Хармс и Маяковский мертвы

"Хармс и Маяковский мертвы"

[пьеса полная орфографической небрежности  теряющей смысл перед лицом безвозвратности потерь]

сцена:
стул. стол.
сталинская лампа.
багровые шторы.
тусклый свет из-за кулис.
за столом сидит следователь (человек без лица) и стенографирует происходящее (о чём можно догадаться только по стуку клавиш).


----


выходит Хармс.

Хармс: "...однажды дед сказал бабке: "бабка, а бабка!?", а бабка так и повалилась. С тех пор все зайцы зимой в лесу - белые..."

Хармс валится замертво

-

выходит Бродский

Бродский: "...Время создано смертью.
Нуждаясь в телах и вещах,
свойства тех и других оно ищет в сырых овощах..."

Бродский валится замертво

-

выходит Цой

Цой: "...ты мог быть героем, но не было повода быть, ты мог бы предать, но некого было предать, подросток, прочитавший вагон романтических книг, ты мог умереть, если б знал, за что..."

Цой валится замертво

-

выходит Шекли.

понимающе улыбается и молча валится замертво, продолжая смотреть в зал исключительно добрым взглядом.

-

выходят Артур Кларк и Станислав Лем, Говард Лавкрафт и Фрэнк Герберт, выходят вожди, писатели, герои войн — кто-то говорит, кто-то смеется или плачет.

все неизменно падают замертво.

только Сталин продолжает что-то говорить, лёжа на полу и постепенно превращаясь в дым. растворяется и он. туман покрывает пол сцены.

-

Стругацкие выходят сшитыми, словно сиамские близнецы.

Говорят дольше всех, цитатами из "Понедельника ...", "Хромой судьбы", "Гадких лебедей", "Улитки на склоне"... говорят проникновенно, буквально дуэтом. Внезапно остается один голос и уходят они вместе. Только Б.Витицкий бледнеет и походка его становится тяжелее под внезапным гнётом... почти дойдя до края сцены, он тоже падает, скрываясь в дыму.


*проходит 30 лет*


первый план: сцена завалена мертвыми Людьми.
шаги выходящих и неразборчивые речи всё еще слышны, доносятся религиозные и политические цитаты, но увидеть актеров не удается за горой трупов.

-

следователь продолжает упорно писать. но, вместо листка и печатной машинки, у него уже ноутбук. он курит.

-

Оскар Уайльд голосом Левитана произносит:
"Жизнь есть имитация искусства..."

Затем Вильям Блэйк точно тем же голосом:
"Тот, кто сомневается в том, что видит — никогда не поверит. Так что делай, что хочешь."

слышен приглушённый грохот двух упавших перед микрофоном тел.

-

со сцены раздается выстрел в зал. зал испуганно и поспешно пустеет.

-

следователь тушит сигарету и встает. читает:
"Время! Хоть ты, хромой богомаз, лик намалюй мой в божницу уродца века! Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека..."

следователь кланяется и, подобно остальным, падает замертво, затылком к пустому залу. затылок разворочен выстрелом в лоб (раньше его было едва заметно, словно точку на лбу индуса, звука выстрела в этот раз нет).

-

продолжаются далёкие шаги и приглушённые падения где-то за грудой трупов.

занавес.