трактовка

эпиграф: морем только отмоем небо (развёрнутый синоним слова никогда)

Кирпичи стен желтые, как газета-скатерть на столе прокуренной кухни с заклеенными на зиму окнами. От солнца в зените хочется плакать… и – толчея.
Он набирает воду в измятые пластиковые бутылки, мутные, как иные намерения. Грязный, с липкими волосами, прыщами аж на глазах, слезшей с языка кожей…
- Такому то – зачем вода? Изведёт только, намочившись – вонять ещё сильнее будет!
И его толкают от колонки, подставляя свою - более изысканную тару - струе…
Он падает. Затылком. Лицом вверх, сильно и глухо.
А в бледно-голубом небе две белых редеющих полосы… от двух чужих полётов…
Он засыпает… глядя, не мигая, на лыжню над головами тех, кто пытается разбудить его брезгливым тыканьем носками ботинок…

А то, что он успел отвезти беременную муху в больницу, враньё. И что она без стеснения раздевалась только перед ним, а он с любовью омывал ей спину из лейки – тоже ложь. Чудовищная, как крошево елочного шарика в пухлой ладошке младенца. Как английская булавка, ржавеющая под ногтем.
_________

Тени - это эхо криков предметов, которыми заставлен город. Какими ушами нужно обладать, чтобы услышать сами крики, если их отголоски поддаются только визуальной идентификации?…
В безлунную ночь и вдали от сутулых фонарей ты не услышишь даже и эха… и заявишь опрометчиво: - До чего же здесь тихо… я слышу, как нарождающиеся в чернозёме черви рвут плоть своих матерей…
Там Рыцарь обращается в труса… трёт ладонью о ладонь, дрожит, о весне мечтает, и о начале цветения…
А совсем далеко (так далеко, что с крыши не видно) льдина о льдину крошатся, нескончаемые, растирают тёплый кораблик, глупо прозванный ледоколом…
Когда сойдет лёд – на этом самом месте будут колыхаться цветы, живые цветы над теми, кто вчера был живее, кто делал рабыню из ауры.

Попробуй-ка, излечи их теперь, гомеопатка с заплаканным лицом.
Рискни.
__________

Веки закрыты, веки открыты – да-да-да, это всего лишь часть, деталь, интересная профессионалу разве, фрагмент целого. Я говорю не про любовь, я говорю не тебе, хотя и есть сходство… это – колокола. И это остроумно - не случайно, что секрет их сплава неинтересен никому, он никогда не терялся и не потеряется…
Свой последний summer тайм они уже отыграли. Под лежачий камень вода не течёт – это про них. С них вода стекает, как со стёкол. Они дарят тень и вонь - потому что с них хватит. Они умнее тебя, потому что молчаливее. Но они не лучше тебя.
Оповещен – значит вооружен.
Освещён – значит виден.
Повешен – значит… если висит маленький – он похож на игрушку, на понурого мишутку; если большой – пальцы его как корни вырванные, и опухшие, как макароны в протекающем осеннем складе.

Расстрелянные – совсем иная ипостась. Они дырявые, как свистки. Некрофилам это нра.

_____________

Это могла быть пьеса в трёх действиях, с прологом и эпилогом.
(между первым и третьим действием пробегает чёрная от грязи белая кошка и пролетает некоторое время).