Возвращение

7 ноября 1988 год. Она одна дома с разбитым сердцем и сломанной ногой. Позади размолвка с будущим мужем, прыжок из машины и страшная, самая долгая ночь в жизни.
Долгая, потому что невозможно заснуть от дикой боли в ноге, от боли в душе, пять таблеток Пенталгина совсем не снимают боль, не успокаивают, лицо опухло от слез. А сегодня глупая поездка в больницу, раздраженные врачи, кому хочется возиться со сломанной ногой, сегодня праздник: День Октябрьской революции, всем хочется посидеть дома, отдохнуть в компании. Она прыгает на одной ноге в рентгенкабинет, который находится в другом здании, долго ждет, прыгает обратно. Хамоватый молодой травматолог небрежно накладывает шину, не обработав раны.
И вот, наконец-то дома. Соседка принесла обед, растопила печку. Пришла подруга. Видеть никого не хочется. Устала. Устала смертельно. Хочется заснуть, заснуть навсегда. Всего лишь 4 часа. До ночи далеко.
И вдруг новый толчок боли. Где-то в животе маленький взрыв. Боль стала всеобщей. Кажется, будет выкидыш. Все, нет больше сил. Она тихонько, еле дождавшись заката, переползла в спальню, свернулась калачиком и уснула тревожным сном.
8 ноября. Утро. Встала, кажется, боль становится меньше, наступает бессилие и отупение. Надо топить печь, холодно. Доползла до зала, костылей еще нет. Упала на диван. Глоток воды и половина яблока, надо что-то делать, умыться, причесаться, переодеться, продолжать жить. Пришла соседка с маленьким сыном на руках. Она видит в ее глазах ужас.
- Что случилось?
- Как ты себя чувствуешь, у тебя лицо зеленого цвета.
- Да так, ничего, толь слабость, поможешь мне растопить печь.
- Нет, я сейчас же пойду звонить в неотложку, лежи, не шевелись.
Убежала, бросив сынишку прямо на ковре перед ней. Приехал фельдшер, посмотрел, послушал и... скорее на носилки, необходимо везти в больницу. Ее подхватывают, растрепанную, в халате, в одном тапочку и в машину. Привезли в приемную. Опять расспросы, осмотр, и вывод: подпольный аборт. Но она твердит, что ничего не делала. Не верят. Везут в гинекологический кабинет, собирается бригада. И снова делают ей больно, ну хватит уже. И вдруг боль начинает отпускать, становится все равно, лица врачей и медсестер расплываются в тумане. Слышно только звяканье инструментов. Она сквозь сон слышит:
- Доктор, давление падает.
- Сколько?
- 80 на 60.
- 60 на 40.
А она уже летит в туман, вперед ногами. Тело становится невесомым, ничего не болит, тепло, впереди - свет, покой, умиротворение.
И снова слышит голос:
-Адреналин.
Какой-то укол в руку. Вдруг грудная клетка становится маленькой, а сердце - огромным, оно готово выпрыгнуть изо рта. Зачем, зачем ее вернули, там было так хорошо, уютно.
Врачи в недоумении, ничего не нашли.
Ее относят в коридор, кладут на кушетку, собирается консилиум, все лучшие умы больницы, они украдкой смотрят на нее, тихо переговариваются. А боль возвращается, и слабость, невыносимая слабость. Подходит ведущий хирург, спрашивает, трогает живот, а он колышется, как будто накачанный водой. Она говорит, что возможно у нее внематочная беременность. Эврика! Нашли. И снова кресло. Шприц с огромной иглой. Одна минута- шприц полон крови. И все вокруг понеслось с огромной скоростью.
Операционная. Она здесь впервые. Голая. Очень холодно. Пристегнули, начали колоть. Сели. Врачей все нет. Заходит анестезиолог, знакомый, умный еврей Саша.
- Вы ее подготовили?
- Да, 6 кубиков реланиума сделали.
Она:
- Я от вашего реланиума все равно не усну.
Доктор нежно берет за подбородок, поворачивает голову, и все - провалилась.
Кушетка стукнулась колесами о порог. Она очнулась. Ее ввозят в палату. Руки на груди, как у покойника, язык во рту распух, очень хочется пить, и…, щелчок в голове:
« Боже, она же не успела сегодня причесаться». Вот он, Саша, милый доктор, рядом.
- Саша.
-Что, Наташа?
- У тебя есть расческа?
- Зачем тебе?
- Причесаться хочу.
- Сейчас принесу.
Принес, вставил в руку. Противная слезинка выкатилась из глаза. Руки то не поднимаются.
- Саша.
Что, Наташа?
-Причеши меня.
Подходит, смотрит в глаза. А его глазах восхищение и удивление.
- Ты, настоящая женщина, кому б еще пришло в голову причесаться после такой операции.
- А что случилось?
- Операция длилась 6 часов, полтора литра крови кровопотери, клиническая смерть, почти 5 минут прошло. Мы так боялись, что потеряем тебя, а ты – причесаться.
Но он подошел, взял из ее рук расческу и медленно, аккуратно, расчесал ей волосы.
- А теперь отдыхай, красавица.
 Вот так она вернулась в мир, вернулась другой женщиной.