Глава 1. Странное утро

1. Странное утро.

В очередной раз всё достало, опять пришло состояние, наваливающееся не так уж редко, но и не особенно часто. Снова начало бесить буквально всё: любое слово, любое движение, любое действие. Бальда не только бесило это, его безумно злила окружающая действительность.
За стеной, проводившей звук с изумительной слышимостью, пожизненно кашляла старая, вернее уже древняя, соседка, причём, кашляла и чихала почти без перебоя. Бальд, чтобы не слышать этих звуков, воткнул любимый диск в музыкальный центр и врубил на всю мощность – милые сердцу аккорды заполнили всю квартиру. На душе стало радостнее, но, в целом, состояние не улучшилось.
Надо было покурить, но ломало выходить на лестничную клетку, чтобы осуществить это. В квартире Бальд не дымил практически никогда – не переносил табачного запаха, впитавшегося во все окружающие предметы, не мог терпеть сигаретный дым, когда не курил сам. В квартире позволялось курить только Симу, считавшемуся исключением потому, что пользовал трубку с очень приятным табаком.
Бальд сам хотел приобрести трубку, но не мог себе этого позволить, вследствие отсутствия денег. Работать плющило, а то, чем занимался все свободное время, их не приносило. Вернее, оно могло бы принести кое-какие средства, но для этого опять же надо было шевелить конечностями. Бальд, может, и пошевелил бы, но, по своей природе, был не способен легко начать. Ему всегда требовалось долго раскачиваться, по двести раз все обдумывать и, уже принявши окончательное решение, все же потом выбросить его из головы. Так все время и обстояло. Из-за своей натуры он оставался без денег.
Ктор постоянно укорял за это, но Бальду было абсолютно наплевать на мнение окружающих. Естественно, Ктор был другом, но это не меняло ничего. Бальд не любил делать то же самое, что остальные, причём, эта нелюбовь выходила боком только ему. Не он первый, не он последний с такими мыслями в голове. Подобных людей нельзя перечесть по пальцам, но их, конечно, и не столько много. В своих отрицаниях действительности они доходили до такого, что потом сами запутывались, чего ранее отвергали, а что поддерживали.
Как и водится у таких людей, Бальд не любил понятие "общество", вызывающее в нем какие-то болезненные ассоциации, пахнущие помойкой. Просто, в своё время, обчитавшись Юнга, понял его несколько неправильно, а, может, и правильно, но сделал какие-то свои, ему угодные, выводы. Он был уверен, что общество – стадо баранов, что общество давит на индивидуальность человека, делая его как все. В принципе, в мозгах Бальда многое было напутанным и отрывочным. Там перемешались: и разнообразная религия, и многостороннее отвержение религии, какие-то оккультные сведения, сказки и былины, мифология всех народов, фантастика и фантасмагория современных и несовременных писателей, сведения по истории и экстрасенсорике, а также многое другое, совершенно не нужное.
Иногда эти сведения составляли такой симбиоз, что Бальд скорее хватался за бумагу и выдавал свои мысли в качестве стихов, однако, потом никому их не показывал, кроме друзей, стесняясь или опасаясь неизвестно чего. Если даже друзьям Бальд казался человеком, слезшим с горы и узнавшим, что земля круглая и вращается вокруг Солнца, а не наоборот, что уж говорить о других.
 Сергу было откровенно наплевать на стихотворные изыскания, но Бальд никогда не обижался на это, зная, что тот, слушая, развлекается, хоть и говорит, что все это ерунда. Некоторые вещи ему нравились. Правда, Бальд вывел, что нравятся только те стихи, где упоминается о Серге. Если же в стихах о друге ни слова, то, соответственно, они полное говно. Такое отношение не напрягало, а вполне устраивало. Серг был хорошим чудаком и почти всегда мог угостить безденежного Бальда пивом.
Алек говорил, что стихи просто отличные, что Бальд – идеал поэта, но понять, что в натуре думал Алек не представлялось возможным.
Ктор всегда пытался критиковать, вообще, любя критиковать многое. Бальд с интересом его выслушивал, а потом все равно делал так, как хотелось. Ктор также оставался непонятным слушателем.
Симу всегда было всё хорошо. Написал что-нибудь – хорошо. Не написал – хорошо. Сим иногда сам баловался написанием стихов и прозы, не стесняясь плагиата. Хорошо содрал – отлично. Сам написал – замечательно.
Мирд каждый раз что-то рисовал, слушая стихи, и постоянно кивал головой, говоря, что замечательно. Он многое понимал из мыслей Бальда и был достойным СЛУШАТЕЛЕМ, хотя его реплики иногда доводили до бешенства. Так-то Бальд старался быть меланхоличным спокойным человеком, но иногда в нем что-то взрывалось и на несколько секунд он становился неуправляемым. Реплики Мирда попадали в точку, именно в ту точку, от которой начинало трясти. Бывало, казалось, что Мирд знает его лучше его самого. Только иногда. В остальное время Бальд на все сто был уверен, что его никто и никогда не поймет и не раскусит. Это доставляло удовольствие.
Сейчас было хреново, и в квартире во всю орала любимая музыка, заглушая хрюканье старой соседки за стеной. Хотелось курить. Бальд достал из пачки сигарету и принялся крутить её в руках. Сквозь прогалы в музыке слышалась, непонятно где, работающая дрель. Это началось около двух лет назад. Дрель включалась в определенное время и давила Бальду на уши, а он, в свою очередь, врубал музыкальный центр, давя на уши окружающим. Так и продолжалось соревнование музыки и дрели, изо дня в день, из месяца в месяц. Бальд ненавидел дом, в котором проживал всю свою жизнь, считал, что такие постройки не должны существовать в природе. Их стены портили человеку всю жизнь. Ну, может быть и не всю, но большую ее часть, которая проводилась между ними.
Больше всего ненависть пылала к тем, кто жил этажом выше. Только Бальд ложился в кровать и закрывал глаза, как сверху тут же начинали чем-то скрипеть, совершенно не давая заснуть. Из-за таких эксцессов не мог терпеть соседей вообще, и за все годы жизни в доме толком не узнал, кто и на каком этаже обитает. Знал только соседей со своей лестничной клетке, правда, и с ними здоровался неохотно, не говоря уже об остальных.
Диск закончился, одновременно умолкла дрель, однако, за стеной продолжала хрюкать соседка.
Сигарета размялась, а табак высыпался на ковер. Хотелось курить. Бальд взял новую, переключил центр на тюнер и решил-таки пойти курнуть. Сделав два шага по коридору, остановился – зазвонил телефон. Бальд послушал, что скажет АОН, но номер не определился, трубку из-за этого брать не хотелось. Скорчив рожу, подумал, что на другом конце скоро положат, так и получилось – телефон замолчал. Уже направился было к двери, но аппарат зазвонил снова. На сей раз, определился незнакомый номер. Неохотно взяв трубку, Бальд сказал:
-Да?
В трубке засопели, но промолчали.
-Аллё. Говорите.
-Юра, это ты? – спросил очень приятный девичий голосок.
-Нет. Юра здесь не живет.
-Извините, - испуганно пролепетали в ответ.
Бальд думал, что разговор закончился, но трубку почему-то не клали. У него же была привычка класть только после того, как услышит короткие гудки.
-Вам что-то еще? – спросил Бальд.
-Нет, - более испугано прозвучал голос.
Бальда заинтересовал понравившийся голос.
-Как вас зовут?
-А вас?
-Нехорошо отвечать вопросом на вопрос.
-Катя, - сказал голосок и опять замолчал.
Бальда начало доставать это. Настроение не из лучших, хочется курить, а она молчит. Хоть голос у нее и приятный, но, не мычит – не телится, и трубку не кладет. Чего надо?
-Вы сегодня свободны, Катя?
-Нет.
-Тогда я вам завтра позвоню.
-Хорошо. Вот телефон, - она назвала те же цифры, что светились на индикаторе АОНа, и снова замолчала.
-Пока, - буркнул Бальд и, не дождавшись ответа, повесил трубку.
Подбросил сигарету вверх, поймал ее губами, пошел к двери, остановился перед зеркалом, глянул на себя, а потом уже взялся за ручку двери. Тренькнул домофон.
-Кто? – спросил Бальд.
-Я, открывай, - голос походил на Ктора.
-Ктор, ты что ли?
-Я, я, открывай.
Бальд нажал кнопку, вышел на лестничную площадку и закурил, ожидая, когда поднимется Ктор.
Лифты молчали.
"Неужели еще не вошел? Может, лифты не работают?"
Подошел к лифтам, надавил вызов, лифт поехал.
"Странно, где он?"
И тут Бальд вспомнил, что разозлило вчера и, видимо, послужило сегодня в приобретении плохого настроения. Вчера точно также позвонил по домофону Серг, сказал, что принес пива и поднимается. Бальд вышел его встречать у квартиры, тоже закурил, но так и не дождался. То ли Серг пошутил, то ли это был не он. Бальд больше склонялся ко второму, потому что Серг не был тем человеком, который станет тащиться с другого конца города, ради того, чтобы только пошутить. Нет, это вряд ли был Серг, хотя голос принадлежал ему.
Докурив, Бальд прислушался; в подъезде абсолютная тишина, лифты не движутся. Прошло минут семь с тех пор, как поговорил по домофону с Ктором. За это время можно было подняться такое количество раз на восьмой этаж, что не шло в голову, куда подевался Ктор. Или над Бальдом кто-то шутил второй день подряд, или – не знал, что думать. Кинув взгляд на черную железную дверь напротив своей квартиры, развернулся, плюнул на лестницу и вошел к себе.
На столе лежала раскрытая тетрадь в клетку и шариковая ручка, обкусанная с обратного конца. В тетради красовалось два четверостишья – все, что вчера выдавилось из головы. Как думалось, они должны стать началом и концом пришедшего размышления в стихах. Бальд еще раз перечитал их.

…И уж с завистью смотрит спектакль,
Что творится повсюду – кругом;
Остается ему только плакать,
Режиссер-то теперь уж не он…
…С недоступных взирая вершин,
Обводя своим взглядом окрест,
Нам с небес грозит господин,
Приподняв указующий перст…

Строки нравились все больше и больше, хотя в тоже время он считал, что мысль, заключенная в них, довольно примитивна, и уже думана–передумана многими и многими.
Настроение не появилось даже после выкуренной сигареты. На душе было тошно, думать не хотелось, писать тоже. Сейчас было бы в кайф отколоть что-нибудь такое, прущее против правил и норм общественной морали. Бальд считал законы и нормы туповатой штукой, придуманной, шугающимися многих вещей, придурками. Естественно, он осознавал, что не один такого мнения и, что не первооткрыватель в этой области, однако, досконально знал все эти правила, законы, мораль и этикет, в отличие от многих других, которые делали свои выводы от неведения.
Бальд был не глуп – прекрасно понимал всё, многое с полуслова. И именно знание всего этого приводило в состояние тошноты от таких вещей. Бальду нравилось поглумиться над общественностью, но делал это всегда по-детски, не особо напрягая общественность, чтобы потом она не напрягала его. Конечно, иногда хотелось откаблучить такое, что не укладывалось в собственной голове. Он натурально не понимал, как такие идеи могли всплыть в черепе, и это наталкивало на мысль о раздвоении личности, а когда мысли доходили до раздвоения личности, то на душе становилось препоганейше и препаскуднейше. После такого долгое время не хотелось думать ни о чем…
Бальд стоял над листком бумаги и кусал ручку; голова была абсолютно пуста.
Зазвонил телефон, сказав номер, принадлежащий недавней Кате.
-Да, - Бальд снял трубку и услышал сопение.
-Юру можно?
-Нет. Нельзя. Он вышел.
-А когда будет?
-Никогда. Он совсем вышел. Навсегда.
Трубка молчала и сопела, не понимая Бальда.
-Катя, - твердо сказал он. – Ты мне нравишься, но, пожалуйста, не звони больше по этому номеру. Ты меня достала со своим Юрой, - выпалил Бальд, швырнув трубку на аппарат. - Дура.
Он не понравился сам себе. Он не должен был обзывать ни в чем невиноватую девушку, которая только из-за плохой работы АТС попадала к нему. Вообще, никогда не позволял себе такого по отношению к противоположному полу. Настроение испортилось еще больше, но пришли строчки...

…Ну, а нам на него наплевать:
Не боимся мы старика…

Довольный Бальд почесал бороду, тут же кое-чего вспомнив, порылся в куче мусора, как называл газеты, книги, разную бумагу, валяющейся на столе, выудил оттуда календарь, и выяснил, что сегодня первое февраля. А первого февраля он всегда сбривал растительность на подбородке. Вот была у него такая непонятность – брить бороду всего лишь раз в году, в первый день последнего месяца зимы. Когда и по какому поводу совершил это первый раз уже забылось, помнилось только, что сегодня надо бриться, хочет этого или не хочет. Просто привычка и одновременно факт.
Туалетной воды или одеколона у Бальда не существовало, пришлось протереть лицо чистым спиртом, сладкий запах которого вызвал нехорошие ассоциации с прошлым. С некоторых пор он не любил сильные алкогольные напитки, такие как коньяк, водка и подобные им иностранные заменители. Даже, некогда любимое, вино теперь отягощало жизнь. Зато для пива душа и рот были открыты всегда. От него не смог бы отказаться никогда, напиток был поставлен в разряд священных, поэтому-то вчерашняя выходка Серга с пивом привела в бешенство. Пиво, которое могло бы влиться в желудок, проплыло мимо, не оставив даже запаха. Подумав об этом, Бальд разозлился и ударил кулаком по крышке стола, сбив себе кожу на костяшках пальцев.
"Злость ни до чего хорошего не доводит, - пролетела мысль, когда посмотрел на ободранные пальцы, где уже начала проступать кровь. – Хуже от этой злости только самому и больше никому. Больно тебе, а не этой деревяшке, по которой ты ударил, идиот. Сколько раз ты уже думал об этом, но все равно делал также".
Бальд пытался побороть в себе эти вспышки ярости, но, как ни старался, результат отсутствовал.
Вновь зазвонил телефон. Номер принадлежал Сергу.
"На ловца и зверь бежит".
-Я тебя внимательно слушаю, - сухо проговорил Бальд в трубку.
-Здорово, Бальд. Как ты, после вчерашнего?
-Да пошел ты, скотина! - возмутился Бальд, охреневая, что Серг имеет наглость еще и шутить над ним.
-Ты чего?
-Ничего.
-Ни хрена себе. Я ему вчера пиво приносил, а он меня сегодня посылает. Вонючка ты, Бальд.
-Это я-то вонючка?
-А разве мы плохо вчера посидели?
У Бальда начала ползти крыша.
Получалось, что они вчера пили пиво, а теперь он этого не помнит.
-И много мы вчера выпили? – упавшим голосом спросил Бальд.
-Ну, ты даешь. Сильно тебя вчера покоробило. Более ящика выдули.
-Больше никого не было?
-Вдвоем пили. Ты чего?
-Серг, а это ты?
-У тебя что, горячка? Ты и вчера какой-то тормознутый был. Ни одного стиха своего не прочитал. И сидел с постной рожей. Ты здоров?
-Не знаю, - честно ответил Бальд.
-Так ты подлечился бы, что ли. Здоровье… оно это, знаешь… надо все-таки…
-Ты по домофону вчера звонил? – совсем отупев, поинтересовался Бальд.
-А как же. И про пиво тебе по нему сказал, а то, думал, что по-другому и не впустишь.
Бальд понимал, что не в привычке Серга так дурить людей. Он просто никогда бы себе такого не позволил. Мог наобещать и не прийти, но рассказывать о том, чего не было – не в силах.
Выходит, они вчера пили, а он – Бальд – ни черта не помнит. До такого еще никогда не докатывался. Не знал, как на это реагировать. Получалось, что вчера пил и в тоже время не пил. Мозг начинал закипать. Бальд еще не умел разрешать такие упражнения для извилин.
-Серг, а какое хоть пиво?
-Да, дружок, все-таки ты заболел. "Вахомники" пили. Ну, ладно, давай, не болей, поливай фикус и пиши стихи, чтобы я в них присутствовал.
-Пока, Серг.
-Не болей, - усмехнулся Серг и повесил трубку…