Мой молчаливый Ангел

 По аллее тихого уголка моего парка, женщина катила инвалидную коляску, в которой сидел ребенок не понятного возраста. Она остановилась и попросила разрешения присесть рядом, отвернув лицо ребенка в сторону птичек, спешно клюющих какие-то зернышки. Ребенок сидел неподвижно, и мне захотелось увидеть его. Он был укрыт пледом, и наверное спал. Каждая из нас думала о чем-то своем, глядя, на суетливых воробушек. Они мне напомнили детство, самодельные кормушки, которые делали в школе и, обязательно нужно было повесить у себя во дворе, и каждое утро бросать туда крошки, особенно в мороз и снег, чтобы облегчить судьбу "братьям " нашим меньшим. Вспомнила, почему воробьев, называли на Украине "жидами". Оказывается, они подавали гвозди, когда на распятье прибивали Христа. Одно время их убивали из рогаток. Вспоминая это, я невольно улыбнулась.
Моя соседка по скамейке посмотрела на меня, затягиваясь сигаретой, и спросила:
-Почему ты улыбаешься?
-Так, любуюсь и завидую птичьей беззаботности. Несколько крошек и все.
-Да, ты права. Я бы поменялась с ними местами. Хотела превратиться в кого-то и не знать больше своих забот.
- Конечно, я понимаю. Тяжело работать няней особенно с ребенком инвалидом.
- Нет с чужим работать наверное проще, это мой. Мы так долго ждали ребенка, что нам было все равно, кто будет. Девочка или мальчик. Мой малыш рисовался мне то с белыми кудряшками, то с черными. С глазенками или зелеными, или серыми. Видела его во сне и летала с ним на белом облаке похожем на лошадку. Он тянул ко мне свои ручонки и слышен был его звонкий смех. Готовясь к пополнению семьи, мы в мельчайших подробностях распределяли обязанности. Спорили, какое имя дать и чью игрушку он возьмет первой. Время в заботах идет быстро, и долгожданный день наступил. Начавшиеся схватки были моей первой болью, которую испытала с рождением сына и чувствую ее до этих пор. Это физическая боль которую мы соглашаемся испытать сознательно и с удовольствием. Это боль, переходящая в пронзительный детский крик, дающая новую жизнь делает тебя сильной и счастливой. Не успев крикнуть обычное: «Мамочка», почувствовала облегчение. Сразу захотелось спать. Не услышав детского, пронзительного крика, а лишь возню и разговор врачей, провалилась в забытье, в сон, который казалось, был вечным. Возле меня была цыганка, она что-то говорила, а рядом мой малыш. Он был связан по рукам и ногам, не мог пошевелиться, а я ничего не могла сделать, чтобы его освободить. Кого-то зову, а рядом никого. Схватив его на руки, пытаюсь убежать, но стою на месте. Прейдя в себя, я лежала на спине и смотрела на потолок, весь разрисованный ангелами. Мне казалось, что один из них мой.
Чувствовала я себя хорошо, потянувшись на локтях, я привстала и не увидела детской кроватки. Я не знала, сколько времени я спала.
Она замолчала, и мне показалось, что она сейчас где-то далеко. Там, в той палате с потолком в ангелах.
- Понимаете, в жизни столько «сюрпризов», природа сбивается с обычного ритма и преподносит их нам. Это я повторяю слова врача, которые он произнес 20 лет назад.
Да, да он мне так и сказал. А еще добавил, что такие дети живут не более 10 месяцев. Я даже не поняла, кому он это говорит, к кому обращается, и для кого выносит этот страшный приговор. Лишь мой муж, сидевший в углу на стуле, обхвативший голову руками, качался на стуле и не поднимал глаз. Я слышала его всхлипывание. Не осознавая правды, и полноты горя, я вскочила с кровати, с желанием увидеть своего малыша. Груди, налитые молоком, болели. Вцепившись в доктора, напряглась, и на халате выступило молоко. Природа требовала отдачи, материнство звало меня, а я даже не видела своего ангела.
- Не спешите, не спешите. Ваш ребенок накормлен и спит. Но вам нужны сейчас силы и мужество.
Меня провели через коридор и завели в детскую палату. То, что увидела, перенесло меня, в какой-то фантастический мир космоса, на разных уровнях стеклянные шары, а в них крохотки, ангелочки, и в каждом из них своя жизнь. В каком то шарике та, которую дала я. Мне показали мой, и то что я увидела, было таким знакомым. Это было продолжение сна, он был в каких-то трубочках и проводках. Ущипнула себя, чтобы понять сон или не сон. И тогда я закричала:
- Господи, в чем мой грех! Почему счастье может стать таким невыносимым?
Прошел год, второй, третий. Нам уже 20. Трубочки, сменились на трубки, проводочки на провода, колясочку сменила коляска. Каждое утро я его умываю, сама делаю уколы. Своей заботой продлеваю ему жизнь и свои мучения. А он смотрит на меня, и как бы хочет что-то сказать. Но что? О чем он думает? Что ему сниться? Лежать неподвижно столько лет! Понимает ли он, что есть другой мир, полный радости и жизни. Мир, в котором с другой скоростью идет время, живут его братья и сестры?
Силы мои подходили к концу, месяцы превратились в годы. Готова была прийти к нему на помощь, в любую минуту, спала у его ног. И в какой-то момент поняла, что жду его смерти, что жалость к нему мешает и продлевает муки.
 Переодев в чистое белье, произнесла молитву о прощении. Делала это механически, не понимая ничего. Освободила от упаковки 60 таблеток снотворного, положила около него, в надежде, что часть выпьет. Не знаю, сколько прошло времени, но от сознания содеянного, меня вдруг ударило что-то, как электрическим разрядом. Вбежав в комнату, увидела его лицо. Оно всегда такое спокойное и невозмутимое, хохотало. Рвота шла изо рта, а глаза говорили: «Зачем ты вернулась?» На какое-то мгновение, наши глаза встретились и мы смотрели друг на друга. Что он в них читал? Усталость? Отчаяние? Желание убить? Не знаю. Я сделала ему промывание и вздохнула от счастья, не нарушив обычного расписания.
Продолжаю менять ему пеленки, делать уколы, и каждый день смотрю ему в глаза, в которых пустота. Смогу ли повторить свой поступок? Смогу ли разделить те
60, но только на двоих?
Эта незнакомка, имени которой я не знала, медленно поднялась со скамейки. Заботливо укутав своего взрослого малыша, она бережно покатила коляску, боясь наехать на камешек.
Я долго сидела и смотрела ей вслед. Какой нужно быть сильной, чтобы решиться на такой поступок! Какой нужно быть любящей, чтобы сменить гнев на милость. И я не знаю, что ей пожелать на прощание. Только терпения и милости Б-жьей.