сто 46

Какой же сильный ветер был сегодня – жадный, безумный, больной – он хватал всё, что хотел унести с собой, от всего же и отказываясь, бросая, как опостылевшие игрушки – листья и обрывки бумаг, шляпы и недорисованные портреты; он метался, не находя себе места для приюта или покоя, одолеваемый то ли тоской, то ли страхом, или, быть может, вовсе не утруждаясь поисками чего бы то ни было, – просто бегал, прыгал и вертелся; он стремился, как задумавший недоброе колдун – владыка целебных трав и микробов - проникнуть в утеплившееся, попасть под укутанное, охладить нежное – заразив своей простудой, наградив своей болезнью, отторгнув тепло и спокойствие случайно повстречавшегося ему на пути человека...
После того, как Андрей Николаевич вышел из подъезда, ему показалось, что недурно было б прогуляться, подумалось, что свежий, пусть и немного с морозцем воздух будет полезен, что час променада он позволить себе может, что в министерство получится придти как раз к началу заседания. Раздумывая над тезисами доклада, Андрей Николаевич почти машинально перелистывал листы со схемами и графиками, с напечатанными секретарем ровными строками - слова, слова... Если бы не сложность темы доклада, если б не чрезмерная задумчивость о том, как бы настоять на своей точке зрения, если бы не озябшие руки без перчаток, ветер ни за что б не посмел выхватить из рук Андрея Николаевича столь важные бумаги. Тем не менее, уличный забияка, отважившись, все же сделал это - вырвал всю пачку, помахал листами пред изумленным взором остановившегося человека, рассыпал по себе белые, истоптанные печатной машинкой прямоугольники, стал кружиться, присвистывая и прикрикивая, стал бесноваться, стал бросать белые листы в грязь, в лужи, в лицо...
«Хорошо, что дома есть напечатанная секретарем копия доклада», - и не подумал даже, а попросту осознал Андрей Николаевич, быстрым шагом направляясь домой, – в руке у него поверженными, заплаканными, перепачканными знаменами дрожали уже ненужные, но всё еще имеющие важность листы.
В тот самый момент, когда была потребна максимальная внимательность – сейф у Андрея Николаевича дома стоял английский, со сложным замком, с мудреной комбинацией цифр, без предъявления которых железный хранитель ценностей ни в какую не отворял вход в своё нутро – в тот самый момент внимания к себе, и при том резко и решительно, потребовал упавший с края тишины телефон.
- А, черт! – осерчавший Андрей Николаевич сорвал телефонную трубку с уютного ложа из двух рычагов, стал кричать на неё. – Слушаю! Да, я вас слушаю!
- Андрей Николаевич! – в ответ трубка, как ни странно, заговорила живо и радостно. - Вот хорошо, что я Вас застал дома! Это майор Стрельцов, у нас чрезвычайное происшествие на химзаводе, Андрей Николаевич, требуется Ваше срочное присутствие! Машина уже должна стоять у Вашего подъезда – скорее, Андрей Николаевич, скорее!
Рассматривая сквозь холодное стекло «Волги» спешащих на работу, стоящих в очередях, мерзнущих на автобусных остановках простых советских людей, Андрей Николаевич думал о сложностях и превратностях судьбы и слуги её – случая, чьими стараниями ему поначалу пришлось вернуться домой - именно в тот момент, когда раздался телефонный звонок – после же стать участником цепи событий, которые пока неизвестно куда направляют свой неровный шаг...
- Привет, Андрей! – не успел Андрей Николаевич приоткрыть дверь машины, как огромная и тяжеленная, не меньше щита древнего ратника, ручища увлекла его на улицу. – Сразу к делу.
Рассказ генерала Аннова, обладателя великанской кисти руки, содержал по преимуществу слова нецензурные или приближенные к таковому статусу, но, как ни странно, доводил смысл сказанного до слушателя в полной мере и достаточно кратко. А смысл поведанного генералом был таков – группа каких-то негодяев (Аннов, естественно, употребил более резкое выражение), человек десять, засела в одном из цехов химзавода, рано утром позвонила в приёмную КГБ, выдвинула какие-то условия, пригрозила в случае несогласия предпринять решительные ответные шаги.
- Какие еще условия, какие еще шаги? - Андрей Николаевич почувствовал нехороший холодок, пробежавший по спине – предчувствие чего-то очень недоброго завладевало им.
- Да ё.., в том-то вся и х.. - Аннов сокрушенно взмахнул рукой. – Херь какая-то... Требуют, что б Советский Союз... Да мать твою в корень, как-то и говорить не получается... Чтоб атаковал США, или они взорвут химзавод.
- Насколько серьезно можно воспринимать их угрозы?
- Да в том-то вся и херомантия... Еще вчера майору Тёпушкину докладывал его человек на химзаводе – левый груз, вроде, как динамит, вроде, как несколько тонн... Просрали, бл.., всё наше ёб.. «авось» да «потом»!..
- Зачем им атака на США? – после недолгой паузы размышлений Андрей Николаевич осознал, что действовать придется очень решительно и быстро.
- Да какие-то сатанисты, что ли... - похоже, что Аннов не очень понимал, о чем говорит. – Хотят ускорить приход... Как его, мать его... Антихриста. Да к ним на переговоры ушел полковник Стасов – чекист, ты знаешь его... Он всё тебе расскажет подробно и со всякими ху.., я же, бл.., просто не знаю что делать.
- В курс дела Самого поставили?
- Поставили...
- И что?
- «Идет заседание Политбюро, не лезьте со всякой ерундой» - вот и весь ответ, - было видно, что генерал в конец расстроен. – Вон Стасов возвращается – может, он что хорошее скажет...
- Нам отведено на решение пятнадцать минут! – прокричал на бегу полковник. – Или они всё взрывают, или... Здравия желаю, Андрей Николаевич! Вам от них записка.
- Мне? Осведомленность у них неплохая, - произнося это, Андрей Николаевич читал послание. – Так... Всё, вроде, понятно... «Альфа», я надеюсь, здесь?
- Да, в состоянии полной готовности к штурму, - Стасов всегда отвечал уверенно и четко.
- Снайперы?
- Заняли крыши близлежащего дома, докладывают, что под контролем держат всех замеченных людей в цеху – одна из стен цеха стеклянная. Странно, но засевшие в здании будто умышленно подставляются...
- Что ж... «Всех замеченных»... - Андрей Николаевич понял, что решение должен был принимать именно он. – Будем надеяться, что снайперы видят всех. Больше ничего не остается делать. Отдайте команду стрелять на поражение. По сигналу. Сразу же за этим «Альфа» пусть начинает штурм. Всё.

По дороге в министерство Андрей Николаевич еще раз прочел записку, которую ему передал Стасов.
«Чтобы вы не сделали, каждый ваш поступок станет следующим шагом к приходу Антихриста. И взрыв, и атака США, и наша смерть будет, как и любое действие любого человека, звеном в цепи событий, приводящих Антихриста в наш мир. Мы спокойны, потому как всё и вся ведет к его приходу.
Но сказано: «Имеющий уши да услышит» - отродье сатанинское станет последним шагом ко второму пришествию Христа. Так воздадим же молитвы господу нашему Иисусу, и приблизим же его царствие. И ныне, и присно, и вовеки веков. Аминь»