Энциклопедия лжи. 2

1.

Когда Мышонок бросил Лану, она потерялась в пространстве. Сказать по-правде, женщина немного сошла с ума. Бродила по улицам, заткнув уши плеером, слушая бесконечные песни 60-х и заливаясь слезами. Она стала смотреть на деревья, небо, леса и горы... Научилась подмечать мелочи среди мелочей, будь то ползущий по стволу дерева поползень или летящий жук. Снимая плеер она терялась в многозвучьи и какофонии улиц. В лесу на нее давил хруст снега зимой, цоканье кузнечиков – летом. Жизнь стала театром абсурда, в котром ей не было места...

Через какое-то время Лане просто перехотелось жить. Вот так вот и сразу, чтобы точно уже все. Нет, о самоубийстве, как всякая взрощенная и холеная как принцесса она и не думала, просто исчезнуть бы... Бы... Исчезнуть... Мир не изменится... По прежднему каждый сможет потеряться в этих красках и звуках... А она устала. Никогда и никому не положит она голоу на плечо. Не станет ласковой и нежной. Не адаптируется в это злое общество. Скорее – кинет ему вызов, добьется многого, но не поплывет спокойно по течению. Не станет играть по правилам. Отныне – они не для нее...

Лана начала рисовать. Незаметно для себя устроила две выставки. Что-то продала. Завела любовника, который перевез ее в столицу. Через некоторое время влилась в жизнь телевизионной богемы. Жизнь стала налаживаться, но дыра в сердце, размером с яблоко, продолжала червоточить...

2.
... Приятно писать про самое себя... Особенно бережно выгораживая те моменты, которые считаешь не понятными другим... - Лана откинулась на стуле и отпив чая с лимоном (здесь больше бы подходило «закурить», но привычка была брошена вместе с очередным легким увлечением) задумалась о смысле жизни, о себе и о природе вещей в целом. Еще вчера ей многое казалось понятным. По-запросу - был нужен самец. Просто очередной дурачок, который поверит волшебному слову и пойдет за ней в горы, море, небо, космос... Любовник Лили не очень-то подходил на эту роль, но женское любопытство, в совокупности со злорадством (надо же, наставить рога жене своего любовника с ее любовником, не каждой девочке удается такое) потащило ее на свидание...

3.
Семен выглянул из машины. На пороге ресторана стояла скукожившаяся девчонка. Дождь лил как из ведра. И это в январе. Степа поморщился, представляя, как холодно и противно этому созданию с хвостиком, в очках и огромной безразмерной золотой куртке, с которой от дождя слезала краска, стекая на ладони и капая вниз, образуя разноцветную лужу и открывая пего-зеленую клеенку на хрупких плечах.
- Что за гад...? – подумал Сема, как неожиданно узнал в этом забитом существе прекрасную и холеную Лану.
- Ты? Почему не зашла внутрь? – Сема смотрел во все глаза пытаясь понять хоть что-то... Кожанное пальто, оттенка кофе с молоком, ухоженные пальцы и старательно уложенная прическа не смотрелись рядом с НЕЙ. Появилось желание развернуться и, бросив все, поймать первое попавшееся такси, уехать прочь. По спине пробежал холодок. «Пока не поздно...»

Лана подняла виноватое лицо.
- Знаешь, у меня просто нет сил. Ты хотел поговорить про туры? Можно тут. У меня совсем нет аппетита.
- А вот... а знаешь... – план соблазнения начинал трещать по швам. – Кофе, - нашелся Семен. - Хотя нет, тебе нужен коньяк.
- А... – разочарованно протянула Лана. – Все ясно. Лавочка закрыта. Оставьте меня в покое.
Она развернулась и решительно пошла к дороге. Семен схватил ее за локоть.
- Я просто хотел поговорить! Я просто...
- А я нет. Глаза девушки блестели из под очков злобой и слезами. Она перешла на крик.
- А я нет, понимаешь?!! Я – не просто! Вы все куклы. Вы все играете в игры! За деньги! За деньги! За деньги! А он... (на этом месте она закрыла глаза руками и разрыдашись побежала к дороге).
В остановившуюся машину Сема залез за ней следом, объявил водителю: «Ля флёр» за цирк доплачу», обнял, пачкавшую его золотым, Лану, которая уткнулась в мужское плечо и что-то пыталась выдасть про прекращение обмана, работы, отсутствия денег, какого-то хомяка или мышонка, которого у нее будто бы кто-то отобрал...
- Наркоманка, - решил Сема. – Отвезти придурошную домой и забыть от греха подальше, а то догадается еще Лиле позвонить...
Но почему-то просидели они в «Ля-флёр» до самого закрытия, потом гуляли по набережной Москва-реки и молчали... Семен замкнулся. Было чувство, что он на вершине Эвереста, не умея кататься, наступил на сноуборд, и что крепления захлопываются уже по пути... И каждая секунда оставляет все меньшую и меньшую возможность отступления.
Он наклонился и поцеловал ее. Лана не сопротивлялась. «Все равно» - понял Сеня. И это «все равно» резануло лезвием по душе, оставляя тонкий саднящий порез.
- Сегодня я отвезу тебя домой и останусь только когда...
- Мне нужен секс, - резюмировала девушка, - ненавижу просыпаться одна.
- Я буду спать с тобой рядом, я не уйду. Только выспись. За это не надо платить.
- А я не проснусь без денег и украшений? – шутка вышла довольно грубой, но мужчина пропустил ее мимо ушей.
- Ты проснешься со мной. Я буду твоим утренним феем. Сварю кофе, пока ты валяешься в кровати...
- ... и глажу собаку...
- а потом ты будешь гладить меня... а я буду гладить собаку.

Лана с Семеном, обнявшись, пошли ловить такси и оба не заметили, как у нее в сумочке и у него в кармане замигали поставленные на режим «без звука» мобильные телефоны...

 4.
Игорь позвонил ей домой, - занято. Еще раз занято. Потом – снова занято. Затем – ровные гудки – и никого.
- К Карповой пошла что ли? – Игорю стало стыдно. Он представил очаровательную зареванную мордашку на кухне у подруги.
Мужчина закурил и набрал номер сотового. Не отвечает. Ах, ну да, девочка решила сыграть в игру. Или? «Или» пришло в ответ очень быстро. Она ушла. Навсегда. Завтра в ее квартире... Даше фантазия отказывалась работать, завязывая ботинки, на ходу буркнув Лиле что-то о застрявшем в кювете Тишинском, убежал. Хлопнув дверью «Лэнд-ровера» так, что у стоявшего рядом «Цивика» завопила сигнализация, Игорь завел машину и уставился в одну точку... «В этот же вечер», - пульсировало в висках. «Ей – ничего, - сам виноват. А этого хлыща поганого...» Игорь не замечал, что рука сжала словно тисками пачку сигарет и табачное крошево сыпалось на пол и дорогие джинсы преуспевающего бизнесмена Игоря Бабочкина.


5.
Без секса, как обычно, не обошлось, и валяясь рядом, они думали каждый о своем. Любовником Семен был отличным что было известно всем и каждому. Лана знала множество маленьких хитростей и премудростей, так что тоже была на премиум уровне...
 Играя темными густыми волосами случайного любовника, постриженными в элегантное карэ, Лана думала о мышонке, о его роскошных Фаунтлероевских кудрях, которые хоть и переживали время от времени модификацию, в сути своей оставались для нее эталоном красоты мужских волос. Она поцеловала мужчину в ушко, щеку, шейку, чмокнула в губы и отвернулась. Результат, как и требовалось ожидать, был не таким, как хотелось бы. Эталон мужской красоты за сотни километров пялил эту сучку Тамару. Встретиться и доказать «ху из ху», Лане не хватало смелости, ибо ее кроссовки и устойчивые ботинки, дорогие пуховики по сравнению с белой норкой и летящими шпильками позиционировали себя примерно на уровне бочки рядом с китайской вазой. Лана не была утонченной. Зато ее соперница не была ведьмой...
Семен вышел на кухню. Налил себе чаю. Ему явно давали понять, что он тут лишний. Здесь место женщине, собаке и воспоминаниям. Перезрелым апельсином в окно смотрела полная луна.
- Как щенка. Даже хуже. Я ей уже надоел.
Семен посмотрел на Луну. Луна в ответ уставилась на Семена.
- Лузер, - резюмировала она, - ты проиграл воспоминаниям и собаке. Твой многохваленый пенис не вызвал никакого восторга кроме физического торжества плоти. Двенадцать минут... Всего двенадцать минут ты знал эту женщину.И вряд ли когда-нибудь еще ей станет интересно ваше знакомство.
- Малыш, - Лана смотрела на него не мигая серыми глазами. Голое тело приятно золотилось в ночи. На шее поблескивал амулет, - зуб белой акулы, - Малыш, я устала, согрей меня. Лана прижалась к теплому плечу любовника и понемногу, по чуть-чуть стала выкачивать из него так необходимую ей сейчас живую человеческую энергию.

6.
Лиля с ногами забралась на стул. Хрупкие плечи и выпирающие ключицы. Светлые ухоженные волосы. Изящное карэ. Лиля налила себе чаю, положила в него ложечку меда. Было грустно. Слезы стекали по щекам, как дождинки по стеклу. Когда она познакомилась с Игорешей, было такое чувство, что это и есть счастье. Самый большой подарок. Вспомнила университетский корпус, подоконник, на котором нежась под майским солнышком сидела и играла на гитаре Лиля Фонарь. С верхнего этажа на веревочке спустился огромный букет черемухи, которая белела укором зелени... И записка:

«Словно Бабочкин на Фонарь лечу
Оторваться от глаз не хочу
Эти пальцев золотой перезвон
Отнимает все – и покой и сон...»

А потом завертелось, закружилось. В тополином пуху они целовались и летний снег был везде: в волосах, на простынях, где долго и нежно занимались любовью, на губах, которыми целовались без устали. В сентябре – сыграли свадьбу. Все университетские друзья в один голос пророчили им счастье, и наперебой заявляли, что никогда не видели такой счастливой пары...



7.
Погладив по спине заснувшего Семена, Лана пошла на кухню. В кармане его бежевого и, сразу видно, дорогого пальто (конечно, старушка Лиля потратилась) достала сигареты, зажигалку, пальцы ощупали пальто очень тщательно. В сектном кармашке Лана нашла то, чего искала. Деньги были скрычены жгутиком и перевязаны аптекарской резинкой. Отсчитав себе несколько купюр, она вернула находку на место. Еще раз пересчитала деньги, села на стул, закурила и набрала телефонный номер...

- Алло, - голос Лили грустно разрезал тишину....
- Привет, подружка, это я. – Лана пыталась говорить как можно циничнее, но Лиля услышала в голосе истеричные нотки и поняла, что девчонка плачет. Не слезами, душой.
- Привет, я тебе не подруга, – резюмировала женщина.
- Приедешь?
- Нет. Не хочу сталкиваться с Семеном. Ты?
- Нет.
- Игореша?
- Ты умная.
- «Манга»?
- Завтра, в 2 часа.
- Тебе? Что? Нужно?
- Лиля, ты должна понять. Мне не нужно ни-че-го. Я не могу выйти из игры. Я устала. Я запуталась. Мне больно. И, знаешь, я совсем не хочу... Ничего не хочу...
- Мне тебя не жалко. Скажем так, я бы пожелала тебе еще более худшего. Но я приду. И постарайся выглядеть поприличнее. Я должна понять...
- Хорошо...
- Цем...
- Мок, Лиля...
(послушав гудки в трубке, Лана повторила: «Мок. Мок, Лиля, мок...» Слезы потекли по щекам. Поковырявшись в «Контактах» на сотовом, девушка нашла номер Мышонка, нажала. Тут же сбросила. Вспомнила, как он звонил ей на Юг, и, страдая от того, что любовник, привезший туда, был одержим ревностью, ставила беззвучный режим на телефоне, чтобы ни дай бог Игореша... А потом появился Мышонок... И, забыв об осторожности, о необходимости денег и прочего, рванула домой, чтобы целовать любимого в перерыве между романами, в паузу между нотами, в расстояние между строками, чтобы хотябы немного вспомнить, что за счастье такое – любить...)