Сицилийский штрих

     Лаврентий Павлович был застенчивым от природы. То ли генетика подвела, то ли воспитание, но всякий раз, когда его называли по имени и отчеству малознакомые люди, появлялся страх и неловкость, будто он что-то сделал не так. С самим тезкой его родители были незнакомы и сына своего назвали Лаврентием ни в честь политического злодея, а в честь прадеда по отцовской линии. В детстве Лаврентий Павлович был просто Лаврушечкой, но повзрослев и выбрав профессию учителя стал жертвой постоянных насмешек и курьезных случаев. Он преподавал географию в старших классах, и самые нерадивые ученики, получив очередную двойку, за глаза называли его ‘’Берия’’, хотя фамилия у него была совсем другая. Такое сравнение было оскорбительным, но на людях он не выказывал своего неудовольствия, пытаясь казаться воспитанным и снисходительным.
     Как-то, это было в начале мая, аромат белой сирени настолько oдурманил воображение физрука, что тот в присутствии хорошенькой практикантки стал рассказывать застарелый анекдот, концовку которого знал весь педагогический коллектив. На вопрос -
‘’ Попытка—не пытка. Не правда ли Лаврентий Павлович?'', рассказывающий физрук повернулся бы, конечно, к нему, и все начали бы хохотать.
     Убегая от очередного розыгрыша, Лаврентий Павлович вышел на школьный двор и чертыхаясь стал ругаться, не замечая рядом стоящего сторожа. Сторож не имел привычки первым вступать в разговор, так как сильно заикался, но услышав знакомые слова, он, опешив от неожиданности, медленно произнес:
    -Ты са-ам сэ-во-лочь. И имя т-во-е сэ-во-лочь.
    Лаврентий Павлович не стал оправдываться, а только махнул рукой и снова пошел в учительскую за географическими картами и большим глобусом.
    Чтобы он делал без этих разрисованных карт? И разве может сравниться невежество глупцов с огромным миром незнакомых стран, городов, морей и маленьких речушек? Вот где настоящая жизнь! Здесь можно мечтать и жить мечтой. И как было бы хорошо куда-нибудь съездить!
     В учительской кроме практикантки никого не было. Она сидела возле глобуса, рассматривая его с интересом школьницы перед предстоящей контрольной по географии.
Было бы невежливо вот так просто забрать глобус, но звонок уже прозвенел и надо было торопиться. В другой раз он , конечно, рассказал бы какую-нибудь занятную историю, но только не сейчас, нет. Ведь в его плохом настроении была отчасти виновата и она. Она явно приглянулась учителю физкультуры, иначе он бы так не рисовался перед ней. И что в этом особенного? Разве так трудно привлечь женское внимание? Конечно, он не стал бы рассказывать девушке анекдоты, а рассказал бы ей об острове Св. Лаврентия в Беринговом море, об эскимосах—оленеводах, например. Куда ведь интереснее и познавательнее. И как бы сожалея об упущенной возможности, он молча взял глобус и пошел в класс.
    В классе все было, как обычно. Первые парты готовились к следующему уроку математики, а последние к раздаче игральных карт.
    Поставив глобус на стол, Лаврентий Павлович стал медленно развешивать карты, тем самым давая понять всем, что он уже в классе. Потом, резко повернувшись, он посмотрел в сторону последней парты и сухо произнес:
    - Амирян! К доске.
    Рыжеволосый Арман, в помятых джинсах и в сандалиях на голую ногу, нехотя вышел из-за парты. Он подошел к карте и, взяв указку, стал что-то высматривать на ней. Первые парты зашипели:-С-С-С…..
    Арман не обладал даром угадывания и обвел указкой американский материк.
    Затем уверенно произнес:
    -Здесь живет много армян. Когда я закончу школу, то тоже поеду в Америку и буду жить там. В Америке живет мой дядя, крупный бизнесмен. У него есть магазин и хим.чистка.
    -И это все, что ты знаешь об Америке?
    Лаврентий Павлович грустно посмотрел на ученика.
    -Нет, не все. Америку открыл армянин. Его звали, как и моего американского дядю, Христофором.
    Ученики рассмеялись. Лаврентий Павлович жестом руки остановил смех и раздраженно спросил:
    —Кто-нибудь знает тему сегодняшнего урока?
    Отличница Асмик встала и четко произнесла:
    - Сицилия. Остров в Средиземном море. Столица—Палермо.
    -Достаточно, Асмик. Продолжит Арман. Надеюсь, на этом острове у тебя нет родственников и ты туда не собираешься?—
    -Нет, родственников нет,- вздохнул Арман,- но я с детства знаком с Сицилией по фильмам. Это очень хороший остров, и главная его достопримечательность — мафия. Если бы мой дядя жил в Палермо, я бы поехал к нему обязательно.
    В классе опять рассмеялись.
    -Садись, Арман и передай родителям, что они могут тебя отправлять в Америку прямо завтра. Школу тебе заканчивать не надо.
    Лаврентий Павлович подошел к глобусу, посмотрел на него с той нежностью, с которой смотрят на новорожденного и начал свой рассказ.
    -Сицилия занимает территорию примерно такую же, как и Армения. Большую часть острова занимают горы. Климат средиземноморский, растительность степная и кустарниковая, по склонам гор — широколиственные леса. Являясь аграрной областью, она дает большую часть урожая лимонов, апельсинов, мандаринов по всей Италии. В отличии от Америки ее открыл не армянин Христофор, как было замечено ранее. Древними жителями Сицилии были сиканы и сикулы.
     Лаврентий Павлович посмотрел на детей и понял, что дети его не слушают.
Им действительно была ближе и понятней сицилийская мафия из остросюжетного итальянского кино. Греки, римляне, карфагеняне школьников не интересовали. Совсем немногие из добросовестных детей, конечно, вызубрят учебный текст, чтобы забыть его уже через день и снова подсядут к телевизорам. А там — сицилийская мафия, с которой конкурировать просто невозможно.
    Как же ее перехитрить? Ведь должен же быть какой-то выход? И выход нужно искать, конечно же, в педагогическом подходе, чтобы заинтересовать ребятишек. Сегодня же вечером он вытащит свои студенческие конспекты, проштудирует несколько полезных книг, чтобы дети слушали его, затаив дыхание.
    До вечера оставалось несколько часов, и надо было еще успеть позаниматься с детьми, которым всегда трудно открыть учебник без посторонней помощи и это за них должен был сделать Лаврентий Павлович. Частные уроки решали только часть земных проблем, но покупку шоколадного масла он решил не откладывать и поэтому решил зайти в ближайший супермаркет.   
    В супермаркете было уютно и немноголюдно. В отделе электротоваров светился маленький телевизор. На экране трое красавцев выясняли что-то на итальянском. Переводчик, сильно запаздывая, озвучивал речь на русском, и получалось нечто такое, что трудно воспринималось на слух и приходилось напрягать зрение. Один из красавцев вытащил пистолет, устроив такую пальбу, что переводчику надолго пришлось замолчать.
    Продавщица электротоваров, сочувственно покачивая головой и повернувшись к покупателям, проговорила:
    -Мафия. Представляю, как там страшно жить.
    Все присутствующие с этим согласились и обрадовались, когда на светящемся экране появились новые кадры из детского мультика. Оказалось, что мафия не так уж страшна для стран, не соседствующих непосредственно с Италией, и ее легко уничтожить даже без пальбы. Нужно просто переключить телевизионный канал.
    Лаврентий Павлович не любил телевизор, а если и смотрел , то только познавательные передачи о странах, городах, озерах и реках. И никакая мафия его не интересовала. Он вообще считал, что людям свойственно сильно преувеличивать, а потом свои наболевшие фантазии перекладывать на телеэкран.
     В десятом часу вечера Лаврентий Павлович поднимался на седьмой этаж многоквартирного дома. Он намеренно не пользовался лифтом, чтобы быть уверенным, что критический возраст далеко за горами и ему не о чем беспокоиться. И все же одно обстоятельство такой спокойной жизни сильно удручало. Он был холост. Конечно,разные варианты женского кокетства и любопытства появлялись. Но это были всего лишь варианты, а ему нужна была та единственная, о которой мечтают немногие мужчины, лишь только потому, что мечты порой становятся реальностью.
    В темной прихожей висела перегоревшая лампочка, и он сразу прошел на кухню, чтобы поставить чайник и забросить растаявшее шоколадное масло в холодильник. В его однокомнатной квартире всегда было прибрано, и грустные мысли о несуществующей жене потихоньку уходили за дверь. Он, как обычно, заварил чай покрепче и густо намазал хлеб шоколадным маслом. Сидя за пустым кухонным столом, Лаврентий Павлович, попытался представить рядом с собой незнакомую женщину и маленьких детей.Ведь он мог жить, как все. Каким бы он был тогда? Более счастливым и радостным? О чем бы он думал и что-бы его волновало? Возможно, ему пришлось бы оставить школу и заняться предпринимательством. И тогда пришлось бы сказать своему призванию –‘’прощай!.’’Нет, такая жизнь показалась ему слишком проблематичной и тоскливой. И он, с легкостью, собирая крошки со стола, наспех прибрал кухню, чтобы не думать о том, чего нет и уже вряд ли появится.
    В маленькой однокомнатной квартире было множество книг. Они аккуратно лежали в старом книжном шкафу, на полках, письменном столе и подоконнике. Совсем старые книги достались ему в наследство от родителей, а новые были его собственным приобретением. Он стал просматривать книги, чтобы найти что-либо занятное и особенно интересное. Он искренне верил, что дети полюбят географию так же, как и телевизор. Лежа на мягкой софе, под тусклым светом настольной лампы, он сосредоточенно подчеркивал нужные абзацы текста.   
    В книгах действительно есть много интересного, и как жаль, что дети отвыкли читать их. Настольная лампа вдруг стала мигать и свет потух.
    Вот и хорошо,- подумал Лаврентий Павлович. - Теперь мысленно нужно запомнить то, что я подчеркнул.
    Он закрыл глаза и всего за несколько минут из своей комнаты попал на солнечный берег моря без визы, паспорта и багажа. На берегу было безлюдно, стояло несколько лодок,разрисованных красными, синими, желтыми полосами.
    Он подошел к одной из них, сел в нее и поплыл. Ему хорошо была видна часть острова, застроенная двухэтажными домами и старинными особняками. Куда он попал? Где он? Он всматривался вдаль пытаясь угадать название местности, которую , наверное, с легкостью нашел бы на карте. Но, увы!
    Тогда он решил подплыть к берегу с другой стороны залива и подойти к заброшенному замку, окруженному желто-зелеными полянами. Он подплыл к берегу, вышел из лодки и подошел к старому замку, посеревшему и почерневшему за столько-то веков. Средневековая архитектура, причудливая растительность,горы и море, все увиденное подсказывало ему о том, что он здесь никогда прежде не был.
     Возле замка было несколько заросших тропинок.  Выбрав одну из них, он стал подниматься вверх по склону. Он был абсолютно уверен, что в этой глуши никого нет, прежде чем увидел девушку,похожую на русалку. Она стояла на краю обрыва и смотрела вниз. Увидев незнакомого человека, девушка не испугалась, и не удивилась, а только спросила:
     - Вы кто? Как вы здесь оказались?
     Он пожал плечами и в свою очередь спросил, очерчивая вокруг себя пространство:
     -Италия?
     -Сицилия,— ответила русалка. И, немного помолчав, добавила:
     -Стефания.
     Лаврентий Павлович тоже произнес свое имя, пропустив все согласные. Девушка переспросила:
      -Лу-чиа-но? О...!! — восторженно пропела она.
      -Грация,- пробормотал он. Впервые его имя нравилось и нравилось замечательной девушке - русалке. Оно прозвучало на итальянском очень по-доброму. Быть может, он родился не в той стране и ни в то время? Он мог бы жить здесь, рядом со средневековым замком возле тихого моря, ловить рыбу. Судьбе не свойственно мечтать, но порой и она выбирает из светлой палитры красок свой любимый цвет.
Лаврентий Павлович стоял на краю обрыва в чужой стране и ему совсем не было страшно.