Эволюция главного героя в романе А. С. Пушкина Евг

Роман «Евгений Онегин» - любимое детище Пушкина - писался в течение почти восьми лет - с весны 1823 до осени 1830г. Кроме того, он возвращался к роману осенью 1833г. В этом произведении «нашёл своё наиболее полное воплощение один из значительнейших замыслов поэта - дать образ «героя времени», типический портрет своего современника - человека нового, XIX столетия». (1) Автор многое вложил в эту книгу: ум и сердце, молодость и мудрую зрелость, минуты радости и скорби, тоску и томление души, часы бессонных раздумий – всю жизнь человека во всех её проявлениях. И важно заметить что, «описаниям и размышлениям от лица автора уделено в «Евгении Онегине» неизмеримо большее место, нежели непосредственному развитию сюжетного действия». (2) Сам автор в письме к брату оценивает «Онегина», как лучшее своё произведение: «Может быть, я пришлю ему (Дельвигу. – А. Ш.) отрывки из «Онегина»; это лучшее мое произведение. Не верь Н. Раевскому, который бранит его – он ожидал от меня романтизма, нашел сатиру и цинизм и порядочно не расчухал». (3)
Прежде всего, важно отметить историзм романа. Например, Белинский говорит, что «Евгений Онегин» есть поэма историческая в полном смысле этого слова, хотя в числе её героев нет ни одного исторического лица». (4) Ф.М. Достоевский называет поэму «осязательно реальной, в которой воплощена настоящая русская жизнь с такою творческою силой и с такою законченностью, какой и не бывало до Пушкина, да и после его, пожалуй». (5) Невозможно вырвать роман, при его критическом исследовании, из исторического контекста. В настоящей работе сделана попытка посмотреть на эволюцию образа Онегина с православно-исторической позиции.

И хотя, как считает С. Бонди, сюжет «Евгения Онегина» очень прост (6), трудно не согласиться с Белинским, который называет роман Пушкина «энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным проявлением».(7) В пушкинском романе сказано и много, и всеобъемлюще о жизни России в начале XIX века. Но главным в романе является всё-таки не общее описание «государства Российского», а полный противоречий образ главного героя, отражённый в его судьбе.

Противоречия в Онегине, сочетание в нем некоторых положительных черт с резко отрицательными, обнаруживаются на протяжении всего романа. Д. Д. Благой замечает по этому поводу: «Основной прием, с помощью которого особенно рельефно вырисовывается характер Онегина, - прием контраста». (8) Причём контрастность наблюдается не столько по отношению к характерам различных героев романа, а скорее по отношению к внутренним противоречиям личности главного героя. Именно эти контрастные противоречия, казалось бы, должны породить изменение характера Онегина. Ведь характеры главных героев в литературных произведениях «не есть нечто раз и навсегда данное, остановившееся, застывшее; наоборот, как и в самой жизни находятся в состоянии постоянного движения, развития». (9) Предполагается, что, изменяясь, Онегин внутренне как бы эволюционирует в иного, пускай и далекого от нравственного идеала, человека. Традиционно в русской литературной критике, обращавшейся неоднократно к роману, присутствуют несколько точек зрения на эволюцию образа главного героя. Цель данной работы рассмотреть следующую проблему: существует ли процесс эволюции образа главного героя и, если существует, её результат. Ведь, если в романе положительно решается эволюция образа, то «крайне важно вникнуть в каждый этап этой эволюции, не опуская ни одного звена». (10) Согласно «Словарю русского языка» С.И. Ожегова образ, в художественном произведении, есть тип, характер. Эволюция образа героя – это один из способов, используемых Пушкиным для рассмотрения главной проблемы романа и определения основной мысли. Главная проблема - проблема смысла и цели жизни. «Видимо, условие – обретёт ли Онегин высокую цель или она окажется недоступной для него – и станет решающим на итоговом этапе духовной эволюции героя. И всё-таки, обретёт ли Онегин цель, на сей раз навсегда останется открытым. Утвердительный ответ не исключается, но и не гарантируется». (11)

Кто главный герой романа "Евгений Онегин"? Ответ на этот вопрос является вполне ясным: конечно, тот, чьим именем назвал Пушкин своё произведение, конечно, Евгений! «Выбор названия и имени главного героя не был случайным». (12) Имя в романе играет особую роль, добавляет нечто к образу Онегина. Именно это имя, имевшее скорее нарицательный смысл, носил герой одного из популярных в то время романов. Автор, давая имя герою, вкладывал в него определённый и хорошо известный, в современной Пушкину литературе, смысл. «Евгений ( – благородный) – имя, обозначающее отрицательный, сатирически изображённый персонаж молодого дворянина, пользующегося привилегиями предков, но не имеющего их заслуг». (13)

Также и отчество, или родовое имя, в России всегда имело особое значение. «В названии романа как будто стоит имя главного героя, но читателю так и остаётся неизвестным его отчество». (14) Даже малолетних представителей дворянского рода принято было называть полным именем. Отсутствие отчества в произведении Пушкина имеет отдельное значение: «отчества нет не потому, что герой утратил полноту своей индивидуальности, а потому что не обрёл собственное имя во всей полноте». (15)

Описывая детство и юность героя, поэт находит самые точные, самые убедительные слова, чтобы рассказать, как несчастливо воспитан Евгений: чувствовать, страдать, радоваться он не умеет. Зато умеет "лицемерить, казаться, являться". Зато, как многие светские люди, умеет скучать, томиться…. «Томительная, неизбывная «скука» - неудовлетворённость окружающим - свойство, присущее ряду хорошо известных Пушкину передовых его современников».(16). Пестра и одновременно однообразна жизнь Онегина. В ней вроде есть всё: и достаток, чтобы не работать, и балы каждый вечер и другие развлечения, и образование, и любовь. Но всё, как бы, шутя: и образование лишь в виде исторических анекдотов, и воспитание от убогого француза, и любовь в виде пошлого флирта. Онегин - человек эгоистичный, что в принципе немудрено: отец почти не обращал на него внимания, целиком и полностью отдаваясь своим делам, поручив его иностранным гувернерам - «мосье и мадам», очевидно одним из тех шарлатанов, наводнившим Россию после Французской революции. Те, в свою очередь, мало заботились о воспитании ребёнка: лишь «слегка за шалости бранили», «не докучали моралью строгой». Мальчик вырос в человека, думающего только о себе, о своих желаниях и удовольствиях, не умеющий, да и не желающий обращать внимания на чувства, интересы, страдания других, способный с легкостью обидеть человека, оскорбить, унизить - причинить боль человеку, даже не задумываясь над этим. «Хорошие задатки его души благодаря воспитанию, в жизненной обстановке оставались под спудом, не получали развития».(17)

И вот пред нами герой романа - противоречивая и неоднозначная личность. Это пустой бездельник, которому «тошен упорный труд», ведущий бездеятельную, бессодержательную, сумбурную жизнь. И в то же время человек он искренний и ищущий. Он не получил систематического образования, но его никак нельзя назвать полным невеждой, т.к. его учителями стали книги, пускай и не всегда высокого содержания, но заложившие в него наблюдательность и нереализованное стремление к какой-либо деятельности. От природы он человек тонкий и умный. Но не воспитаны в нем сила воли, стремление к созиданию, творчеству, и он не в состоянии найти достойное приложение своим способностям и жизненным силам. Ему не интересно то, чем живут окружающие его люди, т.к. видит он лишь таких же, как и сам он, нравственных уродцев. Но и найти применения своим силам он не может, да и не знает зачем. Но не только развращённое общество сформировало его, а и он не стал противиться этому развращению. Как результат - полное одиночество героя. Но одинок Онегин не только потому, что разочаровался в свете, но и потому, что он не обрёл возможность увидеть настоящие дружбу, любовь, близость человеческих душ. Никак нельзя согласиться с В.Г. Белинским утверждавшим, «что Онегин - страдающий эгоист… его можно назвать эгоистом поневоле». (18). Кроме одного: Онегин действительно страдает, ведь эгоист не может не страдать, т.к. эгоизм - это болезнь, болезнь души. Более того «психологически Онегин инвалид». (19) Он безусловно духовный инвалид. И, как всякая иная, болезнь эгоизма также доставляет и боль, и страдания. Но быть «эгоистом поневоле» есть выбор самого героя. Выбирая такой образ жизни, Евгений отвергается иного образа, который вложил в человека Творец, – образа Божьего, и становится символом и знаком, уподобляясь презираемым им самим соседям. И жизнь его, как и ему подобных, наполняется не поступками, а жестами. «Привычка к знаковым отношениям обрекает Онегина делать по преимуществу жесты, один из которых и становится причиной гибели его молодого приятеля. Есть своя закономерность в том, что знак неизбежно требует от человека не поступка, а жеста – отказа от образа».(20)
Вот как автор изображает проявление образа Онегина, например, в театре: его интересует не сцена, а лишь он сам, поэтому ему скучно: "входит, идет меж кресел по ногам, двойной лорнет, скосясь, наводит на ложи незнакомых дам...", едва взглянув на сцену "в большом рассеянье", уже "отворотился - и зевнул". В каждом его действии сквозит одновременно и самолюбование, и презрение к окружающим его, таким же, как он сам, людям.
Едва в раннем юношеском возрасте, вступив в свет, Евгений предался светским развлечениям пытаясь ими напитать пустоту своей души:
Он в первой юности своей
Был жертвой бурных заблуждений
И необузданных страстей.

Годы, прожитые в мире фальши и растления, не прошли даром. «Роптанье вечное души» сменилось равнодушием потому, что страсти не могут напитать душу человека. Чем больше человек пытается удовлетворять свои страстные желания, тем сильнее разгорается огонь страстей. Он дотла выжигает душу человека, всё более и более её опустошает:
В красавиц он уж не влюблялся,
А волочился как-нибудь;
Откажут - мигом утешался;
Изменят - рад был отдохнуть.

Увлечения оказались пустыми. А жизнь - бессмысленной игрой страстей. Мечты – бесполезными и несбыточными. От бессмысленности пришло безразличие к жизни:
Так точно равнодушный гость
На вист вечерний приезжает,
Садится; кончилась игра:
Он уезжает со двора,
Спокойно дома засыпает
И сам не знает поутру,
Куда поедет ввечеру.

И в романе, и в последующей, особенно советской, литературной критике очень часто и в каком-то положительном смысле употребляется слово «страсть». Например, Абрам Львович Штейн утверждает, что подверженность страстям и самого автора и героев романа Онегина, даёт им «великое преимущество, т.к. «страсти духовно обогащают человека, придают ему то напряжённое внимание, которое становится источником его умственного превосходства». (21) В словаре церковно-славянского языка «страсть» изъясняется как «необузданное влечение, страдание, болезнь». (22) А в «Симфонии по творениям свт. Тихона Задонского» схиархимандрита Иоанна (Маслова) есть более подробная трактовка этого понятия: «Страсти – есть внутренние идолы в сердце человека. Мерзко, ибо страсть вместо Бога, как идол почитается. Работающие страстям, как-то: блудники, пьяницы, злобники, грабители и прочие им подобные, явные нашего врага – диавола, пленники, и под его тяжким игом и тёмной властью бедственно находятся. Страсть и обычай ослепляют душевное око – разум - так, что человек бедствия и пагубы своей не видит». (23)

Беспорядочная, полная служения страстям жизнь приводит к тому, что нарушается даже сам строй жизни. Меняются местами истина и ложь, свет и тьма, добро и зло и, даже, день и ночь.
Что ж мой Онегин? Полусонный
В постелю с бала едет он:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробуждён.

Жители Петербурга, кого порой именуют обывателями, уже начали свой нелёгкий трудовой день. А герой романа чужд труда, поэтому
…шумом бала утомлённый
И утро в полночь обратя,
Спокойно спит в тени блаженной
Забав и роскоши дитя.

Дунаев М.М. замечает по этому поводу, «что Онегин обладает полнотою, насколько это возможно в его состоянии, сокровищ на земле. Обычно человек эвдемонической культуры мыслит всё, что есть у пушкинского героя, основою земного счастья: молодость, здоровье, богатство. О последнем Онегин даже не упоминает: это для него разумеется само собою и заботы не составляет. Герой западно-европейской литературы обычно всё здесь перечисленное сознаёт как цель своей житейской активности, и если достигает того, успокаивается в довольстве собой и жизнью. Но вот «загадочная русская натура»: всё само даётся в руки, живи не хочу, а он именно не хочет, хандрит и томится жизнью… и происхождение, и воспитание, и образование – обрекало человека на тот дух праздности, какой оборачивается неизбежною хандрою». (24)

Бессмысленный, «однозвучный жизни шум» иссушает душу Онегина. Автор прямо называет состояние души Евгения болезнью, недугом.
Недуг, которого причину
Давно бы отыскать пора,
Подобный английскому сплину,
Короче: русская хандра…
Хандра ждала его на страже,
И бегала за ним она,
Как тень иль верная жена.

 Неспособность обретения смысла жизни рождает в его душе хандру, болезненное томление души, которое Пушкин сам определяет как «дух праздности унылой». А «уныние есть нерадение о душевном спасении… уныние закрывает сердце и не даёт ему принять слово Божие». (25) И действительно в романе нет никаких указаний, и даже намёков, на духовную жизнь главного героя, как, впрочем, и других действующих лиц. А главный вопрос эволюции главного героя романа – это вопрос возвышенный, духовный, это вопрос глубоко религиозного свойства – вопрос смысла жизни. И пассивные поиски Онегиным своей души - это поиски смысла там, где его нет, и просто не может быть. Именно закрытость сердца, нерадение о собственном спасении порождает неизбывную тоску сердца, равнодушную пресыщенность страстями и одновременно мучительную зависимость от них. Поэтому метания Онегина лишь рабская дань греху, которому он служил от юности. Нет в его жизни Того, Кто мог бы и хотел бы избавить его от этого рабства греху, страстям. Евгений сам отказался от Его руки, он не видит протянутую ему руку помощи. Он чужестранец в стране народа – богоносца.

Так прожил Онегин лучшие юные годы: с шестнадцати до двадцати четырех лет.
Вот как убил он восемь лет,
Утратя жизни лучший цвет.
Убил! Это не случайное слово, у Пушкина в романе нет случайных слов. Потому, что, убивая восемь лет жизни, Онегин и сам не заметил, как убил в себе высокое и оставил только низменное. Сам, а «не поневоле». Потому, что не видит он смысла в своей жизни.
Итак, в начале романа перед читателями является образ человека, жизнь которого пропитана бессмысленностью. Лишь в обретении смысла жизни и возможна эволюция образа главного героя.

В совершенно опустошённом духовном состоянии и выезжает внезапно обедневший после смерти отца Евгений в деревню к умирающему дяде. Перед ним было две возможности: когда отец Онегина скончался, выяснилось, что наследство обременено большими долгами, в этом случае наследник мог принять наследство и вместе с ним взять на себя долги отца или отказаться от него, предоставив кредиторам самим улаживать счета между собой. Первое решение диктовалось чувством чести, желанием не запятнать доброе имя отца или сохранить родовое имение. Онегин же пошел по второму пути. «Получение наследства было не последним средством поправить расстроенные дела. Молодость, время надежд на наследство, была как бы узаконенным периодом долгов, от которых во второй половине жизни следовало освободиться, ехав наследником "всех своих родных" или выгодно женившись». (26)

Но поспевает Евгений уже к похоронам дяди и к получению немалого наследства:
Вот наш Онегин — сельский житель,
Заводов, вод, лесов, земель
Хозяин полный...

«…Деревня – чрезвычайно важный этап в жизни Онегина. Здесь пушкинский герой в полный рост: и в блеске скептического ума, и с душевной чёрствостью». (27)
Очень трудно Онегину в деревне — потому трудно, что окружают его те же типы, что и в столице. Утомлённый общением со светским Петербургом, тем более тяготится Онегин сим «провинциальным светом». Он избегает встреч с местным дворянством всяческими способами. Чтобы более рельефно показать общественную среду дворянской провинции, Пушкин изображает не людей, а скорее знаки, символы. Для этого автор наделяет соседей - дворян символическими фамилиями: Пустяковы, Гвоздины, Скотинины, Буяновы, Петушковы, Фляновы и даже мосье Трике. Одним из таковых был и его покойный дядюшка:
...Деревенский сторожил
 Лет сорок с ключницей бранился,
В окно смотрел и мух давил.

Онегин отказывается исполнять те правила поведения и «нормы приличия», которые приняты в провинциальном светском кругу. И Евгению эти люди постылы, и он им враждебен, поэтому они злословят о нем:
Сосед наш неуч, сумасброд;
Он фармазон; он пьет одно
Стаканом красное вино;
Он дамам к ручке не подходит;
Все да, да нет; не скажет да-с
Иль нет-с. Таков был общий глас.

Онегин тяготится своим затхлым мирком, этим замкнутым кругом. Он горделиво презирает тех частью кого сам является, помышляя при этом: «Аз несть якоже прочии человецы». И этого-то презрения не прощает ему его окружение. Порой, кажется, что автор пытается в Онегине выразить противоречия своей души, свои собственные метания. Он помещает героя в свой мир, между двух столкнувшихся губительных сил: медленного равнодушного гниения и быстрого романтического самоубийства. Но это столкновение пока неосознанное, непонятое. Эти два лагеря чувствуют на уровне интуиции взаимную враждебность, но в то же время неразрывное единство. Всё ещё только предстоит сформулировать. Спустя полвека русский философ Вл. Соловьёв подведёт итог тому процессу, который во времена Пушкина только начал формироваться: «…Социалисты и их видимые противники – представители плутократии – бессознательно подают друг другу руку в самом существенном». (28) Этот процесс ощутил гением своим Пушкин и как великий мастер реализма, отражающего правду окружающей его действительности, описал, поместив героя между двух огней, одинаково опасно уродующих и испепеляющих душу человека.

Фёдор Михайлович Достоевский справедливо замечает: «В глуши, в сердце своей родины, он, конечно, не у себя, он не дома. Он не знает, что ему тут делать, и чувствует себя как бы у себя же в гостях. Впоследствии, когда он скитается в тоске по родной земле и по землям иностранным, он, как человек бесспорно умный и бесспорно искренний, еще более чувствует себя и у чужих себе самому чужим. Правда, и он любит родную землю, но ей не доверяет. Конечно, слыхал и об родных идеалах, но им не верит. Верит лишь в полную невозможность, какой бы то ни было работы на родной ниве, а на верующих в эту возможность — и тогда, как и теперь, немногих — смотрит с грустною насмешкой».(29)

Тем не менее, герой всё же находится в некоем поиске, он стремится поменять что-либо, если не в себе, то хотя бы в собственном хозяйстве: когда-то он «читал Адама Смита и был глубокий эконом». И когда Евгений в одиночестве «среди своих владений, чтоб только время проводить… ярем ... барщины старинной оброком легким заменил», тогда-то
... В своем углу надулся,
Увидя в этом страшный вред,
Его расчетливый сосед.

Когда в романе появляется Ленский, мы знакомимся с еще одним типом русского молодого человека пушкинской поры.
С душою прямо геттингенской,
Красавец, в полном цвете лет,
Поклонник Канта и поэт.
Он из Германии туманной
Привез учености плоды:
Вольнолюбивые мечты,
Дух пылкий и довольно странный.

В Геттингенском университете в Германии воспитывалось немало русских юношей, и все они были известны своими "вольнолюбивыми мечтами".
Итак, Онегин и Ленский подружились, хотя автор старательно противопоставляет одного другому:
... Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.

Подружились они не только потому, что все остальные совсем уж не подходили для дружбы, что каждый скучал в своей деревне, не имея никаких серьезных занятий, никакого настоящего дела, что жизнь обоих, в сущности, ничем не заполнена, что, будучи противоположностями, невольно тянулись друг к другу. Их дружба была явлением механическим: два человека оказались, волею судьбы, в одном месте в одно время.
Они друг другу были скучны;
Потом понравились…
Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.

По большому счёту, их приятельские отношения дружбой и назвать нельзя. Онегин увидел в Ленском тот пыл юности, которого не знал сам. Ленский явил собой нечто новое, чего Евгений ещё не встречал.
Он слушал Ленского с улыбкой.
Поэта пылкий разговор,
И ум, ещё в сужденьях зыбкий,
И вечно вдохновенный взор, -
Онегину всё было ново…

Приезд в деревню и знакомство с Ленским происходят весной или летом 1820 года — Онегину уже 24 года, он не мальчик, а взрослый мужчина, особенно по сравнению с восемнадцатилетним Ленским. Зная людей своего круга и презирая их, тем не менее, Евгений «иных … очень отличал и вчуже чувство уважал». Неудивительно потому, что он относится к Ленскому чуть покровительственно, свысока смотрит на его "юный жар и юный бред". Их общение было рождено любопытством, желанием узнать то, что обоим было неведомо друг в друге. В своих спорах они пытались найти, породить истину, а оказалось, что спор истину не рождает, а убивает одного из участников спора.
Меж ими все рождало споры
И к размышлению влекло:
Племен минувших договоры,
Плоды наук, добро и зло,
И предрассудки вековые,
И гроба тайны роковые,
Судьба и жизнь в свою чреду,
Все подвергалось их суду.
Поэт в жару своих суждений
Читал, забывшись, между тем
Отрывки северных поэм,
И снисходительный Евгений,
Хоть их не много понимал,
Прилежно юноше внимал.
Но чаще занимали страсти
Умы пустынников моих.
Ушед от их мятежной власти,
Онегин говорил об их мятежной власти
С невольным вздохом сожаленья…

В Ленском Пушкин изобразил характер, совершенно противоположный характеру Онегина. Эта фигура второго плана призвана оттенить характер главного героя романа. Его характер совершенно отвлеченный, совершенно чуждый действительности. Ленский был романтик и по натуре, и по духу времени. Но в то же время «он сердцем милый был невежда», вечно толкуя о жизни, никогда не знал ее. «Действительность на него не имела влияния: его и печали были созданием его фантазии» (30),- справедливо замечает Белинский. Он полюбил Ольгу, и украсил ее достоинствами и совершенствами, приписал ей чувства и мысли, которых у неё не было и о которых она и не заботилась. «Ольга была очаровательна, как все «барышни», пока они еще не сделались «барынями»; а Ленский видел в ней фею, сельфиду, романтическую мечту, нимало не подозревая будущей барыни» (31),- пишет Виссарион Григорьевич. «Люди, подобные Ленскому, при всех их неоспоримых достоинствах, нехороши тем, что они или перерождаются в совершенных филистеров, или, если сохранят навсегда свой первоначальный тип, делаются этими устарелыми мистиками и мечтателями.… Словом, это теперь самые несносные пустые и пошлые люди». (32)

Вяземский замечает, что во время чтения романа: «при стихе
Друзья мои, вам жаль поэта…
Один из приятелей его сказал: «Вовсе не жаль» - «Как так?» - спросил Пушкин. – «А потому, - отвечал приятель, - что ты сам вывел Ленского более смешным, чем привлекательным. В портрете его, тобою нарисованном, встречаются оттенки карикатуры». Пушкин добродушно засмеялся, и смех его был, по-видимому, выражением согласия на сделанное замечание». (33) История дружбы Онегина и Ленского приводит нас к выводу, что эти два человека действительно были лишь «от делать нечего друзья».

 «Мы почитаем всех нулями, а единицами себя»,- подчеркивает автор. Дружба Онегина основана на всё на том же эгоизме, а потому герой с такой легкостью позволяет себе подшучивать над чувствами Ленского, а потом, получив от друга картель, остается лишь «недоволен сам собой».

Ленский знакомит Онегина с семьёй Лариных, мелкопоместных помещиков. Сёстры, Татьяна и Ольга, появляются в романе как противопоставление друг другу. Они слишком различны. Владимир знакомит Евгения со своей невестой Ольгой, но искушённое внимание того привлекает другая сестра – Татьяна. При первом же знакомстве с сестрами Лариными он замечает: «Я выбрал бы другую». Татьяна тоже сразу обращает внимание на Евгения, но по другой причине. Она, проведшая всю жизнь в сельской глуши, ещё только жаждет видеть и чувствовать то, что оставил в Петербурге Онегин. Её сердце, в отличие от героя, не пресытилось обманом страстей. Её романтическое воспитание составилось из книг.
Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.

Душа Татьяны созрела для любви. Ещё до встречи с Онегиным она уже была влюблена, она сама создала любовь. Нужен был лишь предмет этой любви. И она влюбляется в Онегина, как только тот появляется на пороге их дома. Л.С. Выготский подчёркивает: «Онегин был только тем кем-нибудь, которого ждало воображение Татьяны, и дальше развитие её любви протекает исключительно в воображении…» (34) В воображении, разбуженном романами. Её жаждущей любви душе все равно кого любить:
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сгорая негой и тоской,
Алкало пищи роковой;
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала... кого-нибудь,
И Онегин, как опытный в вопросах любовного флирта человек, прекрасно видит и понимает состояние души девушки. Он понимает, что это не есть настоящая любовь, а лишь страсть влюблённости, выросшая в романтическом девичьем сердце, и добротно вскормленная любовными романами. С юных лет он привык к обману и лицемерию, обычному в его кругу. Искусством любовной игры – флирта - Евгений владеет в совершенстве:
Но в чём он истинный был гений,
Что знал он твёрже всех наук,
Что было для него измлада
И труд, и мука, и отрада,
Что занимало целый день
Его тоскующую лень, -
Была наука страсти нежной…

Сам же Онегин не верит в любовь, не верит в счастье, ни во что подобное не верит. Годы, прожитые в фальшивом мире, не прошли для него даром. После стольких лет жизни во лжи Евгений не может искренне любить. Его душа пресыщена страстями. Этим и объясняется его понимание Татьяны. Но, получив письмо от Татьяны, он проявляет благородство, потому, что «…живо тронут был» неопытностью и искренним чувством её любви: «мне ваша искренность мила». Его отповедь Татьяне продиктована заботой о юной девушке:
Но обмануть он не хотел
Доверчивость души невинной.

В его душе ещё остались не сожженные огнём страстей остатки совести, удивительным образом соединённые с эгоизмом. Поэтому и говорит Татьяне:
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел
То верно кроме вас одной
Невесты не искал иной...
Когда-то, в ранней юности, Онегин верил, вероятно, в возможность высокой любви на всю жизнь. Но вся его последующая жизнь, исполненная страстями, убила эту веру - и даже надежду на ее возвращение:
Мечтам и годам нет возврата:
Не обновлю души моей...
Вот она - главная трагедия Онегина: "не обновлю души моей"! Конечно, с его точки зрения, он прав, он поступает благородно: не веря в возможность любви, отказывается от нее, что бы не обмануть девушку, не подвергнуть её позору.
 
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас;
Начнете плакать: ваши слёзы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его...
Почему Онегин так уверен, что иного "семейного счастья" быть не может? Потому что слишком много подобных примеров он видел в свете:
Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже
И днем и вечерам одна;
Где скучный муж, ей цену зная
(Судьбу, однако ж, проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!

Именно эта встреча с Татьяной впервые являет нам другого Онегина, прежде скрытого завесой эгоизма. Впервые Онегин совершает не жест, а поступок, хотя и его он совершил по двоякой причине. С одной стороны, он понимал искренность заблуждающегося девического сердца, а с другой он утомлён и пресыщен обманами блудной страсти. В его благородном поступке мы видим, если не саму эволюцию образа героя, то её возможность. Появляется росток надежды, что не всё для него потеряно, через благородство поступка возможно возрождение души. Но это лишь мираж, мелькнувший и растаявший, что и показывает дальнейшее развитие событий.
Поворотным моментом романа становится 12 января - день именин Татьяны Лариной. Именно здесь происходит завязка последующих событий. Онегин сам заводит разговор о сёстрах Лариных, спрашивая Ленского, а тот, движимый искренним чувством к тому, кого он почитает своим другом, и, желая ему, по своим понятиям, блага, приглашает Евгения на именины. Онегин, не любящий «провинциального света», не желает там появляться. Владимир обещает ему, что это будет семейный праздник, из благих побуждений обманывая приятеля.
«Но куча будет там народу
И всякого такого сброду...»
 — И, никого, уверен я!
Кто будет там? своя семья.
Поедем, сделай одолженье!

 Великое разочарование, охватывает героя, когда он видит вместо скромного семейного торжества многолюдный пир, переходящий в бал. Раздражение проникает в его душу. Но более всего его раздражает приём, какой оказывают ему на именинах. Его воспринимают как жениха Татьяны, сажая напротив неё за столом, меж тем, как Владимира сажают напротив Ольги. Да и сам вид смущённой Татьяны, всё понимающей, но не имеющей сил справиться с собой, приводит его в бешенство. Он видит безобразие происходящих событий. «Но в романе именины всего лишь обозначены, поэт блестяще показал, как можно подменить именины их пошлой имитацией…далёкой от образа св. Татианы, которую должны были вспоминать в этот день на именинах. Кульминация безобразия происходит в романе на псевдоименинах, когда вместо глагола о святой Татиане звучит куплет в исполнении «догадливого поэта»» (35)

Меж ветхих песен альманаха
Был напечатан сей куплет;
Трике, догадливый поэт,
Его на свет явил из праха,
И смело вместо belle Nina
Поставил belle Tatiana.

Безобразный характер именин усиливается ещё и тем, что гости на празднике не имеют ни имён, ни фамилий. «Бессмысленность именин и заключается в том, что они проходят без имён. Поэтому и так закономерен их безобразный итог – смерть Ленского». (36)
Всё это безобразие вызывает в душе Онегина озлобление. Он не силах простить приятелю обман, поставивший, по мнению героя, его гордость в унизительно неловкое положение. В своём положении он обвиняет Ленского и, затаив обиду,
Надулся он и, негодуя,
Поклялся Ленского взбесить
И уж порядком отомстить.
Теперь, заране торжествуя,
Он стал чертить в душе своей
Карикатуры всех гостей.
Для этого Онегину не надо прилагать усилий, так как сами гости лишь знак, карикатура, пародия на людей.

Месть Онегина страшна: он провоцирует Ленского своими ухаживаниями за его невестой на дуэль и убивает его. От равнодушного презрения к окружающим до подлого поступка один шаг и Евгений, не задумываясь, делает его. Также легко, не задумываясь, он сделает следующий – к убийству. И эти шаги никак нельзя назвать звеньями «эволюционной» цепи образа героя романа.

Случайная ссора - только повод для дуэли, а причина ее, причина гибели Ленского гораздо глубже. В ссору Онегина и Ленского вступает сила, которую уже нельзя повернуть вспять, - сила «общественного мнения». Носитель этой силы ненавистен Пушкину больше, чем Пустяков, Гвоздин, Флянов и другие вместе взятые - те только ничтожества, взяточники, шуты, развратники, а теперь перед нами - убийца, палач:
Зарецкий, некогда буян,
Картежной шайки атаман,
Глава повес, трибун трактирный,
Теперь же добрый и простой
Отец семейства холостой,
Надежный друг, помещик мирный
И даже честный человек
Так исправляется наш век!

На таких людях, как Зарецкий, стоит мир Петушковых и Фляновых; он - опора и законодатель этого мира, охранитель его законов и свершитель приговоров. В каждом слове Пушкина о Зарецком звенит ненависть, и мы не можем не разделять ее. Но Онегин! Он-то знает жизнь, он отлично все понимает. Сам говорит себе, что он
Был должен оказать себя
не мячиком предрассуждений
Не пылким мальчиком, бойцом,
Но мужем с честью и с умом.

Пушкин подбирает глаголы, очень полно рисующие состояние Онегина: «обвинял себя», «был должен», «он мог бы», «он должен был обезоружить младое сердце». Но почему все эти глаголы стоят в прошедшем времени? Ведь еще можно поехать к Ленскому, объясниться, забыть вражду - еще не поздно. Нет, поздно? Вот мысли Онегина:
...в это дело
Вмешался старый дуэлист;
Он зол, он сплетник, он речист...
Конечно, быть должно презренье
Ценой его забавных слов.
Но шепот, хохотня глупцов...

Так думает Онегин. А Пушкин с болью подводит итог:
И вот общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чем вертится мир!

Автор не часто использует нагромождения восклицательных знаков. Но здесь он венчает ими подряд три строки: вся его мука, все негодование - в этих трех восклицательных знаках подряд. Вот что руководит людьми: шепот, хохотня глупцов - от этого зависит жизнь человека! Ужасно жить в мире, который вертится на злой болтовне! "Наедине со своей душой" Онегин все понимал. Но в том-то и беда, что умение остаться наедине со своей совестью, «на тайный суд себя, призвав», и поступить так, как велит совесть, - это редкое уменье. Здесь нужно мужество, которого у Евгения нет. Судьями оказываются Скотинины, Пустяковы и Буяновы с их пошлой моралью, выступить против которой Онегин не смеет. Удивителен в этой сцене Онегин. Вчера у него не хватило мужества отказаться от дуэли. Его мучила совесть - ведь он подчинился тем самым "строгим правилам искусства", которые так любит Зарецкий, сегодня он бунтует против "классика и педанта", но как жалок этот бунт? Онегин нарушает всякие правила приличия, взяв в секунданты лакея. "Зарецкий губу закусил", услышав "представление" Онегина, - и Евгений вполне этим удовлетворен. На такое маленькое нарушение «законов» света у него хватает мужества.

И вот начинается дуэль. Пушкин страшно играет на словах-антонимах «враг» и «друг». В самом деле, что они теперь, Онегин и Ленский? Уже враги или еще друзья? Они и сами этого не знают.
Враги стоят, потупя взор.
Враги! Давно ли друг от друга
Их жажда крови отвела?
Давно ль они часы досуга,
Трапезу, мысли и дела
Делили дружно? Ныне злобно,
Врагам наследственным подобно,
Как в страшном, непонятном сне,
Они друг другу в тишине
Готовят гибель хладнокровно...
Не засмеяться ль им, пока
Не обагрилась их рука,
Не разойтися ль полюбовно?..
Но дико светская вражда
Боится ложного стыда.
...Плащи бросают два врага.
Зарецкий тридцать два шага
Отмерил с точностью отменной,
Друзей развел, но крайний след,
И каждый взял свой пистолет.
Та мысль, к которой Пушкин подводил нас всем ходом событий, теперь сформулирована коротко и точно:
Но дико светская вражда
Боится ложного стыда.
Дуэль Онегина и Ленского - самый трагичный и самый загадочный эпизод романа, немало открывающий в нравственном облике и характере героя. Онегин - в лучшем случае «ученый малый, но педант», однако не хладнокровный убийца и бретер. В романе нет указаний на это. Владимир Ленский - наивный поэт и мечтатель, также не производит впечатления завзятого стрелка. Но трагичный финал нелепого события, пережитый героем романа как драма личного порядка да, пожалуй, искреннее сожаление автора о гибели «юного поэта» заставляют более внимательно рассмотреть шестую главу романа. В связи с этим возникает два вопроса: во-первых, в чем причина столь странного и порой необъяснимого поведения Евгения Онегина перед дуэлью и во время ее и, во-вторых, почему герой романа, личность независимая и даже дерзкая, признает навязанное ему Зарецким поведение, теряет волю и становится куклой в руках безликого ритуала дуэли?

Дуэль - это поединок, парный бой, происходящий по определенным правилам и имеющий целью «снятие» позорного пятна, оскорбления и «восстановление» чести. Строгость выполнения правил достигалась обращением к знатокам и арбитрам в вопросах чести. Эту роль в романе исполняет Зарецкий, «в дуэлях - классик и педант», и как видно из романа, ведет дело с большими упущениями. Точнее, он сознательно игнорировал все, что могло устранить кровавый исход. При первом - посещении Онегина для передачи вызова он и не подумал обсудить возможность примирения. А это было прямой обязанностью секунданта. Далее, непосредственно перед поединком он опять ничего не предпринимает, хотя всем, кроме восемнадцатилетнего Ленского, ясно, что никакой кровной обиды не существует. Вместо этого он «встал без объяснений... Имея дома много дел». Далее было еще как минимум две причины остановки или вообще прекращения дуэли. «Во-первых, Онегин опаздывает более чем на час. В этом случае, согласно дуэльному кодексу, противник объявляется не явившимся. Во-вторых, в качестве секунданта Онегин приводит своего лакея, француза Гильо, мотивируя тем, что тот, по крайней мере, «честный малый», а это было уже явным и недвусмысленным оскорблением Зарецкого». (37) Ведь секунданты должны были быть равны, то есть оба должны иметь дворянское звание.

Итак, Зарецкий развел противников на 32 шага, поставив барьеры на «благородном расстоянии», видимо шагов десять, а то и меньше, и не оговорил в условиях дуэли остановку противников после первого выстрела. Таким образом, наш знаток дуэльной этики ведет себя не столько как сторонник строгих правил дуэльного искусства, а как лицо, крайне заинтересованное в скандальном, шумном, а применительно к дуэли - смертельном исходе. Правила дуэли нарушают и Зарецкий, и Онегин. Первый - потому, что видит в ней возможность приобрести скандальную известность, второй - чтобы продемонстрировать презрение к истории, в которую он попал против собственной воли и в серьезность которой не верит. Все поведение Онегина на поединке свидетельствует о том, что автор хотел его сделать убийцей поневоле. И для Пушкина, и для его современников, знакомых с дуэлью не понаслышке, было очевидно, что тот, кто желает противнику гибели, не стреляет с ходу, под дулом чужого пистолета с дальней дистанции. Однако почему же Онегин стрелял в Ленского, а не мимо? Ю. М. Лотман считает, что едва ли мог способствовать примирению демонстративный выстрел в воздух или в сторону. Скорее это было бы расценено как оскорбление. И потом известно, что в случае без результативной дуэли она перестреливалась до получения первой раны или гибели одного из дуэлянтов. Дуэль в онегинскую эпоху имела строгий ритуал. Они действовали не по своей воле, подчиняясь установленным правилам. (38) Общество, которое презирал Онегин, все-таки оказалось властно над его поступками и душой. Онегин боится показаться смешным, стать темой провинциальных сплетен. Он не находит в своей пустой душе мужества, пустая душа она и есть пустая. Это не означает, что там нет никаких чувств, - нет положительных, а есть лишь отрицательные и здесь герой проявляет одно из них – трусость.

Исчерпывающую нравственную оценку, как бы подводя итог кульминации романа, даёт Ф.М. Достоевский: «Таким образом, его поведение определяется колебаниями между естественными движениями его души, его человеческими чувствами к Ленскому и страхом прослыть шутом и трусом, нарушив условные нормы поведения у барьера. Ленского он убил просто от хандры, почем знать, может быть, от хандры по мировому идеалу, — это слишком по-нашему, это вероятно».(39)

 Ленский убит. Пушкин грустно иронизирует над этим в стихах, сгущая до предела элегические штампы:
Младой певец
Нашел безвременный конец!
Дохнула буря, цвет прекрасный
Увял на утренней заре,
Потух огонь на алтаре!..
Убийство Ленского явилось для Онегина тем моментом, тем поворотным пунктом, за которым для него не осталось выбора, не осталось возможности возвращения назад. Он сам сжёг за собой все мосты. Его «невольный» эгоизм явился причиной смерти, в общем-то, безобидного человека, нелепого мечтателя, которого сам Онегин считал некоторое время своим другом. И, видя безвыходность своей жизни, он бежит. Бежит от людей, бежит от себя, но ему некуда бежать. Да и от себя, как известно, не убежишь. Уезжает он спешно, ни с кем не прощаясь, так как не с кем. Его гонят прочь отчаяние и тоска.
Убив на поединке друга,
Дожив без цели, без трудов
До двадцати шести годов,
Томясь в бездействии досуга
Без службы, без жены, без дел,
Ничем заняться не умел.
Им овладело беспокойство,
Охота к перемене мест

А провинциальная жизнь идёт своим размеренным порядком. Похоронен Ленский. Посудачив, успокоились соседи. Быстро утешилась невеста и вскоре вышла замуж за проезжего улана. Закончилась трагическая зима. Движимая томлением души, Татьяна робко отправляется к пустующей усадьбе Онегина. Желая узнать того, которого, не зная, так страстно и так безнадёжно она любила, девушка обращает свой взор к оставленным в доме книгам. «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу кто ты». Что же увидела она?
Певца Гяура и Жуана
Да с ним еще два-три романа,
В которых отразился век
И современный человек
Изображен довольно верно
С его безнравственной душой,
Себялюбивой и сухой,
Мечтанью преданной безмерно,
С его озлобленным умом,
Кипящим в действии пустом.

Татьяна слишком доверяет книгам, именно из них она черпает знание жизни, считая их правдивым отражением действительности, а не результатом творческой фантазии авторов. Татьяне кажется, что произведения Байрона и «ещё два-три романа», найденные ею в кабинете Онегина, вполне исчерпывают и объясняют мысли, поступки и состояние души владельца этих книг. Ей открывается новый Онегин, которого она не знала.
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон...
Уж не пародия ли он?

Путешествие Онегина продолжается около трёх лет. Но этот период не приносит исцеления герою. Мучимый совестью за совершённый грех убийства, «оставил он своё селенье», «где окровавленная тень ему являлась каждый день». Но в его окаменевшем сердце нет раскаяния, потому, что им овладевает не стремление к перемене собственной мысли, а лишь беспокойство и «охота к перемене мест». Автор подчёркивает, что Евгений «начал странствия без цели». Также без цели он завершил свои путешествия, когда они ему «как всё на свете надоели». «Искатель мировой гармонии, прочтя ей [Татьяне] проповедь и поступив все-таки очень честно, отправился с мировою тоской своею и с пролитою в глупенькой злости кровью на руках своих скитаться по родине, не примечая ее, и, кипя здоровьем и силою, восклицать с проклятиями:
Я молод, жизнь во мне крепка,
Чего мне ждать, тоска, тоска!» (40)

Скитания не приносят Онегину никакой переоценки нравственных ценностей всё та же тоска, всё тот же эгоизм. Его эгоистическая замкнутость возводит личное страдание на уровень всемирной проблемы и в то же время он по-прежнему совершенно безучастен к страданиям других.

Юрий Михайлович Никишов подводит итог бесцельным странствиям героя: «Путешествие не возродило Онегина к новой жизни и даже не подготовило его к ней. Наоборот, он возвращается из путешествия предельно опустошённым и измученным. Его положение отчаянное и беспросветное».(41) Настроение, выраженное в печальном «тоска, тоска», красной нитью проходит через всё путешествие Онегина. Его духовное состояние и психологический склад не меняются и за этот период жизни. Попытка развеяться за счёт путешествия не достигает цели, так как «Онегин мало зависит от внешних впечатлений…Но, может быть, сделать поправку на «эволюцию», может быть, перед нами «новый» Онегин?… Может быть, это «беспокойство» вносит существенные коррективы в самый характер восприятия окружающего? На все эти предположения надо дать отрицательный ответ. Вот почему нельзя преувеличивать роль путешествия в эволюции Онегина». (42)

Восьмая глава вызывает больше всего споров и разнообразных толкований. Это естественно: такова особенность пушкинского романа. Он сообщает читателю факты, события, поступки героев и почти не дает психологического обоснования этих событии, поступков, фактов. Изменилась Татьяна только внешне или внутренне тоже? Что за человек ее муж? Почему Онегин, не полюбивший Татьяну в деревне, теперь охвачен такой всепоглощающей страстью? На все эти вопросы Пушкин не дает однозначного, окончательного ответа, предоставляя читателю право думать самому...

Новая встреча Евгения и Татьяны открывает нам нечто новое в главном герое. Эта встреча поражает его глубоко и сильно. Он видит новую Татьяну и теряет дар речи. Увидел «и недвижим остался он». Теперь все мысли его, и все движения сердца направлены к Татьяне. Пушкин нисколько не приукрашивает своего героя. Он признает, что Евгений думал о княгине, а не о «девочке несмелой». И все-таки Татьяна привлекла его не только нынешним пышным положением, но и той душевной силой, которую Онегин увидел и почувствовал в ней, ту, кого автор называет «неприступною богиней роскошной, царственной Невы».

Изменилась ли Татьяна? Безусловно. Однако она не оторвалась, но возвысилась над тем светским обществом, в котором так тоскует и которое так презирает Онегин. Он видит, как преклоняются перед ней те, кого он презирает и чьего суда он так боится. Она стала частью этого общества, при чём действительно лучшей его частью. Успех Татьяны в обществе говорит вовсе не об идеальном усвоении культуры «света», а о духовной победе её над светским обществом. Она не враждебна «свету», но «выше» его, она «идеал» его. И доказательство тому – всеобщее восхищение, которое её окружает.

Но вот толпа заколебалась,
По зале шепот пробежал...
К хозяйке дама приближалась,
За нею важный генерал.
Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей...
Все тихо, просто было в ней…
К ней дамы подвигались ближе;
Старушки улыбались ей;
Мужчины кланялися ниже,
Ловили взор ее очей;
Девицы проходили тише…
«…Не всякий способен в такой степени, как Татьяна влиться в эту рафинированную среду и тем более завоевать в ней первенство. В этом своеобразный подвиг Татьяны». (43) Но стоит помнить о том, что почитают её те самые люди, которых ненавидит, презирает и боится Онегин. Многие литературные критики, в основном придерживающиеся традиций и идей революционно-социалистических, вроде Герцена, Белинского и многих советских исследователей романа аксиоматичным считают кочующее из статьи в статью утверждение о наличии «у Онегина передового сознания. Столь же, несомненно, и его критическое отношение к окружающему. Свидетельство этому – уже его уход из «света». (44) Иными словами, человек, каким-либо образом противопоставляющий себя обществу, только уже за счёт этого противопоставления записывается в «передовые». Но если следовать логике этого утверждения, то придётся признать, что любая антиобщественная личность, будь то террорист или «авторитет» уголовного мира, встанет в число «передовых» людей рядом с Онегиным. Ведь они также «критически» относятся к окружающему и также «ушли» из «света».
Более того, в романе мы видим не только уход Онегина из «света», но и его возвращение в «свет». Несколько раньше, перед дуэлью с Ленским, герой движим страхом перед мнениями «света». Ведь именно из желания не стать посмешищем в глазах презираемого им общества он участвует в дуэли, результатом которой становится нелепая смерть человека.
И теперь, возвратившись в светское общество, он видит «новую» Татьяну. Которая стала, по определению автора, «богиней» этого общества. Он видит то, чем сам в силу разных причин стать не смог. И страсть к Татьяне вдруг поражает его сердце, в пылу которой он пишет письмо.
Предвижу все: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
Но так и быть: я сам себе
Противиться не в силах боле;
Все решено: я в вашей воле
И предаюсь моей судьбе.
Татьяна не верит Онегину. Что она знает о нем? Каким представляет его? Таким, какого увидела в «опустелом кабинете» три года назад, на страницах его книг; в саду, когда пели девушки и сердце ее трепетало, а Онегин был холоден и многословен. Теперь она читает его письма и не верит им. Ведь Онегин написал Татьяне не одно письмо:
Ответа нет. Он вновь послание.
Второму, третьему письму ответа нет.

Почему же мы, читая письмо Онегина, видим в нем неподдельную муку, а Татьяна не видит или не хочет видеть? Но нет! Она видит и понимает лучше нас, что именно движет сердцем и рукой героя романа. «Ведь она же видит, кто он такой: вечный скиталец увидал вдруг женщину, которою прежде пренебрег, в новой блестящей недосягаемой обстановке, - да ведь в этой обстановке-то, пожалуй, и вся суть дела. Ведь этой девочке, которую он чуть не презирал, теперь поклоняется свет - свет, этот страшный авторитет для Онегина, несмотря на все его мировые стремления, - вот ведь, вот почему он бросается к ней ослепленный! Вот мой идеал, восклицает он, вот мое спасение, вот исход тоски моей, я проглядел его, а «счастье было так возможно, так близко!». (45) Ведь, как мы помним, она воспитана большей частью на романтической литературе конца 18 – начала 19 веков, поэтому она знает, и возможно не только из книг, что любовь – это самопожертвование. Любовь не ищет своего, всему верит, всегда надеется. Любовь составляет счастье человека, дарует жизнь и рождает радость. Чувство же Онегина – не любовь, а страстное желание насытить своё измученное сердце лишь подобием высокого чувства. Его желание не быть любовью, а иметь любовь. Желание взрослого капризного ребёнка пользоваться любовью. Поэтому для Евгения его чувство – это болезнь, смерть, страдание. И вот снова встреча двух героев.
Идет, на мертвеца похожий.
Что ж Татьяна? Она не принимает его чувства, не потому, что не хочет, а потому что не может. Она бы и хотела бы этой любви: Татьяна осталась всё той же романтической натурой, ей кажется, что «счастье было так возможно, так близко» - это неверно. Они не могли быть и не стали вместе. Ведь ему нечего предложить, кроме новой боли, страдания и позора. Он хочет не дать ей любовь, а получить сам то, что он в своё время упустил.
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан.

В этой завершающей главе романа снова проявляется контрастность героев. Ведь на фоне ответственности и самопожертвования Татьяны эгоистическое страстное чувство Онегина выглядит преступным и ничтожным. «Кстати, кто сказал, что светская, придворная жизнь тлетворно коснулась eё души и что именно сан светской дамы и новые светские понятия были отчасти причиной отказа ее Онегину? Нет, это не так было. Нет, это та же Таня, та же прежняя деревенская Таня! Она не испорчена, она, напротив, удручена этою пышною петербургскою жизнью, надломлена и страдает; она ненавидит свой сан светской дамы, и кто судит о ней иначе, тот совсем не понимает того, что хотел сказать Пушкин». (46) И вот она твердо говорит Онегину:
 Но я другому отдана
 И буду век ему верна.
«Да, верна этому генералу, ее мужу, честному человеку, ее любящему, ее уважающему и ею гордящемуся. Пусть ее «молила мать», но ведь она, а не кто другая, дала согласие, она ведь, она сама поклялась ему быть честною женой его. Пусть она вышла за него с отчаяния, но теперь он ее муж, и измена ее покроет его позором, стыдом и убьет его. А разве может человек основать свое счастье на несчастье другого?

Счастье не в одних только наслаждениях любви, а и в высшей гармонии духа. Чем успокоить дух, если назади стоит нечестный, безжалостный, бесчеловечный поступок?» (47)
А изменился ли главный герой? Каков же он теперь? Внешне Онегин возвращается к тому образу жизни, который он вел в начале романа, когда мы только познакомились с ним:
И в молчаливом кабинете
Ему припомнилась пора,
Когда жестокая хандра
За ним гналась в шумном свете.
В такую вот "минуту, злую для него", Пушкин и оставляет своего героя.
 
В критике, посвящённой роману, часто упоминается о том, что Онегин «продукт» общества, результат и ступень разложения крепостной России. «Лишний человек»! Считается даже, что Пушкин открывает Онегиным целую галерею «лишних» людей в русской литературе 19-го века. Именно об этом твердят многие литературные критики, придерживающиеся либерального и революционно-демократического мировоззрения. Необходимо обратить внимание на тот факт, что роман Пушкина не требует какого-либо толкования. Это произведение нужно воспринимать так, как оно написано. Многие литературные критики используют недопустимый метод: дескать, автор хотел сказать то-то и то-то. Автор сказал то, что хотел сказать, и что смог сказать и читать роман «Евгений Онегин» нужно так, как он написан, а не измышлять нечто и не вкладывать в уста автора тех слов, которые он не произносил.

Человек нечто большее, чем «лапласовское» математическое сложение молекул. И личность складывается не только из влияния общества и условий жизни. Такой упрощённый взгляд можно «простить» революционным демократам 19-го столетия (да и то лишь «за давностию лет»), когда во всём царствовал механистический, плоский взгляд на природу, общество и личность. Когда казалось, что мир лежит как на ладони, что всё познано и открыты все законы мира, а если что-то неизвестно, то это лишь вопрос времени, при чём недалёкого. Но и в те времена, в России, её лучшие сыны понимали жизнь иначе, нежели ниспровергатели общественных основ революционеры – социалисты – коммунисты. Они видели в человеке свободную Личность, а не просто результат воспитания и воздействия общества. Они утверждали, что человек всегда может и должен выбирать между добром и злом и, если он отказывается от этого выбора, то тогда, как показал в своём романе Пушкин, он всё равно выбирает зло. Кто не за добро, тот против него, т.к. щель между добром и злом заполняет равнодушие, а оно само по себе есть уже зло.

Изменился ли внутренний мир Онегина? Мы уверено можем ответить положительно. Круг его чтения говорит много и определённо: Гиббон, Руссо, Гердер, мадам де Сталь, Бель, Фонтенель и другие – философы – просветители, атеисты, ученые - материалисты. Это уже не равнодушный пессимизм лорда Байрона и не "два-три романа, в которых отразился век", любимые Онегиным раньше. Это круг чтения декабристов, людей т.н. «свободомыслящих»... В нач. 19-го века, по причине проникновения из-за границы различной просветительской литературы, порождённой эпохой Французского Просвещения, множество дворянской молодёжи увлеклось модными веяниями. Французский язык и французская культура стали для высшего общества более близки чем родная, русская. Разрушительная и жестокая эпоха Великой французской революции стала новым идеалом молодых дворян, выросших на чуждой русскому народу, всему Российскому государству, иноземной культуре: языке, истории, вере, идеологии и т.д. Повсеместно действовали тайные общества и масонские ложи различного толка. Революционеры увлекательно, горячо и умело объясняли молодым и неопытным людям, что причина их злоключений не в них самих, не в их оторванности от народной жизни собственного русского люда, а в устройстве общественного строя. И хотя большинство «образованного» дворянства толком и не понимало причин и тайных течений общественной жизни, однако все были очарованы демагогией разрушителей «старого мира» и сочувствовали ей. Это уже не пресыщенное равнодушие, ведущих беспорядочную и никчёмную жизнь, светских франтов и денди. На смену греху уныния, который Пушкин выводит в романе под названием хандры, приходит озлобленность. Эгоизм, из личного, становится общественным, т. к. к обществу предъявляются претензии: «А почему я такой никчёмный?». Причину уродства своей души ищут не в ней самой, а в иных людях, во всём обществе. В основе такой черты характера как эгоизм коренится гордость, самолюбие. А эгоизм – порождает зависть, она же и становится изначальной причиной революций и прочих «классовых» потрясений. Но мы так и не узнали, по причине окончания романа, «дорос» ли герой от своего «частного» эгоизма до эгоизма «общественного», революционного.

Таким образом, «прожив» вместе с героем его жизнь в романе мы можем с сожалением подвести итог, что эволюции образа – как процесса качественного изменения, мы не увидели. Опять перед нами сформулированная великим русским поэтом главная трагедия Онегина: «не обновлю души моей». Обновления героя не происходит. Перед Онегиным всегда есть выбор, видимы и его попытки переменить, если не себя, то хотя бы мир вокруг. Казалось бы, всё есть для эволюции героя, но её не происходит. Так как не происходит обретения героем смысла жизни. И по прежнему, пред ним нет цели, всё так же «сердце пусто, празден ум». Жизнь так и остаётся для него «даром напрасным, даром случайным».

Трудно заключить рассмотрение эволюции образа главного героя романа словами лучшими, чем сказанные на дне памяти А.С. Пушкина, посвящённом 50-летию со дня смерти великого русского поэта, великим же русским учёным – историком В.О. Ключевским:
«Мы разбирали не роман, а только его героя и с удивлением заметили, что это вовсе не герой своего времени и сам поэт не думал изобразить его таким. Он был чужой для общества, в котором ему пришлось вращаться, и все у него выходило как-то нескладно, не вовремя и некстати. «Забав и роскоши дитя» и сын промотавшегося отца, 18-летний философ с охлажденным умом и угасшим сердцем, он начал жить, т.е. жечь жизнь, когда следовало учиться; принимался учиться, когда другие начинали действовать; устал, прежде чем принялся за работу; суетливо бездельничал в столице, лениво бездельничал и в деревне; из чванства не умел влюбиться, когда это было нужно, из чванства же поспешил влюбиться, когда это стало преступно; мимоходом, без цели и даже без злости убил своего приятеля; без цели поездил по России; от делать нечего вернулся в столицу донашивать истощенные разнообразным бездельем силы. И здесь, наконец, сам поэт, не кончив повести, бросил его на одной из его житейских глупостей, недоумевая, как поступить дальше с таким бестолковым существованием. Добрые люди в деревенской глуши смирно сидели по местам, досиживая или только еще насиживая свои гнезда; налетел праздный пришелец из столицы, возмутил их покой, сбросил их с гнезд и потом с отвращением и досадой на самого себя отвернулся от того, что наделал. Словом, из всех действующих лиц романа самое лишнее — это его герой. Тогда мы начали задумываться над вопросом, который поставил поэт не то от себя, не то от лица Татьяны:
Что ж он, ужели подражанье,
Ничтожный призрак иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон...
Уж не пародия ли он?». (48)



Список использованной литературы.
1. Белинский В.Г. Статья восьмая. А.С. Пушкин в русской критике.
2. Благой Д.Д. «Евгений Онегин». Русская классическая литература.
3. Бонди С. «Пушкин А.С. Евгений Онегин».
4. Достоевский Ф.М. Пушкин. Речи о Пушкине 1880 – 1960-е годы.
5. Дунаев М.М. Православие и русская литература.
6. Ильин А.А. Русская литература в контексте отечественных православных традиций.
7. История русской литературы.
8. Ключевский В.О. Евгений Онегин и его предки. Речи о Пушкине 1880 – 1960-е годы.
9. Лотман Ю.М. Пушкин. С-Пб., «Искусство-СПБ», 1995.
10. Маслов, схиархим. Иоанн. Симфония по творениям свт. Тихона Задонского.
11. Никишов Ю.М. Концепция героя в романе Пушкина “Евгений Онегин”.
12. Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории: Курс лекций.
13. Плетнева А. А., Кравецкий А. Г. Церковно-славянский язык.
14. Пушкин А.С. Собрание сочинений.
15. Резников В. Размышления на пути к вере (О поэзии А.С. Пушкина).
16. Штейн А.Л. На вершинах мировой литературы.