Сестренка

Признание первое

На улице города, слегка оперевшись на бордюр, стоит
парень, одетый в легкую коричневую кожаную классическую куртку. Куртка расстегнута и из-под нее виднеется синий свитер толстой вязки. Прямые, слегка потертые, джинсы наполовину закрывают собой ботинки. В принципе, внешний его вид не настолько и небрежен, чем могло бы показаться с первого взгляда. Типичный спокойный, мирный парень приятной внешности, на вид ему не больше лет 25.
Светит, по-весеннему, яркое солнце, он смотрит на небо,
щурится от яркого света, задумчиво смотрит перед собой, затем залезает во внутренний карман куртки и достает оттуда зажигалку и пачку сигарет «More» и, не спеша, раскуривает.
Мимо него проходит девушка с твердой мужской, однако, не
лишенной грации и притягательности, походкой. У нее короткие каштановые волосы, детское лицо с оттенком взрослого прозрения. Она невысокого роста, одета в зауженные темно-коричневые простые крепкие брюки, кроссовки, футболку, видимо, оснащенную всяческими молодежными призывами, фигура ее хорошо сложена. Она вполне серьезна, но, не смотря на это, достаточно беззаботна.
В руке она крепко сжимает диск. Шагает девушка
размеренно, и все в ее движениях передает целеустремленность. Парень смотрит на нее, затем, как будто что-то вспоминает, несильно взмахивает рукой и окрикивает ее:
- Сестренка, постой!
Девушка замедляет шаг, оборачивается и, не мигая, смотрит
с полуулыбкой на него.
- Вы – мне?
- Да, да. Послушай, сестренка, я тут совсем с толку
сбился, во времени немного затерялся, подскажи?
- Без четверти двенадцать, - откликнулась та, и, пройдя
несколько шагов вперед, повернулась и крикнула:
- А курить вредно!
Парень усмехнулся, покачал головой и смотрел девушке,
ускорившей шаг, вслед, пока та совсем не исчезла с поля зрения.
Затем, он бросает, так и неначатую сигарету на землю и начинает говорить, будто бы сам с собой:
- Эта история родилась в одном из самых провинциальных
городов, быть может, городов того рода, где во дворах по лужам бегает задорная, крикливая ребятня, где, под едва давшими первую ярко-зеленую листву, деревьями сидят задумчивые юные пары, где художники и поэты, пребывая то в совершенном состоянии покоя, то в дивном тревожном упоении, и пишут. Пишут тот многоликий и одновременно неповторимый образ Той, единственной.
В таком городе, вероятно, скажете, живете и Вы. Возможно
Вы окажетесь и правы, но вот только такой истории, истории, которую знаю Я, в нем нет наверняка. Эта история стала достоянием как минимум для двоих людей. Я помню точно, это было в… или нет, в …
 А, да неважно. Так вот, история эта… Стоп, а почему Я,
собственно говоря, должен вам описывать события, ставшие некого вида легендой этого города, ставшего без нее затерянным и призрачным?! Вдруг Вы – какой-нибудь нюхач-журналист, которому так и не терпится подцепить на свое перо очередную утку. Или же великосветский сплетник, у которого уже давненько залежались этакие замасленные пошловатые историйки? А может, простой зевака, лениво оглядывающийся по сторонам, в поисках какой-либо забавы?
Пардон, но в таком случае Я должен бесповоротно уйти,
навсегда унеся с собой тайну этих двоих. Хотя… Я тут пойду, тихонько, не оглядываясь, а Вы посмотрите на все сами, одним глазком. Хорошо? Ну, так Я ухожу…