Озеро Чудес. Часть 3. Анея

Эпизод 1 Биармия. IX век.
Устье реки Северного Приуралья, достаточно полноводной, чтобы нести плот из шести бревен, длинною в рост человека. На плоту распростерт бездыханный, окровавленный человек с разбитой головой. Те, кто запомнили, могут узнать в нем Хозроя, подручного Шаха Сасанидов, приведшего в эти земли странный караван. Но одет он на местный манер, в воинско-охотничий костюм того времени. Левая рука продолжает сжимать небольшой охотничий лук. Течение выносит плот на плес туманного озера, и он продолжает плыть по воле волн, пока не тает в тумане, слившись с размытым силуэтом, то ли мыса, то ли островка.
На камнях мыса, цепочкой уходящих в туман, молодая женщина полощет белье. А когда разгибается, мы узнаем в ней повзрослевшую Анею. Нет, она все еще юна, но малость заматерела, работая в чернавках у Рогнеды, и, к тому же, если вы помните, дважды убитая, «на Землю снова» возвратилась «уже иною». Она разгибается и видит в тумане плот. Не раздумывая, сначала с камня на камень, потом прямо в рубахе по грудь в воду, Анея ловит плот и выводит на песчаную отмель. Садится на колени рядом с Хозроем и простирает над ним руку, ладонью вниз. Сначала над сердцем, потом над головой. С озадаченным видом встает. Подпирает чем-то плот, чтоб не снесло, и грациозно убегает вглубь леса.
Эпизод 2. Хозрой, головой вниз, с болтающимися руками, висит на спине Юмы. Подколенки его ног лежат на ее плечах, а Юма, с довольной мордой, держит его за лодыжки. Разбитый затылок Хозроя приходится, аккурат, на ромб над волосатыми ягодицами. Анея и Рогнеда следуют чуть позади. Рогнеда замечает, что шерсть кое-где пропиталась свежей кровью
Рогнеда:
-И впрямь, ещё совсем, похоже, не подох!
Мужик, видать, силен, да безнадежно плох…
Срастишь ему мозги - да память не срастить!
И он пол жизни будет нас корить
За то, что в явь его вернули идиотом.
Да ладно! Так и быть…
Прибавим к прежним, новые заботы.
Эй! Юма! Положи его на мох!
А ты его раздень, да кости посчитай,
Да старые рубцы…
И все, что там найдешь, (Подмигивает зрителю)
А, впрочем, ты до срока не поймешь
Значенья мужних уд для судеб мирозданья.
Ах, девочка, нам, бабам, испытанья
Приносят не весенние скворцы…
Эпизод 3. Можно, конечно пофантазировать, как ведуньи, молодая и старая, будут обхаживать, подаренное им богами, тело землепроходимца, возвращая его к жизни. Популярные наставления по шаманизму, рекомендуют, например, поелозить по трупу голышом, повдувать, куда только можно, животворящую силу… В тяжелых случаях рекомендуется, не нарушая кожно-мышечного покрова, извлечь и очистить печень, или устроить прямой массаж сердца… Очень полезны для безвременно умерших ритмичные звукоиспускания и теломерцания… Но самое важное – добраться вверх по Реке Жизни до жилища Злого Духа и выменять, выкупить болезнь или причину насильственной смерти за принесенные дары… Протокол приемлемости даров следует согласовать заранее. Как примерно это делается, вы узнали из предыдущей части.
Эпизод 4. Хозрой открывает глаза. Над ним в двух вершках – дощатый настил, законопаченный мхом и затянутый паутиной. Он, видимо пытается встать или пошевелиться, но слабо шевелится лишь средний палец правой руки, и дрожат, не сгибаясь, четыре – левой. И, кажется, большой палец левой ноги. Губы раскрываются и кривятся, но язык стоит колом – отнялся. Из уголков глаз, по вискам в уши покатились градины слез.
Мысли Хозроя за кадром:
- Где я? И что со мной?
Ужель в могильном склепе?
Всесильный бог, что может быть нелепей
Ожившего в могиле мертвеца?
Не чувствую ни тела, ни лица…
Лежать под затхлым сводом,
Чуть дыша,
И над собою видеть свод могилы…
Что за уродство память породила?
Кто ты, исчадье?
(Это вопрос к паукообразному существу, с жуткими многорядными челюстями и скорпионьем хоботом-жалом, возникшем перед самыми глазами или в бреду)
Исчадье:
Я - ТВОЯ ДУША…
- Но, если отделилась ты от тела,
Проваливайся в ад!
Уже давно пора избавить этот мир
От дерзких притязаний,
В которых ты свою сыграла роль…
Исчадье:
- Ад – искра из костра безвыходных страданий…
А ты покуда здесь помучиться изволь!
(Череп Хозроя раздувается, как воздушный шарик, и превращается в обнаженный, кровоточащий мозг, на котором, впиваясь шипами конечностей, челюстями и жалом гарцует Исчадье)
Хозрой(думает, что кричит во весь голос):
- О, где ты, смерть моя?! О, боги, что за боль?!!
Анея приносит молоко в крынке и плошку. Приподнимает навес, подпирает палкой, приподнимает изголовье носилок. Поит больного из плошки. Хозрой вдруг раскрыл и вытаращил глаза, закашлялся и замычал… Анея вздрогнула, расплескала молоко, но приветливо улыбнулась. У Хозроя вновь катятся слезы, сквозь усы смешиваются с молоком, которое он не чувствует, как пьет.
Хозрой (в мыслях):
- Какой чудесный сон! Какой прекрасный лик!
Пусть навсегда продлится этот миг!
А, может быть, я все-таки живу?
И этот сон я вижу наяву?!
Как я сюда попал? Кем в прежней жизни был?
Я все на свете, кажется, забыл…
Ан, нет! С собой я говорю!..
И сладкий сон, сквозь веки, досмотрю.

Эпизод 5.
 Хозрой смеживает веки, будто устал, и видит Анею, словно в поляризованном свете. Вряд ли эта уловка обманула девушку. Но с этой минуты она начинает дразнить Хозроя, провоцируя пробуждение его жизненных сил. Она уже знает силу и цену животворящей притягательности своего тела.
Отойдя к стене избушки, Анея сбрасывает к ногам рабочую хламиду, нагая проходит к шесту, на котором сохнет белье, снимает стираную рубаху и, не спеша, покрутившись, одевает. Расчесывает гриву роскошных волос.
Хозрой:
- Как может быть, чтоб Я(!) дремал в раю?
Не ощущая языка и тела?
И мерзкая «душа» куда-то улетела!
Исчез кошмар, и отступила боль…
Но, кто же я: слуга или король?
Знать восемь языков и быть не в силах
Пошевелить своим…
Знать восемь языков?
Да, кто же, извините, я таков?
Кто я такой?! И как попал сюда?!
Мелькают лица, кони, города,
В пожарище иль праздничном наряде…
(В праздничном наряде с ритуальными вышивками, в металлических головных украшениях, в драгоценных камнях, оберегах и амулетах, сквозь струи света к нему приближается Анея. В ее руках, та самая деревянная плошка. В плошке - большое красное яблоко).
Хозрой:
- Кто ты? Кто я? Скажи мне бога ради?

Анея подходит, подносит плошку к лицу Хозроя, ТАК, ЧТОБ ОН ВИДЕЛ, и начинает покачивать плошку, запуская яблоко по кругу. И яблоко покатилось…
Эпизод 6. Воспоминанья Хозроя
- Он стоит окровавленный, с разбитой головой, на бревенчатом мостке и силится приладить стрелу к выскальзывающему из рук луку…
- Девочка, лет тринадцати, в славянской рубахе с восьмигранным символом солнца на груди, стоя шагах в десяти на пологом склоне, протягивает в его сторону открытую ладонь. В середине ладони вспыхивает зерно ослепляющего изумрудного света…
- Позади Девочки (а это Ладанка) у дымящегося костра несколько трупов (фигурантов из новеллы «Достичь невозможное»).
- Чуть в стороне, обнаженная, исхлестанная плетью, Тапиола, рослая девушка-охотница, освобождает из петли вторую руку и падает к корням дерева, на суке которого была подвешена.
- Хозрой, все же, натягивает тетиву. В его глазах Ладанка – вращающийся шар изумрудных звезд. Теряя силы, Хозрой целит в центр и выпускает стрелу. Тапиола, заслоняя Ладанку, кошкой кидается наперерез, и стрела вонзается ей под левую грудь.
- Хозрой опрокидывается навзничь, помост- плот уходит под воду, всплывает и, видимо освобожденный от чалки, уплывает по течению. Над Хозроем темнеет небо с парящей чайкой.

Хозрой (на своем ложе):
- Шпионка ловкая! И скользкая, как уж!
 Ребенок, а грязнее всех поганых луж…
И надо же, так обвела меня,
Что к принцу юному ее я сам приставил.
Ну, попадись мне сучка, я б ей вставил!..
Так, обвела меня, паскудина, и тут…
Анея, которая, стоя неподалеку, «считывает» мысли Хозроя несколько озадачена. Из серебряного кувшинчика вычурной формы она наливает в серебряную же пиалу какую-то густую жидкость, разводит ключевой водой и подносит к губам Хозроя. Тот машинально пьет, но увиденное серебро приводит его в состояние шока. Он не замечает, что протянул руку и неверным движением взял пиалу.
- «……………………..» - читает он непослушным языком по древнеперсидски, и растеряно переводит Анее: «Идущий тропой Зла ищет себе сообщников, и находит»
- Откуда эта чаша? Где нашла?
Анея:
- Не говори, еще ты слишком слаб!
Не удивляйся: много есть такого,
Что и не снилось вашим мудрецам…
Тебя убил твой раб.
Он и того, другого,
Дубиною отправил к праотцам…
А ты сюда приплыл
На маленьком плоту
Без памяти и сил
И сердцем воскресил
Ту детскую мечту,
Которую убил предательской стрелою…
Спи и не спи! И вспоминай былое!
Эпизод 7.
Хозрой впадает в гипнотический транс. Спит – и не спит, и видит:
Он - в шатре Шаха, ведет с ним за яствами чинную беседу. Входит Начальник стражи.
Н.С: - Великий шах! Из леса к нашим людям
Вдруг вышла девочка, почти еще дитя,
И попросила есть,
И обещалась жестами принесть
Свою невинность за еду в награду…
Но старший порешил, что надо
Об этом Высочайшему донесть.

Шах осматривает девочку. Начальник подобострастно передает Хозрою отобранный у девочки маленький ножичек с обмотанной бичевой рукояткой и кожаные ножны на шейном шнурке.
Н.С: - И боле ничего! Ни амулетов, огнива, пожиток…
Улов, мой господин, признаться жидок.
Но всякое бывает тут…
Хозрой:
- Узнать бы, что ценней: вино или сосуд?
Бросает девочке яблоко со стола. Та ловко ловит и сразу же впивается в него зубами. В считанные мгновения съедает с косточками и поднимает на Хозроя глаза, полные ужаса и ожидания.
- Смотри-ка, а она тебя уже глазами ест?
- Я думаю, что не в один присест!
Мой Шах, но в этой волчьей пасти
Побыть ягненком больше в вашей власти…

Шах: - Сведи ее к Фатьме, пусть вымоет, напоит,
Накормит чем-нибудь,
И в брачные покои
Ко мне, смиренному, укажет светлый путь…
(Хозрою):
А после сам её утешить не забудь!




Эпизод 8. Хозрой на минуту очнулся от грез под навесом у Анеи.
Хозрой:
Два старых дурака!
На ангела похожа? Ну, так что же?
Что в ней такого, кроме бледной рожи,
Да детских, изумленных глаз,
Которые я, кстати, зрел не раз…

Все вызнала, всего за день и ночь,
И утром с ТАЙНОЙ улетела прочь.
А вы, мол, зарубите на носу,
Что чадо-ангелы не водятся в лесу.
Что старым кобелям и кости по зубам…
Что и рога – награда лысым лбам…
Эпизод 9 ( Хозрой вновь провалился в грезы: вспыхивает и проносится интимная сцена с Ладанкой)
 - У-у-у! Ангельская рожа!
…А попкою на мальчика похожа…
Лопатки серны, а изгиб спины
Изящней, чем у дикой кошки!
А бедра узкие! А маленькие ножки!
Ах, боже мой! О чем я говорю?
Поймаю сучку – насмерть запорю!
Эпизод 10. В воображении Хозрой с наслаждением сечет Ладанку хлыстом. Эту сцену видит Анея. Проявляет неудовольствие, озирается, видит паучка на паутинке. В воображении Хозроя, истязающего Ладанку, его голова вновь превращается в огромный кровоточащий мозг, на котором гарцует паукоподобная «Душа». В реальности - Хозроя начинают корчить судороги от нестерпимой головной боли.
«Душа»:
- Привет тебе, развратник! Вот и я!
Хозрой (корчась от боли):
- Изыйди! Отцепись! О, смерть моя!
«Душа»:
- Ну, как же, отцеплюсь я! Ты ведь знаешь
Что сам давным-давно меня питаешь
Слезами юных дев, растерзанных тобой…
И нашею мечтою голубой,
Что среди здешних стад полулюдей
Для всяческих изысканных затей
Накупим мы хорошеньких детей.
Прелестных мальчиков. И, даже,
Хватить их может на перепродажу…
Хозрой:
Молчи, уродина!
Заткнись, в конце концов!
Мы не затем пришли на родину отцов!
Мы прибыли сюда сыскать сакральных жен,
Способных породить героев,
Которые, не дрогнув, перекроят
Седой истории страницы,
И, прежние стерев границы,
Крылом воссозданной Жар-птицы
Затмят свет Солнца и светил…

«Душа»:
- Подумать только! Эко ты хватил!
Герои… Птицечеловеки…
В горах замуровали их навеки
От посягательств новых дураков,
Пришедших через пять веков
Долбить к ним путь, чем делают детей…
Смотри, каких наплел сетей!
И ты, и Шах – отверженные смерды –
Пришли искать гробницы Исзегерда.
Гробницы серебра, что из Химьяра
Он вывез перед штурмом и пожаром
Под носом у эфеленитов…
И ВАМ ИЗВЕСТНО, ГДЕ ОНИ ЗАРЫТЫ!
(У Анеи от услышанного расширились зрачки!)
Семь караванов, более, чем этот,
Груженных серебром ушли по воле рока
В сакральные места – НА РОДИНУ ПРОРОКА.
И, как … сказали бы поэты:
«Под толщей мрачных гор,
В ночи Гипербореи,
Оно с тех давних пор
В сырой земле жиреет».
Анея потрясена услышанным. Она дает щелчок по лбу «Душе», и мерзкий паук улетает прочь. Хозрой приходит в себя. Смотрит Анее в глаза и понимает, что теперь и она владеет ТАЙНОЙ.
Эпизод 10. Наше время. Москва, Спальный район.
 Автор и Сват-Полковник беседуют за рюмкой водки.
Полковник:
- Чьё это: «Под толщей мрачных гор»? Жуковский?
Автор:
- Обижаешь! Авторский текст…
- А, похоже…
- Стараемся!
- Так в чем проблема?
- А как бы ты повел на Северный Урал семь караванов с серебром, казну новой «Империи
Сасанидов»?
- Ты просишь меня проложить маршрут?
- Угу…
- Откуда?
- Из Химьяра или Стахры, где Храм Анахисты. Проще – от северных перевалов на границе Сасанидского царства.
- Время потребуется!..
- Я же тебя не тороплю!..
Сват и Автор засмеялись и выпили по рюмке.
Эпизод 11. На Острове Хранительниц, на уединенном утесе, Ладанка сидит на коленях перед нервно прохаживающейся Верховной.
Верховная:
- Ты, чай, не понесла, покуда добывала
Товар, себе не знающей цены.
Ладанка:
- Должно быть, нет, по разуменью моему…
Знавала всяко я, а этих не пойму:
Один совсем не знает, что к чему.
Второй, стеная и потея,
Учил меня своим затеям…
Он знает множество затей,
Да с ними не родишь детей.
А мальчик Принц… Была бы рада
Я от него наладить чадо.
Но он, меня, лаская дланью, изнемог
И, выплеснув до срока все, что мог,
Уснул… и в грезах рассказал
Все, что о тайнах дяди знал.
Верховная (восхищенно):
- Ну, ты и дрянь!
Хотела б знать я, где та грань,
Какую ты не сможешь перейти?
Ладанка:
- Ах, бабушка! Да, просто, лишь глупцы,
Развратники и подлецы
Покуда попадались на пути…
Верховная:
- Не смей меня так звать!
И у камней бывают уши!
Там шкуры постелили,
Ляг поспать!
Небось, тебе повытрясли всю душу,
Покуда на плечах сквозь лес бегом тащили!

Но Ладанка, и без того, сидя заснула. И завалилась бы на бок, не поддержи ее Верховная коленом. Верховная присаживается к ней, кладет голову спящей себе на колени. Девочка во сне пристроилась поудобней, почмокала губами… Верховная откинула ей волосы, потом приоткрыла ворот рубахи – на шее и плечах следы необузданной мужской страсти… Верховная приподняла подол рубахи - на тоненьких бедрах синяки от мужских пальцев. Бабушка с нежностью и состраданием смотрит на отважную внучку, слеза раскаяния скатывается по ее щеке… Но эта слабость – мимолетна. Лицо Верховной вновь каменеет, и она впивается ледяным, кинжальным взглядом «в глаза Зрителя».
Верховная:
- Презренные рабы,
Смотрите и не верьте
Тому, что видите…
Вам не понять вовек,
Чем жертвовать обязан человек,
Капризами богов поставленный у власти…
Как ежечасно сердце рвешь на части:
Сметь, иль не сметь?
Иметь, иль не иметь?
Дитем в плотине затыкая брешь,
У каждого отрежь,
За каждого ответь!

Эпизод 12. Наше время. Собрание географического общества.(Стихают аплодисменты)

Полковник (продолжает с трибуны):
- Ответить на эти вопросы сегодня не в состоянии ни академическая наука, ни авторы апокрифических гипотез. Мы слишком легко оперируем категориями, порядка «сто миллионов лет», «десять миллионов лет»… Мы забываем, что вся история нашей цивилизации, история относительно последовательного развития человечества, эти двадцать или пятьдесят тысяч лет, лишь ничтожная крупица в толще времени. Мы продолжаем жить иллюзией, что время движется, а пространство неподвижно. Мы не решаемся исследовать метафизическое физическими методами и наоборот. Мы страшимся полета собственной фантазии, но не фантазии ли породили концепции Вернадского, Циолковского, Обручева, наконец? Убежден - слишком много стрелок указывает на Север, чтобы игнорировать это направление поисков. Тайна происхождения человечества, а возможно и тайна его предназначения законсервированы под полярными льдами! И я еще раз приветствую тех отважных исследователей, независимо от их положения в иерархии ученых степеней, которые променяли уют Средиземноморья на ветра Арктики!

Бурные аплодисменты одних и иронические улыбки иных слушателей. Полковника, обступает молодежь, студенческого возраста. Автор стоит чуть в стороне, рядом - его спутница, женщина, лет тридцати пяти, в которой легко угадывается лыжница-дальнобойщица или полярная туристка. Доносятся голоса:
Первый: - Вы упомянули Обручева. А как вы относитесь к деятельности Барченко?
Полковник: - Литературной или исследовательской?
 Второй (перебивая): - Валентин Алексеевич! Я вам звонил по поводу материалов прошлогодней фотосессии на Сейдозере…
 Третья: - Всего два слова!(делее с невероятной скоростью) Общепризнано, что в финно-угорских языках есть много «иранизмов», и в последние годы утвердилось мнение, что финно-угорские и индоиранские языки имеют очень большой общий лексический пласт. А не результат ли это более поздних, допустим шестого-десятого века, но более значительных и обширных связей.
Если принять эту версию, и «Сасанидское серебро» перестанет быть загадкой…
Второй: - Так я не понял, мы что-то не то, или что-то не так сняли?
Полковник: - Нет, нет! Большое спасибо, все в порядке! Вы привязки не дали. Не указали, откуда что…
Лыжница (Автору): - Они его разорвут или сожрут целиком?
Автор: - Ну, общую концепцию и ведущую идею они уже проглотили…
Женщина: - И скольких вы потащите в эту дыру?
Автор: К этой дыре… А …скольких повел Девятов? Тринадцать?
Ж. – Ну и шуточки у вас, боцман!
А: - Пока не ясен даже состав специалистов! Разве что – фотограф с опытом полевой работы в экстремальных условиях…
 Ж: - В условиях Заполярья… А дочерей я на кого оставлю?
А: - Возьми с собой! С их-то полярным и байдарочным опытом…
Ж: - Прямиком к яджудам и маджудам!
А: - Ну, этих еще увидеть надо!
Ж: - Однако… Девятовцы нечто увидели…

А: - Думаю, это было нечто иное.

«НЕЧТО ИНОЕ»
(новелла вне очереди)
IX век. Биармия
Эпизод 1
Стареющая уже Тапиола, праматерь ребятни, снующей на подворье, улыбаясь детским забавам, задумалась, ушла в себя:
Тапиола (мысленно):
- Сколько с той поры минуло, не припомню.
Но в то лето было мне всего тринадцать,
Иль пятнадцать лет от роду…
Я подательницей дани в доме Тапио служила:
Дань лесную собирала и на пищу приносила
Тем девчонкам из дозоров, что по устьям охраняли
Озеро, обитель Каве, Девы-Матери Творенья…

Эпизод 2
Рослая, крепкая, уверенная в себе девушка, юная Тапиола, в полном походном охотничьем снаряжении выходит из лесу на берег озера. Озеро затихло, и там, на пол пути до горизонта, низко над водой закрывает небо и надвигается, клубясь белым лобовым валом, огромная черная туча.
Тапиола колеблется лишь секунду-другую и срывается с места - назад в чащу.
Осматривается, находит огромный ствол упавшего дерева, сбрасывает под него снаряжение… Стремительно рубит тесаком еловый лапник. Подтаскивает к стволу и снова рубит… Когда под ударом ветра закачались вершины елей, уже готов многослойный односкатный шалаш. Тапиола стаскивает через голову груботканую рубаху, туго скручивает ее в узел, и, прикрытая лишь нитями оберегов на шее и талии, ползком забирается в шалаш и забивается под самый ствол.
И во время! Ураган обрушивается на лес с чудовищной силой. Вихри, несущие параллельно земле потоки воды, поднимают и выворачивают ветви огромных елей, прилетают и застревают меж ними обломанные верхушки меньших лиственных деревьев.
Молнии бьют в вековые стволы – с шипением и треском лопается кора.
Тапиола (шалаш-то покуда держится, но воды под ним, что в корыте) молится всем богам,
вздрагивая всем телом при оглушающих ударах. Глаза ее зажмурены, но близкие молнии ослепляют сквозь сжатые веки. Падает первая большая ель, за ней вторая, третья… Дико кричит пронзенное ветвями, придавленное животное.
Тапиола (молится всем богам):
- О, Перун, владыка молний,
Справедливый и щадящий,
Не бросай их в эту чащу,
Потопи их в серых волнах!
О, Семаргл, собака неба!
Где бы ты сегодня не был,
Прибеги с небесной кручи,
Разгоняя лаем тучи!
И т. п.
Ураган прекращается так же внезапно, как налетел. Вот уже и лучи солнца сквозь изуродованный лес.


Эпизод 3
Тапиола выбирается из логова. Кабы не ствол, под который она забралась, быть ей раздавленной елью, упавшей поперек. Или какой другой – вон сколь понавалено.
Она смыта с тела грязь «душем» с ветвей, нырнула под ветви за пожитками. И вот уже при полном параде вышла на берег. И берег не узнать, сколь всего выкинуло… А это вовсе и не бревно! Точно, челнок-долбленка.
Тапиола сразу насторожилась, внимательно осматривает берег. Так и есть: шагах в пятидесяти распростертое тело, похоже – женщина. Девочка… Похоже, утоплая…
Тапиола, губы к губам, пытается поймать дыхание. Не понять! Слушает сердце – не слыхать. «Похоже, утопла. Не посмотреть ли, может, кто еще? Не одна ж гребла? Куда ей, тощей такой, через озеро? И откуда, интересно? На рубашке, крепкой кстати, вышивка – восьмиклинное солнышко… Уж, не с Острова ли? На шее, на кожаной нитке, оберег, какие-то корешки. И пятна лиловые, будто душили. И на ногах, выше колен – тоже.
Били, никак, за что-то, или щипали… Ага! На левом бедре, под подолом ножичек приторочен. Сущая безделица, таким ни зверя, ни рыбу… Во! Комарье уже тут, как тут, после дождичка …Поуселись кровопийцы… Э-ээ! Так они дохлых не жрут!»
И также стремительно, как рубила лапник, Тапиола сбрасывает снаряжение, вытряхивает девочку из рубахи и ею же начинает энергично растирать тело бездыханной.
Может, только сейчас, а кто-то и раньше, узнали в утопленнице Светанку.
Да нет! Вовсе и не утопленница! Вон, пальцы шевельнулись! Вдохнула, закашлялась! Глаза открыла, да не сразу поняла, где она и что с ней…
Ладанка: - Не надо больше, хватит!.. Ты кто?
Тапиола: - Хозяйка берега… Прикройся меховушкой – согреешься!
 Огня не развести, все вымокло: и огниво и трут.
А, впрочем, посиди покуда тут!
Здесь, недалеко, кого-то придавило из зверья -
Пожрем, хотя б сырым…Не бойся, мигом я…
Тапиола вытряхивает суму. О! Это вовсе не дамская сумочка! Кроме наконечников от стрел, костяных крючков, скребков, скрученных лесок, кожаных прошивок здесь столько полезного и нужного… Да нам не понять, что зачем. Вот и огниво – да все вымокло, из трута аж вода выжимается…
Эпизод 4
Демонстративно всадив в землю копье – мол, обороняйся, если что, Тапиола с одним лишь тесаком исчезает в лесу. Лес – ее дом. Не то носом повела, не то губами воздух попробовала – и пошла, как зверь на дичь. А дичь – вот она: детеныш косули пронзен, пришпилен к земле ветвями, уже и кровью истек. Два взмаха тесака, хряп-хряп, и, задние ноги козленка на плече, Тапиола выходит на берег…
Эпизод 5
А там, уже в рубахе, Ладанка присела у маленького костерка и подкладывает в него что-то, что горит, хотя гореть-то в такую мокроту нечему. Тапиола поражена и обескуражена… «Как это ты?»
Ладанка молча показывает на знак солнца на груди, солнце на небе и огонь костра… Тапиола машинально поднимает взгляд на солнце…
На костре жарятся ножки косули. Тапиола и Ладанка сидят по разные стороны, украдкой изучают друг друга…
Л: – Ты – дочь Владыки Леса? И, сбирая
Лесную дань, с кем делишься плодами?
Т: - Так здесь людей не повстречать годами…
Сама я по себе. Одна ли ты гребла?
Л: (после некоторой паузы)
- Мне посетить пришлось обитель Зла…
Да удалось убечь!
И те, кто должен был меня стеречь,
Сейчас, как псы, бегут за мной по следу.
Я призвала все напасти и беды,
И божий щит, и божий меч…
Но, видно жертвы принося,
Не так я что-то попросила…
И Рожаниц спасительная сила
Одной рукой задела и меня.
Так ты меня прости…
Т: - За то, что у Богов я стала на пути?
Скажи мне попросту, куда тебя вести!...
А нет, живи со мной…
Я в одиночестве подруге буду рада!
Но вижу, что ты ягодка из сада,
А не цветок лесной.
Л: - Мне, солнце обогнав, поспеть на Остров надо…
К Праматери Богов…
Т: (просебя):
«Да, видимо не зря из берегов
Вода во гневе поднялась на небо…»
- Не мне судить, быль это, или не быль,
Но с этим не шути!
Я отведу тебя – здесь ровно день пути
До тех, кто повезет тебя водою.
Вставай же! На перегонки с бедою
Пора, ужо, бежать, а не идти!

Эпизод 6
 Они идут вдоль берега озера. Тапиола быстро и уверено, с полной выкладкой.
Ладанка, налегке, тащится, еле передвигая ноги, шагах в пятидесяти, позади.
Голос (старой) Тапиолы:
«Там за Мысом Отортена было вепсов поселенье.
Там оставить на поруки, я ее намеревалась,
Чтоб оттуда на заставу
Добежать к исходу ночи.»
Тапиола(на берегу, оглядывается):
Вот нашла себе забаву
И работу, между прочим.
День пути до вепсов было…
Ну, а с этой белорукой,
Тонконогой, краснопятой
Нам и за три не добраться…
(У Ладанки подгибаются ноги, и она падает)
Так! Придется поднапрячься!
Эпизод 7.
 Теперь уже по лесной тропе, видимо срезая путь, Тапиола тащит на спине Ладанку вместе со всем снаряжением. Потом они вновь идут, и Ладанка вновь отстает и вновь оказывается на закорках у Тапиолы… Наконец, открывается вид на убогий починок.
Т: - Странно, ни людей, ни лая!
Кабы не откочевали?
Иль повымерли? Едва ли…
Вон за домом на подворье,
Нехотя, очаг дымится.
Что-то там должно вариться…
(Видно, как ребенок поднес к очагу вязанку хвороста)
Так! Пошли! Иди за мною!
Если что, беги обратно
В лес поглубже. И не бойся
Заблудиться ненароком…
Я сыщу тебя, ты тока
Не переходи протоку…

Эпизод 8. Они обходят избушку, так, что видно крыльцо. Дверь открыта, но никого…
Тапиола : - Останься здесь! Меня они не ищут.
Коли что, ступай к протоке – солнце за спиной,
Там вверх – полдня пути…
Тебе-то, впрочем, за день не дойти.
Да, не беда – дозорные споймают.
 (С копьем наизготовку она приближается к дому.)
  Эй! Кто в доме?! Отзовитесь, на крылечке покажитесь!
Выходи меняться златом,
Покажите, чем богаты!
Дверь открыта, но никого, никакого ответа. Тапиола уже поняла, что попала в засаду (видать хорошо знала обычаи хозяев), но отважно идет вперед.
Эпизод 9
«Ой, поможите! Придавило меня! - Вдруг доносится из глубины то ли стон, то ли плач ребенка.- Стойка обвалилась, а я один! Ой, больно, больно!»
Тапиола-то сразу поняла, что ребенку и впрямь больно, И ПОЧЕМУ – больно…
Почти без взмаха она швыряет копье в оконце-просвет, и тот, кто следил изнутри, едва успевает отпрянуть… Ба! Да это – Хозрой, советник Шаха, будущий «пациент» Анеи! Пока он выскакивает наружу, на Тапиолу уже накинули сеть, и двое подручных., Детинушка и Злой, утихомиривают ее ногами. Ей связывают сначала ноги, потом, сев верхом, заломленные к лопаткам руки. Вытаскивают из дома пленных… Все семейство.
Хозрой: - Мы ищем девочку! На лодочке- долбленке
Она к вам приплыла от мыса …
Есть, что с нее спросить! И если не хотите
В страданьях умереть, ответив за нее,
Скажите, где она? И укажите путь,
Туда, где прячется…Сейчас по одному
Вас будем жечь и резать по частям!
Начнем с детей…
Старший:
Мой господин! А не было ль на ней
Такого знака, что висит над входом!
Хозрой:
Так потому, безмозглые уроды,
Мы к вам пришли
И многое такое здесь нашли,
Что связывает вас с поганым родом!
Старший:
Так это же клеймо, а мы его рабы…
Хозрой:
Заткни свой рот, немытая скотина!
Где терем и как имя Господина?!
Старший:
Найду ли я слова, мой повелитель!
Но ты проник в Священную Обитель
Праматери Богов Добра и Зла.
Здесь демонам и вырьям нет числа.
К ее дворцам земного нет пути
И можно только по воде пройти
На остров Туле. Там, есть тайный вход,
В тот мир, где Вечно Юная живет…
А с ней служанок целый хоровод
Одна в одну, как будто бы двойняшки…
Хозрой (просебя):
Так вот кого я пощипал за ляжки…
Тапиола (хозяину, незаметно подморгнув):
Заткнись, тупой осел! Иль я тебя убью,
И, знай, что живота не пожалею,
Предательство пресечь…
Хозрой: Ты продолжай! А сучку эту
Ремнями начинайте сечь,
Пока сама не выдаст все секреты…
Неожиданно в дверях, словно все время находилась в доме, появляется Ладанка.
Эпизод 10
Ладанка:
Да полно, Дядя, стоит ли об этом…
Ну, что уставился? Да, Дядя, это Я,
Та самая поганая плутовка,
 Которую вчера ты очень ловко
 Под мужеложца-шаха подложил,
 (Чтоб вечно наш властитель в здравье жил!)
Да и тебе немного перепало…
Ну, что ты смотришь? Для начала
Пора бы и поесть…
Мне кажется, в котле снаружи есть
Мясное варево… Да развяжи ты этих!
Не видишь, бабы старики, да дети…
Им не зачем бежать. И мы, и вы в плену…
Да! Вы пришли в волшебную страну,
Где предки ваших предков жили.
Но почему вы, вдруг, решили,
Что вам подвластны силы волшебства?
К примеру, я вчера из баловства
Над лесом вызвала ненастье…
И, между прочим, ваше счастье,
Что вас Перун не потопил…
Ты, кстати, медовуху пил?
Накройте стол! Подайте ковш и чаши!
Те, что позвонче и покраше…

С того момента, как появилась Ладанка, всё странно меняется. Пленников, оставленных снаружи, и не думали освобождать, а они несут и несут на стол яства, ставят дымящийся котел, серебряную (сасанидскую) посуду. Женщины, вдруг нарядные, наполняют ковши… Лишь Тапиола, оставшаяся связанной, недоуменно смотрит на происходящее: трое пируют за столом, с Ладанкой напротив Хозроя. Кубок, наполненный Ладанкой, сам по себе ползет через весь стол к Хозрою, Детинушка жрет полусаженную кость, Злой что-то кидает в рот, но уже присмотрел одну из молодух (откуда она взялась, такая гладкая?)…
И вдруг… Разрезанная веревка падает с ног Тапиолы… Рядом с ней Ладанка. Настоящая, а не то наваждение, что сидит за столом. Словно лошадь на привязи, Ладанка на цыпочках выводит полусвязанную Тапиолу за дверь, и девушки стремглав бросаются в лес.
Эпизод 11
Оказывается еще раньше Тапиолы Ладанка освободила подростков: мальчишку и девочку. Они уже отбежали шагов на пятьдесят, но задерживаются.
Тапиола: Её бегом тащите на заставу!
Она, сама собой, живая весть…
Когда ты им подсыпала отраву?
Ладанка: Да, в общем, этих способов не счесть…
Мальчик:
Он их убьет!
Тапиола: Да нет! Я не позволю!
Сестра! Выходит рано мне на волю!
К тому ж оружья я должна вернуть.
А ты – за ними вслед. Беги, не близок путь!
Тапиола возвращается к избушке, но поздно. В спину выскочившей из дверей женщины впивается стрела Хозроя. Внутри раздается и захлебывается детский крик.
«Быстрее, в погоню!» – Слышно, как командует Хозрой. В ответ кто-то истошно блюет.
Тапиола крадется «со двора». Прокрадывается за спиной блюющего на четвереньках Детинушки и увлеченно насилующего молодуху Злого, туда, где свалена отобранная у нее утварь. Неслышно достает из ножен свой страшный тесак и взмахивает им над головой Злого. Помешал Хозрой. Откуда-то взялся, швырнул подколодник, сбил девушку с ног, но та все же успела рубануть Злого по левой руке. Опять свалка. В суматохе ускользает молодуха. Хозрою, с его тонким персидским ягдатаном, явно не справиться с тесаком Тапиолы. Выручил Детинушка, прикрылся скамьей и оглушил девушку кулаком.

Эпизод 12
Все четверо: корчащийся от боли в руке Злой, исполняющий, все же, роль следопыта; Детинушка, тянущий на нашейной петле, нагруженную утварью Тапиолу; и Хозрой, замыкающий, подстегивающий девушку по голым ногам березовым хлыстом, - пробираются по лесной тропе. Выходят к протоке. Уже садится солнце. Злой походил по берегу, что-то объяснил Хозрою. Тот подошел к лежащей на боку связанной Тапиоле.
Хозрой:
Скажи, вояка, что там за жилье
На день пути, вверх по теченью?
Тапиола молчит.
Не то придется попросить прощенья
За свой удар ножом.
Сначала потанцуешь голышом
  На угольках. Потом… Ты видишь этот ножик?
Он с ножек нежно снимет кожу
Вот до сих пор…
Так что? Сейчас продолжим разговор?
Ведь на колу просить пощады поздно…
Подвесь её! Ночь, полагаю, будет звездной…
Начнем с хлыста!
Ты братец, не устал?
Управишься одной рукою?
А то от комарья покою
Бедняжке нет…
Секи! Покуда не придет рассвет.
Пока продолжался этот монолог Детинушка успел вытряхнуть Тапиолу из рубахи и подвесить ее за руки к толстой ветви, нависшей над опушкой. Хозрой же, допрашивая Тапиолу, прилаживает Злому на разрубленную руку что-то вроде лубка. Тот корчится от боли, но, когда получает команду пытать девушку, радостно преображается. Тесаком Тапиолы он, злорадно хихикая, срубает несколько длинных прутьев и так, чтобы видела Тапиола, проверяет и демонстрирует их упругость. Наконец, выбирает нужный и со знанием дела начинает хлестать девушку по ягодицам и спине. Тапиола, скрипя зубами и извиваясь под ударами, терпит. За то, после каждого удара, вопит и обливается слезами Злой: каждое резкое движение отдается болью в разрубленной, видимо до кости, руке. Хозрой и Детинушка откровенно веселятся страданиями обоих. Но стоит ли затягивать эту сцену?
Эпизод 13
Мальчик с починка вепсов бежит сквозь лес. Бежит, задыхаясь, из последних сил.
Еще шаг, и он упадет. Но с последним шагом нога попадает в петлю ловушки, и та возносит его вверх ногами и начинает раскачивать, ударяя о соседние стволы. Три девушки в охотничье-воинском снаряжении возникают из-за стволов и снимают с петли беспомощную добычу. У мальчика идет горлом кровь. Он пытается что-то объяснить, но без конца захлебывается и закашливается. Там-там –там… Показывает он знаками. Дозорные невольно смотрят «туда», а из леса на них выбегает младшая сестра мальчика.
Она вся, буквально, изорвана ветвями, но держится лучше брата. Она-то, как видно по жестам и реакции дозорных, все объясняет толково. (Именно по жестам и реакциям мы догадываемся о содержании разговора, потому что все это время продолжает свистеть хлыст, слышатся стоны Тапиолы и похохатывания истязателей).Одна из дозорных сбрасывает снаряжение, отстегивает панёву и, в короткой рубашке, с одним лишь тесаком за спиной, уносится в лес.
Эпизод 14
О! Этот гонец - не дети с починка! Это посланница Одина быстроногая Гна летит, едва касаясь земли пальцами ног. Она летит все быстрей и быстрей, и лес, словно по волшебству, расступается на ее пути. (А хлыст все свистит и шлепает по телу уже не сдерживающей вскрики Тапиолы).
Эпизод 15.
Злой в изнеможении падает. Тапиола, на спину которой страшно смотреть, переводит дыханье. Детинушка и Хозрой в восторге. Хозрой берет новый хлыст и встает так, чтобы сечь по животу и груди. Мы слышим его удар уже на заставе Хранительниц.
Эпизод 16.
Из тайного лаза в зеленой стене, «рысью», строем, нога в ногу выбегает отряд «валькирий» в блеске оружия, воинских доспехов и кожи. Прекрасные, как дикие кобылицы, уносятся они в тайну ночи.

Эпизод 17.
 Тапиолу подтягивают повыше. Хозрой складывает под ногами Тапиолы маленький костерок. Деловито переносит огонек и начинает раздувать пламя под болтающимися ногами. Тапиола успевает заехать ему пяткой в лоб. Хозрой опрокидывается на локти.
Однако происшествие лишь позабавило его. Сквозь дым он с удовольствием рассматривает исполосованное тело начавшей дергаться над огнем девушки… И вдруг…
В предрассветной мгле, сквозь дым он видит… Ладанку.
Ладанка выходит на опушку, держа перед собой, за основание рукоятки, лезвием вниз, свой маленький кинжальчик.

Ладанка:
Опять ты занялся не тем,
Что подобает делать мужу.
В искусстве столько свежих тем,
А ты повсюду сеешь ужас!
Давай меняться: я тебе
В знак изменения в судьбе,
Отдам вот это (по секрету),
А ты вернешь мою подругу…
И мы забудем друг про друга!

С этими словами Ладанка тянет за хвостик оплетку рукоятки, та распускается, деревянная рукоятка-чехол распадается надвое и обнажает изящной работы подлинную рукоять в виде сплетенных змеек, которые держат драгоценный камень, невиданных размеров и красоты. Хозрой парализован увиденным. Он-то знает, что цена камня больше цены каравана Шаха, оставленной им родины, и всей его прошлой жизни… Не помня себя, он протягивает к камню открытые ладони – Ладанка что-то нажала. И камень прыгнул в руки Хозроя. В переливе его лучей пронеслись волшебные сады, сказочной красоты дворцы, гаремы полные райских гурий…
Глухой удар - и сказочный мир разлетелся на искры, вспыхнул багровым пламенем и канул во мрак. Из мрака взлетает дубина Детинушки и вторично опускается на голову Хозроя. У того из ушей и носа хлынула кровь, и он падает вниз лицом, выбросив вперед руки с камнем. Ай, да Детинушка! На вид дурень-дурнем, а цену камушка прикинул.
Детинушка подобрал камень, подышал, потер о рукав, спрятал в кошелечек-оберег на груди. Посмотрел на напрягшегося Злого (напрягайся не напрягайся, что сделаешь с надрубленной рукой), на девушек (Ладанка уже разбросала босой ногой костерок под Тапиолой и чиркнула своим ножичком по веревке на ее запястье). Да на кой они ему, эти девки! Быстро подхватил, что надо, дубину – на плечо и в путь. Оглянулся напоследок - и во время. Злой метнул в него двулезвийный нож, который до поры прятал в сапоге, в глухих ножнах. Детинушка успел уклониться – нож чиркнул одним лезвием по щеке и вторым впился в березу за его спиной. Не дело оставлять живым такого врага! Не оценил подарка! Детинушка возвращается и, дважды взмахнув дубиной, разносит Злому череп.
Еще раз зыркнув на девушек, Детинушка скрывается в лесу.
Ладанка, словно забыв о бесчувственной Тапиоле, висящей на одной руке, кошкой покралась следом. По пути глянула туда, где в березу впился нож Злого. Вокруг жала – дымится черное пятно. Ладанка осторожно двинулась дальше.
Очнулась Тапиола и видит, как очнулся Хозрой. Перед его глазами вздыбилось налучье малого лука Тапиолы. Хозрой неуверенно, но хищно вцепляется в него: главное - быть при оружии. Хоть и умирая. Он озирается, но ничего не понимает. И начинает подниматься на ноги. Тапиола подтянулась и зубами пытается освободить вторую руку.
Ладанка сдернула оберег с камнем с шеи Детинушки. Тот висит мертвый на кустах калины. Левая сторона лица вздулась и почернела.
Хозрой, волоча лук, поплелся, куда повели ноги – вниз, к протоке, нечаянно попал на плот. Плотик заходил ходуном – Хозрой рухнул на колени. Сквозь туман полубреда он видит Ладанку. Что-то в ее руке сверкает волшебным светом. Не вполне сознавая, что он делает и зачем, Хозрой начинает прилаживать стрелу.
Ладанка видит, как Хозрой направляет на нее стрелу, и, словно защищаясь, выставляет ладонь.
В глазах Хозроя свечение из ладони Ладанки рассыпается на дюжину звезд. Хозрой стреляет в среднюю.
Освободившаяся из петли Тапиола кошкой бросается на перерез стреле и получает ее под сердце.
Хозрой на плоту падает одновременно с Тапиолой. Притопленный падением тела плот освобождается от чалок и унесенный течением исчезает в тумане.
 
Эпизод 18.
Выбиваясь из сил, сгибаясь лицом до земли, пробуксовывая ступнями на песке, Ладанка тащит волокушу с бездыханной Тапиолой вдоль берега. Куда и зачем?
Уходи, проклятый Морок!
Не отдам тебе подруги!
Я свою сестрицу скоро
Передам Рогнеде в руки.
Лишь одной ее уменье
Лишь одной ее старанье
Ей подарит исцеленье,
Избавленье от страданья…
Она не замечает, как наехала волокушей на выброшенное волнами корневище. Волокушу перекосило, одна из жердей ломается. Ладанка падает без сил. Бессознательно поднимается, бредет к протоке. Падает лицом в воду. Смывает пот, оглядывается в отчаянье на косой силуэт волокуши с безжизненной Тапиолой и стрелой, торчащей из-под сердца. Беззвучное рыданье сотрясает ее тело, искажает лицо.
Но, когда она стирает слезы и смотрит вдоль берега, то, пораженная, видит приближающийся из марева отряд женской стражи и несущуюся впереди всех
Девочку с починка вепсов.
Несколько позже мы дадим этой девочке имя, но это будет совсем другая история.

Эпизод 19. Наше время. Северный Урал, южнее Югры.
Полковник дочитывает эпизод.
«На маленьком плоту…- Напевает Полковник, вроде бы себе под нос. – Я в воду уплыву!»
«Ты полагаешь, много воды?»
«Не знаю, как ты доберешься до развязки, но пока, все, что в двух предыдущих главах и восемнадцати эпизодах этой, мне представляется, разрозненными предпосылками к ЗАВЯЗКЕ».
«И отсюда - недоговоренное: пора завязывать!»
«Ну, почему же…Эти стихоплетения»… Достаточно забавны. Хоть на музыку клади и делай рок-оперу!»
«В «Зоне-М», да не с тем».
Подходит Физик:
«Я бы назвал ситуацию: «В «Зоне М», да не совсем»… Так вот, милостивые государи, докладываю. Первое: мы на юго-восточном склоне хребта Поясовый Камень… Да, да! Склоне, а не подъеме! …огромной выемки, диаметром от трех до трех с половиной километров, почти идеальной круглой формы. Так что во время последнего, тяжелого подъема мы реально опустились на двадцать метров. Второе: Эпицентр воронки значительно смещен к северо-западу, а расчетная глубина достигает… ровнехонько + 200!
« Ты хочешь сказать, что те деревья внизу, на самом деле наверху?»
«Что это за выражение: «на самом деле», в нашей ситуации? Согласно показаниям приборов, наверху!»
«А по карте, здесь плавный тягун до хребта на отметке +1 200, в среднем. И до него еще пятнадцать километров»
« Что ж, господа авантюристы! Поздравляю с открытием новой аномалии!»
«И, что дальше? Вперед или назад? Спускаемся или поднимаемся?»
« Н-да-с! Вопросик…»

Эпизод 20. 1Х век. Подворье Рогнеды
Рогнеда, как обычно, словно изваяние сидит на своей колоде, опираясь на клюку.
Чуть в стороне мнется Анея.
Рогнеда: - Ты хочешь что-то спросить?
Анея:
 - Я спасла жизнь злодея, более страшного, чем те, что растерзали мою семью… А ты вернула к жизни убитую им девушку, достойную богов… Они спят по разные стороны стены твоего дома, но не толщина бревен их разделяет… Зачем мы равно служим Добру и Злу?
Р:
- Добро и Зло родились близнецами. И только во зрелости обнаружилось единственное различие меж ними… Зло оказалось бесплодным. Этой истине более тысячи лет, а известна она немногим. Тапиола родит восьмерых сыновей. Четверо умрут во младенчестве, четверых отец их воспитает великими воинами. В каждом сражении каждый из них будет убивать до двадцати врагов… До двадцати человек в каждом из бесчисленных сражений…
- А Хозрой?
- Он – твой, тебе и ведать!
- Ах, бабушка! Лишь то, что было, открылось мне…
А то, что впереди, туман и мрак…
- А ежели взаправду это так?
Эпизод 21. Наше время. Северный Урал.
 Автор: Туман и мрак!
Багровый туман чуть рассеялся, и за ним открылся уходящий в сползающие облака крутой склон, поросший огромными, высоченными, черными елями.
Полковник: Черная тайга! Откуда здесь?
Автор: Взгляни туда!
Полковник оглядывается. Позади них сползающее по склону облако отрывается от земли и плывет вместе с другими над открывшимся простором: бескрайним морем черной тайги. К Автору и Полковнику присоединяется вся группа. Все зачаровано смотрят на чарующий вид.
Полковник:
- Все огнестрельное оружие привести в боевую готовность! У кого нет, вооружиться топорами, охотничьими и кухонными ножами. Разбиваем лагерь прямо здесь. Изготовиться к обороне от нападения хищников. Из лагеря по одиночке и без команды не выходить! (Физику):
Надо определиться с координатами…И сообщить через спутник во все или любой из координирующих нас центров о ситуации.
Оператор ( у экрана компьютера): Нет спутника! И, вообще… Над землей нет ни одного спутника!
Полковник: Понял! Это обсудим позже! Н-да-с! Определиться по солнцу в горах мы не сможем… (физику): Есть предложения?
Физик: Соображения. Судя по рельефу местности, мы, географически, там, где и должны были быть: на пологом склоне к хребту…………. Югра там, за горизонтом.
А круча, к которой мы вышли, возможно, такая же флюктуация, как и впадина, или, что хуже, обычный увал, не отмеченный на современной карте. Предположим по той причине, что к нашему времени его срезало ледником…
Лыжница: Вы шутите? Мы, что в доледниковом периоде?
Физик: Шучу, но всерьез! К счастью, мы в послеледниковом периоде. Во времена до распространения сюда лесостепи. Похоже мы нашли одно из тех мест, где «чудь ушла под землю». Согласно легендам, в состоятельности коих вы меня старательно убеждали, народ чуди воспротивился приходу Белого Царя и белой березы, и, через дыру в пространственно- временном континууме, откочевал во времени на многие лета назад.
Проводник: Это, что за хрень, консилиум с дырой?
Физик: Это писатели-фантасты придумали термин, для людей с плохим средним образованием, чтобы те не сошли с ума, пытаясь без математики постичь единство Пространства и Времени.
Автор: Отправляясь в экспедицию, мы сознательно лезли на экстремальный рожон. Поэтому договоримся не хныкать! Если мы и вправду нечаянно совершили переход во времени... «Просто так», безо всяких специальных устройств и энергозатрат! Реально, и там и там, существует «окно». Или «дверь». Надо только понять условия перехода и побыстрее возвратиться…для организации дальнейших исследований.
Дочь Лыжницы: Во, прикол! Прямо, как в фильме « Десятое королевство»!
Физик: Увы! В реальности, как вы выразились, все будет не так просто. Реальность тоже изменилась.

Эпизод 22. 1Х век. Биармия. Подворье Рогнеды.
Рогнеда:
Все переменчиво,
То сумрак, то рассвет,
Но, если ты во мраке свет
Зажжешь одним усильем воли
 Тебе не надо будет боле
Гадать, как выполнишь обет…
Забыли мы о нем за мелкими делами?
Давно ли ты видела его, гадая на воде?
Чем там он занят? С кем и где?
Анея:
- Ах, бабушка! Ужель решила ты,
Что позабыть могла я супостата?
Я лишь ждала, когда средь суеты
Бегущих дней ты, как всегда,
Сама назначишь дату,
Когда мне умирать…
Рогнеда:
- Тебе?! А не ему?
Вот, в чем вопрос! А я и не пойму,
Что это так тебя тревожит?
Ты, вроде бы однажды кожу
С него живого собиралась снять?
Анея:
- Я больше не могу себя понять!
Когда в меня твоя вселилась сила,
И стольких мертвых для Яви воскресила…
А инших силой высшей воли
Избавила от вечной боли?..
Я не могу убить! Хотя бы и врага,
Лишившего меня всего на свете…
Нет, нет! Наш прежний уговор
Всегда я выполнить готова!
Но вот, что я тебе скажу…
В себе самой мне это ново:
Я в сердце зла, не нахожу!..
С которым шла к тебе, взывая к мщенью.
Рогнеда:
Что ж? Поздравляю с возвращеньем
 Твоей измученной Души!
Да радоваться, дура, не спеши:
В разладе состоят Душа и Тело…
Так вот! Покуда ты не залетела
От немощного старика,
Запомни, что во все века
Капризам Лады не было предела!
А именно капризы Лады
Нам отворили двери ада…
Анея:
Но я не ведаю значенья слова «ад»!
Рогнеда:
Его придумали лет восемьсот назад…
Ад – это жить среди людей,
Рожать и умирать в бесправье и нужде,
Бессилие осуществить мечту,
И доказать неправоту
Лжеца и подлеца…
Ад – средь красавиц не иметь лица,
Стремиться к совершенству без конца…
Один мудрец сказал, что это вечный сон,
Он высшей силой, полнотой всезнанья
И вечною любовью сотворен!

Эпизод 23 Северный Урал. Меж двух времен.
«Входящие, оставьте упованья!» - Цитирует Автор, оглянувшись туда, где только-что им преграждала дорогу заросшая древними черными елями стена. – А вот и вход в преисподнюю!»
 Растеряно оглянулись и все другие. Стена елей по-прежнему существует, но где-то там, выше окрашенного заревом, поднявшегося облаком тумана. А ниже его, обрамленное уродливыми скалами, открылось ОТРАЖЕНИЕ ВИДА НА БЕСКРАЙНИЙ ПРОСТОР ЧЕРНОЙ ТАЙГИ, уходящей, как и в реальности, за горизонт. Теперь уже и тайга, что выше тумана, отразилась в небе на «реальной» стороне. Все вертят головами. Только две скалы «впереди», справа и слева от входа в «зазеркалье», позволяют хоть как-то ориентироваться.
Полковник всаживает свой топор в лежащий ствол дерева, находит ориентиры там и там, и указывает, где воткнуть второй топор.
Полковник: Смотрите и запоминайте! Вон тот ствол, корнями и комлем лежит «назад», а вершиной «вперед»! Обращайте внимание и запоминайте подобные ориентиры!
Географ: Разрази меня гром, но это – Старики!
Лыжница: Какие старики!
Географ: «Старики» с Сейд-озера! В точь, как на фотографиях Александра Кондиайна!
Ну, экспедиция Барченко – Кондиайна, двадцать второго года, в Русскую Лапландию…
Физик: Но Сейд-Озеро – под Мурманском, за две тысячи километров.
Автор: Возможно здесь у пространства другие законы…
Полковник: Кстати, и у времени тоже!
Автор: Где-то я это уже читал! (Оба смеются и достают фляжки) Предлагаю всем по рюмочке! Как-никак – мы на вершине славы!
И пока все разливают и чокаются, новая пелена тумана накрывает экспедицию. А едва туман поднимается, «окно» вперед исчезает. Впереди огромная стена, поросшая черным лесом. А позади, вздымается к небу ее «отражение». Все опять вертят головы.
Экспедиция – на дне гигантского кратера, глубиной полтора-два километра и километрового диаметра. Круг неба над головой продолжает полыхать багрянцем.
Эпизод 24. Подворье Рогнеды
Анея:
Ах, бабушка! Как это мудрено!
Когда б мне ведать все, что знаешь ты!?
Прости меня за дерзкие мечты…
Рогнеда:
Но мне ль не ведать, что тебе дано
Всевышней волей!
Тебе такое выпало на долю…
Да, хватит рассуждать! Там твой Герой,
Похоже, обоссался под себя!
Ты, «дальнего, как ближнего любя»,
Поди, его обмой, да снова напои
Тем зельем, что сварить тебе велела,
Да подразни его немного телом…

Эпизод 25. Там же.
Анея входит под навес Хозроя. Тот смущен и несчастен. Анея, поморщась, стаскивает с него шкуру-покрывало, вешает поодаль на жердь. Осматривает распростертое обнаженное тело беспомощного мужчины – иронически улыбается. Разводит кипяток, снимает рубаху и, плеснув слегка на себя, поливает Хозроя от головы до ног. Нагая уходит за второй бадейкой холодной воды, разводит кипятком, обмакивает березовый веник и протирает им тело Хозроя. Внезапно (и для себя) Хозрой хватает ее за запястье. Анея не пугается, скорее приятно удивлена. Она начинает медленно отступать и тянет Хозроя за собой. Тот медленно садится – в глазах его все пошло кругом. Анея легко высвобождает руку, достает серебряный (тот самый ) кувшинчик и поит Хозроя. Тот неуверенно, осторожно накладывает свои руки поверх рук Анеи. Они долго смотрят друг другу в глаза, прежде, чем Хозрой забирает кувшинчик, раздвигает ее руки и осторожно целует в левое плечо, потом в правое. Когда он касается губами соска левой груди, Анея взвивается и кошкой выпрыгивает из-под навеса. Хозрой медленно, но настойчиво подтягивается за перекладину, встает и, как был голышом выходит наружу. Опять все пошло кругом. Наконец он соображает, в какую сторону сбежала девушка, движется вдоль сены и поворачивает за угол.
Там, скаля клыки, плотоядно улыбается Юма и поглаживает ладонями когтистых лап черные соски огромных волосатых грудей.

Эпизод 26.
Хозрой бежит сквозь редкий лес так, как не бегал молодым и здоровым. За спиной призывный требовательный рев чудовища – Юма, когда на двух, когда на трех ногах бежит, не догоняя, приотстав шагов на десять. Он пролетает сквозь кустарник на опушку – посреди нее, шагах в десяти, в развилке берез стоит Анея. Она – в рабочей рубахе, пояске с ножнами и когтистым ожерельем на шее. Юмы – как не бывало. Анея сходит на землю и приближается к Хозрою. У того подгибаются ноги. Он падает на четвереньки и так стоит, пока ноги девушки не оказываются перед его лицом. Едва касаясь их руками, Хозрой осторожно целует пальцы ног Анеи и, уткнувшись в них лицом, начинает рыдать, как ребенок.

Эпизод 27.
Эту сцену наблюдают, скрываясь за стволами огромных берез, обступившие их кольцом девушки Пограничной Стражи. Когда Хозрой, в пылу покаянных ухаживаний запускает руки (и губы) под подол сомлевшей Анеи, в березу над их головами впивается стрела.
Старшая Дозора:
Прости, Сестра! Неслыханное дело:
Верховная, не медля, повелела,
Привесть его живьем или принесть,
Коль сам идти не сможет.
Не знаю, почему паскудной этой роже
Оказана такая честь.
Анея:
Он - вождь безумной своры иноземцев,
Вернувшихся на родину отцов…
Здесь лжи и правды не найти концов,
Но это дело – не твоего ума
Пусть все решит Верховная сама…

Хозроя уже «спеленали» жгутами и приторочили на носилки из двух жердей.
Старшая:
Ты с нами? Нам живьем его не донести!
Анея:
Он выживет…
Но дальше нам не по пути!
Конец новеллы «Нечто иное»

«АНЕЯ» (продолжение)
Эпизод13 . Наше время. На палубе теплохода, вверх по Каме.
Полковник:
НЕЧТО ИНОЕ? Вы хотите сказать, что вся группа, люди разных возрастов,
разной психики и физического здоровья и состояния, обожрались каких-то незафиксированных их вниманием мухоморов и совершенно однообразно галлюцинировали?
Физик:
Жаль, что не пришло в голову включить в состав группы психиатра…
Лыжница:
И диетолога…
Врач:
 Меня удивляет, что ни у кого не наблюдается послестрессового состояния.
Ни у кого! Что же касается психиаторов или психоаналитиков, они еще скажут свое слово.
Я прошу каждого очень серьезно отнестись к составлению письменного отчета. Прошу не обмениваться друг с другом соображениями и совместно не уточнять воспоминаний. Каждый пишет свое. Пока плывем, запишите еще раз все, что запомнилось.
Дочь Лыжницы:
Но мы уже сдали…это сочинение «Описание забавного происшествия»
А я два раза одну мысль думать не умею.
Автор:
Доктор прав. Это будут другие мысли и другие сочинения. Головы поостынут…
Полковник:
 А фантазии по-раыграются!
Проводник:
Нет, мужики! Как не раскладывайте, тут дело не в наших чердаках и не в вашем континууме… Верно запомнил? С нами и в впрямь случилось НЕЧО ИНОЕ.
Однако, на пристани разбежимся! Дальше мне с вами не по пути!
Эпизод 14. Подворье Рогнеды
Анея, собранная в дорогу. Тапиола, еще бледная и вялая сидит на завалинке, привалясь к стене.
Рогнеда:
Теперь ступай! Но выполнить обет
Тебе придется, хочешь иль не хочешь!
Еще разок посмотришь Смерти в очи
И телом пострадаешь, между прочим…
Да, не страшись… За истину платить
Пристало только истинной монетой!
И, кстати, забери с собою это –
Быть может пригодится по пути…

Рогнеда возвращает Анее те «царьградские каменья и резные украшенья», что девочка принесла ей в уплату за месть убийцам семьи.
Рогнеда:
Теперь ступай! Неведом мне твой путь!

Анея встает на плот, принесший Хозроя. Плот сам по себе отчаливает и медленно уплывает в туман, и растворяется в солнечном мареве.

Рогнеда:
А мы теперь с тобою, как-нибудь…

Тапиола, еще не в силах подняться, жалко улыбается.

Эпизод 15. Давным-давно, но уже не 9-й век, а ближе к 19-му.
Княжич, Приспешник и Прихлебай - в засаде у часовни на кладбище.
Княжич:
Подумаешь, Христовая невеста!
Мои здесь все невесты, наперед!
И батюшке о том давно известно,
Пусть только супротив меня попрет!
Пр:
Да ей же от него и попадет
За то, что ночью шлялась, где не надо!
Кн:
Вот то-то! А «исчадий ада»
Назавтрева и дьявол не найдет!
Пр-х:
Потише! Слышится – идет!
Надевают черные маски с рожками и становятся похожими на чертей.
Появляется девушка, босая, в исподней рубахе, с охапкой кладбищенской травы. Голова и лицо по глаза замотаны платком.
Кн.
Смотри-ка, тоже прячет рожу
Пр:
Жаль, что не телешом!
Кн:
Сейчас поможем!
А ну, пошел!
«Черт» с хвостом и рогами выскакивает перед девушкой, растопыривает когтистые пальцы. Та роняет траву, но раньше, чем повернулась бежать, второй подскочил сзади и рванул рубаху лоскутом от плеч до ягодиц. Девушка, аж, присела, а «черти» ловко, видать не в первой, задрали подол на голову, закрутили и поволокли. Занесли в часовенку.
Княжич (загробным голосом):
Брат! Посвети-ка! Мне увидеть надо,
Что за товар доставим нынче в ад,
Вот это да! С таким роскошным задом
Нас вряд ли завернут назад!
Пр:
Как раз для сковородки ракаленной
Пд:
А цицки маловаты для крюков -
Под ребра ей воткнем, определенно…
Кн:
А не тебе определять, мой милый,
Чем жилы
Из грешницы тянуть!
Давай быстрей – её живьем в могилу,
А как испустит душу, сразу в путь.
Княжич подмигивает Приспешнику.
Пр. (продолжая игру):
А может, коль душа ее во мгле,
Покуда нам послужит на земле?
Эй, ты! Коли заплатишь виру
Своим хипком, живой отпустим с миром!
Согласна ль телом душу откупить?
(Девушка, со страха потная, как мышь, кивает сквозь подол, задранный на голову)
За дело, братья, так тому и быть!
Кн:
Ан, нет! Пусть снимет все сама!
И свой товар, как следует покажет…
Пр:
И, кстати, наши палки смажет,
Коль думает на них летать…
Девушка поднялась на ноги, кое-как выпростала руки из кома рубахи на голове.
Размотала его и скинула, размотала платок с лица, стыдливо прикрыла им грудь и живот… Кто-то из «чертей» цапнул его длинным когтем, отобрал. Девушка, а в ней мы, вдруг, узнаем Анею, осталась в ослепительной, и в полумраке, красоте своего тела.
С ОДНИМ ЛИШЬ КРЕСТОМ НА ГРУДИ. Без страха, скорее с любопытством рассматривает она «чертей».
Княжич:
Скинь этот знак – для нас он вражий…
И дальше делай, что прикажут.
Не то поджаришься в аду!

Анея, по приказанию, сняла с шеи крест и намотала на запястье. Недобро улыбнулась…
Вдруг она, будто увидала что-то за спинами «чертей», и лицо ее исказил ужас. Мужчины невольно оглядываются – в дверях стоит, почесывая шерсть на груди, огромная, сисястая, волосатая женщина.
Княжич со товарищами, вместе с рамой, вылетают из часовни через оконце, в которое и ребенку-то не пролезть.




Эпизод 15. На следующую ночь.
 На том берегу протоки – не шибко тайные игрища на Ивана Купало. Совместные купания и все, на что отважится режиссер. Играющие не замечают, что их окружает облава, достаточно плотная цепь людей, через одного в монашеских одеяниях, редко кто в воинском снаряжении. У остальных – колья да рогатины. И на этом берегу тайно разворачивается облава. Во главе – Княжич. (Надо, чтоб Зритель в нем узнал последнего, третьего погубителя семьи Анеи).
С самого берега разгул наблюдает Черная монахиня. Но, наблюдая через протоку, она все видит «крупным планом», а когда вдруг оборачивается, отпрянув от непотребного откровения, мы узнаем в ней Анею. Увиденная сцена обескуражила ее, греховные мысли пробежали тенями по лицу… Сначала пальцем ноги, потом, подобрав рясу, пробует она оскверненную языческим обрядом воду. И вот уже ушел вверх подол власяницы, обнажив ноги на всю высоту бедра… Вот из-под снятой через голову одежды в свете дальних костров блеснули лопатки и плечи. Боязливо оглянулась – не видит ли кто?
И вошла в воду. А её видят! Подсматривают во все глаза. Княжич со своими подкрались и ждут. Анея, поблескивая мокрым телом, выходит из воды, сплетая венок из речных цветов. Одевает на голову.
Голос из тьмы:
А-а-а! Попалась, оборотень водяная!
Другой: Видали, сколь в ней монашьего!?
Третий: Водяница она русалья!
Все наперебой: Кикимора болотная! Задрыга окаянная! Вот, кто мужиков в болото на погибель завел! И пацанов давеча защекотал! И молоко у коров отсасывает на водопое!
Лови стерьво, да в Купальный костер! Пущай изойдет паром!

Анея было увернулась, да старух (и баб, коим купаться с парнями и возраст не позволяет, и сан супружеский не велит, больно много) – словили, поволокли. А тут и мужики, княжьи люди.
Голоса баб: Да прикройте чем, бесстыжую! Неча пред чужими цицками сверкать!
Появляется Княжич. Как и все разогрет медовухой и азартом ловли голой монашки.
Княжич:
Попалась, блудница притворная! Давненько следим за шалостями твоими?
И на овине, и на погосте!
Не верилось, покуда
Сам не узрел!
Как ты смиренно служишь
Христу-Спасителю и ангелам его!
Русалка из болотной лужи!
А может быть еще и хуже?
Вдруг в ней от человека – ничего?
Вдруг это и взаправду – водяница?
И в ней не кровь, а чистая вода?

Первый прихлебай:
Что за беда?
Коль в ней течет вода,
Плеть не должна оставить и следа!
Её за блуд на паперти посечь
Прилюдно следует – и так, и так!
Княжич:
А ты, я вижу, братец, не дурак!
В глаз угадал – не в бровь…
Да, не к чему нам батюшку тревожить!
Блудницу прямо здесь разложим
И поглядим, что в ней за кровь!

Анея:
Да, отпустите! Никуда не денусь
От вашего позорного суда!..
Но помните, что раз и навсегда
Я названа ХРИСТОВОЮ НЕВЕСТОЙ…
Княжич:
Вот и посмотрим, из какого теста
Твой хитрый зад!
Анея:
Ты б, Княжич, лучше посмотрел назад…

Княжич невольно оглядывается и вместо толпы приспешников видит десятки убиенных им в разные времена людей: стариков, женщин, детей… Зеленые мертвецы тянут к нему страшные руки. Княжич отпрянул за Анею и даже загородился ею. И верно сделал: едва та оказалась между ним и призраками, видение исчезло.
Анея, высвободившись из рук Княжича, поворачивается к нему лицом. Анея с жалостью,
Княжич с бешенством – смотрят в глаза друг другу. В руке Княжича дрожит плеть.
Анея:
Ударишь – завтра потеряешь руку!
Княжич:
Взять на испуг решила? Ах ты, сука!

И трижды вытягивает Анею плеткой через плечо. На третьем ударе плеть разлетается.
Толпа отпрянула – из рассеченных плеч Анеи по ложбинке спины обильно хлынула кровь… Люди крестясь: «Господи, прости и помилуй!» - разбегаются.
Анея через голову одевает власяницу.
Анея:
Ну, что – потешился довольно?
Но даже, если это больно,
Ни плети, ни огня я не боюсь…
А за тебя, убивец, помолюсь…
За нас с тобою вместе…
Я обещалась позабыть о мести,
Да не сдержалась… Ты прости меня!
Но завтра НЕ ГРЕШИ ДО ИСТЕЧЕНЬЯ ДНЯ.

Еще раньше, когда только схватили Анею, на том берегу началось побоище. Бьют кольями, ловят, вяжут. Те, что были в воде, подались к этому берегу. Их вылавливают и вяжут, кого в рванье, кого голышом. Кто-то из приспешников за волосья притащил связанную уже, руки за спиной, складную девочку подростка и голой бросил Княжичу под ноги. Пока тот отвлекся, Анея исчезла.
Эпизод 16. Утро на том берегу.
По всему лесу, руками в обхват стволов, привязаны обнаженные молодые люди. Изготавливают батоги. Княжич и Священник идут меж деревьев. Священник недоволен содеянным.
Священник:
Не выдам я ее! Она пришла к Христу
Из тьмы неверья с чистою душою!
Княжич:
Я вижу, как под Богом хорошо ей,
С заступником смиренным на посту!
А по ночам, что делает она,
Бродя одна нагая на погосте?
И для чего раскапывает кости?
И в том еще не вся ее вина…
В деревне говорят,
Что вслед за ней из леса
Пришли леарвы, лешии и бесы,
И начался падёжь и недород…
За зря не станет обвинять народ!

Священник:
Молились бы усердней, чем плясать
На игрищах, напившись медовухи!
Княжич:
То - молодежь! А девку две старухи
Босой и голой видели опять:
Плела венки под полною луною!
Я полагаю, было б не грешно ей
Об этом всенародно уличить!
Священник:
Эх, княжич, не тебе меня учить!
Слова бы складывать сначала поучился!
И, кстати, сам почаще бы молился…
Сам знаешь, на тебе грехов
Поболее, чем ягод среди мхов.
За что ты так на девку обозлился?
Аль не дала? Иль не хватило сил
Взять горемычную без спросу?
Княжич:
Мне не дала? Да этих голых-босых
Я всякий день имею штук по пять!
Священник:
Ну, чем ты, княжич, хвастаешь опять!
Что сам грешишь без совести и меры!

Княжич, раздосадованный, отходит.
Священник:
А в ней поболе, чем во всех вас, веры!

Эпизод 17. Анея в церкви, перед образами.
Анея:
Прости меня, Господь! Признала я его,
Последнего убийцу-супостата
Из тех, которые когда-то
Мою семью под корень извели…
И я его нашла, почти из-под земли,
А он не заподозрил ничего…
Прости его, Господь! Его прощаю я
Пускай себе идет своей дорогой!
И я, как подколодная змея,
Его не стану ядом жалить в ногу…
Прости его, Господь! И пробуди в душе
Его раскаянье, надежду и смиренье,
Чтоб жалкий грешник с верой в Воскрешенье
Обрел благословенье и покой…
Голос Рогнеды:
А позабыла ты, как кровь рекой
Тогда с крыльца лилась тебе навстречу?
Анея:
Пусть я сама за эту кровь отвечу
Своей неодолимою тоской!
Прости его, Господь! И упокой
Все души убиенных им когда-то!
Прими мое смирение в уплату
За вечный их в твоем раю покой…

Эпизод 18. На следующее утро. Роща на берегу.
Заключительная нота хорала женских голосов, контрапунктом нараставшая по мере молитвы Анеи, с последним словом взрывается сотней истерических, душераздирающих воплей, и выносит нас на ТОТ берег, где проходили обряд и погром, и где теперь Княжич, подбочась, едет верхом меж толстых берез, на стволах которых извиваются истязаемые люди. Ловко соскакивает, подбирает гибкую хворостину. Пощекотал концом ее подвешенную за запястья, исполосованную уже женщину. Нехотя хлестанул: пару раз по ребрам, пару –по бедрам. Отрока вытянул уже с плеча… И так дальше, по ходу. Приспешник, тот, что подсказывал насчет Анеи, опять подскочил и нашептал что-то в ухо. Княжич дружески хлопнул его по загривку, свистнул: подать коня. Кавалькада о шести всадниках срывается в галоп и мчится в объезд затона. Проскакали, срезая путь прямо по разложенным для отбеливания холстам, заодно отхлестали не успевших разбежаться девок. На дороге сбили слепого старца с мальчиком поводырем. Еще раз срезали, по чьему-то огороду. Шумно спешились на теремном подворье. Приспешник провожает Княжича в потешную хороминку. Там на перекладине за связанные руки подвешена давешняя «чадо-невольница». Ноги разведены и привязаны за лодыжки к ореховой палке. Когда девушка, стесняясь, пробует сжать колени, палка на время подается, да разгибается. Посмотрели – насмотрелись. Княжич указал всем уйти. Осмотрел со смаком, шлепнул по попке, щекотнул пальцем подмышкой. Стер слезинки, бегущие по наметившейся груди. И опустил руку вниз… У девушки от стыда и ужаса округлились глаза. Княжич, должно быть цапнул ее непристойно – и, враз, сальную улыбку его перекосило…

Крик по подворью:
Беда, беда! Беда с Княжичем!!! Княжича паралик разбил! На правую сторону!

Эпизод 19. Все там же.
Священник едва успевает вывести Анею из церкви на зады, как на паперть врывается полудюжина конных. Люди с ужасом смотрят, как те врываются в церковь, учиняют обыск, избивают не желающего говорить с ними священника. Как кто-то из деревенских прихлебаев подбежал, указал: мол, в лес утекла.

Эпизод 20. Там же. В лесу.
Анея бежит сквозь лес, полный собачьего лая. Пытается уйти по ручью, но поняла, что по ручью уже идут навстречу. Собаки все ближе, лай отовсюду. А когда поняла, что лают те, что на поводках, когда сквозь кусты замелькали тени взявших след гончих, едва успела взбежать по косому стволу поломанного дерева. Перебралась на соседнее, повыше… А собаки – вот они! Уже прыгают в бешеном бессилии достать. Не спеша, подходят и ловчии. Ясное дело – с Приспешником во главе. Скалится, довольный.

Эпизод 21. Подворье Княжьего терема
А Княжичу уже коляску соорудили. О двух колесах. Везут, что-то радостно объясняя. На задах четверо держат под уздцы коней, поставленных крестом. В центре креста – привязанная к постромкам за руки-ноги Анея. На Княжича жутко смотреть. Трудно понять, что больше его перекосило, паралич или ненависть, пылающая в левом глазу. Подозвал Приспешника, видать, только он и понимает хозяина. Стоящие кольцом миряне прислушиваются, да не слышат.

Приспешник: А ну, натягивай! Да, полегоньку! Полегоньку растягивать!

Конюхи дернули под уздцы – лошади затоптались было, но вперед не пошли, уперлись. А попытались погнать – вздыбились, спутали веревки, Застегали Анею хвостами, затолкали задами. Аж, с ног сбили – топчутся над упавшей, да не наступают. Анея крутится пол копытами, уже и петли с запястий и лодыжек сняла! Ей бы сейчас вскочить на какую – и в галоп! Ан, нет! Присвистнула, прихлопнула – кони на дыбки, поводья вырвали и - сквозь толпу. Кое-кого сбили.
Бабке, что горшок с углями несла на растопку, досталось нежданно не гадано. И горшок обронила, и платок потеряла и юбку порвала!...
Отпрянули зеваки. Княжич один на один с Анеей. Глаза в глаза,
И вдруг вспомнил, узнал в ней женщину, которой когда-то, глядя в глаза, взрезал живот… От низа до грудины…А Дебил и Злой удерживали ее распятую обнаженной на стене избы.
Прочь наважденье! Уже и собак с дюжину подвели. Да, что «подвели» - сами тянут, как на зверя, с поводков рвутся. Княжич помедлил – все ли готовы – и дал знак. Собаки сорвались, кинулись… Но шагах в пяти от Анеи словно о стену ударились. Завертелись, заскулили, поджали хвосты, а иные улеглись…
Приспешник опять что-то Княжичу советует. Тот усмехнулся, кивнул. Приспешник убёг. Княжич ладонью от глаз Анеи прикрылся, да все одно: вновь пришло наваждение. Как он младшенькую сестренку… Но тут Приспешник кстати вернулся, еще с троими. Бадейки с чем-то тащат… Анея удивлена: что это затеяли? У того, что сзади – длинный кнут. Запороть-таки решили. Нашли, значит такого, кто на монахиню руку поднимет, греха не побоится. А бадейки – водой отливать, как обомлею!
«Господи! Прости мою душу, грешную! На все воля твоя! Дай сил умереть достойно! Невинность свою приношу на алтарь твой!»
Свистнул бич – сбил изогнувшуюся под ударом девушку на колени. И, вдруг, внезапно, в лицо ей, в раскрывшийся за глотком воздуха рот, выплескивают что-то из бадейки. Да, что гадать?! Первач это. Самогонное зеленое зелье. Анея такого ни в доме своем, ни у Рогнеды не видывала, не слыхивала. Знать не знала, нюхом не чуяла! А ее еще раз – кнутом по плечам. Та – оземь. Выгнулась дугой, пальцами в землю вцепилась. А ей на руки, на волосы сапогами встали. Льют в лицо, в рот, уже малой струей, чтоб глотала. Анея противится, головой вертит, кашляет, отплевывает. Подхватили и - головой в бадейку. И еще раза два – кнутом. Нахлебалась. Подняли, отпустили. А её уже на ногах качает. Какое тут колдовство!
Приспешник к Княжичу подскочил, помогает порты расстегнуть. А двое Анею на руки подняли, колени ей раскорячили. Несут на Княжича, верхом посадить.
И насаживают уже было… Только вывернулась Анея, вырвалась через силу, да не совсем . Опрокинулась вниз головой и левой рукой выхватила из сапога Приспешника кинжал.
Глазом не успели моргнуть, как всадила его себе под левую грудь. Княжич разом выдернул кинжал, да поздно уже…
«К тебе иду Господи! Прости душу гре…» - Только и прошептала.
Так ПРАВОЙ рукой выдернул! Отпустило колдовство! Вот радость-то! Ура! Всеобщее –УРА!
Слышит в каморке для княжьих утех, скорчившаяся голенькой на белой медвежьей шкуре, та самая девушк- подросток…
А княжич радостный, тычет правым кулаком в подставленные морды прихлебаев. А те и рады, лезут, не замечая, что наступают на труп Анеи… Княжич с каталки встал, на Анею и не взглянул, перешагнул и пошел себе… А Приспешник опять подсказывает, куда идти-то…
От уголька, что выпал из крынки нерасторопной бабки, занялась соломинка, другая. Побежал огонек, добрался до лужи разлитого первача-самогона. Полыхнуло синим пламенем. Но едва коснулись огоньки мертвого тела, взвился огненный смерч, втянул в себя Анею и вознесся с ней в небо. Народ-то разбегся. Одна только бабулька, незадачливая, из-под ладони вслед глядит, усмехается… Присмотритесь! Да кто это? Уж не Рогнеда ли?
А княжья ватага к потешной хоромине подвалила. Подошли, отомкнули засов. Княжич дверь приотворил, глянул в щель – сидит красавица горемычная, трясется со страха… Княжич отворил дверь, вошел. Подмигнул девочке…
Отвернулся к двери, заложил зачем-то задвижку. «Ну, а теперь в Ярилу поиграем! Что ты там Ивашке Купале припасла?» - Обернулся Княжич к девочке… и обомлел.
На ложе любви, ухмыляясь, сидит огромная, сисястая, волосатая женщина. Княжич кинулся, было, к двери, но задвижку заклинило.
А чудище разомкнуло плотоядные губы и обнажило огромные (как у Кинг-Конга)
клыки…
Эпизод 22. IХ век. Подворье Рогнеды.
ОНА сидит, как всегда сидела, опираясь на клюку, на колоде посреди подворья. Козленочек гоняется за бабочкой. Собаки, кого-то зачуяв, поднялись, но не кинулись. Из лесу вышла и робко приблизилась ТА САМАЯ Девочка, пленница Княжича. Она опускается перед Рогнедой на колени, и разворачивает перед ней платок с ТЕМИ САМЫМИ «резными украшеньями». И только, когда сидящая откидывает капюшон, мы узнаем в ней Анею. Повзрослевшую лет на десять-пятнадцать. Грохнула крышка люка – из погреба вылезла огромная, сисястая, волосатая женщина. Выхлебала что-то из огромной лоханки, отошла на пару шагов, присела и шумно пописала. Заметила взгляд Девочки, и с ревом забила себя кулаками в грудь. Девочка отпрянула и затряслась, прижавшись спиной к коленям Анеи. Та ласково погладила ее волосы.
Анея:
- Её ты не страшись! Она – не человек!..



ЭПИЛОГ
Автор и Полковник заканчивают разговор.
Полковник:
- Я так понял, это материал, который в 91-м ты «перебелил» для Васильева?
Автор:
- Кое-что переделал. В третьей части. Кое-что добавил…
Полковник:
- Сасанидское серебро? И всю эту историю, яко бы, с нашей экспедицией на Урал?
Автор: Так потянуло, «на земли праотцев», с твоей подачи… Собирались же…
 Полковник: Так соберись, доработай и издай!
Автор: Вот, переработаю и издам. Но в форме романа.
Автор разлил остатки и добавил: «Если хватит сил и времени».
«Так я тебя не тороплю!» – Отозвался Полковник.
И они выпили, как им казалось, по-последней.