Дежа Вю

 ЗОЛОТОЙ ИЕРУСАЛИМ



 К концу курсов иврита для успешных учеников проводили семинар по еврейской истории. Собирали всех в кибуце у подножия знаменитой горы Табор, больше известной христианам как гора Тавор. В Библии сказано, что на ней к Христу сошло святое свечение – нимб, после чего все поверили в его избранность.
 Сопровождала нас в путешествии гид, которая была доктором исторических наук в Ленинграде и получила «степень» по еврейской истории  в Израиле. Наташа  была просто влюблена в предмет, который пыталась втолковать нам. Её лекции не были нагромождением дат и фактов, которыми часто потчуют экскурсоводы. Рассказы о связи еврейской истории с Торой  были по-настоящему интересны. Глядя в наши пустые глаза, она говорила:
    - Так, этого вы тоже  не знаете, - и возвращалась ещё на несколько столетий вглубь веков. Таким образом, мы прослушали курс еврейской истории от Адама и Евы. Причём это всё, как говорят, с привязкой к местности.  А потом был Иерусалим. Такой вожделенный и долгожданный. Иерусалим произвёл на меня волшебное впечатление. Открылась реальности давно минувших событий. Стало казаться, что вот  из этого окна бывшего дворца царь Давид наблюдает за своей будущей женой - Вирсавией.  А с крыши этого старого дома смотрит вниз Бен-Гур – персонаж известного романа и одноимённого голливудского фильма.  Ещё пару минут и в конце улочки появится самый мудрый царь Соломон, идущий на строительство Первого Храма живому Богу. Вот-вот меж колонн по каменным плитам древней  улицы  в «белом плаще с кровавым подбоем» прошествует римский прокуратор Понтий Пилат, сопровождаемый грозной стражей во главе с верным Крысобоем. Из этого глубокого колодца брали воду древние иудеи. По этой узкой улочке – Виа Делоросса, нёс свой крест Иисус. Глядя на слоёный пирог истории, который представляют собой Старый город, понимаешь значение фразы: «Заглянуть вглубь веков».
    У Стены Плача меня вдруг охватило необыкновенное волнение. Будто предчувствие чего-то важного, что должно произойти здесь и сейчас. Я в беспокойстве оглядывалась по сторонам, не понимая, чем вызвано это волнение. С любопытством разглядывала людей, которые с отрешёнными лицами шептали какие-то важные для них слова. Некоторые, держали в руках толстые книжки, читали молитвы, раскачиваясь при этом вперёд и назад.
    Почему-то стало казаться, что за мной кто-то наблюдает. Внезапно я осознала, кто глядит на всех нас сверху у этого святого места.
 «Он» здесь так близко, что не нужны никакие посредники». От этой мысли я даже поёжилась. Стоя у остатков древней стены, я впервые почувствовала одновременно причастность ко всем этим людям и к народу в целом. Я так же, как все, положила в щель стены, приготовленную заранее записочку. Наверное, Бог умеет читать на всех языках! Ему пишут записки люди из разных стран. Свято веря в то, что послание будет обязательно услышано.
    Прежде географические названия в Торе, имена живших в древности людей казались мне настолько далекими, как моря на Луне или персонажами сказок «Тысяча и одной ночи». Но как не проникнуться верой в священную книгу всех времён и народов, если - вот оно место, где стоял величественный Храм. Вот она – гора Голгофа, ставшая именем нарицательным, символом страданий для всего человечества.
    Выходя из старого города через Мусорные ворота, мы приметили одного человека. Он был одет очень странно. Поверх тёртых джинсов и короткой футболки на нём был красный халат, напоминающий костюм Санта Клауса, по краю которого шёл золоченый старинный рисунок. На босых ногах его были сандалии с переплетающимися ремешками, а в руках он держал старинный музыкальный инструмент. Перебирая его струны, человек громко распевал на иврите псалмы Давида. Мы, конечно, не понимали слов, но Наташа пояснила нам, что это бывший турист из Австралии - Дэвид. Посетив однажды Иерусалим, он так влюбился в него, проникся чувством к Земле Израиля, что теперь ежегодно приезжает в Иерусалим и, нарядившись царём Давидом, поёт псалмы у стен Старого города.
  Я вполне могла понять австралийца никогда до этого всерьёз не думавшего о вере. Видимо, его настигло то же сильное чувство, что и меня. Побродив ещё некоторое время по улочкам Старого города, мы продолжили своё путешествие. Автобус натужно урчал, выбираясь на трассу. Дорога вилась вверх по склону. Внизу открылась широкая панорама Иерусалима. Белый город, золотился в ярких лучах полуденного солнца. Сколько уже сказано о Золотом Иерусалиме, сколько песен спето, но этого недостаточно, чтобы описать чувства, охватывающие человека впервые увидавшего его своими глазами:
«Под небом голубым есть город золотой…»
 Пассажиры автобуса сидели притихшие, ошеломлённые нахлынувшими чувствами. Каждый по-своему переживал увиденное. За окном проплывали склоны, поросшие хвойными лесами. В динамиках звучал высокий, звенящий голос, который пел на иврите: «Золотой Иерусалим – я твоя скрипка».
 



 ДЕЖА ВЮ
 Мы шумной ватагой шли по главной торговой улице города, носившей звучное название - Дизенгоф, знакомое по учебникам иврита. По обе стороны блестели витрины дорогих магазинов, шелестели пыльные деревья. Людской поток двигался в обоих направлениях, плавно обтекая бесчисленные кафе–мороженое, кондитерские, фалафельные. Наша группа постепенно рассеивалась. Каждый выбирал приемлемое для себя место обеда. На улице Дизенгоф в обеденное время царил гастрономический разгул. В небольшом, уютном кафе я оказалась за одним столиком с нашим гидом – Наташей.
 - Как здорово, что вы помогли мне сделать заказ, - благодарила я Наташу, - а то мычала бы сейчас у стойки….
 Она улыбнулась снисходительно:
 - Вы просто недооцениваете свои возможности. Вполне могли бы обойтись сами. Не нужно стесняться и говорить, как можете. Здесь почти каждый в своё время был репатриантом и всегда готов помочь.
 - Нет, я действительно знаю нужные слова, но выговорить боюсь. Вдруг не получится.
 - Через это многие проходят. Будьте естественны, и всё получится. Всё будет хорошо!
 В её голосе мне неожиданно послышались знакомые интонации. Я взглянула внимательно в добрые и немного лукавые глаза Наташи. Нет, это не те глаза. Я искала другие: лучистые в пушистых ресницах и хотела встретить их обладательницу.
 Чтобы быстрее научиться понимать язык на слух, Наташа посоветовала мне слушать хорошие песни на иврите в исполнении Шломо Арци и Арика Энштейна.
 И ещё один Наташин совет упал на благодатную почву. Она посоветовала завести друга с хорошим ивритом, слушать правильную речь. Так и случилось. Я больше слушала и молчала, чем произвела ошибочное мнение о себе. Но об этом позже.
 Пообедав, я шла к морю, где на набережной был назначен сбор. С любопытством разглядывала витрины магазинов, всматривалась в лица прохожих. Меня не покидало ощущение уже однажды виденного. Такие же деревья по обе стороны мостовой, многочисленные магазины, кафе. И запах моря. Мне была знакома эта оживлённая улица, будто я уже была здесь. Неожиданно я поняла, что похожую я видела в Одессе и звалась она Дерибасовская. Не мудрено. Ведь застраивали улицу в двадцатые - тридцатые годы двадцатого столетия выходцы из Одессы.
 Но места эти были не просто похожи, они были мне знакомы. Я была уверенна, что иду в правильном направлении и что сейчас, свернув направо, увижу кривую узкую улочку, а сразу за углом маленькую обувную лавку. И действительно! Узкая улочка, убегая вверх, заканчивалась тупичком. И обувная лавка и белый двухэтажный особнячок были на месте…. Дом напоминал Дворец бракосочетания в моём родном городе. В день своей свадьбы я выходила из таких же дубовых дверей под руку с молодым мужем. Друзья и знакомые встречали меня цветами. Но в своих снах я видела себя на этой короткой улице с букетом цветов в руках предназначенных кому-то другому. Кого я встречаю? Чья свадьба? – недоумевала я. Проснувшись, силилась вспомнить, где находится такой дом и когда я могла его видеть?
 Из внезапно распахнувшейся двери на улицу выпали нарядно одетые люди и вслед за ними молодая пара – жених и невеста. Оказалось, что все припаркованные на узкой улочке машины, служили кавалькадой свадебной процессии. Сон из будущего!
 Пройдя два квартала, я вышла на набережную. Взгляду открылся широкий морской простор. Шикарные отели, разительно отличаясь от старого Тель-Авива, спорили между собой в изысках архитектуры.
 Море, раскинув голубые руки-волны, звало меня, манило в свои объятья. Приветливо махали, скользя по волнам, белые платочки гребешков. Скинув туфли, я бежала по песку пляжа к воде, как на свидание с любимым. Я так люблю море. Могу часами смотреть на волну. В любую погоду вид моря завораживает и успокаивает меня.
 Я стояла у кромки прибоя, а волны набегая, плавно опадали у моих ног. Вдруг из глубин подсознания пришла некогда слышанная фраза: «Вода стремится к ногам праведника». Всё это со мной уже было. Происходило раньше или виделось во сне? Де жавю.