Вишни...

Увидеть его на сцене… в кафе… в постели… подобно тому, как смотришь на картину великого художника, понимая и чувствуя ее … Она манит тебя все сильнее с каждым разом…
Они сидели за длинным деревянным столиком в клубе, в полутьме большого зала, где на танцполе резвилась безбашенная публика и крутили индастриал-готику и дарк вэйв вроде Dope stars inc. Они пили вино, пили пиво, пили коктейли… Он ел вишни… спелые, яркие, они темными пятнами выделялись на фоне белоснежной кожи, когда он подносил их к губам. Все же смотреть на него было подобно пытке, наркотику, потому что оторваться почти невозможно.
Они только что с концерта, немного уставшие, но все равно веселые… все в черном. Он в белом, только на руках гетры в черно-белую полоску, и браслет черный глянцево блестел в свете прожекторов… рядом с ним еще множество тоненьких, играющих бликами браслетов… на пальцах серебряные кольца, откликающимися на свет черными камнями, украшающими их… длинные черные ногти, как у аристократов восемнадцатого века… и высокие черные сапоги на платформе с пряжками по всей длине…
Они смеялись, отмечая удачное выступление… он грустил, держа между губами очередную вишню и осматривая замысловатую публику… Они все были свободны… у него на кожаном ошейнике была декоративная цепь, которую постоянно теребил сидящий рядом рыжий парень… От них уже пахло сигаретным дымом и алкоголем, несмотря на ухоженный вид и хорошо сохранившийся с выступления макияж… Он него все так же исходил легкий аромат ванили и вишни… Они делились сигаретами… Он курил в одиночестве вишневые сигариллы, потому что кто-то сказал, что они только для девчонок…
Какая-то девушка, расхрабрившись, подбежала брать у них автографы… Все поставили имена… он написал “Never grow old and never die…” Она его не поняла, но была счастлива… Он улыбнулся и подарил ей целую гроздь вишен, держа их за палочки… Она расцвела…
Они говорили… Он молча сидел и слушал до тех пор, пока к столику не подошел владелец клуба и не обратился к парню, сидящему рядом с ним, с ярко-рыжей пышной шевелюрой и что-то сказал ему, в шуме музыки было почти неслышно ничего. Тот кивнул и переговорил с соседом, который в это время запивал вишни виски, а потом тоже кивнул, даже не произнеся ни слова. Он встал и, прихватив с собой бутылку, направился к сцене, где только что закончила выступать очередная группа, оставив после себя инструменты. Запрыгнул на нее… Скрылся за кулисами…
Через двадцать минут на сцену вытащили другой синтезатор, две гитары, бас… Он вернулся и встал за клавишные, сосредоточенно подключая к ним провода и подбирая нужные настройки. Публика оживленно зашумела, когда к нему присоединился черноволосый парень, занявший место за барабанной установкой, и гитарист со стоящими в разные стороны удлиненными волосами и огромным перевернутым крестом на шее, болтающимся чуть ли не на талии. Серьезный басист, поверх безрукавки которого была надета черная сетка, попробовал струны. В конце концов, на сцене появился рыжеволосый вокалист, снова что-то объяснивший блондину, который в очередной раз кивнул, начав наигрывать на синтезаторе мелодию песни. Затем вступили все остальные, звуки их инструментов слились в единый поток.
В конце второго куплета вокалист подлетел к нему и вытащил из-за синтезатора, дав в руки микрофон и не переставая петь. Он тоже запел… его голос был низким и томным… немного вибрирующим в задымленном воздухе… Рыжий протянул ему розу… красную… нежный распустившийся цветок… огромную бархатную шапку… она медленно рассыпалась в его ладони на отдельные лепестки… Он подул на них – багряным снегом осыпались тысячи лепестков на публику прямо из этой аристократичной узкой ладони, словно рождаясь из нее…
Песня закончилась… Они попрощались… Он просто ушел… Светлый… и темный… прекрасный и ядовитый… Белый Олендр… нет… Скай Инферно…