Огонь миджнуров. Солнечная леди. Глава 4

 Глава 4.

 - Злата, скажи, что это не правда.
 - Нет, это правда.
 Злата и Костя сидели в комнате общежития друг против друга. Их руки лежали на столе, и если Златины были спокойны, то Костины каждый раз, как он начинал говорить, вздрагивали, и пальцы непроизвольно начинали постукивать по поверхности, словно пытались подобрать мотив к словам.
 Злата знала, что этот разговор будет не из лёгких, но оттягивать уже не могла, надо было решиться и расставить все точки над «i» в их с Костей отношениях. Несколько дней она терзала себя вопросами стоит ли говорить парню, что знакомство останется всего лишь дружбой и ничего более между ними не будет, что она встретила человека, которого полюбила. Да, именно полюбила. Она никогда не говорила Косте о своей любви, он слышал от неё только слово «нравишься». И не возражал, может оттого, что считал это одним и тем же. Сама же Злата не видела в подобной ситуации никакой проблемы. Нравиться – это могут быть лишь приятельские отношения, а любить – о! это так много всего.
 Как объяснить, и главное – когда? Может, стоит подождать, Костя сам потихоньку всё поймёт? А если нет? Или произойдёт нечто худшее, кто-то другой расскажет ему о Тариэле. Вряд ли Костя полезет в драку с Тариэлем, да и сам Тариэль этого не допустит, но новость может стать потрясением для друга. Вдруг он бросит учёбу в консерватории, а этого нельзя допустить, ведь у Кости талант, музыка для него - смысл всей жизни. Злата не знала, кто она больше для Кости: любимая или муза вдохновения. Имеет ли она право лишать друга мечты, губить его талант? От внешне спокойного, терпеливого, стеснительного парня ожидать можно было непредсказуемого. Хотя нет, и так всё ясно. Его необдуманные поступки принесут вред ему самому.
 Злата была уверена, что попала в глупую и одновременно отвратительную ситуацию: ждать, когда Костя окончит учёбу, и расстаться, пусть даже на время с Тариэлем, она не хотела, но и причинять другу боль, ожидая при этом от него любой выходки, за которую потом обвинять себя, она тоже не желала.
 После нескольких дней раздумий выбрала второе, предупредив накануне подруг по общежитию, чтобы те не мешали. Кроме Иры, с которой работала вместе, в комнате жили Марина и Наташа. Наташу вообще можно было не предупреждать, она всё равно раньше девяти вечера в общежитии не появлялась, разве заскочит за какой-нибудь вещью. А Ира с Мариной решили быть поблизости. Так, на всякий случай.
 Ну почему в жизни надо выбирать между чем-то или кем-то? Сложнее, конечно, если между кем-то.
 - Я не верю. Я тебе не верю.
 - Это правда, Костик.
 - Хорошо. Тогда скажи, что ты устала, что я надоел тебе. Ну, скажи, что ты обиделась на меня, но не говори, что ты в кого-то влюбилась.
 - На обиженных воду возят. Я обещала тебе разобраться? Я спрашивала себя, что со мной. И теперь честно признаюсь и тебе, и себе, я люблю этого человека. Я его люб-лю.
 - Может, ты ещё немного подумаешь. Может тебе кажется… - Костя потянулся к Злате, хотел взять её за руки, но она убрала их, откинулась на спинку стула.
 - Не кажется.
 - А может это не любовь. Так, увлечение. Всё пройдёт. Я подожду.
 - Костя…
 Парень замотал головой и нервно постучал по столу ладонью.
 - Нет, нет, ты послушай. Вдруг он поиграет с тобой как кошка с мышью и бросит. Ты подумай, подумай. А может, он что-то с тобой сделал? Он тебе угрожал? Силой заставлял встречаться с ним. Да?
 - Костя…
 - Скажи, что он с тобой сделал? Он изнасиловал тебя? Да? И ещё этот негодяй, сволочь, подонок требует, чтобы ты с ним встречалась!
 Костя начал распаляться.
 - Кос-тя…
 Но он уже не слышал Злату. Переполненный ненавистью Костя весь напрягся. Стало казаться, что ещё немного, и он кинется на призрачного обидчика.
 - Он думает, за тебя некому постоять! Почему ты мне сразу не сказала. Он за всё ответит, этот мерзавец.
 - Костя! Прекрати! – Златино терпение кончилось. Только криком она смогла остановить поток угроз и обвинений, иначе неизвестно до чего Костя мог договориться. – Сейчас же прекрати! Никто мне не угрожал, не пугал, не насиловал. Прекрати придумывать всякую чушь. Почему ты не хочешь понять и смириться с тем, что я просто могу кого-то полюбить.
 Костя как-то сразу обмяк, осел, словно из надувной игрушки выпустили часть воздуха.
 - Но я ведь тоже тебя люблю. – В его голосе слышались просяще-умоляющие нотки.
 - Я знаю.
 - Так почему ты любишь другого? Кто он такой? Какое он имеет на тебя право?
 - Костик, миленький, ты мне нравишься. Я тебя по-своему люблю, как брата, как друга.
 В следующий миг Злата пожалела, что сказала эти слова. По её телу прошёл озноб. Костино лицо вдруг изменилось. На неё смотрело холодное, бездушное создание, механическая кукла, способная только говорить, но не способная чувствовать. Таким Костю Злата ещё не видела.
 - Брата и друга так не целуют.
 - Я знаю. Мне казалось, я тебя почти люблю, но это была не любовь, а влюблённость. Это разные вещи. А его я люблю как единственного в мире. Я готова сделать для него всё-всё, и хоть на край света с ним. Понимаешь?
 Злата попыталась ещё раз всё объяснить Косте, попыталась пробить этот холод. Она просто была не готова к новой Костиной личности.
 - Понимаю… Ему всё, а мне ничего.
 - Костя, мы же останемся друзьями.
 - Всего лишь. Я не хочу друзьями. – Он встал. Нет, ей так и не удалось его переубедить, к этому льду добавилась ещё и злоба. Все движения Кости стали резкими, он так сильно толкнул стул, что тот ударился о стол. – Я тоже могу на край света. – Он пошёл к двери, остановился. – Я его убью, и ты забудешь о нём. И себя тоже убью.
 Вот этих слов Злата не ожидала. Костя мог говорить что угодно, нести всякую чушь, бредятину, но услышать от него «убью» - это было уже слишком. У Златы пропало всякое желание объясняться и говорить с ним. Захотелось только огрызнуться на его слова и дать такой пинок под зад кукле-Косте, чтоб она вылетела из комнаты и не швыряла чужие вещи.
 - Прекрати говорить глупости.
 - Это не глупости.
 Парень вышел, хлопнув изо всей силы дверью. Злата невольно вздрогнула от стука.
 Когда в комнату тихонько вошли Ира с Мариной, Злата уже сидела на кровати, поджав под себя ноги, и покусывала носовой платок. Нет, она не плакала. Она была зла на Костю.
 - Ну что, Злат?
 - А ничего.
 - Как это ничего! – возмутилась Ира. – Хлопнул так дверью, что потолок чуть не обвалился.
 - Вот именно. Ничего хорошего. Сказал, убьёт Тариэля и себя в придачу.
 - Понятно. Варфоломеевская ночь будет, - хмыкнула Марина и занялась своими делами.
 - Ой, Златочка, что теперь делать? – Ира присела на кровать рядом с подругой.
 - Ничего не делать. Никого он не убьёт. Костя Тариэля никогда не видел. Надо Тариэлю всё рассказать.
 - А вдруг он его выследит?
 - Костя не Пинкертон и не сыщик, чтобы выслеживать.
 - А если он захочет покончить с собой?
 - Как?
 - Придумает. Из окна может выпрыгнуть, утопится или под поезд бросится.
 - Он не Анна Каренина, чтобы под поезд бросаться. И топиться не будет, плавать не любит, лягушек и раков боится. Высоты он, впрочем, тоже боится, голова кружится. Я другого опасаюсь. Как бы он какую-нибудь глупость не выкинул. Надо было его домой проводить и с родителями поговорить.
 - Что он может сделать?
 - Не знаю. Боюсь, чтобы он консерваторию не бросил. Музыка для него – всё.
 - Может, пока не надо было говорить, подождать?
 - Сколько ждать? Пока консерваторию закончит? Да? Ой, Костя, извини, но я уже замужем. Ничего не говорила тебе, чтобы не расстраивать. Полная чушь, маразм.
 - Маразмом будет то, что он сделает, - встряла в разговор Марина.
 Она расположилась на столе гладить свою одежду. Попробовала пальцем утюг, как тот нагрелся, выудила белую кофточку из вороха белья, лежащего тут же на столе, и принялась старательно разглаживать.
 - Вот чует моё сердце, этот коник ещё взбрыкнёт. Тихоня тихоней, а в тёмном омуте черти водятся. – Она взяла кофточку за плечики, встряхнула её, полюбовалась своей работой.
 Злата и Ира переглянулись. Возражать не было смысла, они были согласны с подругой.

* * *

 Ночь медленно сковывала огромный город. Жизнь потихоньку замирала, и только центральные улицы продолжали бурлить, хотя и там происходили свои изменения: всё начинало двигаться медленнее, плавно; звук становился приглушённым, а если и был резким и громким, то вызывал недоумение и раздражал. Ночь заставляла жителей успокоиться и погрузиться в сон, чтобы на утро с новыми силами окунуться в старые проблемы и заботы.
 Большая стрелка часов уже перепрыгнула через цифру двенадцать, а маленькая только доползла к одиннадцати, там и застряла. В комнате общежития девушки собирались ложиться спать. Злата в ночной рубашке и байковом халатике поверх неё расчёсывала перед зеркалом волосы, чтобы потом заплести косу. Так волосы меньше путались во время сна.
 Ира сидела по-турецки на кровати и рассматривала журнал мод, который лежал у неё на подушке. Рядом, на тумбочке, горела настольная лампа, отбрасывая на кровать светлый полукруг. Ира не была особой модницей, больше это относилось к Марине, которой принадлежал данный журнал. Может быть, Ира и покупала бы модные вещи, но её финансы резали на корню все желания, и ей оставалось только перелистывать журналы, фантазировать, иногда покупать понравившуюся вещь, на которую откладывала деньги. А вообще-то Ира считала, что в жизни, кроме модных тряпок и безделушек-погремушек, есть более интересные вещи, на которые стоит потратить лишнюю копеечку. Злата была с ней полностью согласна, чего не скажешь о Марине.
 Марина сразу таяла при виде модной одежды. А в какой восторг её приводили различные кулончики, бусинки, колечки, браслетики, флакончики; как она ахала, увидев всякие импортные штучки. Подружки сначала подсмеивались над ней, а потом махнули рукой: каждый имеет право на свою странность. В отличие от некоторых людей Марина не делала из вещей культа, у неё всегда можно было что-то позаимствовать, и расставалась она с ними, не сожалея. Её любовь к красивым вещам была сродни обожания сороками блестящих предметов. Вот и теперь она старательно подбирала себе одежду на завтрашний день.
 Четвёртая, Наташа, а проще, говоря, Натка, взбивала подушку перед сном. Натка была уникальным явлением не только для этой комнаты, но и для всего общежития. Она была слишком сильно помешана на спорте. Вся фигура девушки состояла из накаченных мышц, ни одного лишнего килограммчика в весе, ни одной жировой складочки на теле! Натка была готова заниматься всеми видами спорта сразу, с утра и до вечера: бег, плавание, теннис, гандбол, волейбол, турпоходы по выходным и во время отпуска, а зимой ещё добавлялись коньки и лыжи. Даже такие чисто мужские виды спорта как футбол и хоккей она не обходила стороной и могла превосходно заменить недостающего или вылетевшего игрока. Не признавала только пассивного спорта и ещё не любила смотреть состязания по телевизору. Почему?
 - Да потому что надо заниматься спортом, а не смотреть его по телику, лёжа на диване с отвисшим пузом. Терпеть не могу брюхатых мужиков. Что это за мужик, если у него сначала из-за угла появляется пузо, а потом всё остальное.
 Подружки недвусмысленно намекали, когда интересовались, что же она имеет в виду под всем остальным.
 - Нос, сначала – нос.
 Остановиться на одном виде спорта Натка не могла. Однажды Ира предложила сделать ей короткую стрижку, как у знакомой спортсменки. Но та замотала головой с такой силой, что волосы, немного не достающие до плеч, захлестали её по щекам. Девушка категорически заявила:
 - Нет. Они мне не мешают. Я не собираюсь ставить рекорды.
 От её увлечения друзьям и знакомым было бы ни холодно, ни жарко, если бы она не доставала и их. Хуже всего приходилось подругам по комнате. Если в будничные дни Натка сразу после работы мчалась на свои занятия-соревнования, то в выходные отоспаться было невозможно. Уже в семь часов она подымала всех и тащила куда-нибудь в парк или за город, а то и на стадион. Только Ире и Злате иногда в рабочие субботы и воскресенья удавалось увильнуть от этих истязаний. У Марины отвертеться никак не получалось.
 В своём необузданном желании приобщить всех к миру спорта Натка не обошла стороной даже Костю. Если в душе каждого человека, который хоть как-то сталкивался с ней, оставался неизгладимый след, то по выражению Златы, в душе Кости она не просто пропахала борозду, а вырыла целую траншею. Мало того, что Натка тащила за собой подруг, она и Костю вынуждала ехать с ними, чтобы хоть как-то побыть со Златой. От напористости девушки никто не мог устоять. При одном только имени Натка Костины щёки надувались, как у хомяка. Он пыхтел и уверял подруг, что учёные умы зря бьются над вечным двигателем, что он давно уже существует и находится внутри Наташи. Костя настоятельно рекомендовал девушкам сообщить об этом в Академию наук, пусть её исследуют и, если надо, разберут по винтикам, чтобы не мешала людям наслаждаться спокойной жизнью. Жить спокойно означало не доставать Костю спортом. Он никак не мог объяснить ей, что спорт не влияет на музыкальные способности. А Натка наперекор ему уверяла, что для бацанья на рояле несколько часов подряд нужны сильные, накаченные руки. Этим умозаключением она окончательно добивала уравновешенного, спокойного Костю. Теперь Злата опасалась за Тариэля, вдруг Натка проделает то же самое с ним, поэтому она не спешила приглашать его в общежитие.
 - Ох, не нравится мне эта тишь да гладь, - сказала Марина, откладывая в сторону очередную кофточку.
 - Брось. Всё нормально. Мальчик пошёл домой. Поспит, нервы успокоятся, и всё будет «хо’кей». – Натка ткнула кулаком подушку. Она была уже в курсе произошедшего и отнеслась ко всему спокойно.
 - Вот не нравится мне эта благодать, не нравится. Нутром чувствую.
 - Да ладно тебе. Злата и так вся как на иголках, а тут ты ещё со своим нутром.
 - Наверное, надо было его домой проводить. Спокойнее было бы на душе. – Злата положила расчёску, стала заплетать косу.
 - Он не маленький, чтобы его домой за ручку провожать. Нате папа с мамой, примите и распишитесь в полной целостности и сохранности.
 - Может позвонить, узнать, как он доехал? Хотя уже поздно.
 - Почему поздно? Только двенадцатый час. Некоторые раньше двенадцати не ложатся, - возразила Марина.
 - Вдруг они уже спят. Разбужу, а тем более Костю.
 - Значит, он будет преспокойненько себе дрыхнуть, а ты всю ночь из матраса пыль выбивать. – Марина, наконец, сделала выбор, отложила на завтрашний день одежду и закрыла шкаф.
 - Я, наверное, схожу, позвоню. – Злата откинула за спину косу.
 - Иди, иди, - подбросив и поймав на лету подушку, сказала Натка. – Не забудь ещё сказочку рассказать и колыбельную спеть. Детский сад, а не мужик.
 - Тише, - попросила Ира. Она прекратила рассматривать журнал, пыталась к чему-то прислушаться.
 - Парню двадцать один год, а сопли распустил как…
 - Да тише вы! Слышите, кто-то зовёт Злату?
 В комнате наступила тишина. Девушки замерли каждая на своём месте, прислушались. Из коридора доносились невнятные голоса и стук дверей.
 - Никто никого не зовёт. Это уже начались слуховые галлюцинации, - нарушила тишину Марина.
 - Да нет же. Я слышала, где-то на улице зовут.
 В комнате снова наступила тишина, но ничего нового они не услышали.
 - Тишина-а… - таинственно прошептала Марина.
 - Ложимся спать, а то тут уже начали с ума сходить. – Натка в очередной раз подбросила подушку, с которой до этого стояла в обнимку.
 И вдруг дверь в комнату распахнулась. На пороге стояла девушка из соседней комнаты в ночной рубашке и босиком. На лице застыл испуг.
 - Златка, там твой этот… Костик к нам в окно ломится.
 - Что ты несёшь? – Натка еле успела поймать подушку. – Как можно ломиться в окно? Второй этаж.
 - Не знаю, но он долбит по стеклу и пытается открыть окно. Всё время кричит «Злата». Сделай что-нибудь, а то он нам окно разобьёт.
 Подруги переглянулись. Первой к двери кинулась Злата, чуть не сбив стоящую в проёме девушку, за ней помчались остальные. Натка, которая побежала вместе с подушкой, у двери остановилась и, обернувшись, метким броском запустила её на свою кровать. Мимо замешкавшейся Натки прошмыгнула Ира. Нет, Натка не могла быть последней и пропустить такое зрелище, она рванула за подругами, словно была на беговой дорожке.
 Девчонки всей гурьбой ввалились в соседнюю комнату и остановились как вкопанные. Представшая перед ними картина ввела их в состояние шока. За окном, действительно, стоял Костя. Он пытался открыть окно, дёргал за раму, иногда неуверенно шлёпал ладонью по стеклу и тянул: «Зла-а-та-а-а…».
 Ни пошевелиться, ни сказать что-либо вразумительное подруги не могли. Натка была поражена не меньше их. Чего-чего, а подобной глупой выходки от хлюпика-парня она не ожидала. Пойти на такое безрассудство, рисковать собственной жизнью или здоровьем мог либо пьяный, либо слишком влюблённый, что по Наткиной классификации имело одно значение – дурак. Сама она предпочитала трезвость как в поступках, так и в питейном деле.
 Первой в себя пришла Злата. Она подбежала к окну, попыталась его открыть.
 - Костя! Костя!
 - Не получится, - сказала девушка, живущая в этой комнате. – Окно забито.
 - Вы посмотрите! – с удивлением крикнула Натка. – Да он же пьяный! Как он вообще туда залез?
 Да, Наткино мнение о дураках точно совпадало с реальностью.
 - Не знаем, но там есть выступ. Он на нём стоит.
 - Что же делать? – Злата растерянно смотрела на подруг. Её голос дрожал. – Он же разобьётся.
 Костя заметил Злату и ещё сильнее стал дёргать оконную раму. В какой-то момент от сильного рывка он не удержался, пальцы разжались, и парень полетел вниз.
 Злата схватилась за голову, рванулась к окну. Реакция Натки была молниеносной: она вцепилась подруге в халат, потянула к себе. Вмиг Злата оказалась в железных Наткиных объятиях.
 - Костя!
 Девушка забилась в руках подруги, попыталась вырваться, но куда там, только бесполезная трата сил. Натка держала крепко, не хуже смирительной рубашки. Злата притихла.
 - Пусти, - уже спокойно сказала она.
 Натка развернулась вместе с ней в противоположную сторону, разжала руки и толкнула подругу в направлении двери, как бы говоря: «Выход там». Злата кинулась в коридор, оттуда через проходную на улицу. За ней помчались Натка и остальные девушки.
 Мимо Тамары Петровны, вахтёрши общежития, дежурившей в этот день, путаясь в полах халатов и выглядывающих из-под них длинных ночных рубашек, в тапочках на босу ногу, промчалась стайка девушек.
 - Что? Что случилось? – так и подпрыгнула на стуле со своим вязанием тётя Тамара. – Пожар? Где, что горит?
 - Костя сорвался! – крикнула одна из пробегавших.
 - Боже мой! – охнула женщина. – Этого мне ещё не хватало.
 Она бросила вязание на стул и присоединилась к девушкам. За ней последней захлопнулась входная дверь. Клубок синих ниток упал со стула и покатился под стол.
 Если на улице кто-то из прохожих и обращал внимание на странную группу, бегущую вдоль общежития, то терялся в догадках, что бы всё это могло значить. В одном они были твёрдо уверены – это совсем не похоже на вечернюю пробежку перед сном.
 Первой у страшного места оказалась Злата, даже Натка не смогла её опередить. Подоспевшие остальные девушки столпились у Златы за спиной. Последней, задыхаясь и держась за сердце, добралась тётя Тамара.
 - Господи, я же его не пускала, - еле дыша и протискиваясь вперёд, сказала она. – А он мне говорит, что пойдёт другим путём. Да кабы я знала каким.
 - Это Ленин говорил.
 - Да неужто Ленин полез бы в окошко. Ещё и на второй этаж.
 Из кустов, что росли вдоль общежития, доносился шум.
 - Костя, - робко позвала Злата. – Костя, ты жив?
 В ответ раздалось мычание и треск веток.
 - Костя.
 - Ох, как мне хреново, - послышался Костин голос. – Ох! Сейчас вырву, - он икнул.
 - Ещё бы. Первый раз в жизни нажраться, - сказала Натка, раздвигая ветки кустов.
 - Не первый. Я жру каждый день, а выпил первый раз. Фу-ты, кажется, я перебрал.
 - Это точно.
 - Костя, у тебя ничего не болит? – спросила Злата, заглядывая подруге через плечо. Остальные толпились сзади. – Ты можешь встать?
 - Могу. Только у меня не получается, - парень возился в кустах.
 - У тебя руки, ноги целы? – спрашивала Злата.
 - Сейчас посмотрю. Руки… есть, ноги… есть, - бурчал Костя. – А где этот… ну… он же в брюках был?
 - Вот те раз, - сказала Натка. – Самое важное потерял.
 - Я точно помню. Я его в брюки клал. Где мой кошелёк?!
 - Ну, всё в порядке, всё на месте. А то я уже думала, как же он без самого важного.
 - Костя, миленький, вставай, - попросила Злата.
 - Чёртовы ветки, - ругался Костя, пытаясь встать. – Какой дурак натыкал здесь кустов. Покалечиться можно. Я буду жаловаться.
 - Тю-ю. Он ещё не доволен. – Натка за шкирку, как котёнка, выудила из кустов Костю, поставила его перед Златой. – Если бы не кусты, то разбил бы ты свою дурную голову.
 - Да что ему сделается. Пьяному море по колено, - бросил кто-то из девушек.
 - Где мой кошелёк? – ныл еле стоящий Костя. – У меня там трёшка осталась.
 - Костя, зачем тебе трёшка? Спасибо, что хоть цел остался, - успокаивала его Злата.
 - Я сейчас пойду, куплю цветов.
 - Зачем тебе сейчас цветы, Костя?
 - Я буду делать тебе предложение. – Он заработал локтями, пытаясь освободиться от помощи Златы и Натки, которые поддерживали его с двух сторон. Они отпустили его. – Злата, я тебя люблю, будь моей женой. – Костя икнул. Его сильно качнуло и, если бы девушки вовремя не схватили парня за руки, он бы упал.
 - Здрасте, - сказала Марина. – С чего начали, тем и кончили.
 - Злат, ты меня не бросай.
 - Я тебя держу.
 - Нет. Ты меня совсем-совсем не бросай.
 - Тамара Петровна, пусть Костя у нас переночует, а то уже поздно. Завтра я его домой провожу, - попросила Злата вахтёршу.
 - Ладно. Пусть остаётся. Парень он не буйный, и ты всю ночь с ним прокатаешься.
 Спасательная команда направилась в общежитие. Испуг у девушек прошёл, и они подсмеивались между собой над незадачливым кавалером-верхолазом. Заставить Костю подняться на второй этаж стоило больших усилий. Ноги у него всё время заплетались, и он спотыкался чуть ли не на каждой ступеньке. Девушки разошлись по своим комнатам, а Злата с Наткой, с трудом доведя парня к себе, усадили его на Златину кровать.
 - Злат, я тебя люблю, сильно люблю. Не оставляй меня, - ныл Костя, пока Злата раздевала и укладывала его. – Я буду хорошим мужем.
 - Костя, завтра. Всё завтра, а сейчас спи.
 - Ты меня не бросишь? – Он обхватил её руку, прижал к своей груди.
 - Не брошу. Спи.
 Парень закрыл глаза, и через несколько минут Злата услышала ровное дыхание. Измученный за сегодняшний день Костя уснул, тихонько посапывая во сне. Девушка осторожно освободила руку, погладила его по волосам. Он чмокнул губами.
 - Совсем как ребёнок. – Она встала, поправила одеяло.
 Подруги давно улеглись спать. Марина, обхватив подушку руками, зарылась в неё носом, а Натка затолкала свою к спинке кровати, упёрлась в неё макушкой, положив на руки голову, как будто загорала на пляже. Непонятно, зачем она каждый раз перед сном её взбивает.
 - Злат, ложись со мной, - позвала Ира. Сейчас комнату освещала только её настольная лампа.
 - Хорошо. Я сначала позвоню Костиным родителям, там, наверное, волнуются.
 Злата спустилась вниз к вахтёрше.
 - Как твой кавалер? Уснул? – спросила та.
 - Спит.
 - Он ведь пьяный пытался сюда зайти. Я его не пустила. Кабы знала, что полезет в окошко, позвала тебя. Как он умудрился на второй этаж залезть? Ведь еле на ногах держался.
 - Костя вообще-то не пьёт. Так, иногда, чуть-чуть для приличия. Я его в первый раз таким вижу.
 - С чего это он вдруг напился?
 - Я сказала, что люблю другого.
 - Понятно.
 - Мне нужно позвонить родителям Кости, успокоить.
 - Звони.
 Злата тихонько прошла по комнате, нырнула под одеяло к Ире, дотянувшись до выключателя, погасила настольную лампу.
 - Счастливая ты, Злата, - тихо сказала Ира и обняла подругу.
 - Почему?
 - Вон, какие парни в тебя влюблены. Один даже в окно лез. За мной так не полезут.
 - Вот уж счастье. Чуть голову себе не проломил, а теперь сопит в две дырочки, как ни в чём не бывало. От такого счастья с ума можно сойти.
 - И всё равно, я тебе завидую. Да тебе стоит только пальцем поманить, и целый табун парней сбежится.
 - Скажи лучше стадо ослов, - вставила Марина.
 - Ослы это только нам попадаются, а ей хорошие. Не курят, не пьют, интеллигентные.
 - Ага, не пьют.
 - Я посмотрю, что ты сделаешь, когда тебя такой парень бросит.
 - Ладно, девчонки, спите уже. И так всех тараканов распугали сегодня. Дайте животным поесть, ещё сдохнут с голоду, - сквозь зевоту сказала Натка.