Депортация или Телепортация

Решили мы поехать в Киев на майские праздники, но не на 1-9, а на 7-9 мая. Причем решили мы это 5-го. За билетами отправились на Киевский вокзал, где собственно и начались наши приключения.
Помимо толпы фриков всех мастей и разного калибра, облюбовавших площадь вокзала, свое внимание привлекал главный арт-персонажа, звезда Киевского вокзала «Жанна Агузарова- лет- через-тридцать». Эта космическая женщина была облачена во всевозможные остатки продуктов потребления 21 века таким хитрым образом, что архитектурный замысел автора поразил бы самого Гауди: на голове вместо вуали скрепками зафиксированное красовалось НЕЧТО из целлофана, кусков пакетов и еще какой-то рекламной лабуды. Далее, элементы одежды переплетались между собой таким мистическим образом, что создавали впечатление чего-то невообразимо пугающего и притягивающего одновременно. Люди, спешащие на поезд, невольно притормаживали рядом, но дальше этого дело не шло….
Тетенька-андроид пела песни, выясняла отношения с несуществующими людьми и вообще демонстрировала полную раскрепощенность духа, а также всех отделов головного мозга. Как оказалось, это был далеко не последний человек-панк, встретившийся нам на пути, но об этом позже.
Ну так вот, купив билеты у грустной тетеньки в кассе, предъявив при этом загранпаспорта, совершенно счастливые мы отправились домой паковать чемоданы.
В день отъезда шел жуткий ливень. Мы приехали на Киевский, купили клубнику возле общественных вокзальных туалетов, и в надежде, что она все таки будет пахнуть клубникой, а не… погрузились в наш супер-люкс Кишиневского поезда. На перроне нас встретила еще одна хмурая тетенька, проводница. «Скажите, а в нашем купе есть плазменная панель?», весело спросили мы, особо и не рассчитывая на ее наличие, но все-таки… Тетенька смерила нас таким взглядом, после которого уже сложно было определить, что именно ее так оскорбило: слово «панель» или «плазменная»…
Надо отметить, что люди, ответственные за присвоение категории вагонам, обладали недюжинным чувством юмора, потому как люкс (в означенном выше поезде) от обычного отличался лишь тем, что в люксе не нужно было прилагать усилия, чтобы пристегнуть к стене верхние полки – сервис все сделал за нас. Это было единственное отличие. Но нам ничто не могло омрачить настроение в преддверии активных массовых гуляний (которые непременно ожидали нас в украинской столице)!
Поэтому, как только тронулся поезд, мы отправились в вагон-ресторан, чтобы там наше настроение окрепло вместе с градусами, которые мы предполагали поглотить.
Вагон ресторан на первый взгляд легко можно было принять за машину времени на колесах, если перед входом туда сказать: «Щас ты окажешься в начале 90-х, ничему не удивляйся», и при этом втолкнули ли бы внутрь … ты поверишь. Перед моим взором предстала следующая картина: на столах буграми лежали липкие клеенчатые скатерти с искусственными цветочками в вазочках; за каждым столом сидели весьма нетрезвые, коротко стриженные, с черными руками и лицами очень хмурые люди в спортивных костюмах (одного из них я точно потом увижу на одной станции в распечатке «Розыск»), которые много пили и много курили. Пришла очень милая кишиневская официантка и вопросительно на нас посмотрела. «А можно меню?», как можно мягче спросила я. «Да я вам лучше так расскажу, что есть, потому что ничего нет». Из «ничего нет» оказалось: свиной эскалоп с гречкой и хек с пюре, а из «выпить» «дорогой» коньяк («дорогой» это по 35 р. за 50 гр.) Вот ему мы и кушали. Через 5 минут поглощения явств земли молдавской, настроение улучшилось. С этим мы и направились в свое супер-люкс купе под укачивающий стук колес.
Около 4 утра мне снилось что-то розово-голубое, когда поезд начал резко тормозить, в купе включили верхний свет и в коридорах послышался суровый голос проводника:
«Таможенный контроль! Приготовьте документы!».
«Боже, - подумала я, осталось только добавить «лицом к стене и назвать свой номер!».
Пришли хмурые пограничники, уже привыкшие видеть каждую ночь сонные физиономии разных народов, поставили нам какие-то штампы в паспорта и удалились. Вскоре мы снова спали…
Было уже светло, около 8-30 утра, на украинской границе, недалеко от пункта назначения, процедура повторилась. «Ну, уже недолго осталось», подумали мы, молча повинуясь установленному порядку. Опять пришли люди в погонах, я слушала, как шуршат страницы моего паспорта, накрывшись одеялом, сладостно ожидая момента, когда снова засну, представляя, что это шорох листьев… или моря…
….«А почему у вас паспорт аннулирован?!», услышала я.
«!!!!!...........» «То есть как?...», из под одеяла спросила я. Опять шорох и скрип (наверное, извилин). За окном запел соловей.


«Та-а-к, вот смотрите, штамп «аннулировано». Есть еще документы?».
Я с ужасом посмотрела на свой просроченный загранпаспорт в руках у довольного пограничника, и в голове судорожно пронесся визуальный ряд произошедшего с обратной перемоткой: вот я достаю документы дома, беру просроченный паспорт вместо действующего, выкладываю российский (зачем мне два паспорта?!), и мы довольные собой под раскаты «Сереги» едем на вокзал. Затем в голове картина уже с перемоткой вперед – нас через 3 часа встречают в Киеве на вокзале наши друзья, а нас там нет, потому что мы едем обратно в опустевшую праздничную Москву….
«Собирайтесь!», сказал пограничник тоном, не требующим отлагательств. Уже через 5 минут сонные, с наспех собранными вещами под стук уходящего (без нас) поезда мы стояли на перроне залитой солнцем деревенской станции «Загорянка». Мы еще не знали, что «загорать» нам тут придется еще 8 часов… На станции в это время было всего два человека: дворник и женщина-шаман (второй человек-андроид).
Эта нереальная босая тетенька весила килограмм 100, на ее голове болталась какая-то тряпка-шаль, закрывающая лицо, а в руках она держала длинную палку. Она громко разговаривала с кем-то в небе и иногда начинала дико орать, нанося кому-то удары, и посылая угрозы в пустоту. Когда мимо проезжал поезд, ее настолько захлестывали эмоции, что она падала на задницу, и начинала махать палкой еще сильнее, отбиваясь теперь от вполне реального и огромного врага. Это зрелище придавало происходящему с нами еще больше неправдоподобности и обещало наверняка запомниться надолго.
Мы под конвоем пошли в сторону «участка», оставляя за спиной набирающий полный ход, киевский поезд.
  Если поначалу нам казалось, что в нашей стране всегда и все можно решить с помощью взятки, и мы непременно вскоре сможем продолжить свой путь, то через пару часов, проведенных в таможенном отделении, наша уверенность повернулась к нам задним место и свинтила. Комнату, в которую нас привели, стали заполнять многочисленные сотрудники украинской таможни. Они садились за столы-парты и старательно сопя, заполняли многочисленные бумажки, квитанции, журналы. Работал телевизор, показывали новости. Кроме нас в помещении находился еще один молдавский парень, также снятый с поезда, но за поддельные печати. Новости вещали какую-то криминальную хронику, когда самый активный таможенник встал, начал щелкать по каналам, и остановился на диснеевских мультиках. Довольная улыбка появилась у двух людей в помещении: у меня и у него…
Через полтора часа я поняла, что очень сильно хочу в туалет, и робко покосилась на дверь: возле выхода сидела грозная таможенница в узкой юбке, которая явно была ей на два размера меньше и что-то писала в журнале. На затылке у нее красовалась по-дембельски лихо заломленная фуражка, из-под которой выбивался кудрявый окрашенный чубчик. «Простите, а где у вас туалет?» - спросила я. «Вы хотите в туалет?» - удивленно или с сомнением спросил чубчик, не поднимая головы. «Да! Это странно?». «Пойдемте!» - сказала она, обращаясь со мной явно как со своей собственностью (хотя на тот момент это было именно так). Мы пошли по коридору. «Запоминайте дорогу», сказала она. «Угу». Я плелась сзади, запоминая все повороты. Туалет оказался очередной «машиной времени», т.к. представлял собой вонючее, покрашенное синей краской помещение с отверстием в полу и крючком на двери вместо замка. Стараясь ни к чему не прикасаться, я смирилась с реальностью, согреваемая злорадной мыслью о том, что скоро (очень скоро!) это все закончится.
Прошел еще час. Надежда на то, что нам все-таки удастся отсюда когда-нибудь выбраться, таяла… Наконец мне предложили написать заявление, описав произошедшее, что я незамедлительно и сделала.
«Я, Л.Е.В., следовала в г. Киев для празднования с друзьями дня Победы! Исключительно по причине моей рассеянности и скудоумию мной был взят просроченный паспорт вместо действующего, что было обнаружено сотрудниками таможни лишь на 2 посту украинской границы, где поныне и пребываю. С уважением, Л.Е. 7.05.06». Чубчик с лицом продавщицы в хлебном магазине, не торопясь вложила мое заявление в папку со множеством таких же листков и продолжила заполнять квитанции.
Ситуация не радовала. Мы попытались выяснить кто тут «ответственный» и принимает решения, т.е. берет взятки. Все оказались на редкость сознательными и наотрез отказались. Еще через час нам захотелось есть, спать, пить, просто ходить и еще много чего и сразу. Итак, после долгих нервных переговоров с ответственным лицом выяснилось:
1. Предстояла депортация в Москву, поскольку я оказалась злостным нарушителем границ. О Киеве можно было забыть
2. Поезд, на котором нас должны были депортировать, прибывал в 17.20. Сейчас на часах было около 12.00
3. С территории отлучаться было категорически запрещено.
4. Кормить и поить нас никто не собирался.

Мы вышли во двор для обдумывания сложной ситуации, поскольку в Москву возвращаться категорически не хотелось.
План №1: Свинтить, бросив вещи и паспорт.
План №2: Просить (кого?!) прислать нам мой паспорт
План №3: Депортироваться в Москву по-честному. И забыть про Киев.

От плана №3 мы отказались сразу. План №1 грозил попасть в «черные» списки и больше никогда не пересечь украинскую границу ни по воздуху, ни по земле. Оставался план №2. Я разбудила сестру, которая в законный выходной лелеяла надежду выспаться, и уже через пару часов, приехав из загородного дома сначала за моим паспортом домой, затем на Киевский вокзал, отправила паспорт на Киевском поезде.
Нас отпустили пока только поесть. Под честное слово (легко брать слово с человека, забрав его документы и личные вещи) и взяв с нас обещание вернуться к назначенному времени для депортации на родную границу, к российским пограничникам, которые должны были вершить нашу судьбу. Выйдя за ворота и вдохнув сладкий воздух свободы, мы направились куда-нибудь, чтобы есть, пить и наслаждаться временным вынужденным бездельем.
Первое, что мы увидели, был вагончик/кафе с невероятным названием из какого-то женского имени, как обычно это бывает в маленьких населенных пунктах. У входа курили несколько хмурых и уже не очень трезвых мужчин (молодыми людьми назвать их было сложно, т.к. определению возраста они не поддавались). Из кафе доносилось «Районы. Кварталы…» в исполнении группы «Звери» - казалось, что всем рейтингам Рома Зверь должен быть благодарен всему народу, населяющему украинские земли, и было, наверное, странно, если и из детских колясок на улице не доносился его голос.
В кафе я вошла первая. По идее, должна была заиграть характерная для вестернов музыка, а за спиной громко стукнуть и закачаться деревянная дверь салуна, разрывая воцарившуюся тишину. Несколько нетрезвых лиц вместе с барышней за прилавком молча развернулись и вопросительно уставились на нас. Я представила картину со стороны: 10 утра. Маленький поселок (или что это, черт его знает!), в кафе, где каждое утро уже несколько лет подряд ничего нового не происходит входят двое «нарядных» - какая-то блондинистая телка в темных очках на пол-морды, плюшевом костюме, и парень в нереальных штанах и с прической как у Дэвида Бэкхема в лучшие времена его метросексуальной звездности. В общем, «сами пришли», что называется. Про меню заикаться не было смысла, поэтому мы попросили просто поесть. Через какое то время нам принесли жареную картошку с мясом на пластиковых тарелках, салфетки из туалетной бумаги и такие же пластиковые вилки, о ножах не могло быть и речи. Казалось, что над нами сгущаются тучи. Поэтому через какое-то время, наевшись, мы были уже на улице….

  Этот населенный пункт представлял пугающее зрелище. С описанием таким мест обычно начинаются романы Стивена Кинга. Людей на улице не было, асфальта тоже. Дома выглядели так, как будто их не красили со времен победы над фашистами, и не исключено, что здесь была решающая битва, и потому с тех пор эти места сохраняют как архитектурный памятник.
Магазин по продаже автозапчастей был следующей точкой нашего «трипа». За прилавком сидел белобрысый мальчик, он, раскрашивал азбуку, высунув язык. Его мама-продавец рассказала, что место, в котором мы прибываем, носит название Середина Будда (!), а из развлечений только один модный ресторан и игровые автоматы, на поиски которых мы тут же и отправились.
Стены ресторана (конечно) были сиреневыми, внутри работал кондиционер, внушая доверие и надежду. На первом этаже было кафе-мороженое, на втором - ресторан и игральные автоматы. Ресторан внутри напоминал «отрывок цивилизации 21 века», и я радостно бросилась в сторону туалета, предвкушая минутное наслаждение от простых бытовых вещей: унитаза, раковины, теплой водой и мыла! Я распахнула белоснежную дверь… и сложилась от хохота, потому что никакого унитаза не было, все было так же как у таможни, только почище..
В кафе сидели две девочки лет 11-12. Они деловито ели мороженое из специальных железных мисочек, похожих на собачьи, запивали все Пепси-Колой, параллельно играя на автомате с мягкими игрушками, которые отчаянно не доставались, и судя по количеству пыли на них - давно. Мы поднялись на второй этаж. НЕ было никого. Передо мной стояли, мигая несколько игровых автоматов. Я подошла к одному, нажала на кнопку, заиграла музыка, я нажала еще, оказалось, что если жать непрерывно, то музыка будет играть без остановки. Пришел охранник, и сказал, что на этом автомате кто-то выиграл, но деньги не могли выплатить, так как их не было в таком количестве, и поэтому он их тут охраняет. В общем, это был самый быстрый проигрыш в мире, пожалуй…
Напротив ресторана была вывеска «second hand». Мы вошли внутрь. Возникло ощущение, что те фашисты, которые когда-то оккупировали город, скинули тут свои вещички, которые вот уже много лет безуспешно пытается продать хозяин магазина.
Мы решили найти речку, нам казалось, что она здесь обязательно должна быть. Купив два пакета семечек, совершенно довольные, мы туда и отправились. На речке откуда-то доносилась громкая музыка, что-то типа «Сектора газа», какая-то бабушка орала на корову, которая никак не хотела идти домой – ясное дело, я бы тоже никуда не хотела, такая красота кругом. Поэтому я незамедлительно улеглась на зеленую травку, и в первый раз с самого утра помянула добрым словом славных сотрудников украинской таможни, потому как даже не представляю, когда бы еще выдалось такое счастье - просто валяться возле воды, смотреть в небо, вдыхать чистый воздух и слушать тишину («Сектор газа» и упертая корова были не в счет).
В мое умиротворение, как через крепкий сон, стала пробиваться реальность.. Сначала звоночек велосипеда, потом невнятный голос рядом. Я открыла глаза, солнце слепило, поэтому все, что я увидела - это одного мальчика лет десяти с великом. Снова закрыла. Опять разговор. С кем разговаривал мальчик? Конечно, сам с собой, я уже начала привыкать, что здоровые люди нам стали встречаться все реже. В общем, мальчик разговаривал по невидимому телефону с несуществующим человеком, причем выговаривал слова плохо, но ругался матом отчетливо. Через 5 минут он уже слушал мелодии на наших телефонах, причем Eminem и Remmstien ему особенно нравились. Так мы отправились в обратный путь: мы шли пешком, а рядом ехал мальчик-дебил, прижимая к уху телефон, откуда неслось «Du Hast». Он был счастлив. Напоив его соком, мягко отобрав телефон, и пообещав увидеться с ним на следующий день, мы возвращались «сдаваться».
У таможенников было построение, поэтому нас попросили со своими баулами подождать за территорией. Мы послушно сели у обочины прямо на землю как бомжи, потому что сил стоять больше не было. И зачем я надела бархатный спортивный костюм? Наша одежда была покрыта ровным серым слоем пыли, и когда, осмотрев себя, я подумала, что испачкаться сильнее уже невозможно, услышала сзади шорох. Я повернулась. Из кустов вышел серо-рыжий жирный всклокоченный кот. Его длинная густая шерсть свалялась настолько, что в ней легко можно было найти застрявший окурок или обертку от конфеты. Он остановился передо мной, посмотрел мутными глазами, и, решив потереться об мою ногу, сделал шаг,… но предательский лишний вес подвел бедное животное – и вместо грациозного изгиба, он на прямых лапах, просто привалился к моей ноге. На большее его не хватило.


Поезд отправлялся через 15 минут. Таможенники с сосредоточенными лицами выходили из ворот, образуя колонну. После построения (во время которого их «главный» важно ходил перед строем, настраивая «бойцов», как Чапаев перед решающим боем) их боевой дух явно окреп. Мы плелись в конце серой позвякивающей массы в погонах с дубинками и наручниками. Прямо за нами шел «конвойный» - маленький спортивный молодой человек в форме. Он шел так, как будто у него в штанах была сабля. Его лично приставили к нам для контроля, и как только мы замедляли шаг, он оборачивался, хмурил маленький лобик, предполагая, что выглядит грозно внушительно. Мы гордо купили билеты на станции, т.к. нахаляву депортироваться стало совсем западло. И вот мы, вместе с молдаванином (которого вообще из отделения за все это время не выпускали) уставшие, грязные, но довольные, так как у нас был новый план, погрузились в поезд на Москву. Ехать до российской границы предстояло минут пятнадцать, но за это время нам успели дать почувствовать себя полными ничтожествами и отбросами. В душном купе, смутно надеясь, что заказанный чай все-таки принесут, мы ели растаявший шоколад, смеялись и чувствовали себя заправскими «зеками», которых везли под конвоем дальше по этапу, и у которых был хорошо продуманный план побега.
Он был прост: мой паспорт через час прибывал на ту станцию, куда нас везли, и мы вполне успевали на Киевский поезд, забрав паспорт. Ухмыляясь, как довольные рабы-гладиаторы перед поединком, точно зная, что предстоящий бой нами будет выигран, мы тряслись в душном грязном вагоне и легко сносили наглость и тупость нашего конвоя.
Поезд остановился. Светило яркое солнце, был отличный весенний день. На станции было много людей, которые удивленно следили за происходящим, т.к. картинка явно отличалась от всего, что им приходилось видеть обычно: несколько человек в пагонах вели нас, взяв в плотное кольцо, к отделению. Меня все это забавляло, я веселилась и с интересом наблюдала, что еще они могут с нами сделать.
Отделение. Дверь. «…А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» - примерно следующее сказало «серое в погонах», и в следующий миг отделение «поглотило» меня и Ивана Васильевича-молдованина, оставив на улице моего друга…
Нас завели в тесный кабинет, пришли две серые хамовитые субстанции, сели друг напротив друга, как шахматисты, положили перед собой по стопке чистых бланков и осмотрели нас с ног до головы. Судя по их скорости передвижения – они вообще никуда не спешили. «Вечер обещает быть томным», с тоской подумала я.
«Это Вы, что ли, без паспорта границу пересекли?» - медленно протянуло прыщавое, по-видимому, обращаясь ко мне. Я обреченно посмотрела в открытое окно второго этажа, прикидывая шансы...

Низко летали стрижи. Садилось солнце. Я слышала звук прибывающего поезда. «…Наверное, мой паспорт уже давно приехал…», пронеслось в моей голове сквозь какой-то туман. Ивана Васильевича, который и не собирался менять профессию строителя (в Москве, конечно), уже часа три как отпустили, несмотря на поддельные печати в паспорте.
Таможенник опять чертыхнулся, смял очередной испорченный бланк, и начал заполнять новый. «Послушайте, а почему у вас нет компьютеров?» - спросила я. «А мы бедные!» - с вызовом ответило серое-прыщавое, косясь на мою «Моторолу». «Вот Вы, девушка, сказали у Вас ценного ничего нет и денег тоже, а телефон? Вот щас устроим Вам личный досмотр, может, Вы еще что-нибудь прячете?!...».
….Я почувствовала сильную отдачу в плечо - когда стреляешь из СВД по мишени, целясь в голову, и задерживаешь дыхание перед тем, как нажать на курок. Вдох- курок-отдача-приятная боль в плече. В «десятку». На лбу у прыщавого удобно помещался квадратик прицела.
«…. Де-ву-шка! Ели-заве-та!» - серое обращалось ко мне. «А?» - я выскользнула из приятного бреда.
«А чего Вы так волнуетесь, торопитесь, да? Это вас там молодой человек с цветами караулит?». И тут я допустила ошибку.
Я сказала, что мой паспорт со всеми печатями уже приехал, я уже «в законе» и если меня не отпустят в ближайшее время, то я опоздаю на очередной поезд в Киев.
Фуражки «серых шахматистов» синхронно сползли на затылок: «Та-а-а-к, а вы что, все равно собираетесь в Киев сейчас ехать?!». Их возмущению не было предела. И я подвисла еще на несколько часов. Когда наконец пришел ответ на запрос из милиции о том, что я (к их превеликому огорчению) ни в чем никогда не была виновата (официально, конечно!), и мои конвоиры-эсесовцы вынуждены были меня отпустить, прошло 5 часов с того момента, как я вошла к ним …

… Цветы почти завяли. Даже они устали меня ждать. Мы неслись к кассам, поезд отправлялся через 5 минут, наши киевские друзья, отчаявшись, ложились спать, приняв происходящее за очередную шутку-розыгрыш. Поесть мы не успели, но уже предвкушали, как сделаем это в вагоне-ресторане. Мы вскочили в почти уходящий поезд молча и быстро двинулись по коридору в поисках своего купе, как кроты, прорывающие себе очередную нору. В купе молча сидела дряхлая супружеская пара с такими лицами, что захотелось сразу сойти с поезда. Два смайлика наоборот. Поезд ехал из Конотопа – по ним это было видно. Не знаю как, но было. Нижние полки были уже заняты, поэтому мы также молча сложили вещи на верхние. Поезд тронулся, но мы решили подождать с рестораном, пока бабка с дедом не начнут портить воздух в этом унизительно маленьком для четверых пространстве. Есть хотелось так, что кишиневская официантка вспоминалась как спасительная Дева Мария с манной небесной. Мысли о предстоящей еде были единственным согревающим чувством в тот момент.
Вагон-ресторан можно было смело найти с закрытыми глазами по отчетливому запаху перегара и сигаретного дыма, висящим плотным облаком, но нас ждал очередной сюрприз: несколько довольных рож за столами и горой пустых тарелок с объедками сказали, что нам тут ловить нечего, так как все закончилось. Раньше я думала, что выражение «заскрипеть зубами» исключительно литературная форма объяснения крайней степени озлобленности…
До следующей остановки поезда было минут сорок. Теперь нас грела мысль, что ночные бабки выдут на перрон, чтобы продать нам свои горяченькие пирожочки, картошечку, кукурузку и курочку. Опять молча мы стояли в холодном тамбуре, прислушиваясь к стуку колес и мысленно старались остановить поезд скорее…
Но нас ждал еще один сюрприз: на следующей остановке вместо бабок на ночной перрон с разных сторон полезли огромные бесформенные фигуры. Галлюцинации хотелось списать на голодный бред, если бы они не надвигались из темноты с такой пугающей уверенностью. Это были люди, которые перли на себе огромных, несгибающихся игрушек-догов, львов, нереальных зайцев, которые по размеру не то что превышали оригинал, но и абсолютно не отражали действительность.
Бабок с едой все не было. Мы начали очень сильно волноваться.
Когда поезд тронулся, в руках у нас было по булке с повидлом, но глаза, полные надежды все же всматривались в темноту, ища бабок, у которых непременно должна была быть курочка, картошечка и пирожочки…
Проклиная судьбу, страну, сытых и довольных, спящих в своих постелях и просто счастливых людей, мы пили оставшийся у нас коньяк, проливая его на храпящих внизу конотопцев. Положив два паспорта под подушку с синим штампом (как лот с аукциона «Сотбис») и написав СМС друзьям о том, что мы все таки едем(!!!!!), я прямо в одежде легла, перестала скрипеть зубами и провалилась….
Мне ничего не снилось, когда у меня над головой заорало радио, в один момент включился свет и рядом с дверью проорали «Таможенный контроль! Проверка документов!», я сильно ударилась головой об потолок. «День сурка, он никогда не закончится. Это кошмар. Надо подождать и все закончится». Я опять спрятала голову под одеяло и только слышала снаружи голоса, проверяющие документы и клацание печатей. Дверь купе закрылась, открылась в следующем.
Я еще не до конца верила что все позади, но как наркодилер, пересекающий границу Мексики, наконец почувствовала, что такое экстаз, эйфория, свобода, полная Свобода!!!...
Около четырех утра поезд причалил к Киевскому перрону. Он был совершенно пуст, если не считать две сонные рожи, которые держали в руках картонки, на которых корявыми буквами было наспех написано: «Ночлежка для депортируемых» и «Суки, посмотрите на часы!!!».
Я улыбалась. Мне показалось, что я давно так не улыбалась.