Когда вмешиваются высшие силы

 Тёмная улица Москвы. Я иду в сторону центра, погружённый в мысли о прошедшем вечере. Какой же паршивый выдался вечер. Пришёл сделать своей девушке предложение, а она отказала. Да ещё и привела своего бойфренда. После таких дней начинаешь задумываться о смысле жизни.
 Сколько дней мы провели вместе, сколько раз клялись в вечной любви. Пустые слова. Видимо правда, кто любит по настоящему, не может облечь свои чувства в слова. А в наших отношениях были только слова. Это уже начинает входить в привычку. Вроде, меня отвергла любимая, а мне все равно. Слишком много раз не складывались отношения, чтобы ждать чего-то. Какая глупость.
 С этими мыслями я вышел из переулка и попал на Гоголевский бульвар. Машину я оставил дома, всё-таки живу в десяти минутах ходьбы. И зачем зарабатывать деньги, если их не на кого тратить? Что проку в высшем образование и руководящей должности, если я так одинок. Лето, на улице тепло. Можно немного погулять, особенно теперь, когда я вновь свободен.
 Я сел на одну из скамеек и закрыл глаза. Время уже позднее, да и период отпусков, от чего в городе тихо. Как ласков тёплый ветер. Он вносит покой, при нервозном состоянии. Всё замерло, и я почувствовал, что симпатия к женщине, на которой я хотел жениться, прошла. Даже не любовь, только симпатия.
 На душе стало легко... но... Что это? Откуда-то со стороны до меня донёсся женский голос. Я открыл глаза и огляделся по сторонам. Никого. Я один на пустом бульваре, но сомнений в том, что я слышал женский голос, не было. Приятный, и взволнованный, что за странное сочетание.
 Может, показалось? И в это мгновение я вновь услышал:
 - Прошу... Пожалуйста?
 То ли я с ума сошёл, то ли кто-то кричит. Почему тогда я слышу тихий голос, а рядом никого? Встав со скамьи, я направился к переходу. Меня словно тянуло назад в переулок, по которому я шёл.
 Секунду спустя, я заметил, что не иду, а бегу.
 - Нужно спешить! - повторял я шепотом.
 Вокруг ни души, всего одна машина проехала по бульвару за последние пять минут.
 Переулок. Здесь тоже никого, а я вновь слышу голос, ещё более жалостливый. Уже бегу со всех ног, словно от этого зависит моя жизнь. На параллельной бульвару улице, есть маленькая зелёная площадка. Я уже было пробежал мимо, когда меня остановил тот самый голос:
 - Кто здесь?
 На скамье лежала женщина, внешне чуть моложе меня, лет двадцати пяти. Я подбежал к ней.
 - Я услышал Ваш голос, и пришёл, что случ...
 Она лежала на скамье и руками держалась за живот. Она беременна... нет, уже рожает.
 - Вы же рожаете! - вырвалось у меня.
 - Сделайте что-нибудь, - взмолилась она.
 Лицо женщины заливал пот, видимо она не успела добраться до родильного дома, а где же отец? Тьфу, о чём, ей нужен врач. А вокруг никого. Что же делать?
 - Всё хорошо, только не волнуйтесь, - проговорил я, стараясь придать своему голосу максимальную уверенность.
 Так во всех фильмах говорят, да хрен с ним, лишь бы помогло. Я чувствовал боль и мучение этой женщины. И был готов отдать всё, лишь бы это прекратилось. До больницы не добраться, придётся принимать роды.
 - Всё будет в порядке, тужьтесь, - бросил я, закатывая рукава рубашки.
 Надо чем-то промыть или, хотя бы протереть руки. Пошарив по карманам, я наткнулся на флягу с виски, подаренную мне сегодня на прощанье, моей бывшей. Я ухмыльнулся, и быстро сорвав крышку, промочил руки.
 Женщина была одета в сарафан, штаны снимать не придется, уже хорошо. Я приподнял низ платья. Белые трусики были в крови.
 "Господи, дай мне сил", - взмолился я, и, на сколько мог, аккуратно снял трусики. Мои руки мгновенно приобрели красный цвет (не самый правильный выбор белья в такой ситуации).
 - Всё нормально, тужьтесь, ещё… как Вас зовут? - спросил я, пытаясь успокоить женщину.
 - Больно! - выкрикнула она в ответ. - Что Вы...де.лаете?
 - Только тужьтесь и дышите, я поймаю ребёнка.
 В эту секунду я увидел его головку. Как же это прекрасно! Капля пота пробежала по моему лицу от виска.
 Женщина застонала.
 - Дышите и тужьтесь, головка уже вышла, осталось совсем чуть-чуть! - произнёс я, подставляя руки.
 Женщина напряглась и ещё раз вскрикнула. Моё сердце чуть не разорвалось, но в эту секунду, мне на руки упало крохотное тельце.
 - О Господи, это девочка, - прошептал я.
 Столь прекрасного и хрупкого создания я в жизни не видел, такая крохотная. Она дернула головкой и заплакала.
 - Тише, тише, - заговорил я.
 - Моя девочка? - выдохнула мать.
 - Вот она, такая красивая, - улыбнулся я, протягивая ребёнка.
 Только теперь до меня дошло, что нужно перерезать пуповину. Благо, что швейцарский нож, подарок матери на совершеннолетие, всегда был с собой. Вытащив его из кармана и облив лезвие виски, я перерезал пуповину.
 После я снял рубашку и вытер ребёнка, которого держала в руках только что родившая женщина. Она посмотрела на меня и, через слёзы, прошептала:
 - Спасибо вам, кто бы вы ни были.
 - Всё хорошо, - улыбнулся я в ответ, - давайте завернём её в мою рубашку.
 Женщина протянула мне девочку. Как же она прекрасна. Эти несколько секунд проведённых с неизвестными мне людьми, казались счастливой и нервозной вечностью.
 Я укутал девочку в рубашку, она уже немного успокоилась и больше не плакала.
 - Красавица, как же тебя назовёт мама? - проговорил я.
 - Надя, - ответила мне женщина, - а меня зовут Агрепина.
 - Прекрасные имена, - кивнул я в ответ, - Артём, приятно с Вами, и тобой милашка, - посмотрел я на девочку, - познакомиться.
 Я помог Агрепине дойти до больницы и следующие два дня провёл рядом с ней и Наденькой. Оказалось, что отец девочки бросил Агрепину, как только узнал о её беременности. Мало того, у него была другая семья. Она ушла из дому, побоявшись опозорить родителей, ведь у ребёнка не будет отца.
 Я ничего не мог с собой поделать, я влюбился в Надю с момента, когда она упала мне в руки. Словно так и должно было случиться. И предложил Агрепине пожениться. Историю придумаем, а я буду девочке отцом. Сама Агрепина очень красива, но заметил я это только на третий день после родов, когда и сделал предложение.
 Она согласилась и видимо, я ей тоже понравился. Мы полюбили друг друга и жили счастливо. Через пару лет у нас родился мальчик, Дима. Лишь одно остаётся загадкой: как я услышал её в тот день, сидя на бульваре, за домами, метров за пятьсот от того пяточка, где появилась Надя. Видимо, этого хотел Господь.

«By Andrew Hope»