Война забытая продолжение

Война забытая (продолжение)

Здесь я тоже не претендую на оригинальность суждений. Более того, не являясь профессиональным военным, могу судить только с точки зрения дилетанта. Итак, много рассуждают о причинах больших потерь. Кое что я уже рассказал. Удивление вызывают всевозможные попытки опереться на официальные данные о количестве танков, пушек или самолетов с обеих сторон. Лично я не слишком доверяю советским источникам. Например, зимой 1942 года под Сталинградом навстречу танкам Манштейна был брошен механизированный корпус. Он героически преодолел 90 километров за три дня и прибыл на подмогу обескровленным частям, сдерживавшим попытки немцев спасти группировку Паулюса. Желающие могу вычитать соответствующие источники и узнать о грозной силе корпуса, обилии танков, пушек, машин и имени военноначальника. Увы, механизированным он мог считаться только на бумаге. Тридцать километров за сутки с учетом длинных ночей и идеальной плоскости местности много для пехотинца, вынужденного тащить на себе оружие, толкать повозки с лошадьми и орудиями и дружно буксировать студебеккеры без горючего. Автомобиль или танк обязан пройти 90 километров за несколько часов. Напомню, что немцы форсировали Дон в 1942 году в 5-6 часов утра, а между часом и двумя дня заняли укрепления вокруг Сталинграда и начали захватывать центр города. Они преодолели приблизительно 120 километров пути за 5-6 часов (после форсирования Дона больше часа ушло на прорыв обороны). Средняя скорость в 20 километров в час очень неплоха для танков, обязанных щадить траки гусениц от избыточного износа. Впрочем, и в наше время случаются казусы. Например, несколько лет назад Индия решила закупить танки Т-90. Российская армия решила продать индийцам собственные танки (обойдемся без Т-90, врагов внешних у России нет, а внутренних, как показал опыт 1993 года, можно подавлять с помощью устаревших марок танков). Танки пришлось заказывать на заводах. Уже поставленные в армию Т-90 оказались без ценных частей оборудования, сданных в пункты приема цветных металлов. Историк же обнаружит данные танки, числящимися на бумаге в целости и сохранности. Приблизительно так обстояло дело с боевой техникой и в 1941 году. На бумагах были одни цифры, реальная техника им не совсем соответствовала. Еще важнее, что Красная Армия являлась отражением системы мышления руководства типичного советского образца.
Особенностью советского стиля мышления, которое плавно перешло в постсоветский стиль мышления, является уверенность в возможности компенсировать нехватку одних вещей за счет других вещей или людей. В бытовом плане такой стиль мышления присущ хамам, неспособным понять слова «нет» или «нельзя». Данный стиль мышления характерен для руководителя, зажравшегося от ощущения избытка людских ресурсов, даже если избыток воображаемый, ничего общего с реальностью не имеющий. Здесь мы побочно выходим на проблему низкой производительности труда и низкой культуры производства, как результата избыточно дешевой рабочей силы. В таких случаях одну машину обслуживает десять работников вместо двух только, чтобы машина дала чуть больше, чем она может при нормальной эксплуатации. Естественно, низкая производительность труда объясняется ленью рабочих, низкой квалификацией, сознательностью и прочими грехами работников, но только не погоней за сверхприбылью. Так и Красная Армия имела очень много орудий, довольно много танков, жуткое количество телег, солдат с трехлинейками, но мало автомобилей, средств заправок, средств радиосвязи, качественной авиации и даже автоматов. Довершали это безобразие псевдодесантники, имевшие опыт прыжков с башни в городском саду и бросание гранаты в ведро. Конечно, последний элемент военной подготовки – бросание гранаты в ведро – был поставлен неплохо. В годы моей юности на уроках военной подготовки даже этот элемент не отрабатывали. Гранаты бросали в длину, без учета точности.
На десантниках надо остановиться конкретнее. Десантные войска по сути своей мало эффективны. Любой военноначальник пытается сократить применение воздушных десантников по прямому назначению до минимума. Во-первых, по воздуху много тяжелого вооружения не перебросишь. Во-вторых, десантные войска надо прикрывать с воздуха. Иначе десантников быстро разгромят. В итоге, авиация, которую можно эффективно применить для иных целей, оказывается привязана к точке в тылу противника, несет избыточные потери в воздухе, а большая часть фронтовых группировок страдает от нехватки авиации. Десантную подготовку практикуют для поднятия боевого духа. В основном десантников используют в качестве обычных частей с элитной подготовкой. Именно поэтому десантники много воевали в Афганистане. Обычные части формировались из менее здоровых солдат и готовились хуже. По той же причине американцы посылали десантников во Вьетнам. Там они прыгали с вертолетов с высоты в один метр не хуже обычных солдат. Смешно? Не совсем. Идея создания супервоина, способного личными качествами заменить нехватку техники или плохую подготовку рядового солдата всегда ведет к большим потерям в серьезных войнах.
Непосредственно во время Второй мировой десантники использовались мало. Немецкий десант на Крите удался, но потери были слишком велики. Другие случаи не заслуживают особого упоминания. Что касается снабжения группировок по воздуху, то снабжение группировки Паулюса под Сталинградом нанесло непоправимый ущерб немецкой тяжелой авиации и сильно ослабило фронтовую авиацию. Необходимость лететь по строго определенному маршруту позволяла советским истребителям атаковать противника в нужное время и имея превосходство в численности и позиции. Происходило приблизительно то же самое, что и во время Битвы за Британию. Немецкую авиацию можно было увидеть задолго до подлета к цели, определить необходимое число истребителей, указать им идеальный маршрут, высоты и так далее. После этих мер немцы не могли реализовать в воздухе качественное превосходство мессершмидтов над самолетами противника.
Низкая эффективность десантных соединений была настолько очевидно, что Сталин не решился использовать десантников в войне с Финляндией. Казалось, именно там десантные части обязаны были проявить себя во всей красе. Замерзшие озера в тылу противника идеальны для высадки десанта. Они же идеально подходили в качестве природных аэродромов для снабжения. Авиация противника слаба. Тяжелой техники мало. Но нет, на эту глупость Сталин не пошел. Если вспомнить войну с Финляндией, то рассуждения господина Суворова в романе Ледокол просто смешны. Еще смешнее дергания советский историков по поводу романа. Показать бессмысленность обилия десантных войск можно, но тогда обидятся генералы десантных войск. Им придется признать, что их части созданы в качестве частей одноразового использования для уничтожения ядерного оружия противника (уничтожили десантники ракетные установки, затем хоть сразу сдавайся в плен) и просто в качестве частей быстрого развертывания (приземлились около своей передовой и вперед, занять оборону).
Впрочем, Финская война показала еще одну слабость Красной Армии. Главный удар предполагался на севере Карелии, в обход линии Манергейма. Идея разумная, но советский тыл завалил сразу несколько задач. Из них главными провалами были несвоевременная поставка грузовиков для перевозки войск, поставка инженерного снаряжения для прокладки дорог и, не плачь читатель, всепогодный, бездорожный транспорт был, но скудные поставки сена не позволили его применить и в десятой части необходимого объема работ. Печально окончилась идея замены лошадей на северных оленей. Естественные запасы ягеля слишком малы для массовых перевозок грузов оленями. С этой точки зрения вполне понятен расстрел Сталиным Тухачевского. В 1935 году Тухачевский руководил маневрами под Киевом в духе знаменитых потемкинских деревень. Быстрый прорыв, десант в тылу противника, снабжение на телегах успевает следовать за танками. Неясно, чего было больше в этих маневрах – обмана немцев и французов или самообмана. Армия была неспособна к быстрым передвижениям даже без господства авиации противника в воздухе.
Немецкая армия была значительно более сбалансирована. Больше было грузовиков, джипов и даже мотоциклов. Кстати, наличие мотоциклистов указывает на проблемы с грузовиками. Но тем не менее, немцы обладали полноценными механизированными частями и хорошим снабжением с колес пехотных дивизий. О важности данного факта можно судить по ценам на грузовики. Два студебеккера по лендлизу стоили один американский танк. Вот вам реальные причины низкой маневренности Красной Армии – экономия и ложные представления о возможности замены автомобильного транспорта гужевым. О танках принято у нас петь дифирамбы. Увы, всё это относительно, если тыловое обеспечение хромает. Что касается непосредственного боесоприкосновения, то в этот момент не так уж важно, у кого какой двигатель. Важнее иное, немецкий танк и тридцать четверка имели схожий калибр орудий. У тридцать четверки был омерзительный обзор поля боя, что в сочетании с нехваткой радиостанций часто делал невозможным эффективное руководство танкистами во время боя. Подвеска не позволяла вести огонь сходу. Поэтому более хорошая броневая защита отнюдь не гарантировала успех.
Впрочем, на тему отдельных видов вооружения демагогии столько, что диву даешься. Например, сравнение наших сорокопяток с немецкими противотанковыми 37 калибра. Их у немцев было мало, использовались они прежде всего против пулеметов и живой силы. В основном против танков ставили 76-ой калибр. Красная Армия тоже выкатывала против танков на прямую наводку вплоть крупнокалиберных гаубиц. Главное, что в 1941 году армия обязана была встать или перемешаться с недопустимо малой скоростью. Так и произошло. Немцы создавали шестикратный перевес в силах на нужном им участке, а соседние части Красной Армии были вынуждены фактически топтаться на месте без толку. Впрочем, кое что они могли бы сделать, если бы не авиация противника.
Немецкая тактика и стратегия ведения боя пережила Третий Рейх лет на пятьдесят. Механизированные дивизии, система резервов, наращивание темпов наступления за счет частей из глубины обороны и так далее. Они же создали методы современного применения авиации. Конечно, пикирующий бомбардировщик не является средством точечного удара, но тем не менее первые ракеты воздух-земля были способом замены бомб для пикирующих бомбардировщиков на нечто сходное и более точное. Немцы были сильны фронтовой авиацией. Мессершмидты завоевывали воздух, а юнкерсы бомбили с довольно низких высот на небольшой скорости. Точность попадания была высокой, её хватало на уничтожение артиллерии, машин, отдельных укреплений и так далее. С этой точки зрения все рассуждения о мощи советской артиллерии, высоком качестве танков, количестве пулеметов и так далее теряли всякий смысл. В нужное время и в нужном месте противник немцев получал на свои головы больше взрывчатки и осколков, чем могли дать остатки его мощной артиллерии. Приблизительно это испытали на себе поляки, когда попробовали остановить немцев в 1939 году. Три дня работы авиации по контратакующему противнику решили дело. То же самое происходило с французами. Приблизительно такая же схема сработала летом 1941 года. Над Англией схема не сработала. Радиус действия мессершмидта составлял 300 километров. Истребительная авиация немцев не могла прикрывать бомбардировщики в районе крупнейших промышленных объектов Англии, а на более близких расстояниях не могла действовать эффективно. Приходилось всё время следить за расходом топлива.
Самое интересное, что об этом немецком преимуществе знали все, а советское руководство знало лучше всех. Гигантские потери самолетов в Испании со второй половины 38 года четко говорили о невозможности противостоять мессершмидтам. Но нам непрерывно впаривают идею о жажде Сталина наступать на немцев. Здесь мы подходим к очень занятной тайне. Сталин, безусловно, разгромил бы Гитлера с удовольствием. Ещё охотнее расправилось бы с ним ЦК ВКП(б). Достаточно посмотреть на национальный состав ЦК. Евреев там хватало. Но давайте не будем считать Сталина и его генералитет сборищем дураков. Посмотрим на реальность. Гитлер нападает на Польшу. Польша в 1938 году участвовала в разделе Чехословакии. Да, район она получила маленький, 500 тыс. человек, промышленное производство Польши в результате увеличилось всего на 20%, но это прямое участие в разделе, и прямая подставка Франции. Сталин мог тогда помешать оккупации Чехословакии, только ввязавшись в войну против единого союза Германии и Польши. Англию, как помощника, лучше было всерьез не брать. После конца Странной войны именно Англия виновна в скорости поражения Франции. Англия прикрывала границу с Нидерландами. Немцы ударили в стык между английскими и французскими войсками. По логике развития событий, Англия обязана была ударить немцам во фланг всеми силами. Между тем, если посмотреть на реальные потери англичан до Дюнкерка, они, зная, что немцы после прорыва всеми силами навалятся на французов, оставили союзника без помощи. Британцы умыли руки. Если они умыли руки, будучи союзниками французов, Советский Союз они бы точно оставили бы без помощи. Кстати, и американцы часто ругались с англичанами. Последние и их кинули тихо, по джентельменски, с достойным личиком. Но:это особая история.
Тем не менее Сталин весной 41-го года проводит штабные игры, где Жуков, играя за немцев, доблестно громит Ворошилова, играющего за Красную Армию. Две условные недели, и Красная Армия бежит от условных границ Пруссии. Но и после этой игры Красная Армия занимает невнятную, хотя отнюдь не безнадежную позицию. То есть она готова к обороне и вроде как может атаковать, если ей дать пару недель на передислокацию. Для кого этот спектакль, после провальной Финской войны? Конечно, не для Англии. Все знают, что она через Ла-Манш скоро не ринется. Остается один зритель – члены ЦК ВКП(б), ненавидящие антисемита Гитлера и готовые поверить в успех шапкозакидательской стратегии. Мол, компенсируем нехватку самолетов и танков штыками, положим лишние миллионы солдат и победим. Учитывая страх Сталина перед заговорами, остается признать суть проблемы. Сталин боялся быть свергнутым за нехватку рвения в борьбе с цитаделью мирового антисемитизма и нехватке рвения в борьбе за Мировую Революцию. Не надо забывать о целым ряде мер, принятых в то время, включая удлинение рабочего дня. Из подготовки к войне никто не делал секрета. Сталин просто тянул время, трепеща от страха за свою жизнь. Это единственный положительный момент, где этому параноику надо воздать должное – дрожал от страха перед собственной бандой, а время тянул. Кстати, тянули время США, зная, что слишком быстрая милитаризация экономики может в долгосрочной перспективе ослабить США. Тянула время Великобритания, надеясь переложить весь груз проблем на СССР и США. Зато не тянул время шустрый Муссолини, надеясь в случае провала своей акции на Балканах спихнуть проблемы на Гитлера. Не тянул время Гитлер. В отличии от Муссолини он отлично понимал ситуацию – гонку вооружений выдержать не удастся. Большая армия отнимала много рабочих рук от промышленности. Правильно ли поступил Гитлер, напав на СССР? Если исходить из целей, изложенных в Майн Кампф, то абсолютно верно. Там он четко ставил задачу захвата славянский земель в качестве главной цели. Если исходить из здравого смысла, то мы упремся в тупик. Здравый смысл не сочетается с гитлеризмом в его ключевых постулатах.
Вы думаете, что читаете суть статьи? Нет, вы еще только подбираетесь к цели. Осталось сравнительно немного. Итак, для объяснения больших потерь Красной Армии в 1941 году достаточно изложенного. Медленная армия без авиационной поддержки обречена на высокие потери в условиях войны на широком фронте. Противник за счет авиации осуществляет эффективный маневр огнем. Этот маневр подкрепляется подвижностью войсковых соединений. Шестикратное преимущество на земле позволяет избежать крупных потерь в личном составе. Короче, гром немецкой победы раздавайся. Чтобы вы лучше поняли суть превосходства в огневой мощи, приведем следующий пример. Три человека против девятерых ведут перестрелку в равных условиях. Каковы будут потери обеих сторон? У девятерых в три раза больше шансов убить одного противника, у них в три раза больше огневая мощь. Думаете, потери слабой стороны будут только в три раза больше? Ничуть. Положим, у слабой стороны убили одного, у более сильной стороны то ли убили, то ли ранили одного. Соотношение сразу станет 2 против восьми, то есть в четыре раза больше. А после убийства второго из троих соотношение станет восемь или семь против одного. Поняли? Чем сильнее сопротивление более слабой стороны, тем хуже соотношение потерь для слабой стороны. Получается очень неприятная экспонента потерь. Из этой экспоненты потерь вытекает очень многое, от любви военных к превосходству в огневой мощи, стремление воевать большими массами танков, жажда первого удара, всевозможные маневры и так далее. Приблизительно это мы наблюдаем в первые месяцы 1941 года. Дальше надо смотреть на железные дороги.
На железные дороги у нас не принято смотреть по целому ряду причин. Во-первых, прорыв немцев разрушил представление о всемогуществе коммунистической дисциплины и идейной подготовки. Заградотряды бесполезны, когда противник выходит в тыл заградотрядам и бьет им в спину. Никакие разговоры о мощи собственной армии не помогают, когда солдат ощущает, что в данном месте противник сильнее. Еще хуже действует пропаганда времен имперского бытия – все люди братья, рабочие всегда за рабочих и так далее. Во-вторых, железные дороги для Красной Армии были ещё важнее, чем для немецкой. На двуколке далеко не уедешь. От длинных переходов сапоги портятся, а новых не поставят и так далее. В-третьих, решения командования при взгляде на железные дороги становятся осмысленными, но лишенными некого новаторского дерзновения. Почему так поступили? Обстановка другого выбора не оставила. А те почему так ответили? Обстановка, нет выбора. В стране, где начальство обязано гениальничать по любому поводу, а народ аплодировать, стеснять простор для гениальничания подобно сомнению в мудрости руководства.
Именно железные дороги определяли не только снабжение войск, но и маневр войсками. Катать войска вдоль линии фронта себе дороже. Быстрее бросить из резерва вперед свежую часть. Дивизия перебрасывается из глубины за несколько сот километров. Сетка дорог диктует направление. Есть развилка, есть выбор маневра плюс маневр у самой линии фронта – послать направо, налево или прямо вперед. Нет развилки – нет выбора. Или вперед и быстро, или вези дивизию на машинах, теряя время. Красной Армии приходилось топать пешком. Потеря железнодорожного узла ставила под угрозу передвижение войск на большом отрезке фронта. Отсюда пресловутое Смоленское сражение. Смоленск – железнодорожный узел. От прямой линии железной дороги Москва – Брест идут ответвления на юг и на север. Сдача Смоленска предопределила сосредоточение войск у Вязьмы – следующей развилки на пути к Москве. Захват немцами Пскова не просто поставил под угрозу Ленинград, от этого узла идеально можно перебрасывать войска на Новгород и Талин. Дальше немцев удалось остановить только за Новгородом и под Ленинградом. Талин повис, попытка удержать Эстонию кончилась катастрофически. Транспортные суда с войсками, вынужденными уйти из Талина были в большинстве своем потоплены немецкой авиацией и так далее. Нет ничего случайного в Киевской катастрофе. Киев – крупнейший железнодорожный узел. Следующий крупный узел – Харьков. Потеря Киева и форсирование немцами Днепра фактически означала требование готовиться к сдаче всей Украины до Харькова. И Москва атаковалась немцами прежде всего как крупнейший транспортный узел. Потеря Москвы грозила отступлением не только до Рязани и Владимира. Сетка железных дорог благоприятствовала бы немцам после захвата Москвы вплоть до Тамбова, Ярославля, Саранска, Нижнего Новгорода и даже Саратова. Если же посмотреть на заволжскую сетку дорог, то просто оторопь берет. Все остатки Красной Армии немцы могли бы бить по частям, использую возможности маневра, полученные от контроля за ключевыми железнодорожными центрами. Что касается Сталинграда, то это – тупик. Удар от Сталинграда вверх на Саратов был невозможен без удара на тот же Саратов через Елец и Тамбов, а там сетка дорог немцам не благоприятствовала. Куда логичнее идея высвобождения сил путем удара немцев по Степному фронту до Астрахани. Но сил на это не было. Значит, поражение под Сталинградом для немцев становилось неизбежным. Поэтому суть битвы под Москвой фактически сводилась к идее – удастся ли навязать немцам быстро победить или Красная Армия навяжет войну на истощение. Все рассуждения о Сталинграде и повороте немцев на север очень отдают демагогией. Такой же демагогией отдают рассуждения о захвате Ярославля – крупнейшего железнодорожного узла. Немецкие войска под Ярославлем без захвата Москвы оказались бы в крайне неустойчивом положении. Сомневающимся предлагаю вооружиться картой.
Зависимость от железной дороги позднее слабела по мере поступления студебеккеров по лендлизу и ослаблению господства немецкой авиации в воздухе. Более того, массовый выпуск танков как маневренного оружия, способного к быстрым передвижениям тоже компенсировал нехватку грузовиков. У нас совершенно неправильно принято сравнивать количество выпущенных танков с немецкими. На самом деле Красная Армия была часто вынуждена использовать танки против танков отнюдь не из желания избежать дополнительных потерь среди пехотинцев и артиллеристов. На Курской дуге или во время окружения немецкой группировки под Яссами танки часто использовались потому, что пехота и артиллерия не успевали к месту немецкого наступления или контратаки. Крупная часть произведенных танков просто компенсировала нехватку средств доставки остальных родов войск. По этой же причине танки часто шли в прорыв без сопровождения другими частями. Советское командование ценило танки значительно выше жизни солдат. Везде, где можно, особенно во время прорывов передовой, солдаты шли в бой сопровождаемые исключительно артиллеристами, тащившими на себе сорокопятки. Эта же проблема подвижности войск четко отражена и в стратегии сторон. Немцы всегда стремились избежать штурма узлов сопротивления противника в лоб, пытались обойти, окружить, отрезать от баз снабжения. Советская армия сплошь и рядом прибегала к лобовым штурмам. Конечно, делались попытки охвата, окружения, но такие, даже самые успешные действия непрерывно подкреплялись лобовым штурмом. Не только под Сталинградом взятие врага в кольцо сопровождалось продолжением лобового штурма на Мамаевом кургане. Нечто подобное в разной степени мы наблюдаем вплоть до штурма Берлина. Необходимость подобных штурмов фактически равносильно признанию отсутствия технических средств, позволяющих быстро перебросить войска с одного участка фронта на другой. Конечно, желание перебросить войска из Сталинграда на участки прорыва и окружение было, а средств их доставки не хватало. Войска продолжали штурм, чтобы оттянуть на себя часть сил немцев, а не быть полностью выключенными из операции. Вот на подобные действия по сковыванию противника приходилась очень большая часть потерь. Признание их неизбежности было и остается равносильным признанию порочности сравнения сил армий без учета их маневренности. Но это признание равносильно признанию бессмысленности системы идейно-воспитательной демагогии.
Здесь мы подходим к очень тонкому моменту. Современная Российская Федерация не только является правопреемником СССР, но и законным наследником всей системы демагогии, приведшей Советский Союз к краху. Отказ от этой системы не только связывает возможности манипуляции сознанием на основе старой системы ценностей. Он грозит чувством духовной опустошенности, потерей нравственных и безнравственных ориентиров сознания. Причем эта угроза тем страшней, что задевает не только сознание народа (оно и так характеризуется чувством внутренней опустошенности), но и сознание истеблишмента. Наш истеблишмент на подобную угрозу реагирует крайне остро, поскольку тем самым ставиться под угрозу неписаное правило структурированного общество – деньги и власть обязаны гарантировать прекрасное, самодовольное мироощущение. Иметь деньги и власть и испытывать тяготы нравственной опустошенности непристойно. Нижестоящие обязаны гарантировать и обеспечить основания для жизнелюбия, оптимизма и чувства правоты поведения вышестоящих. Если низы не справляются с данной задачей, нужно принять помощь извне. Импортировать соответствующие духовные ценности. Если и это не помогает, необходимо самим их выработать и так далее. Здесь сделаем маленькую вставку.

Проблема обиды на народ и потери во Второй мировой

Сейчас много рассуждают о России, как энергетической империи. Удивительно, как однообразно мышление нашего правящего слоя. Перед Октябрьской революцией очень много рассуждалось о России как зерновой империи. Мы, мол, крупнейшие экспортеры зерна в мире, всю Европу кормим, она от нас зависит. Еще немного, все станут перед нами шапки ломать, в ножки кланяться и бояться трогать. Попробуй нас тронуть, без хлеба с голодухи помрешь. Идея была идиотская, мешала промышленному развитию, обрекала деревню на нищету и создала почву для Октябрьской революции со всеми последствиями. Но сам император и Витте обожали эту идею. Лозунг Витте был четок «Не доедим, но вывезем». В наше время этот лозунг звучит краше «замерзнем от холода, промышленность не возродим, зато цены на нефть и газ собьем, а деньги переведем на хранение в США для поддержания доллара». Очень мило, но Витте хотя бы мог рассчитывать на рост продукции за счет целинных земель в центре России и в Сибири. У нас новых нефтяных Клондайков пока мало. Но не в этом дело. При внешнем различие есть еще более глубокое сходство. Земли Америки позволяли производить зерно дешевле, там климат лучше, меньше трудозатраты на тонну зерна, то есть наш крестьянин должен был обеспечивать благосостояние империи ценой собственной нищеты без надежды на улучшение жизни. Блеск империи изначально подразумевал блеск нищеты народа. Нечто похожее мы наблюдаем в лозунге энергетической империи. Население в расчете на тонну нефти больше, чем в Саудовской Аравии или Кувейте. Более того, это население неустанно пополняется за счет мигрантов (видимо, чтобы в расчете на душу населения доходы от нефти не росли). То есть блеск империи снова подразумевает блеск нищеты народа. Без одного не может быть другого. Стратегия требует, народ обязан приветствовать. Естественно, народные настроения не будут соответствовать идеалу. Зато открывается возможность обиды на народ, как на тупую массу людей, неспособных осознать величие целей грядущего и блеска бытия нынешнего.
Если мы посмотрим внимательно на проблему потерь во время Второй мировой, мы увидим похожее стремление довести дело до обиды на народ. Да, потеряли, но народ сам во всем виноват. Военноначальники, за исключением ряда придурков, вроде Буденного, умны. Танков и артиллеристских стволов море. Шапок еще больше. И чего они в плен сдавались и назад драпали? Могли ведь до Берлина за пару недель дотопать. При этом выдвигаются взаимоисключающие требования. С одной стороны, войск много, они расположены близко к границе, глубина обороны первой линии войск 200-300 километров. Резервы на глубине порядка 300-400 км. Ах, Сталин, ой, мерзавец, он хотел напасть на Гитлера! Так и хочется добавить, что Гитлер – пай-мальчик, занятые им польские земли священны, поскольку вошли в Третий рейх, и вообще, человека, который своей святость затмил Саддама Хусейна, грех трогать. Но, нет, свою идиотскую логику критики гадкого Сталина за желание раздавить чистенького Гитлера до конца не доводят. Зря. Видна некоторая самоуверенность, рассчитанная на задолбанного, трусливого читателя и критика. Особенно забавно слышать подобную критику из Лондона. Всё-таки Великобритания официально первая декларировала своё желание напасть на Германию после начала германо-польской кампании.
Посмотрим объективно, где должны были располагаться советские войска, если мобильность низка? Достаточно посмотреть на карту и убедиться, что более глубокое расположение автоматически предполагает оборону линии Витебск-Орша-Гомель, сдачу практически всей Белоруссии без боя и последующий отход к Смоленску. Естественно, заодно надо сдать всю Литву, большую часть Латвии, всю Западную Украину и поставить под угрозу Киев. Представьте себя на месте Сталина, выйдите на политбюро и сделайте условный доклад. Приблизительно с таким же успехом вы можете сегодня явиться в Кремль и выдвинуть свой план реальной оборонительной политики. Так, мол, и так, уважаемые чиновники и олигархи, в силу слабости нашей армии, отсталости техники и невозможности применения ядерного оружия, предлагаю подготовить нефте и газопроводы к взрыву, раздать оружие населению, включая птурсы с лазерным наведением, раздать народу взрывчатку, обучить подрывников, создать мобильные группы подрывников газопроводов на джипах и нивах, тогда нас никто не посмеет и пальцем тронуть. Хорошо, если вы выступите в качестве постороннего лица, если вы военный, вам грозят очень серьезные проблемы. Хотя план хорош. Именно из страха перед подобным сценарием США боятся тронуть Иран или Сирию. В России, с её гигантскими просторами и длиной газопроводов, план сработает еще эффективнее.
Теперь представьте себя в роли членов политбюро. Вы слушаете и реагируете. Да, не хватает грузовиков, но воинский дух, но коммунистическая сознательность, но готовность к марш-броскам. Да, плохо со связью, но способность командного состава предвидеть обстановку велика. Признать техническое отставание равносильно признанию в слабости партполитработы. Не повлияли на мозги ученых и инженеров, не вдохновили, не запугали, мало посадили. Дать оружие и взрывчатку населению нельзя, хотя рвать железные дороги необходимо. Народ не имеет право быть вооруженным чем-то, кроме учения, неважно, марксизма и либерализма. Мы ж не мусульмане дикие. Мы ж от страха того. Лошади не успеют вовремя доставить подводы, так кнута не жалейте. Авиацию могут разбомбить на земле? Отведите её назад. Ах, тогда она не успеет прикрыть войска с воздуха. Так не отводите. Что вы хотите? Целую систему раннего оповещения, десятки тысяч людей, слушающих небо, всем подай радиостанции, машины для перемещения, телефонную связь. Не проще ли держать часть самолетов в воздухе?
Я имел удовольствие работать с вертолетами, разбрызгивающими удобрения на полях. Шум от обычного МИ-2 страшный. Но, когда он выныривает из-за леса на бреющем, возникает странное ощущение. Полная тишина, ничего не слышно, лес гасит все звуки. Выскакивает вертолет и летит над полем, расстояние меньше километра, тишина сменяется грохотом. Вертолет, естественно, отнюдь не прижимался к деревьям. Приблизительно так летела немецкая авиация на бомбежки аэродромов. Полная тишина, появляются самолеты на бреющем, шум, грохот, стрельба, до самолетов красные летчики не успевают добежать. Способы борьбы с такой атакой есть, но они требуют особых расходов. Боевая авиация – очень дорогое удовольствие. Наземные службы тоже дороги. Даже в 1943 году немцам удалось вывести из строя половину советской фронтовой авиации на Курской дуге. Старая история – количество пунктов наблюдения, эффективность связи, количество летчиков на дежурстве, самолетов в воздухе и так далее. Нам же снова предлагают считать исключительно самолеты, причем устаревших марок, без учета количества служб наблюдения, поставок бензина, количества летчиков на самолет, средств связи и так далее. Об экономии на боевой подготовке и отработке разных ситуаций говорить скучно. Куда веселее история с претензиями к авиации. Она не была выведена на запасные аэродромы, не была спрятана и организована к сопротивлению. А как насчет бензина и средств связи на запасных аэродромах? Приходилось читать о многом, но только не о захвате немцами отличной системы наземного обслуживания авиации.
Очень занятны претензии к военным, не рассредоточившим склады с артиллерийскими снарядами. Тоже палка о двух концах. Армия привязана к железной дороге. Надо кинуть снаряды в стороне от станций, потом их надо везти обратно, снова грузить в вагоны и доставлять в части. Потеря времени и средств. Оставить рядом со станциями – поставить под удар авиации. Наконец, проблема менталитета. Арабы могут себе позволить спрятать снаряды в коровнике. Народ не растащит и не проболтается. У нас иначе. Отнюдь не обязательно народ снаряды растащит или проболтается. Но сама угроза страшит. Представьте себе склад почти или полностью без охраны. Вряд ли вы в советское время утащите снаряд, и абсолютно точно максимум вашего воображения хватит на добычу тола и глушение рыбы. Но страху было бы. Вдруг вы решите секретаря обкома взорвать? Не народ, а сама политика отношения к народу очень многое тормозит. Простенькие гедеэрешники хранили оружие в домоуправлениях на случай войны с НАТО. Хоть бери кусачки и вскрывай арсенал. Бомбоубежища не на замке. Залезай и спасайся. Израильтяне на побывку с автоматами шастают и еще отбиваются. Тяжело на танцы автомат с патронами тащить. У нас же народ изначально виновен в дурных замыслах. Потому логично обратное отношение. Действительно, я сам готов признаться в плохих помыслах. Дайте мне автомат, стащу. Было бы место, где танк хранить, и танк уворую. Это же деньги, а деньги я люблю. Идти на черный рынок и покупать пистолет невыгодно. А заначить зенитную систему неплохо. Так меня воспитали, всё запрещено и всё надо успеть стащить. Только не сводите проблему к моей личной брутальности, убивать не собираюсь, с удовольствием вместо пулемета стащу джип, а ещё лучше грузовик Урал. Это ж какая мощь и проходимость! У американцев подобных машин нет, в тайге, горах или тундре лучше машины для рыбалки или охоты сыскать невозможно. Правда, жрет много бензина, но, если заодно пару цистерн с горючкой стибрить, такой кайф поймаете, все знакомые от зависти лопнут.
Издеваюсь? Разумеется. Но обида к народу в военной форме сплошь и рядом проскальзывает. Почему так много пленных? Почему прятали документы и переодевались в гражданское? Почему население не стало срочно снаряды на месте боев собирать, тол топить и немецкие эшелоны взрывать? Воровать колоски на голодный желудок колхозники молодцы, хоть трибуналы созывай, а за родную власть погибнуть не каждый спешил. Приблизительно эта логика глубоко укоренилась в менталитете руководства. И военные не любят болтать, но к моменту перестройки почти каждый второй офицер и большинство генералов твердо считали – заградотряды спасли Советскую власть. При этом никто не задавался вопросом, что, если не бежать, а сдаваться в плен, заградотряды не помогут. Вообразить же простую ситуацию времен 1917 года, когда дезертирующая часть просто расстреливает стоящих на их пути, нашим генералам даже не снилась. Не сообразят, струсят, крикни клич, проникнуться правильной идеологией. Здесь мы подходим к проблеме межчеловеческих отношений.
К людям можно относиться по-разному. Но межчеловеческие отношения имеют ценность и имеют цену, которую за них надо платить. Цена межчеловеческих отношений отнюдь не исчерпывается расходами на типографскую бумагу, содержание журналистов и политруков. Здесь играет роль всё – безработица или отсутствие её, какой тип личности имеет возможности карьерного роста, уровень преступности, конкуренции и так далее. Даже нынешний тип найма русских на фирмах, копирующий американские традиции, мол, не надо слишком умных, от них много хлопот, автоматически вызывает изменения в межчеловеческих отношениях, влияющих на армию и общество. Англичане удивительно беспомощно воевали с немцами вплоть до Дюнкерка, сдавались японцам, имея подавляющее превосходство в численности, технике и подготовке. Вспомним Гонконг и Сингапур. 20 тысяч японцев бьют 50 тысяч англичан, форсируют водные преграды, воюют с помощью мелкокалиберных минометов и маломощных горных орудий против танков, всесильной корабельной артиллерии и самолетов, превосходящих по качеству японские. У японцев были самые плохие самолеты из всех участников войны. Мешали англичанам их межчеловеческие отношения. Ничего с этим нельзя было поделать Межчеловеческие отношения в Советском Союзе проще охарактеризовать как паразитарные. Такими же паразитарными межчеловеческими отношениями отличалась царская армия. Призывы Суворова к доблести и чести фактически были паразитированием на памяти народа о звериных набегах крымских татар и апелляцией к межобщинной солидарности. Но межобщинная солидарность поддерживалась в царское время крестьянским бытием. В советское время она безжалостно разрушалась всем ходом Гражданской войны, продразверсткой и далее коллективизацией. Красная Армия глушила чувство солидарности методами дедовщины. Последствия были предсказуемыми, хотя настолько неприятными, что о них постарались срочно забыть. Пленные красноармейцы, лишенные общества командиров и комиссаров или в силу плена свободные от обязанности подчиняться, полностью теряли способность к самоорганизации. Немцы просто обносили колючей проволокой большую территорию, ставя в центре кухню. Если в других странах пленные как-то разбивались на бригады, вступали в диалог с конвоем и их можно было организовать, то в СССР этот процесс был очень длительным. Диалог можно было вести долго, а организации не получалось.
Невольно вспоминаю очередь за визами в ФРГ в Москве в начале 90-х. Немцы решили вопрос организации очереди очень просто – наняли мальчика, ответственного за переписку народа и соблюдение очереди. Он приходил по утрам, проводил перекличку, следил за честным соблюдение порядка. Ух, стояли люди вполне образованные, с хорошими доходами, секретарши частных фирм за визами для шефов и наши немцы. Я не утверждаю, что без этого паренька лет шестнадцати все бы немедленно передрались. Но от одной необходимости учитывать законные права и интересы соседа нервозность в очереди присутствовала бы нешуточная. Честно говоря, если вспомнить описания России иностранцами о быте и поведении, то возникает ощущение глубоких традиций разрушения норм межчеловеческого общения и отношений, как способа управления. Причем этот порок глубоко въелся в кровь. Не надо думать, что мы уникальны. Проблемы есть у всех наций. Уникальность в ином – в нежелании заметить проблему. Разрушение межчеловеческих отношений давно превратилось из орудия управления обществом в орудие тихого хаоса в межчеловеческих отношениях и в головах людей. Любая мотивация, необходимая для управления обществом, не в силах преодолеть этот тихий хаос, незаметный невроз и дезориентацию личности, но за эту традицию держаться с упорством обреченных. Не замечают главное – любая попытка самоорганизации в условиях этого тихого невроза обречена на негативное восприятие, совсем как в очереди в посольство ФРГ. Причем власть внешняя воспринимается положительнее, чем власть внутренняя из-за права относиться к тебе равнодушно. Стоит паренек и всех переписывает. Будь он своим, жаждущим визы, был бы он уязвим, задавили бы его требованиями пустить вне очереди, а тут полная благодать. Пошлет он тебя подальше, и ничего ему за это не будет. Посольство поддержит, зарплаты не лишит. И взгляд у паренька приятный своим равнодушием, успокаивает и помогает проявить выдержку. Скажу честно, приятная была очередь. То ли дело родной командир, затюканный начальством, или активист, подозрительный уже тем, что он чего-то хочет. Причем подозрения абсолютно справедливы. Так что не рассуждать о хаосе времен первых дней Второй мировой стоит, а удивляться, как такая армия еще могла воевать не хуже, а лучше англичан, французов или поляков.
Итак, если посмотреть на проблему массовой сдачи в плен, то теперь уже надо решать вопрос, как Красная Армия вообще могла противостоять противнику. Кто бы что не говорил, народ отлично помнил зверства ЧК, продразверстки, голод, коллективизацию и прочие беды. Можно предположить, будто страх перед репрессиями заставил народ поверить в радости жизни под советским руководством. Именно это принимают по умолчанию певцы веры народа в чудотворные силы коммунистической партии. Но тогда надо признать нечто иное. Самым сознательным, рядовым поборникам Советов наиболее свойственно состояние тихого невроза и неспособности к коллективным действиям. Притом необходимо помнить, что забвение репрессий времен Ленина-Сталина наиболее присуще молодым возрастам. Они-то как раз проявили себя не лучшим образом. Судите сами. В плен сдавалась армия из ребят призывного возраста. Большее упорство в бою солдаты начали проявлять именно с появлением более старшего поколения. Ополчение, которое бросали под танки почти безоружными под Москвой, состояло из людей, родившихся и выросших при царизме. Были, разумеется, случаи молодежного героизма. Подольские курсанты, морские пехотинцы, но речь идет об элите войск. Более того, если именно молодежь отличалась стойкостью в силу воспитания при советской власти, то почему в Афганистане пришлось срочно заменять обычные мотопехотные дивизии на десантные? Неспособным к самоорганизации людям очень трудно воевать. Даже акции политического протеста им организовать крайне сложно. После перестройки коммунисты показали свою полную политическую несостоятельность. Убогая пропаганда, продажность, плохая организация. Ясно, что подобная идеология не могла мобилизовать массы, если бы не привходящие обстоятельства. Остается вспомнить элементы моей военной специальности.
Как нас учили в советское время, пролетарская пропаганда абсолютно бесполезна и вредна для работы с войсками. Бесполезно учить, что иной строй – бяка, а свой строй – добро. Главное – солдат обязан возненавидеть противника всеми фибрами души, возненавидеть его внешний вид, его национальность, его обычаи, его язык, его культуру, его женщин, детей, стариков. Все должны восприниматься в качестве банды сволочей, насильников, изуверов, все должны заслуживать смерти. Иначе солдат не сможет воевать в полную силу, а армия будет недееспособной. Естественно, говорили это немножко описательно, стараясь уйти от вопросов о полном несоответствии задач пропаганды мирного времени задачам времен войны. Еще больше старались уйти от вопроса о цене, заплаченной солдатами на полях сражений за пропаганду интернационализма. Идеал – американцы, воспитывающие в своих солдатах патологическую ненависть к виду русского человека. Стрельбы по мишеням с русскими лицами в ушанках. Очень хорошо коррелируют с военной пропагандой добрые дяди, ходившие в США в детские садики в 70-е годы, представлявшиеся русскими офицерами и рассказывающими дошкольникам о том, как все русские люди мечтают убивать американских детишек и кушать на свой русский манер. Даже типичное русское слово называли - «шашлык». Жутко? Война на полное истощение – очень аморальная вещь. Но факт остается фактом. Начав с проповеди пролетарского интернационализма, советская пропаганда быстро перешла к проповеди тотальной ненависти к немцам как нации. Благо журналисты были сознательны, талантливы и жалости к немцам во время создания своих «шедевров» не имели. Может быть, списать стойкость войск на изменение тона пропаганды? Не проходит.
Пропаганда времен войны не может перечеркнуть довоенное воспитание окончательно. Мы все знаем о простых тружениках войны в Ираке, о тюремщиках Абу-Грейв, своими развлечениями шокировавших людей с нормальной психикой. Отлично известны развлечения иракских повстанцев над пленными американской коалиции в том же Ираке. Они все годами воспитывались в подобном духе до начала военных действий. При этом, что особенно любопытно, храбрость на поле боя проявили, мягко сказать, далеко не все. Англичане пичкали народ антинемецкой пропагандой с конца 19-го века вплоть до начала войны. Сравним защиту Одессы и Дюнкерка. В первом случае город сопротивлялся 66 дней, во втором мы видим панику, бегство, брошенную технику. Почему под Смоленском офицер с ТТ мог дать роте курсантов по саперной лопате и послать в бой со словами «оружие добудете у противника», в живых приползли обратно только двое, а холеный, английский офицер под Сингапуром сдавал позиции своей роты взводу японцев после первых выстрелов? История под Смоленском – реальная история, произошедшая с дедом моего одногруппника по МГУ. Почему Париж капитулировал, а голодный Ленинград держался, хотя войска состояли из ленинградцев, и вымирание города от холода и голода не было секретом для солдат? Вы представляете себе ситуацию. Сидят солдаты в окопах, им приносят ленинградскую газету, а там описание немецких зверств, громы и молнии о «великих» победах советского оружия, в которые поверить сложно, и статейка, мол, так и так, какой-то солдат пожаловался на скудный паек, но благодаря встрече в окопах с шефами из тыла наконец понял, что и в Ленинграде голодно. Подобные выверты и ложь отнюдь не способствуют боевому духу.
Остается признать, что в народе включился эффект генной памяти или народной памяти, называйте, как хотите. Об этом говорят и начинают срочно вспоминать Первую мировую. Всё бы ничего, но кое-что смущает. Конец Первой мировой проходил на Восточном фронте под массовые братания русских и немецких солдат. Все истории немецкого насилия на оккупированных землях с 1915 года по 1918 не идут в сравнение со зверствами Гражданской войны. Наконец, именно к немцам социалистическая пропаганда крайне благоволила. Фашизм клеймился, а немецкий народ всегда оправдывался. Как пример провального результата данной политики нам как раз приводили случаи, когда немцам писали иногда по-русски, иногда по-немецки особо сознательные офицеры и солдаты надписи типа «немецкий солдат, рабочий и крестьянин, остановись, здесь земля рабочих и крестьян». Не поискать ли нам чего-то другого? Сделаем еще одну вставку.

Разница между отношением к Западу русского народа
и состоятельной и образованной части общества

1918 год. Финляндия официально получает независимость, но большевики пытаются установить власть советов и пытаются использовать в своих интересах матросов и солдат, посланных в Финляндию из-за войны с немцами. Финны во главе с Манергеймом берут их в плен, поскольку солдаты немотивированы, особо не воюют и не сопротивляются. Затем финны голодом и расстрелами уничтожают больше 90% пленных. 1919 год. Войска Юденича пытаются прорваться к Петрограду. Они разбиты, вынуждены бежать в Эстонию. Доблестные эстонцы сажают в лагерь солдат, которые им ничего не сделали и не кормят. Голодом уничтожено порядка 85-90% интернированных. 1920 год. Войска Тухачевского терпят поражение в Польше. Из пленных уничтожены голодом более 80% пленных. О зверствах латышских стрелков, безудержных расстрелах и нечеловеческих пытках и говорить нечего. 50-е годы. Русского писателя Набокова, живущего в Швейцарии, спрашивают об его отношении к Америке. Писатель уже получил американское гражданства, но тяга к жизни в Европе возобладала. Видимо, журналист рассчитывал, что Набоков пнет Америку и восславит Европу. Неожиданно писателя прорывает: США? До смерти буду благодарен, мне дали гражданство, я почувствовал себя человеком. Европа? А что она сделала с нашими эмигрантами? Никаких прав, собачья жизнь с паспортом Нансена. Даже Франция поставила нас в скотские условия, а мы были союзниками в борьбе с Германией. И так далее. Потом он вставляет этот эпизод в книгу «Говори, память» в 60-е годы.
Мы как-то не замечаем, что наше далеко не русское дворянство начиная с Петра Первого добивалось двойного стандарта для России и добилась своего, хотя не полностью. Дворяне и купцы должны восприниматься в качестве европейской публики. Русский народ должен восприниматься в качестве азиатского быдла, достойного только плетки. Есть удивительно лживый фильм «Сибирский цирюльник». Некий юнкер влюбляется в американскую проститутку и рассматривает её как ровню себе. Знаете, как до революции 1917 года наши помещики женились на француженках? Был у меня роман с внучкой такой француженки. Вот история бабки. Сидел себе под Рязанью мелкий помещик и решил на француженке жениться. Попросил друга привезти из Парижа. Тот перед отъездом дал объявление. Выстроилась очередь очень приличных молоденьких девиц. Проститутки и либералки к конкурсу не допускались. Посмотрел, выбрал, привез приятелю. У меня сперва роман с внучкой был, а уж потом увидел фильм с весьма популярной актрисой Софи Марсо. Смотрю фильм и думаю, ну, похожи! Если какая-нибудь немка выходила замуж за помещика из России, подружки от зависти с ума сходили. Только к слову, высоко котировались наши мужчины и на Востоке, но по другим причинам.
Вот история одного кегебешника. Попал он в 30-е годы в Египет, в Александрию. Заходит в лавку, а там сидит разжиревший русский казак. Разговорились. Оказывается, попал он в Египет после эмиграции, несколько лет мыкался, а восточные торговцы присматривались. Затем неожиданно начались массовые атаки богатых купцов на всех именно русских эмигрантов, мол, женись на моей дочери, приданное дам, лавку куплю и так далее. А наши эмигранты нищие и не понимают причин. Им прямым текстом, русский мужчина домовит, всё норовит жене и детям в дом притащить, деньги на чужих баб не тратит, а восточный богач норовит жену мордобоем воспитывать, нескольких жен завести или на проституток деньги бросать. Короче, для любимой дочери идеи восточной продажи женщин и гаремной тоски не указ, сами богаты, лучше потратиться на русского, но гарантировать любимой дочке внимание, секс, отсутствие побоев, а детишкам любящего папашу. Часть мужиков на предложение согласились, а несогласные на восточных девках жениться во Францию подались.
Вернемся к Европе. Финны, разумеется, не трогали Репина. Северянинов был с почетом встречен в Эстонии. Кое-какую помощь оказали аристократам в Англии и Франции. Хотя помощь была жалкая. А отношение к русскому мужику или человеку в силу обстоятельств неспособному претендовать на роль сливок русского общества было иное. Более того, тот же Репин или Деникин были обязаны не просто не замечать убийств военнопленных в Польше, а воспринимать данное обстоятельство как нечто естественное. Мужики – насекомые, Репин или Деникин – европейцы. Кстати, когда белоэмигрант замочил Воровского в Польше, суд оправдал убийцу. Официально присяжные поняли горе и месть эмигранта за участие Воровского в расстреле царской семьи. Но, если вспомнить историю с военнопленными, то можно найти более простое объяснение. Поляки отнюдь не любили семейство Романовых, но Воровский позиционировал себя в качестве представителя простолюдинов, а простолюдины к востоку от Польши людьми не считались.
Насколько наша интеллигенция не в состоянии понять старую истину – высшие слои России глядят на Запад, а русский народ на Восток – я недавно убедился, читая статейку одного известного русского националиста Широпаева. Он мужественно возмущается насилием Красной Армии над эстонцами после 1944 года, кипит негодованием по поводу зверств Красной Армии в 1956 году в Венгрии, говорит о необходимости борьбы с азиатчиной. Бедная Польша, несчастные немцы после 1945 года! При этом Широпаеву в голову не приходит вспомнить об убийствах несчастных белогвардейцев в Эстонии в 1919 году, о зверствах венгров, союзников немцев, во время войны 1941-45 годов или о гибели пленных в Польше. Он, интеллигентный мужчина, как-то полагает, что раз он такие факты не желает помнить, то и народ ничего не помнил, ничего не подозревал и не ощущал. Это глубокое заблуждение. Реальная память жива, хотя сдерживается средствами массовой информации всеми силами. Те же венгры подкупили местную администрацию на Дону, где стояла одна из частей венгров, наступавшая на Сталинград. Было это в начале 90-х годов. Венгры воздвигли своим солдатам огромный памятник, перенесли кладбище на видное место, наша печать захлебывалась от братских чувств, а местные жители засыпали все инстанции и массу изданий письмами с протестом, где четко писали, что венгры зверствовали хлещи немцев. 50 лет прошло, а память жива. Но самое главное, есть смутная память, которую принято называть генетической. Своеобразное мироощущение, и есть элементарная человеческая логика. Нормальному человеку абсолютно неважно, хорош или плох человек в отношениях с другими людьми, если он лично с тобой ведет себя как подонок. Тем же жертвам финнов, эстонцев или венгров абсолютно все равно, считаются ли упомянутые нации культурными и европейскими, да и вопрос не может стоять. К русскому народу они всегда относились самым недостойным образом.
Народ действительно повернут лицом на Восток, только не Восток зарубежный, а российский. Большинство простых русских с удовольствием обсудят с собеседником жизнь в различных местах Сибири, Урала и Дальнего Востока, а о поездках в Париж или Амстердам предпочтут не говорить. Отвернуться и замолчат. Ну, их, чужие страны. Это инстинкт самосохранения. Желание не тратить душу. Эта традиция идет как реакция на высокомерие пришлых немцев. Любопытно, но обрусевшие немцы такой реакции не вызывают. Это реакция на хамское отношение французских гувернеров и гувернанток к простым крестьянам и дворовым людям. Почитайте историю суда над Сухово-Кобылиным. Его обвинили в убийстве любовницы-француженки. По отношению к дворовым людям она вела себя как зверь, просто трудно представить, что за 60 лет до её убийства во Франции была Великая французская революция. Это реакция на уже упомянутые убийства военнопленных. Человек не понимает, а пытается внутренне защититься. Совершенно иначе ведет себя капиталист или интеллигент современной России, совершенно иначе вела себя партноменклатура СССР и советская интеллигенция. Они отлично чувствуют и чувствовали, что на условиях «народ – насекомые, а вы – можете считаться европейцами, если будете паиньками» у них есть шанс лично для себя получить звание европейца второго сорта, которого официально называют рядовым европейцем, а показывают истинное отношение в экстренных случаях. Последняя история – задержание Прохорова в Куршевели по обвинению в групповом сексе с несовершеннолетними очень показательна. Рублевка возмущена, журналисты пишут. А что особого произошло? Сексом он занимался с русскими или на худой конец с россиянками – девочки второго сорта. Сам Прохоров богат, значит, европеец. За такие мелочи французы хватают своего, как чужака? Позор Европе! Или когда американцы начали называть иммигрантов из России мафией. Дело не только в том, что большинство иммигрантов к мафии отношения не имели. Большинство эмигрантов четко блюли кредо веры – они хорошие, они европейцы, а русский народ – шваль. А к ним отнеслись как к белым иммигрантам в Европе в 20-х годах. Отказались воспринимать как ровню и бывших союзников по борьбе уже не с Германией, а с собственной страной. Не знают и не желают знать у нас историю. Логика 19-го века перешла в 20-й и далее в 21-й. Кстати, в этом двойственном отношении к русским на Западе и согласии многих представителей образованного общества России получать внутреннее удовольствие от подобных отношений кроется причина быстрого растворения русской общины в западном обществе. На Западе нет русской общине. Есть две общины. Одна – образованная, но она не русская, она отреклась добровольно от своего народа и поставила себя выше народа. Вторая – простой народ, который изначально не принимается в первую общину на равных правах. Поэтому потомки рядовых казаков, рабочих и мелкой интеллигенции, выбившейся наверх из простых крестьян, предпочитают особо с первой общиной не общаться. Они растворяются в общей массе и поддерживают связи с ровней. Первая община поставила себя достаточно высоко, но она считает себя высокой именно своего равенства с европейцами. Она тоже начала мгновенно растворятся. Объявил себя европейцем, так сливайся. На самом верху остаются сливки, которые осознавали себя выше европейцев. Действительно, для нормального, высоко породного дворянина брак на француженке или американке унизителен – низшее существо. Только на аристократке, желательно своей культуры. Вот мы и видим тусовки вместо общества. Тусовка дворян, тусовка иммигрантов в Австралию из Шанхая, тусовка староверов, тусовка уральских рабочих, воевавших за Колчака и так далее. Сейчас видим тусовки эмигрантов новой волны. Так было и так будет, пока идея считать себя европейцем в качестве антипода русскому народу будет привлекать сливки нашего многонационального общества, да и просто разномастную интеллигенцию.
Но вернемся к войне. Война включила элементы народного восприятия, которые никуда из народного сознания не уходили. Запад, война – жди беды. По русскому восприятию цивилизованной война может быть не с Западом, а на своем Востоке. Причем даже по самым скромным западным меркам такая война на войну не тянет, максимум на ирландскую драку. Поругались с коми или эвенками, выпили, помирились и еще раз выпили. Потому что даже в цивилизованной войне с Западом, а такой была война с Наполеоном, был элемент чудовищного неравноправия для русского народа. Напомню, Наполеон пришел в Россию без стремления зверствовать в духе венгров или поляков. Крестьяне на первых порах встретили его доброжелательно. Правда, платил Наполеон фальшивыми рублями, и это вызвало недоумение. Но дальше все четко узнали о планах Наполеона. Он нес России массу свобод. Справедливые местные выборы для купцов и дворян, дух Великой французской революции, эмансипацию от церкви, но сохранял крепостное право. Теперь представьте себе беседу французского пропагандиста с местным населением. Тот кричит о свободе. Его спрашивает о какой. Тот отвечает: «Теперь для евреев отменяется черта оседлости» - и ждет аплодисменты. Его спрашивают о крестьянах, тот отвечает: «Пусть остаются рабами помещиков, немцы – народ хороший, немцам Наполеон крепостное право отменил, а русские обязаны оставаться рабами». Я немножко утрирую, но, естественно, факт отмены крепостного права в Германии был известен. Нечего потом удивляться реакции населения – раньше был один барин, теперь еще европейская кодла на шею сядет, поборами замучат и остатки государственных крестьян в рабов обратят. Потом Наполеона ждало Бородино, пожар Москвы, долгое отступление и отказ крестьян от сотрудничества. Он сам это захотел.
Абсолютно схожий механизм восприятия включил Гитлер. О его реальных планах, доктринах геноцида и прочих вещах народ знал крайне мало. Важнее инстинктивное восприятие – прет вперед и нечего хорошего не предлагает. Если отбросить политическую демагогию, то Гитлер предлагал только разрушительное – вешать евреев и коммунистов, сдаваться в плен на непонятное время, вступать в РОА и так далее. Свобод и конституций он не предлагал и не хотел предложить. У европейцев в таких случаях очень простая реакция. Пришел враг и оккупировал. Сопротивляться не надо. Изменится политическая обстановка, другие европейские державы помогут обрести независимость ради собственных политических интересов. Пришел Наполеон, побили его где-то в России. Снова статус кво, снова прежние порядки. Так было в Италии, Германии, Швейцарии. В крайнем случае сядет на трон новая династия и остальной народ заживет по-прежнему. Так было в Швеции. Даже в больших империях, сидели себе чехи и словаки сравнительно тихо и досидели до распада Австро-Венгрии и независимости. В России так никогда не было. Психология неприятия нашествия на народном уровне включилась сама, просто власть этого не заметила. Еще Жак Элюль в своей книге «Пропаганда» отметил, что образованные слои общества больше подвержены зомбированию пропагандой, чем простой народ. Естественно, советский офицерский корпус бодро отреагировал на передовицы газет и статьи, призывающие не считать немцев людьми. Он нуждался в официальном сигнале свыше. Народная потребность в сопротивлении опиралась на более глубинные корни. Немцы этого не учли. Они изучали Россию по Толстому и Достоевскому. По Толстому и Достоевскому русский народ был просто обязан капитулировать. Эта очень интересная проблема. Но об этом позже.