Время, потраченное зря

ЧАСТЬ 1. ОКСАНА

 Зеленые точечки на электронном табло показывали, что поезд прибудет в половине второго.
 Опустошенно вздохнув, Оксана села в зеленое пластиковое кресло, бросила на пол сумку с вещами и посмотрела на часы. Без четверти час. Так и есть, придется ждать ровно сорок пять минут. Почти час будет потрачен впустую. Не первый, и наверняка не последний в ее жизни. А вообще жалко, что такое явление как Время практически не изучено. А то было бы здорово, если бы люди научились им управлять. Скажем, сдавать в камеру хранения не нужные в данный момент тебе, да и вообще никому, минуты, а потом брать по мере надобности… Свои сорок пять Оксана сдала бы непременно. А после – брала бы целую неделю каждый день по пять минут поспать утром подольше.
 А сколько времени человек простаивает перед светофором? А пробки? Минуты, а то и часы, просто убегают… И лучше об этом не задумываться.
 Не раз, стоя в пробке, Оксана явственно представляла огромную воронку, которая засасывает Время. Не только ее, а всех сотен людей, оказавшихся в это время в этом месте. Сколько лет человеческой жизни туда ускользнуло?! И что обидно, все взаимосвязано. Вот так человек теряет время впустую, а потом именно этого времени ему и не хватает, и именно тогда, когда оно особенно нужно. А эти десять секунд, которых ей вечно не хватает, чтобы вовремя открыть шампанское в новогоднюю ночь? Впрочем, тут дело не столько в отсутствии времени, сколько в отсутствии мужчины…
 Мысль внезапно свернула из философского русла в бытовое, в таком состоянии Оксане было намного проще ее остановить. Рассуждать о проблемах бытия она могла сколько угодно, но копаться в себе она не любила.
 Куда проще плюнуть в вечность, чем в собственную душу.
 Кресло было отвратительно жестким. Оксана встала, вскинула на плечо сумку, постояла немного в нерешительности – и вышла из здания вокзала. Незнакомый город, глубоко провинциальный и, судя по всему, маленький, в котором она никогда не оказалась бы, если бы не пересадка. Прямо в двух шагах от вокзала находился ряд ларьков и довольно большой магазин.
 Первым делом Оксана быстро пересекла привокзальную площадь, отделявшую ее от магазина. Подойдя поближе, она стала изучать вывеску. «Фулл Хаус». Электротовары. Обед, сандень, выходной», - прочитала Оксана почему-то вслух.
 «Батарейки», - щелкнуло у нее. Действительно, не прошло и получаса, как поезд, увозивший Оксану к этим идиотским сорока пяти минутам, тронулся, музыка в плеере потянула, голос Бориса Гребеншикова стал по тембру напоминать Сергея Мазаева, что было явным признаком посадки батареек.
 Оксана перешагнула порог магазина, и первым, что пришло ей в голову, было: «Действительно, фулл хаус! Если весь ассортимент влезет ко мне в квартиру, то у меня там тоже будет полный фулл хаус!» Пройдя мимо пылесосов с утюгами и даже музыкальных центров, коими бредила, она целеустремленно подошла к стенду с батарейками. Окинув взглядом витрину и убедившись в их наличии, она удовлетворенно кивнула а направилась к кассе.
 Едва встав в очередь, Оксана заметила, что молоденькая кассирша как-то резко напряглась, нервно заулыбалась, и как будто стала выискивать кого-то глазами в дебрях подсобки, словно зовя на помощь.
 А может, ей только показалось – в конце концов, с какой стати?


ЧАСТЬ 2. ТЫСЯЧНЫЙ ПОКУПАТЕЛЬ

 Рыжий, со слегка заметной сединой, мужчина, которому можно было запросто дать и сорок, и пятьдесят лет, злыми широкими шагами шел по улице. Одетый в кроссовки, старые джинсы с пузырями на коленях, с сумкой за плечом, он шел, исполненный злобой на все живое, а в первую очередь – на свою дочь, которая, кстати, была тут же, шла рядом, стараясь сдержать слезы. Слава богу, то, что отец выговаривал ей пятнадцать минут назад, никому не дано услышать, слава богу… Однако, лицо ее было непроницаемо.
 На ней были кеды, яркие колготки, гетры, теплый объемный свитер и, как ни странно, шорты. Все вместе девушке очень шло и выглядело как нельзя более стильно.
 И никто не должен был знать, что свитер и гетры ей связала мама, а шорты – это бывшие испорченные джинсы.
 - Ты, Лена, дура, каких поискать, - вдруг сказал мужчина, не поворачивая головы, как бы подразумевая, что дочь сама должна искать возможность его услышать. – Ну кто тебя за язык-то тянул? Ну, подумаешь день рождения у вашей этой, как ее там? Зачем деньгами швыряться?
 - Ну, можно подумать, я одна ей этот чайник покупаю. Нас там человек десять скидывалось.
 - А могли бы и не скидываться, если бы не кое-чей длинный язык. Чайник – не цветочек в целлофане. Денег много?
 - Клубу нужен чайник. Не только ей, мне, в конце концов, тоже. Я же там до вечера торчу, не пить же воду из-под крана, - все было говорено переговорено тысячу раз, но не в Лениных правилах было оставить выпад в ее сторону без ответа. А ради принципов можно пойти на некоторые жертвы, в частности – в десятый раз начать препираться с отцом.
 - А ты дома сиди больше, - парировал отец и безо всяких прощаний отделился от Лены и пошел в сторону вокзала.
 Лена вздохнула. Хорошо хоть один день, пока он на даче, она его не увидит. А там… Время лечит. Может, все и утрясется.
 Отчасти отец был прав. Им и так нелегко, а сейчас вообще какая-то черная полоса началась. Но клуб – это ее второй дом. Там друзья, там … Там все. А у Людмилы Евгеньевны – руководительницы – через два дня сорокалетие. А им действительно так нужен чайник! Казалось бы, чайник себе и чайник, а сколько он изменит! В лучшую сторону. Денег стоит, конечно, но не может же быть, чтобы из-за чайника какого-то все наперекосяк пошло!
 В который раз Лене на глаза навернулись слезы. И все равно она права! Все равно!
 Войдя в магазин с идиотским названием «Фулл Хаус» (при чем тут покер?), Лена прямиком направилась к отделу бытовой техники. Взглядом она отыскала среди чайников симпатичный белый «Тефаль», который выбрала еще вчера. Встав в очередь, Лена достала из сумки тетрадный лист, в который была вложена толстая стопка денег, преимущественно десятирублевыми купюрами. Без сдачи.
 Девушка, стоящая в очереди перед Леной, еле заметно повела плечами.
 В какой-то момент Оксана вдруг вспомнила, что уже месяц, как у нее барахлят наушники, и раз она в кои-то веки оказалась в магазине техники, надо использовать этот случай на все сто. Правда, у нее буквально за день до командировки еще и тостер отказал, но тащить из этой трущобы в Питер тостер по меньшей мере глупо. А вот наушники…
 Оксана вышла из очереди и отправилась выбирать, а Лена, соответственно, сделала шаг вперед. Кассирша проводила Оксану взглядом, посмотрела на Лену, машинально отсчитывая кому-то сдачу, и мило улыбнулась ей.
 «Чего она от меня хочет? – нервно подумала Лена. – И улыбается, главное. Чего она? Ага, а я ей сейчас десятки вывалю, так она мало того, что улыбаться сразу перестанет, а еще и обматерит. Совсем здорово будет».
 В этот момент откуда-то выплыла эффектная блондинка, кассирша радостно уступила ей свое место, и Лена вздохнула свободней. Грузный мужичонка, стоящий перед Леной, пробил какую-то копеечную сумму, и Лена сделала еще один шаг к кассе. Последний. Теперь ее рука с идеальным французским маникюром (мама подружки – маникюрша, сделала «за так») лежала на прилавочном стекле. Лена произнесла заученную наизусть цифру. И вдруг блондинка ослепительно улыбнулась («Они все что, сговорились, что ли? - успела подумать Лена. - Чай, не Америка»), и сказала:
 - Поздравляем! Вы – наш тысячный покупатель! – Блондинка встала и протянула Лене чек. – И в качестве подарка наш магазин, во-первых, оплачивает вашу покупку за свой счет, - с этими словами она протянула Лене ворох ее складчинной мелочи, - а во-вторых, преподносит вам этот телевизор, - два секьюрити внесли в зал большой телевизор, перевязанный ленточкой. – Ну, а теперь, девушка, идите за своей покупкой и быстренько возвращайтесь.
 Лена кивнула. Как-то все это странно было. И так кстати. Даже не сколько телевизор, сколько этот бесплатный чайник. Это ей, Лене так повезло?
 Она смотрела, как расторопные продавцы упаковывают чайник, и думала, что жизнь – это все-таки одна сплошная цепочка случайностей. А что, если бы нужная сумма набралась два дня назад? Или отец отчитывал бы ее подольше? Или поменьше? «Вообще, этих случайностей, - думала Лена, смущенно улыбаясь в фотообъектив, - их, возможно, в общей сложности порядка ста набралось, да только о большинстве из них я и знать не знаю».
 Конечно, Лена не знала, что чьи-то сломанные невесть когда наушники тоже помогли ей. И Оксане такие мысли тоже в голову не приходили.
 «Даже странно, - думала она, - что среди такого изобилия нет наушников подходящего цвета». Оксана уже давно пожалела, что когда-то приобрела плеер цвета морской волны, в тон мобильнику, потому что подбирать вечно ломающиеся наушники к нему было очень сложно. Да и мобильник тот она давно уже потеряла.
 Оксана взяла батарейки и пошла к выходу. Надо купить сигарет и попить чего-нибудь, а то она совсем рехнется тут.
 Она старательно обошла фотографа, и уже на улице подумала, что великая вещь – реклама. «Не знаю, в какую там она лотерею выиграла, но телевизор – ничего себе, точь-в-точь как у меня, если не такой же».
 А Лена… Что Лена? Завтра грядет Великое Примирение, послезавтра – один бог весть…
 Короче, все как у всех, но есть надежда, что все-таки чуточку лучше.

ЧАСТЬ 3. РЕБЕНОК

 - Ну мам, ну почему? – ныл ребенок.
 - Темчик, как ты меня достал, - с чувством отозвалась мама. – Ничего к тому, что уже сказала, я добавить не могу! Точка.
 - Так ты же ничего не сказала…
 - Ну и делай выводы.
 Дети – это, конечно, цветы жизни, но растут они почему-то исключительно на могилах своих родителей.
 Так считает энный процент тех, у кого есть дети, и Альбина была среди них. Не то, чтобы она не любила своего сына, вовсе нет, но то, что этот пятилетний монстр раньше времени сведет ее в могилу – это был очевидный факт.
 Тема был жутким почемучкой. «Как из книжки сбежал», - говорила сама Альбина, когда сын в очередной раз задавал вопрос, ответа на который не существует в принципе.
 Из глубин сознания Альбины всплыло детское стихотворение, которое она читала маленькой девочкой: «Ковыряя пальцем нос, первоклассник Петя задал вдруг такой вопрос – сразу не ответить», - были первые его строчки. Дальше, правда, Альбина ни слова не помнила, но суть его была такова, что и мама, и папа, а потом и вся Академия наук застыла в результате с открытым ртом. Ну, там, правда, потом какой-то пацан отыскался, который всю эту гвардию живо поставил на место, ответив Пете на «раз, два». Но разве в реальной жизни встречаются подобные образчики? Ну и где они, а? Ау! Нет, скорее даже «алло». Алло, мы ищем таланты!..
 Что интересно – в стишке не было даже упомянуто, какой это, собственно, был вопрос. И когда маленькая Аля расспросила всю семью (вот только до Академии наук не дошла) о том, какой вопрос задал Петя, ей никто не ответил. Наверное, именно тогда где-то в подсознании у нее и отложилось, что не на все детские вопросы нужно отвечать. Глупо!
 Но вот сама Альбина об этом и не подозревала. Просто ребенок доставал ее по самое некуда, а она пыталась отключиться от его бесконечных вопросов. Это ж надо, что удумал! Почему человечков в телевизоре можно останавливать и отматывать назад! В самом деле, почему? Отец его – технарь проклятый, олух царя небесного – вывалил малышу все как есть: про магнитные ленты, высокие технологии… Само собой, не это нужно пацану.
 «Ну ничего, ничего, - успокаивала себя Альбина. – Вот осенью в школу отдам – там живо охоту отобьют «вопросики спрашивать»…». Хотя, надо признать, Альбина не раз здорово веселилась, вспоминая особо изощренные из них. Таковых было достаточно, но бесспорным его лидером оставался трехлетний его шедевр «Почему растут сопли в носу?»
 Но позволить себе посмеяться над этим она могла только в обществе подружек – без присутствия самого Артема.
 - Мама…
 - Слушай, - резко остановила Тему Альбина, чтобы ни в коем случае не дать ему продолжить, - ты что хочешь – «Милки Уэй» или «Пикник»?
 - Ну пожалуйста, я же только…
 - Я лично «Пикник», - крепко держа сына за руку, Альбина безапелляционно свернула в ларечный ряд. – Так что, два «Пикника»?
 Тема помотал головой – несмотря на беспредельную обиду, разве дурак откажется от сладкого.
 - «Твикс»…
 - Так… Девушка, нам «Пикник», «Твикс», джин-тоник холодный?.. Джин-тоник, апельсиновый… Тебе апельсиновый?.. апельсиновый сок и пачку «Кента»… Сколько?
 Альбина полезла в кошелек и мельком глянула на свое чадо, которое тем временем теребило за край куртки молодую блондинку, очевидно, в поисках ответа на давешний вопрос про человечков в телевизоре. Любопытно, что-то сейчас будет?
 - Девушка…
 Оксана улыбнулась и присела на корточки. Достаточно забавно было слышать такое обращение из уст пяти-шестилетнего карапуза. Пухленький симпатичный мальчик, голубоглазый блондин, между прочим, смотрел на Оксану, явно чего-то от нее ожидая.
 «Хорошенький, - подумала она. – Жаль, что у меня такого никогда не будет».
 - Девушка, скажите пожалуйста, а вы не знаете, почему человечков в телевизоре можно отматывать назад?
 «Бедный ребенок, куда его мать смотрит?» - подумала Оксана.
 «Нет. Ну не дурачок ли?» - покачала головой Альбина, собирая ухоженной рукой сдачу с прилавка.
 - Ну, в общем, без паузы начала Оксана.
 С детьми – с ними только так. Ни в коем случае нельзя показывать им свою неуверенность, нельзя надолго задумываться над вопросами, созревающими в их головах. Взрослому человеку всегда надо оставаться авторитетом для ребенка, а авторитет – вещь хрупкая, как карточный домик – одна неловко поставленная карта – и он рухнет, даже не достроенный до конца. И Оксана это знала. Обидно, что именно у нее, той, которая знала все про детей, не может быть ребенка…
 - Ну, в общем… Знаешь… я думаю… что… смогу тебе ответить. Как бы тебе объяснить… У тебя дома есть альбом для фотографий, да?
 - Конечно.
 - О’кей. Значит так. Вспомни, как ты смотришь фотографии?
 - Переворачиваю странички.
 - Правильно. Какую-то смотришь дольше, какую-то, наверное, меньше? – мальчик кивнул. – А назад возвращаешься иногда? – мальчик снова кивнул.- Так вот представь, что видеокассета – это тоже такой альбом, в который собрали фотографии или картинки, а ты их смотришь одну за другой, - проникновенно объясняла Оксана, соображая, что бы сказать дальше, - и получается кино. Или мультик. А если что-то ты не рассмотрел, ты можешь отмотать эту картинку назад, как бы вернуть предыдущую страничку альбома, остановить и разглядеть получше. Понимаешь?
 - Ага, так что, каждый мультик – это …
 - Альбом для рисования, быстро-быстро пролистанный и засунутый в видеокассету, - перебила его Оксана.
 - А как тогда человечки разговаривают? – спросило создание.
 Вот уж правду говорят, что свято место пусто не бывает! Не успел получить ответ – у него уже новый вопрос наготове!
 - А… это специальные фотографии со звуком.
 Да, действительно, Главная же ее цель – не истины добиться, а удовлетворить любопытство ребенка.
 - А почему у нас дома на фотках только картинки, без звука? – вопрошал неуемный малыш.
 - Так их просто в альбом не вклеишь, нашлась Оксана. – У вас дома есть семейное видео? – малыш, заинтригованный, кивнул. – Ну вот! Это и есть ваши фотки со звуком. Теперь понял?
 После того, как ребенок снова кивнул, Оксана выразительно зажмурилась и дернула подбородком, как бы говоря «пока». Мальчик улыбнулся и абсолютно по-детски помахал ей ладошкой, после чего Оксана поднялась, поправила сумку на плече и ушла. И исчезла из жизни Артема и Альбины, при этом оставшись там навсегда.
 Альбина непонятной, какой-то джокондовской улыбкой проводила девушку, которая сделала только что-то, что должна была, вообще-то, сделать она, мать. Но почему-то не смогла.
 Альбина посмотрела на Темку. Он счастливо улыбался и протягивал руку за шоколадным батончиком. Так вот вышло, что чужая женщина на какое-то время стала едва ли не самым важным для него человеком, и в этом, конечно, была ее, Альбины, вина.
 - Я плохая мать, - сказала вдруг тихо она.
 …Ну, ничего, ничего. Все еще впереди. У меня еще есть время. У меня еще много времени. Все будет хорошо. Я еще успею все исправить…
 А Оксана бесценно шаталась по ларькам, периодически поглядывая на часы и беззвучно подпевая БГ в плеере – «Будь ты хоть роллс-ройс – все равно стоять в пробке». Очень актуально.
 «Как хорошо все совпало, - радостно думала она, вспоминая про человечков в телевизоре и фотографии со звуком.- Просто масть пошла, иначе не скажешь. Как будто так и надо. А хороша бы я была, не ответь я на его вопрос. Нет, по большому счету, ничего бы со мной не сделалось, но все-таки. Сколько там… Ого! Еще целых двадцать минут бултыхаться, с ума можно сойти!»
 И, не найдя лучшего занятия, Оксана поплелась в зал ожидания – ожидать, периодически встряхивая на плече до одури надоевшую сумку.

ЧАСТЬ 4. ДЕВУШКА

 Платформа опустела. Парни встретили своих девушек, родители – детей. Бабушки – внуков, мужья – жен. Для кого-то даже подогнали прямо к составу лимузин. Наверное, для какой-нибудь заезжей звезды. Кто-то ушел один. Осталась стоять только Женька. Она и еще одна такая же дура.
 Девушки обменялись парой взглядов, после чего та, вторая, подняла с земли небольшой саквояжик и как-то на удивление спокойно ушла. А Женька осталась стоять.
 Итак, он не пришел. Он знал, что она сегодня приезжает – и не пришел, не встретил. Значит, считает, что в их ссоре виновата она, и мириться не собирается. Когда они поссорились, он сказал: «Кончатся глюки – приходи». Но она-то знает наверняка, что это не глюки. И она, и уж тем более он. А он даже прощения не попросил. А и попросил бы, Женя не простила.
 Не простила бы, а теперь, значит, переживает, что он не пришел?
 И все-таки он не пришел. В голову ей вдруг вползла предательская мыслишка. А что, если это и правда совпадение? Стечение обстоятельств? Тогда он вполне мог на самом деле обидеться, и по праву.
 Конечно – и Женя отдавала себе в этом отчет – никакое это не совпадение, но… Вдруг. Это было почти то же самое, что утверждать, что дважды два – четыре, но при этом иметь в виду – а вдруг пять?
 Так же глупо. Хотя через какие-то заумные формулы и можно вывести, что дважды два будет пять (откуда Женя-то это знает?), но к жизни это уж точно не имеет никакого отношения.
 Или имеет?
 Запутавшись в мыслях, Женя подняла с земли сумку с вещами и пакет с гостинцами из Москвы, прошла через здание вокзала и на выходе остановилась в нерешительности.
 Две девушки буквально в двух шагах от нее играли мелодию из «Крестного отца» - одна на саксофоне, вторая на гитаре. «Здорово», - подумала Женя. Особенно ей понравилась девушка, игравшая на саксофоне. Чувствовалось, что она просто живет этой музыкой. Саму Женю, правда, тоже отдавали в музыкальную школу по классу фортепиано, но она бросила музыку, предпочтя ей школу актерского мастерства.
 Женя была девочкой, классической до безобразия. Подружки, одежки а-ля «местный рынок», косметичка с восьмого класса, любовь, каждый раз до гроба, мечта стать артисткой и, конечно, «не хочу учиться, а хочу жениться». В смысле, выйти замуж. «Любовь до гроба» номер четыре, кажется, подошла к своему логическому завершению. И вот что обидно – до свадьбы-то оставалось буквально полшага, месяц назад Сергей сделал ей предложение…
 Она сунула руку в карман в поисках мелочи. Три монетки, которые она там нашла, она подбросила на ладони и опустила в черный ящик, стоящий у ног музыкантов, очевидно, футляр из-под саксофона. Как бывает с человеком, который знает, что через секунду наступит конец, и видит перед глазами всю свою жизнь, чуть ли не с самого рождения, Женя ясно видела всю их с Сергеем историю, от начала до конца…
 Первый раз они столкнулись на улице. Сергей и его компания затеяли спор, кто быстрее возьмет номер телефона у девушки. Когда подошла очередь Сергея «охотиться», он высмотрел в толпе девушку – стройную, симпатичную, - засек время и пошел. Женька, разумеется, ни о чем таком и не подозревала. Да и вообще, не с ее наивностью подозревать что-то.
 Когда симпатичный парень неожиданно подскочил к ней, начал что-то быстро говорить и выпытывать ее имя и номер телефона, Женька-то решила, что это она такая красивая и эффектная. Ну и, конечно, она бы с удовольствием дала бы ему свой номер (в конце концов, почему бы и нет?), да только – у нее дома не было телефона. Но не объяснять же ему про проблемы телекоммуникаций, в самом деле! Куда проще состроить из себя неприступную барышню, которой дела нет до каких-то там приставучих блондинов. И Жене это удалось. Так что в конце концов Сергею пришлось отстать. Женя выбросила его из головы сразу же, но Сергей…
 Сергей, который по милости какой-то девчонки позорно проиграл пари, долго еще думал о ней. Не то чтобы она его поразила какой-то особой красотой или блестящим остроумием. Просто это был первый и, кстати, последний в его жизни случай, чтобы девушка дала ему от ворот поворот. Было задето его мужское самолюбие!
 Поэтому когда через пару месяцев его представили ей на чьей-то вечеринке, Сергей решил исправить эту ошибку судьбы и начал действовать наверняка.
 Они провстречались три года. Женька Сергею очень нравилась. А самое главное – он бешено ценил в ней ее неревнивость. Нет, конечно, это достаточный плюс, но еще не повод жениться. Но не нужно быть Фрейдом, чтобы понять, что такие индивидуумы, как Женя, спят и видят белое платье. Да и вообще, если сложить воедино все мелочи, о которых думал Сергей, получится солидная такая кучка преимуществ, на которую уже нельзя будет посмотреть сквозь пальцы.
 Это – обратная сторона медали. Это – решка, сторона монеты, на которой отображено ее достоинство. И если в истории участвуют двое, то они как правило видят разные стороны одной медали, если – если только они не смотрят в одном направлении. В том свете, в котором видела их «лав стори» Женя, реверс, обращенный к ней, был куда романтичнее.
 Она его даже не узнала тогда, на вечеринке. Он ей просто понравился заново. И с мыслью о том, что она, все-таки, наверное, красивая, на протяжении месяца принимала его ухаживания.
 Кстати, уж что-что, а ухаживать он умел. Ни разу не было, чтобы он пришел на свидание без цветка или плюшевой игрушки. Кроме того, он не забывал ни одной их даты и, что уж совсем непонятно, замечал цвет ее платья и тон губной помады.
 Ну а Женька…Про Женьку дальше неинтересно. Влюбилась девчонка без памяти… А ты попробуй не влюбись, когда такой кавалер. Рисовала все в розовых красках, ей подруги завидовали. Как ей было хорошо тогда! Из всего плохого, что бывает в жизни, у Жени было всего лишь три провала в ГИТИС, да и только.
 А за день до своего отъезда в Москву она увидела его в местной кафешке вдвоем с какой-то девицей.
 Они не целовались, не обнимались, но вели себя как-то… интимно, что ли. Очень, слишком интимно.
 Тогда Женька закатила ему скандал. Не из-за глупой бабской ревности, не из-за желания поскандалить – а чтобы услышать оправдание. Она была уверена, что он будет оправдываться, а он не стал. Он сказал: «Я не собираюсь перед тобой оправдываться».
 Вот и все. Конец истории. Он бы мог прийти ее встретить, попросить прощения. А теперь ей надо как-то дальше жить, по-новому, уже одной и с четырьмя провалами в ГИТИС.
 А может, самой позвонить ему? Он же сказал – приходи.
 Испугавшись этой внезапной мысли, Женя встряхнулась и, так и не дослушав «Крестного отца», поплелась по площади, пересчитывая плитки на тротуаре – одна серая, другая бордовая.
 На шестьдесят девятой плитке она уже запуталась так, что хотелось плакать. С одной стороны, она любила Сергея безумно, жизни без него не представляла и готова была если не резать вены, то наглотаться снотворного – значит, можно поверить, что измены не было (ну вдруг) и забыть тот день. С другой – она была … ей хотелось быть самостоятельной и гордой, а то, что ее любимый ей изменил (изменил, изменил, дважды два – не пять), одновременно и бесило, и обезоруживало ее – значит, забыть нужно Сергея. Забыть…
 Забыть что? Нужно что-то выбрать, что-то одно…
 Женя вдруг поняла, что так устала думать об этом, что ей уже неважно, какое решение она примет – лишь бы только принять какое-нибудь. Принять – и перестать думать об этом. Она уже даже не знала, чего хотела. Как маленький ребенок, который не знает, хочет ли он шоколадное мороженое или крем-брюле, пишет эти два названия на бумажках и тянет наугад из своей кепки. Только Жене не пять лет, и она не выбирает мороженое, да и писать ей нечем.
 Женя остановилась. А почему бы и нет? Все равно иначе она ни до чего путного не додумается – просто не сможет выбрать.
 Она бросит монетку. Нужно еще только решить, что загадать на «орла», а что на «решку», но это уже не так сложно, это вообще не сложно. Только монетки у нее нет – отдала музыкантам всю мелочь.
 Женя остановила проходящую мимо девушку.
 - Извините, у вас не будет монетки?
 Монетка у девушки была. Женя взяла ее в руки и начала рассматривать, думая при этом, попадают ли другие люди в подобные ситуации и прибегают ли в таких случаях к помощи жребия, или это она одна такая особенная?
 Оксана, конечно, могла бы просто отдать девчонке рубль и идти дальше, но что-то ее держало. Изучая загадочный прищур девушки, Оксана мрачно думала: «Ну что я здесь делаю? Ну почему я всю жизнь встречаю одних психов с какими-то диковинными заморочками? И почему все они натыкаются на меня, что, в общем-то, одно и то же?»
 - Орел или решка? – неожиданно спросила Женя.
 - Ну, решка, - безразлично ответила Оксана и, пока летела монетка, подумала: «В какой такой, интересно, «трабл» надо вляпаться, чтобы спрашивать совета, можно сказать, у постороннего человека? Да еще в такой идиотской форме? И вообще, я лично считаю, положился на судьбу – пеняй на себя».
 Монетка упала. Ни радости, ни печали на Женином лице не отразилось. С прежним прищуром она аккуратно двумя пальцами взялась за монету и перенесла ее на ладонь Оксане. А потом пошла. Вот только бы сумки были чуть полегче.
 Оксана посмотрела на собственную раскрытую ладонь, на которой лежала выпавшая вверх монета. Ей даже не было интересно, что там решала для себя эта девочка. Она сама не знала, почему, но не было. Но ей страшно хотелось обернуться и посмотреть ей вслед. Но почему-то она не смела.
 Женя же шла и чувствовала такое облегчение, такое облегчение… Ведь теперь у нее было решение – единственно верное, посланное ей небом. И она улыбнулась, услышав из проезжающей машины знакомую песню:
 - Будет удача, Жека, мы крепко держим подачи. Липовый цвет раскрасит аллеи. Ох-ох-ох… Да что говорить?


ЧАСТЬ 5. ОКСАНА

 Оксана топталась на платформе, докуривая сигарету. «Вокзал – это просто комок жизни какой-то, - резюмировала она. – Или это у них весь город такой, подверженный радиоактивным излучением и геомагнитным импульсам?» Отвечать себе Оксана не собиралась, понимая, что подобная чушь лезет ей в голову исключительно от скуки. «Куплю ноутбук, - решила она, - хоть бы по улице не слонялась и время провела с пользой».
 Оксана отбросила в сторону окурок, встряхнула сумку на плече и зашла в вагон. В ее купе было пусто, и Оксана решила, что это стоит не только сорока пяти минут, но и целого часа. «Гудбай форева, город», - подумала она, почувствовав легкий толчок снизу. Вокзал пополз в сторону, оставляя Оксане радость и легкость бытия в пустом прохладном купе.
 Жалко, конечно, что в командировку она съездила без толку, но что поделаешь, такова се ля ви. Движение вселило в Оксану оптимизм, и она вдруг подумала, что, может, они и зря прошли, эти сорок пять минут, зато когда она приедет в Питер, мосты будут уже сведены, и хоть там ей не придется ждать. Эта мысль Оксане понравилась, и она решила закончить на ней свои философствования и немного поспать.