Наглость - второе счастье

 Мы дружим с Татьяной с первого класса. Как на торжественной линейке,взялись за руки, а затем приземлились за одной,первой партой, так и дошагали с ней, ни разу не поссорившись до окончания университета. Надо сказать, что Татьяна очень яркая во всех отношениях личность. Первое, это одежда, здесь вообще не было никаких ограничений её извращённой, в хорошем понимании этого слова, фантазии. Мысли - об этом вообще отдельный разговор. Потому что как оригинально она ворочала своим серым веществом, можно было только позавидовать. Так, как я, со своим медленным пошаговым мышлением, едва поспевала за её искромётностью и оригинальностью, просто виртуозностью изложения. Своей непосредственностью, даже в некоторой степени, наглостью, завораживала окружающих, не отпуская от своей персоны ни на секунду. Мне, наблюдавшей со стороны, всегда казалось, выйди она сейчас на минуту или замолчи на одно мгновение, и люди потеряются в толпе от одиночества не связанного одной идеей, или как порванная нить, рассыпавшая свои бусинки. Они закатятся куда-нибудь под столы и диваны, и будут прозябать там, в пыли, пока умелая рука Татьяны, не соберёт их воедино. Вот поэтому её, нет нас и приглашали на всевозможные мероприятия, как свадебных генералов. Тогда веселье шло полным ходом. Она своим вниманием не обходила никого. А много сотенные свадьбы, это вообще её конёк. Я ей говорю: - Тань, а чего ты вообще пошла, учиться на экономиста?
Из тебя бы ТАМАДА, с большой буквы, получился не заменимый. Ты не там тратила свои драгоценные годы.
- Из - за тебя моя дорогая, из - за тебя. Ведь ты у нас, ни Бэ ни Мэ.


 Да, поверьте мне, это всё не мои слова, я вообще человек по натуре скромный, стеснительный и немногословный. Это всё она, это с её подачи я научилась находить какие-то слова и, худо - бедно излагать на чистом листе бумаги. Как говорится – бумага всё стерпит. Я больше похожа на её неказистую тень, что не всегда выглядит, как её обворожительная хозяйка . Серая мышка, вот это для меня. Сколько бы она ни вела пропаганду, по облагораживанию моей внешности, на что я решилась так это - надеть покороче юбку, а иногда, на праздники брюки. Да надо сказать, что от мальчиков у неё отбоя не было. Они ходили за ней толпами, как в школе, так и в университете. Их страдающие лица, плачущие на моём плече бурными потоками солёной воды, я только и успевала, что сушить свою очередную в мелкий цветочек, кофточку. Сколько через мои руки прошло печатной и писанной от руки корреспонденции в её адрес – не мыслимо. От стихов на восьми страницах, формата А4, до поэм, вообще необъятных размеров. Один написал фантастический роман, почему фантастический, да потому что мечта его, так и не сбылась.


 И вот как-то, собираясь на очередную презентацию, она вдруг обратила на меня своё пристальное внимание. У меня даже мурашки по спине, нет, не поползли, а затопали копытцами, как черти. Её наглый взгляд, бесцеремонно разглядывал мою не совсем ещё одетую фигуру, но что он при этом выражал, вам не передать. «Серая мышка, попыталась немедленно спрятаться в любимую норку и не высовываться оттуда – ни-ког-да». Моя единственная ценность во всём организме, это выразительные, серо-зелёные глаза. Вот их то, я и прикрыла от ужаса, только представив, что вся эта наглая энергия обрушится на меня, и если не закоротит, то уж точно утопит в потоке накопившихся эмоций, и вовремя не растраченных на другой объект, по отношению ко мне. Выплеск оказался настолько бурным, что меня даже качнуло, словно я на Титанике, не в лучшую его пору.Попытавшись, как-то от неё защититься, только и успела прикрыть руками, два малюсеньких пупырышка, что так почётно назывались – женская грудь. Стараясь как-то защититься от неё, ещё и глаза закрыла. Но её поток, уже был переадресован, направлен на мой гардероб. Слегка приоткрыв один глаз, я с опаской наблюдала, как она вышвыривает мои кофточки и юбочки из брюха ни в чём не повинного комода. Она как тигра, была готова разорвать мои вещи, и даже от перевозбуждения рычала, что-то себе под нос. Затем, очень внимательно глядя на эту разноцветную кучу барахла, спросила:
- И это всё? – можно подумать, что за столько лет, она не знала, что у меня есть из одежды. – Так, так… - Танька энергично двигалась по моей маленькой комнате на своих высоченных шпильках. - Жди здесь, и никуда не уходи, - наконец выдохнула она из себя, как струйку дыма.
 Можно подумать, что я вот так всё брошу, и побегу, куда глаза глядят.



 Она появилась через пару часов, с необъятных размеров пакетами. В которых что-то приятно шелестело, словно ворох пожелтевших осенних листьев. Я даже на мгновение представила – платье из жёлтых листьев ( любимого бабьего лета). Но внутренности пакета оказались такими крутыми шмотками, что мои глаза увеличились втрое.
И так, я молча, как подопытный кролик, сидела на пуфике возле зеркала, а Татьяна, как удав, не мигая, смотрела на меня. Внезапно её руки пришли в движение, и на моё лицо набросилось всё, что только можно. Крема, тени, помада ровными мазками художника наносились на отведённые для этого места. Словно две стрекозы – ресницы, уже порхали над моими и без того очаровательными глазками. Накладные ногти, как у крупного хищника, накрепко оккупировали кончики моих полупрозрачных пальчиков. На голове – не то, что я упала с сеновала, а слегка прошёлся ураган, и разметавший по степи, соломенные пряди. Доспехи, в виде невообразимого платья, дополняли лодочки, носок которых бежал впереди меня почти на метр, да ещё пышногрудый бюстгальтер выпирал вперёд двумя полусферами. И это чучело смотрело на меня из зеркала, как нечто, с того света. Желание было одно, немедленно завесить зеркала в доме. Но моя подруга, гарцевала вокруг меня словно на коне, цокая от удовольствия кончиком языка.
- И что же я дура такая, тебя раньше-то не приодела. Давно бы все мужики твоими были. Вот ещё бы язык тебе развязать. – И заглядывая мне в глаза, рассмеялась. – Может пытать тебя, иголки под ногти, ха-ха-ха. Так сообрази, пожалуйста, на лице наглую морду, и пошли.


 Ей смешно, а я вообще дар речи потеряла. Стою, и боюсь шелохнуться, вдруг всё это попадает или с лица посыплется, облупится как штукатурка, и грязным снегом упадёт к чьим-нибудь начищенным ботинкам.
 Зал огромный, народу ещё больше. Хорошо стоят, если б лежали, то уж точно штабелями по трое. Если по двое, место бы не хватило. Стол шведский, оно и понятно, на шару – всегда приятнее. Мы как всегда в самом центре, но теперь не только на неё но и на меня были сфокусированы любопытные взгляды. Танька трещит без умолку, а меня только в нижнюю часть тела шпыняет, и от этого я почти улыбаюсь. Бокал шампанского, лёгким головокружением отозвался ещё и в ногах. Падать я, конечно, не падала, но мне было хорошо. Я даже осмелилась бросить несколько взглядов на молодых парней. Мои стрекозы, при этом изящно, нахально - призывно порхали вверх вниз. А на лице я пыталась изобразить наглую, да какое там, хотя бы что-то подобие сама не знаю чего - морду. И, кажется, мои попытки увенчались «Никой». Я уловила на себе, нечаянно, откуда-то из-за колонны брошенный, стесняющийся смотреть на прямую, взгляд. Наверное, такой же, как и я: - мелькнуло у меня в темечке взрывом пузырьков от шампанского. Взгляд затравленного щенка, или даже брошенного под пытками, щипков полученных, в задненижнюю часть ноги. Таким же другом, как и моя подруга Танька. Как ни странно, она тут же уловила этот обоюдный выстрел. Хотя в это время рассыпалась бисером по полу, перед очередным женатым олигархом. И как она быстро собралась на ниточку, одному Богу известно. Но она тут же схватив меня за руку потащила, к столбу на экзекуцию. Пристегнув меня к нему чуть ли не наручниками, для верности. Быстро сообразила мило - обворожительную мину в направлении молодых людей, и повела стремительную атаку, набором витиеватых слов и фраз. Я понимала, что все имеющиеся снаряды уже ложатся точно в заданную цель, потому что друг «щенка», уже бил перед Татьяной копытом, но и, не забывая при этом подёргивать за ошейник подопечного. Отчего водимый, только мило и застенчиво улыбался, ковыряя кончиком туфли, по мраморному полу. Видя такое поведение и моя подруга, решила в очередной раз, всколыхнуть мои чувства, ущипнув так, что я от неожиданности вскрикнула. Обратив тем самым на себя, ЕГО сочувствующий взгляд.


 Домой нас привели под конвоем. Мне даже показалось, что они продолжали праздновать своё знакомство, прямо в подъезде, чтобы у нас не было другого выхода. Ведь не прыгнет же он или я с восьмого этажа. Посидев много минут молча, решили взбодриться коньячком, любезно подсунутым нашими заботливыми друзьями. Постепенно притираясь, доползли до спальни. Но так как, мне всё время что-то мешало, решилась принять спасительный душ. Думая при этом: - ну не понравлюсь ему, что поделать. Всё равно до утра никуда не денется… - захожу в спальню, ну в чём мать родила, зажмурив глаза, - а-а-а, будь, что будет.
От неожиданности, он даже вскочил, опрокинув рядом с кроватью стоявший стул. Я в испуге открыла глаза: - испугался.
- Слава Богу, а я то уж думал, - и, не договорив, крепко прижал меня к себе. Совсем не испугавшись моих не пушистых, соломенных ресничек, и маленькую, как у девочки грудь. Спасибо нашим преданным, и ради нас, на всё идущим, друзьям. Мы встретились, и не расстаемся по сей день.