Слава

Василий Васильевич Корякин, был чиновником средней руки одного из городских главков. Человеком он слыл авторитетным и строгим. Праздников не любил, от людей таился, на банкетах был немногословен, на дружеских вечеринках ни в каких конкурсах и викторинах не участвовал. Да и вообще всегда старался оставаться в тени, от чего и продержался, наверное, на своём посту дольше своих предшественников.
Как-то раз, у Василия Васильевича, Волга, служебная, сломалась, и пришлось ему самолично за женой идти, а после, по морозу, пешком домой добираться, той же дорогой, какой они с Зинаидой Павловной любили гулять по молодости. Зябко и томно на душе было у обоих и Зинаида Павловна, чтобы поднять настроение стала хихикая вспоминать молодость, то и дело толкая Василия Васильевича в бок. Тот в свою очередь пытался её успокоить, сдержанно бормоча что-то типа:
- Я тогда молодой был, глупый, да что возьмёшь с пацана?
- А помнишь, Вася, как я тогда на катке ногу растянула, а ты меня до самого дома нёс на руках? – с блаженной улыбкой на лице заговорила Зинаида Павловна, прижавшись к тёплому кашемировому рукаву мужа.
Василий Васильевич косо осмотрел её снизу до верху и ужаснулся, предвидя следующую фразу. По всем законам логики окрылённая Зинаида Павловна должна была тут же потребовать в доказательство неизменной верности его чувств повторить этот подвиг, сейчас – же, у всех на виду, не смотря на солидный прибавок в возрасте и возросший в арифметической прогрессии вес.
- Скажи Васенька, а ты меня до сих пор, как и прежде, любишь?
- Как ты можешь сомневаться в этом, дорогая!? – поморщился он, имитировав усталость и озноб – Конечно люблю. Как и прежде. Даже сильнее.
- А давай, как в молодости на коньках покатаемся? Ну, один разочек! Ну, пожалуйста!
Однако это лучше, чем переть её на руках два квартала, подумал Корякин и согласился, ласково поцеловав её в мочку уха с присказкой:
- Конечно, мой мотылёк. Я и сам об этом только что думал!
Едва став, на коньки, Василий Васильевич понял, что разучился. Упав несколько раз в причудливом танце, похожем толи на брачный танец пастушкового журавля, толи на танец грифа перед боем с соперником, он ухватился за поручень у ограды. Его выход на лёд произвёл фурор. Минут пятнадцать Василий Васильевич бродил, на глазах жены и многочисленных зрителей кричащих браво, вокруг катка со взглядом пони впервые вышедшего на манеж, то и дело приноравливаясь выскользнуть на скорости в центр. Как человек сообразительный он нашёл выход, из неловкой ситуации ловко подкатив к сексапильной и энергичной инструкторше, заплатив ей в тройне, так как та тренировала по большей части детей. Через четыре минуты она стала уговаривать забрать деньги обратно, но Корякин был неумолим. Спустя одиннадцать минут она готова была отдать всю дневную выручку вместе со своим домашним телефоном и обещанием поучить позже в более интимной обстановке. Спустя ещё пятнадцать минут ей ничего не оставалось делать, как симулировать приступ аппендицита и покинуть каток на носилках, под искренне сочувствующие, провожающие взгляды публики. Стоящая неподалёку делегация чеченских школьников с пониманием отнеслась к её отсутствию, а учительница, которая их сопровождала, бросила снимать детей на камеру и увлеклась съёмками Василия Васильевича, со словами:
- Вах! Молодэц! Даже мой муж так танцевать не умеет! Асса! Асса! Настоящий джигит!
Пол часа на катке превратились для Василия Васильевича в вечность стыда, позора и ужаса. Этой же ночью ему приснился сон. Он на коньках, запряжённый в оленью упряжку, мчит по улицам города, на обочинах которых стоят его подчинённые с жёнами и детьми. Оглянувшись назад, Корякин увидел, что в упряжке сидит начальник главка в семейных трусах и в его тапочках, в обнимку с Зинаидой Павловной и пьют его коньяк, из заначки. Проснулся от боли и ощущения, что на голове растут рога. Оказалось, нет. Просто во сне упал с кровати и ударился об кадку с фикусом. Придя на работу, он вдруг увидел чопорную иронию своей секретарши, которая, улыбнувшись и поиграв бровями, сказала, что видела их вчера с супругой на катке, и что он на льду великолепен и не отразим. Багровый румянец покрыл лицо, Василия Васильевича и в голову пришла ужасная мысль:
- Ану как расскажет кому?…
После чего вдогонку ещё одна:
- А пусть рассказывает. Кто ж ей поверит, что я, Корякин, вечерами на катке с женою катаюсь? ...
Вечером, как, обычно включив телевизор, Василий Васильевич впервые в жизни потянулся за валерьянкой. В юмористической передаче «Сам себе режиссёр», а по другой программе в тележурнале «Вы очевидец», показывали его выступление на коньках с дикторским комментарием и жутким, нечеловеческим смехом закадрового дублёра, будто тому щекотали пёрышком пятки. Вот так, нежданно-негаданно пришла к Василию Васильевичу слава. И стал он безумно популярным, знаменитым и узнаваемым, вследствие чего пришлось уйти на два месяца на больничный, с диагнозом острый хандроз, так как на работу, как то сразу, появляться было неловко. А через три месяца и вовсе несчастье случилось. Василия Васильевича хватил эпилептический удар. Аккурат в свой день рожденья, когда ему коньки подарили, толи от радости, толи ещё от чего. Поди теперь разбери…