Один из вас проект. И он будет закрыт...

 Раннее утро. Прихожу в себя оттого, что мне мокро и твёрдо. Я лежу на брусчатке, над головой тускло горит фонарь, его свет желтыми осколками рассыпается по мостовой. Пытаюсь подняться, хотя удается не сразу. Стоя на четвереньках, сожалею лишь о том, что теперь на коленях останутся синяки. Пошатываясь, поднимаюсь. Навожу резкость, но изображение все равно остается черно-белым, как в комиксах. Шум в голове усиливается и оформляется во внятную мысль: «Бежать. Срочно».

 Но бежать не получается. Правая нога с трудом отрывается от земли и перемещается вперед ровно на длину стопы. Левая не поднимается вообще, ее приходится подволакивать. Шаг. Еще шаг. Наконец, резиновый жгут становится мягче, болото тверже, и я уже не ползу, а иду. К шуму в ушах добавляется стук и шорох. Не сразу, но понимаю, что это стук моего сердца и шорох эритроцитов с лейкоцитами по моим венам. «Быстрее. Быстрее. Надо бежать».

 И вот я бегу. Постепенно бег выравнивается, шаги получаются широкими, и высокими. Будто я подпрыгиваю и немножко пролетаю над мостовой. Тело становится все легче и легче. Я забываю о страхе и наслаждаюсь движением. Прихожу в реальность от стука кованых сапог. Не знаю, откуда это взялось. Ведь мне никогда, кажется, не доводилось слышать, как стучат кованые сапоги по брусчатой мостовой. Не останавливаясь, поворачиваю голову назад. Вижу двух красноармейцев с винтовками наперевес и выражением лиц людей-в-черном.

 Я ускоряюсь. Бегу по узким улочкам. Ощущение полного бреда и ирреальности. Готика. Узкие высокие окна, забранные кованой решеткой. Мелкий дождь сверху. Скользкая грязь под ногами и звон кованых сапог позади. И мои бесшумные шаги. Сколько времени мы так бежим, не знаю. Немного меньше вечности.

 Вдруг стены заканчиваются, и я попадаю на площадь. На площади уже солнце, ярко-голубое небо, а возле серостенного костёла девочка кормит белых голубей. Преследователи исчезают. Я отряхиваю комья грязи, присохшие к коленям, носовым платком оттираю кромку туфель, пятерней приглаживаю вспотевшие волосы. Вроде спокойно. Можно выходить.

 При выходе из арки ко мне направляется человек в черном фрачном костюме, ослепительно белой рубашке и совершенно непроницаемых солнечных очках. В руках он держит газету, в петлице фрака – красная гвоздика. Не улыбаясь, говорит мне: «Вам сюда». И распахивает дверцу машины.

 Машина не простая. Мерседес. Бронированный. Черный, конечно же. Бронированное даже днище. Пуленепробиваемые стекла. Тонированные, даже лобовое. Не помню откуда, но я знаю, как управлять этой машиной. Знаю, что разгон она берет медленнее, и медленней останавливается. Маневренность у нее так себе, но я тут маневров совершать и не собираюсь.

 Сажусь за руль. Захлопываю дверцу. Надеваю черные очки, лежащие тут же, на приборной доске. Понимаю, что на улице ярко светить полуденное солнце. Включаю блюз и кондиционер, вытягиваю ноги. Когда я трогаюсь, краем глаза замечаю, как неуловимым движением дверца на пассажирском месте захлопывается, и там оказывается какой-то человек. Он тоже в черном костюме и черных очках. И чем-то мне знаком. При чем знаком настолько, что я вспоминаю слово «мучительно».

 Пока что не обращаю на него внимания. Двигаюсь неторопливо и внушительно. Для полного счастья мне не хватает лишь сигары с попсовым ароматом под вишню. Я еду на запад, прямо навстречу заходящему солнцу.

 Но вот на светофоре я вижу человека с гвоздикой в петлице. Он машет мне рукой, понимаю, надо остановиться. Притормаживаю, и надевая дежурную улыбку, опускаю боковое стекло. Из-за спины человека-с-гвоздикой выныривает маленький серый человечек и приставляет мне к виску то ли наган, то ли револьвер. Если честно, не знаю, как выглядят ни тот, не другой. Зато явственно ощущаю холодок ствола на горячем виске. Моём виске.

 Ловлю какое-то движение моего спутника справа. И надеюсь, что он успел выхватить свой наган или револьвер, или что у него есть. Скосив глаза, вижу, что он всего лишь снял очки и улыбается. И тут я понимаю, почему этот человек показался мне знакомым. Ведь это я, это мое лицо улыбается, и мои руки сейчас расслабленно лежат на моих коленях.

 Я поворачиваюсь к серому человечку, продолжающему охлаждать мой висок.
 - В чем дело? – как можно равнодушней спрашиваю я.
 - Один из вас – проект, - говорит человечек. - И этот проект должен быть закрыт.
 И нажимает на курок.




 На этом месте я просыпаюсь. И смеюсь. Потому что более нелепого сна трудно себе представить.

 Да, забыла вам сказать. Я – профессиональный проектный менеджер (не путайте с киллером!). И как раз вчера мы завершили наш проект с местной службой безопасности.