Одиннадцатое февраля две тысячи седьмого года

…Одиннадцатое февраля две тысячи седьмого года…

Слякотный и прохладный вечер. Зима нынче не удалась – не то поздняя осень на дворе, не то ранняя весна – не поймешь. Я спешу с работы, поскальзываясь на раскатанном сотнями подошв льду тротуара, и мысленно (а иногда и вслух, но вполголоса) высказываю все, что думаю о коммунальных службах города. Можно было бы идти помедленнее, выбирая дорогу, тщательно прицеливаясь куда наступить – но надо бежать: время поджимает, уже почти семь часов, а мне надо успеть забрать сыночку своего из школы. Какое благо – школа с продленным днем! Хоть и жаль своего первоклашку, но приходится оставлять его в «продленке» – другого выхода нет, бабушка-дедушка переехали нынче в другой город, и забирать дитё из школы некому.

Влетаю в школьный двор, изящно (я надеюсь) вписавшись в поворот, перебегаю мелкой рысцой до крыльца… Вот оно, чадушко мое ненаглядное! Стоит на крылечке –нахохлившийся воробушек, в маленькой стайке таких же как он – ждущих мам-пап. На ходу здороваясь с учительницей, подлетаю к кровиночке своей… Господи, какая радость на этой мордахе – никогда раньше, во времена до-сынули, не видела я столько радости, столько счастья ни на чьем лице при моем появлении!

Распрощавшись с учительницей и соклассниками мой малыш хватает меня за руку и мы не спеша идем к дому.

- Ма, а мы сегодня мимо магазина пойдем домой или по-другому? – издалека начинает мой дитёныш.
- Ну, насколько я помню, мы обычно проходим мимо трех магазинов каждый день… Но если ты так хочешь, можем пойти другой дорогой, - слегка улыбаясь отвечаю я.
- Нет-нет, надо обязательно зайти в магазин! Мне очень-очень нужно что-то в магазине.
- Что же тебе нужно, если не секрет?
- Нам сегодня в школе говорили, что детям надо есть творог, чтобы вырасти сильными и здоровыми. Я так решил – я теперь каждый-каждый день буду есть творог, чтобы быстрее вырасти, - заявляет мой сынок.

Ура! Неужто это случилось? Сынуля мой категорически отказывался есть творог – мол, не любит он его и все. С одной стороны, радуюсь, что теперь с этим проблем не будет. С другой стороны чуточку обидно, что авторитет учительницы оказался выше моего.

Заходим в подъезд, я вынимаю из почтового ящика счета (мое ежемесячное расстройство). Поднимаемся в квартиру на лифте (благо, он работает – еще одно чудо). Неужто дошли наконец? Отправляю дитё мыть руки и переодеваться, а сама вползаю в любимый и уютный домашний халат и иду в кухню – готовиться к вечернему кормлению своего отпрыска.

За ужином сынуля съедает все без остатка – видимо, нагулял аппетит за день – и даже творог сметен с тарелки. Потом мы долго пьем чай и делимся новостями за день.
- … Ма, а что такое одиночка? – вдруг спрашивает меня сын.
- Ну, одиночка – это человек, который всегда один, у которого никого-никого нет, - отвечаю ему я.
- Ма, а почему тогда про тебя сегодня в школе учительница сказала, что ты мать-одиночка? Какая же ты одиночка? У тебя же я есть! – возмущается ребенок.
- Наверное, ты что-то не так понял, - не придумав ничего лучше, говорю я и сворачиваю разговор на другую тему. – А что вы сегодня на трудах делали?
- Ой, мам, это секрет, - хитро улыбается мое дитё.
- Ну ладно, секрет так секрет, - улыбаюсь ему в ответ. – Хорошо, мой секретный, пошли-ка в ванну.

Розовый после ванны, сынуля забирается в кровать, я сажусь рядом с ним и я читаю ему «Маугли» (хотя он у меня научился читать очень рано, еще в детском саду, но любит слушать, как я читаю ему на ночь – это целый ритуал, сложившийся давным-давно).

Наконец сыночка мой засыпает… Я сижу возле него, поглаживая его по спинке, потом тихонько целую в смешной носик-пуговку, поправляю одеяло и ухожу к себе. Раскладывая постель, нахожу под подушкой маленькую самодельную открытку-валентинку – вот он секрет! Дитё мое, верно, не дотерпело до четырнадцатого и решило вручить открытку пораньше. Я сажусь на постель, разглядывая картонное сердечко с наклеенными на нем цветочками из цветной бумаги и надписью «Мама я так сильно тибя люблю!»… Никогда ни одна открытка не была мне так дорога как это, чуть кривоватое, сердечко!

Я залезаю под одеяло, выключаю ночник и засыпаю, повторяя про себя: «Я – самая счастливая на свете, ведь у меня есть такой замечательный сын!»…



… Таким мог быть вечер одиннадцатого февраля две тысячи седьмого года… Если бы мой сын родился… Прости меня, если можешь…