Неисповедимы пути

Было жарко. Проснувшись посреди ночи, уже битых полчаса Светлана ворочалась с боку на бок и не могла заснуть. Тусклый свет пробивался из-под двери, отцу видимо тоже не спалось.
Она поднялась и вышла. Дверь в его комнату была приоткрыта. Внутри горела настольная лампа. Отец сидел за письменным столом.
Светлана любила своего отца. Он был ее кумиром. Когда в школе задали написать сочинение на тему: «На кого бы вы хотели быть похожи?», она, конечно же, написала про него. Выдумщик, он придумывал какие-нибудь новые игры. Она хорошо училась в школе - и это тоже благодаря ему. Отец не просто помогал ей выполнять домашние задания, он заинтересовывал ее: устраивал соревнования – кто вперед решит пример или задачу; кто решит задачу сложнее, или еще что-нибудь в этом роде. Он сам много читал, и, глядя на него, Света тоже увлеклась чтением. В этом человеке все было идеально, в том числе и внешность. В свои пятьдесят с хвостиком он выглядел бодрым подтянутым, вот, только абсолютно седым, но это его совсем не портило.
- Ты не спишь?.. Читаешь что-то интересное?
- Да… - неопределенно протянул он - Что, жарко? Тоже не спится?
Светлана заметила, как отец отодвинул в сторону тетрадь, и, положил на нее свою большую ладонь, прикрывая от посторонних глаз.
Она обняла его за шею и поцеловала в небритую щеку.
- Пить хочется.
- Принеси-ка и мне тоже чего-нибудь.
Они выпили по стакану холодной минералки, и Светлана ушла спать, а в его комнате еще долго горел свет.

Александр обулся, повесил на крючок ложку для обуви, и, выпрямившись, еще раз глянул в зеркало, поправив сбившийся чуб.
Светлана любовалась отцом, стоя в прихожей напротив него и наблюдая за тем, как он собирается на работу.
Белоснежная рубашка, светло-серые брюки, с идеально отглаженными стрелками, до блеска начищенные туфли – все было безукоризненно.
- Ты у меня такой красивый!
- Ты у меня тоже! – улыбнулся он.
- Что приготовить на ужин?
- Что хочешь. Я приду поздно и, скорее всего сытый.
- Деловая встреча, переходящая в банкет?
- Что-то вроде того…
Уже собравшись уходить, он похлопал по карманам, открыл кейс, порылся в нем, но не найдя того, что искал, обратился к дочери.
- Светик, там, в нижнем ящике моего стола шкатулка с документами, такая резная…
- Знаю, знаю… - уже по пути крикнула дочь – Что?
- Мой паспорт …
Она достала шкатулку, вытащила из нее паспорт отца и побежала обратно.
- Спасибо, родная. Что бы я без тебя делал?!
- Опоздал бы на работу! – она показала на настенные часы, и он мгновенно исчез за дверью.
- А, что бы я без тебя делала?! – вздохнула Светлана, и пошла в комнату отца. Она закрыла шкатулку и хотела уже поставить ее на место, как взгляд упал на тетрадь на дне ящика.
«Что же он тут вчера так увлеченно читал? Может быть это дневник? Да нет!.. Папа ведет дневник?! – Нет!.. Да и тетрадь для дневника тонковата».
 Она взяла ее, но внутренний голос предупредил еще раз – «Нельзя читать чужие дневники! Это его личная жизнь, и тебя она не касается!»
«Как - не касается? Я его единственная дочь!..» – поспорила она с ним – «Я только посмотрю» - и открыла обложку.
Почерк не его...
Света прочитала первые строчки.

Я знала его уже несколько лет, и всегда он казался мне странным. Он был не такой, как все, но раньше это было не важно для меня. Совсем не важно. Тогда у меня была семья, которая занимала главное место в моей жизни…

МАМА!!!
Светлана захлопнула тетрадь и прижала ее к груди. Сердце заколотилось от внезапного открытия.
- Это мамин дневник! Почему же папа никогда не говорил мне о нем?!
Матери не стало, когда Светлане было двенадцать.
Света отдыхала в летнем лагере. Уже под конец смены неожиданно за ней приехал отец.
«…Ну, почему сегодня, пап? Послезавтра у нас Костер. Будет так интересно!» Он долго молчал, прижав ее к себе и гладя по голове. А потом все-таки сказал, как будто выдохнул: «Мама умерла…»

Светлана опустилась на ковер, облокотилась спиной на аккуратно застеленную отцовскую кровать, и снова открыла тетрадь.


I

…Все было в порядке в моей жизни. Работа тоже нравилась, я любила бывать среди людей, чувствовать себя в центре внимания, но все же отдавала ей ровно столько времени, сколько отмеривал трудовой кодекс. А когда часы сообщали об окончании рабочего дня, как многие спешила домой, забегая по пути в магазины, чтобы купить продукты. Дома готовила ужин и ждала тебя с работы.

На мгновение Светлане стало не по себе! Это было похоже на письмо, адресованное отцу, но, поколебавшись самую малость, она стала читать дальше.

Сначала я думала, именно так и должно выглядеть счастье, но, наверное, оттого, что все было безумно однообразно, я перестала ощущать его вкус. Что-то преломилось во мне, и оно стало отражаться, не проникая внутрь. Каждый день как две капли воды походил на предыдущий, и круг замкнулся. Я ходила по этому кругу, как робот. Но, вот, однажды мне приснился сон. Я отчетливо помню его.
…Как тихо! Только ветер… Я слышала, как он, то гудел, то свистел меж ветвей абсолютно голых деревьев. Вот и я была, наверное, такая же нагая, вернее моя душа. Я не чувствовала тела - его не было! Казалось, что я – это мои глаза и еще что-то, что могло чувствовать происходящее со мной. Я поднималась все выше и выше. Огни! Множество огней! И, чем выше я поднималась, тем больше их становилось. Это окна домов. Они уже заполнили все обозримое мною пространство, но их количество росло. Странно, я чувствовала себя маленькой, никому не видимой песчинкой, и, все же, вмещала в себя все, что видела вокруг, оно как будто было во мне. Окна домов - просто светящиеся точки, но в каждом из них жизнь. А я абсолютно одна! Одна в этом огромном море чужой жизни!
Только тогда я поняла, насколько одинока на самом деле…
Но с осознанием своего одиночества появилось и что-то другое - манящее, волнующее.
Проснувшись утром, я все еще была взволнована. Мне казалось, что я летала не во сне, а наяву. Какая, на первый взгляд, глупость - фантазия, просто сон! Но он вывел меня из равновесия. Теперь я была уверена, что окружающий мир – не всегда - реальность! Что реальным может оказаться мир моих фантазий, потому, что именно он и есть МОЙ МИР! День не внес в мою жизнь никаких изменений. По-прежнему дом-работа-дом. Для всех, и для тебя в том числе, я та же Марина, но это лишь оболочка, тень. Мне все это теперь казалось ненужным, неинтересным, и я, механически выполняя свои обязанности по работе и дому, стремилась в тот другой мир, неизвестный никому, только мне одной! День пролетел, но вечером время зацепилось за безделье и остановилось. Было невыносимо тяжко ожидание сна. Я уснула, не дожидаясь тебя с работы, а ты тогда еще забеспокоился, не заболела ли я...
 Я проснулась в обычное для меня время. Организм знал это время наизусть. Прошла ночь, хотя казалось, что только что закрыла глаза! Я всматривалась в твое лицо, и сердце наполнялось нежностью. Ты такой близкий, родной мне человек, отец моей дочери, мой муж. И я подумала, что эти сны – ничего не значащий бред...
 
- Иди ко мне.
Муж скользнул рукой по телу Марины под рубашкой и притянул к себе, накрыв простыней, под которой был сам.
Она закрыла глаза и больше ни о чем не думала, отдаваясь его ласкам…

…Но день оказался по-прежнему однообразным, и какая-то непреодолимая сила снова манила меня в страну снов. Я не помню этих снов, я помню ощущения. Чувства, переполняющие меня, огромное желание жизни, но при этом реальная жизнь была совсем не тем, что я желала. Вечером я смотрела, как вы со Светланкой занимались уроками, а потом играли во что-то, и чувствовала себя лишней. Я только родила ее, а после ты невольно отнял ее у меня. Оберегая мой сон, ты вставал к ней ночами. Днями, пока я занималась домашними делами, ты занимался дочерью. Я ни в коем случае не виню тебя, ты хотел как лучше, но Светланка стала ТВОЕЙ дочерью!..

«Неправда! Я всегда любила маму ничуть не меньше!» – подумала Светлана, и тут же поймала себя на том, что не совсем честна, - отца она просто боготворила.

Реальная жизнь понемногу перестала интересовать Марину вовсе. Она замкнулась в себе, и окружающие стали уже это замечать.
«Что с тобой?!» - спрашивали ее подруги. А Марина ссылалась на усталость и какие-то там проблемы. Хотя не было никаких проблем, кроме той, что таилась в ней самой.
Александр тоже обратил внимание на то, как изменилась жена.
- Ты выглядишь усталой.
- Да. Есть немного.
- Давай-ка возьмем отпуск и махнем к морю.
- Конечно – согласилась она, но особого энтузиазма в ее голосе муж не заметил. Это его обеспокоило, раньше она очень любила бывать на море.
Пару недель спустя они нежились на пляже. Как обычно отец и дочь весело играли в бадминтон, а Марина лежала на теплом песке, уткнувшись в книжку. Пробегая глазами по строчкам, она не понимала смысла прочитанного, в голове роились какие-то мысли. Они перебивали друг друга, и этот многоголосый хор утомил ее своей навязчивостью.
Решив, что сосредоточиться на чтиве все равно не удастся, Марина отложила книгу, встала и направилась к воде. Море всегда успокаивало ее и волновало одновременно. Заходя в воду, она как будто растворялась в ней, чувствуя себя частью стихии. Наверное, имя определяло ее сущность в этот момент.
Александр искоса посмотрел в ее сторону и не успел отбить волан, он просвистел у самого уха.
- Ура! Я выиграла! – запрыгала от радости Светлана.
- Что ж, твоя взяла – согласился он – Мама, ты не хочешь сыграть с победителем?
Марина улыбнулась – «Давно не брал я в руки шашек!»
Игра с дочерью действительно помогла ей расслабиться. Как хорошо быть рядом с близкими людьми, чувствовать их любовь, наслаждаться жизнью.
Постепенно она забыла о странных снах, взбудораживших ее чувства.

II

Лето незаметно, словно песок просочилось сквозь пальцы. Осень немного задержалась. Движение времени замедлилось, а после, зимой, будто и вовсе остановилось.
Долгими зимними вечерами Марина скучала, сидя с книгой или с вязанием, а мужу и дочери, пожалуй, вовсе не было скучно. Правда, иногда Александр пытался приобщить Марину к их играм, но из этого ничего толком не получалось.
- Мама, так не интересно! Ты все время проигрываешь! – с детской непосредственностью возмущалась Света, и в следующий раз выбирала в партнеры, конечно же отца.
Марина больше не стремилась в мир снов, но душа пребывала в каком-то заторможенном состоянии и, казалось, вот-вот задохнется в застенках ее одиночества.
Почему так произошло?! Ведь все было просто замечательно. Что не хватало ей в этой жизни? У нее было все: муж, который так сильно любил и ее и дочь (но, пожалуй, что дочь все-таки больше). Прекрасная дочь. Хороший, добрый, любящий родителей ребенок (но опять-таки любящий все же больше отца).
Сама Марина любила их обоих… но чего-то не хватало! Чего?!
Марина вспомнила себя маленькой. Она росла общительным и веселым ребенком. Ни один праздник в Детском саду не обходился без ее участия. Она выступала главным действующим лицом во всех постановках: пела, танцевала. Но иногда, ни с того ни с сего, ей надоедало общение со сверстниками и она уходила в свои мечты. Это были даже не совсем мечты, это было особое состояние души. Ей казалось, что она парит над землей, сердце, исполняя роль мотора этого необычного летательного аппарата, колотилось, отдаваясь эхом во всех точках ее маленького тельца…
Да! Конечно! Это тот сон! Все повторялось в ее жизни. Значит, что-то в ней оставалось не найдено, не изведано.
Чувствительная, эмоциональная, Марина жаждала взрыва чувств. Она просто умирала от нетерпения. Внутри нее назревала буря, которая вот-вот могла разразиться истерикой. Но до истерики дело не дошло. Случилось нечто иное.

Обычно на работу и с работы Марина ходила пешком. Но в тот день она задержалась позже обычного и очень устала. Сидя в автобусе, она смотрела в окно на убегающие мимо улицы. Уже стемнело, и огни мигали и уплывали куда-то вслед за ними. Внезапно в памяти снова всплыл тот, самый первый сон… Марина встряхнула головой - «Не надо! Живи реальностью!»
На своей остановке, ни на кого не глядя, она спускалась со ступеньки автобуса. Мужчина, шедший впереди, ступив на землю, обернулся и протянул ей руку. Марина инстинктивно оперлась на нее и какая-то невероятная волна в девять баллов накрыла ее с головой! Больно кольнуло в сердце! Она резко подняла голову и встретилась с ним взглядом.
- Ты?! – непроизвольно вырвалось у нее.
- Я… - серьезно глядя ей прямо в глаза, ответил он, даже не удивляясь тому, что она обратилась к нему на «ты».
Закрылись двери, автобус отъехал, а они еще некоторое время стояли, глядя друг на друга, как будто видели впервые, и ее рука была в его руке.
Наконец Марина высвободила свою руку, повернулась, и ничего не говоря, пошла в сторону дома. Он молча шел рядом. У ее дома они остановились.
- До-завтра… - сказал он.
- До-завтра… - ответила она и вошла в подъезд.

…Я узнала его! Он был в моих снах, и как будто знал это! - Он был готов к нашей встрече и не удивился ей!
Утром, выйдя на улицу, я увидела его, стоящим у дома. Он ждал меня и, казалось, что не уходил с этого места всю ночь. Единственная деталь говорила об обратном - в его руке был цветок. Всего одна роза! Он знал и то, что это мои любимые цветы!..

Для Марины так и осталось загадкой, где он достал розу посреди ночи?!
Теперь каждый вечер он провожал ее с работы до дома, а каждое утро ждал на том месте, где они расстались, и всегда в его руке для нее была роза.
На работу и с работы они всегда шли, держась за руки. Прохожие узнавали их, оборачивались, кто с удивлением, кто с осуждением, глядя вслед. Им было безразлично, что думают окружающие. Они их просто не видели. Но однажды вечером, проводив Марину до подъезда, он сказал.
- Так больше не может продолжаться!..
Она удивленно посмотрела на него. Он был так серьезен, что удивление сменилось испугом.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Мы не можем больше обманывать твоего мужа.
У нее отлегло от сердца. Но одновременно с облегчением она испытала и укол совести. Действительно! Она совершенно забыла, о муже, да и о дочери, честно говоря, тоже. Надо все расставить по местам.
В тот же вечер Марина призналась Александру, что полюбила другого мужчину. Она сказала, что в этой ситуации им лучше разойтись. Она уйдет завтра же, а документы можно будет оформить потом. Сейчас, на весенних каникулах, Светлана гостила у Сашиной мамы, и когда она вернется, Марина заберет ее к себе.
Он, казалось, спокойно выслушал ее сбивчивый монолог, но дальнейшая его реакция отрезвила Марину мгновенно.
- Светлану я тебе не отдам! Мало того, что ты разбиваешь свою собственную жизнь! Ты хочешь, чтобы и жизнь дочери была разбита?! Я уверен, что все это несерьезно! Мы с тобой столько лет вместе!.. Пару недель и – любовь?!..
- Ты не понимаешь, что говоришь! Ты не слышишь, что говорю я!
- А ты понимаешь, что говоришь? Ты сама себя понимаешь?! Одумайся!
Больше Марина не сказала ни слова. Она поняла, что муж ни за что не хочет верить в происходящее. Что он будет бороться за любимую дочь. Но все это будет потом. Сейчас она собрала вещи, только самое необходимое, и ушла. И как Александр ни пытался: уговорами или даже силой, он не смог удержать ее.
Опустошенная, без единой мысли, ничего не чувствуя, она брела по ночным улицам. Марина никогда не была у него дома, но несколько дней назад, когда они шли с работы, он показал на окна угловой квартиры на девятом этаже и сказал, что именно там, так близко к звездам - его мир.
Она подошла к дому и села на скамейку у подъезда. Свет в его окне еще горел. Марина загадала: «Если он подойдет к окну, то все будет хорошо». Она, не отрываясь, смотрела вверх. Как глупо с ее стороны было загадывать такие серьезные вещи. Неожиданно свет погас, и отчаянье охватило ее. Слезы залили лицо и ладони, подставленные, обессилено упавшей на них голове.
Он погасил свет, подошел к окну и распахнул его, впуская в комнату свежий весенний воздух. На скамейке у подъезда, в свете уличного фонаря, уронив голову на руки, сидела женщина, а рядом с ней лежала небольшая дорожная сумка. Он сразу узнал Марину.
Лифт, казалось, еле тащился и он подгонял: «Быстрее же! Быстрее!», как будто от его слов он мог увеличить скорость. Выбежав на улицу, он встал перед Мариной на колени и, обхватив ее голову своими большими руками, стал целовать заплаканные глаза. Поразительно, как этот неуклюжий с виду человек, мог быть таким нежным и чувствительным!
- Не плачь, любимая! Теперь все будет хорошо!
Марина не понимала, откуда он узнал, что она здесь, не понимала, как он оказался, рядом… Она понимала только то, что «теперь все будет хорошо!».
Он осторожно, как ребенка, взял ее на руки и понес в дом, а она прижалась к нему и закрыла глаза.
С этого мгновения они не расставались. Вернее расставались, но только на те часы, когда это было просто необходимо – на время работы. Вечером они бродили по весеннему парку, вдыхая ароматы цветущих деревьев, непременно держась за руки. Приходя домой, ужинали, причем ужин готовили вместе, но сервировал он сам, используя всю свою фантазию, и каждый раз стол выглядел неповторимо. Потом они слушали музыку, сидя на диване обнявшись и рассказывая друг другу истории своего детства.
 Ночи… ночи были просто великолепны! Они любили друг друга как в последний раз! Взахлеб! До изнеможения! Но как коротки были эти ночи!..
Так продолжалось немногим больше недели. Однажды они встретили Александра. Он ждал их недалеко от проходной. Подойдя и поздоровавшись с Мариной, Саша повернулся к мужчине рядом с ней.
- Я думаю, нам надо поговорить!
- Согласен – ответил тот – и обратился к спутнице – подожди, меня здесь, я не долго.
Он глазами показал ей, что все будет в порядке, погладил ее руку, высвобождая свою, и отошел в сторону.
Как загипнотизированная она осталась ждать его, не сходя с того места, где они остановились, и, не отводя от них взгляда.
- Я слушаю Вас.
Александр, до сих пор державший себя в руках, неожиданно схватил его за грудки, и хриплым от волнения голосом процедил сквозь зубы
- Что ты делаешь, черт возьми!
Мужчина спокойно отодвинул его руки.
- Не надо устраивать сцен на глазах у Марины. Мы оба знаем, что решать, в конечном счете, ей!..
Не дослушав его до конца, Саша подошел к Марине, взял ее руки в свои, и, целуя их, стал уговаривать вернуться. Он говорил, что готов все простить, забыть, наконец! Что нельзя вычеркивать из своей жизни столько счастливых, как ему казалось, лет! Что нельзя разрывать душу ранимой дочери, что она еще ничего не знает - он сказал ей, что мама в командировке - и все еще можно вернуть!..
Марина смотрела на него полными слез, боли, сожаления и горечи глазами. Она ничего не говорила, только отрицательно качала головой, но и этого было достаточно, чтобы понять: ничего вернуть нельзя, все кончено!..

Завтра же! Завтра же Марина хотела пойти и поговорить с дочерью. Она большая девочка, она должна понять! Марина заберет Светланку и они будут вместе!
- Подожди! Подумай хорошо! – говорил он – дочь – не игрушка! Она живой человек! Может быть твой муж прав? Тебе нужно решить, что для тебя важнее всего!
- Ты меня не любишь?! Ты хочешь, чтобы мы расстались?!
- Нет! Я очень тебя люблю! Именно поэтому приму любое твое решение! Но ты должна хорошо подумать!
Марина плакала весь вечер. Ее мир рушился! Почва уходила из-под ног, а полета не получалось! Она проваливалась в бездну, и хватит ли у нее сил, чтобы выбраться из нее?!
Он рядом! Он поможет ей!..
К ночи у Марины поднялась высокая температура. Жаропонижающего дома не было.
- Я сейчас приду.
- Не надо! Не уходи! – она держала его за руку и смотрела умоляющим взглядом – Все пройдет! Не уходи, я прошу тебя!
- Не волнуйся, я быстро! Аптека в нашем доме.
Аптека, которая была на первом этаже их дома, оказалась закрытой, и ему пришлось бежать в дежурную.
Вымотанная таким долгим вечером Марина уснула, не дождавшись его возвращения, а утром, когда открыла глаза, не обнаружила его рядом.
Было солнечное, по-весеннему теплое субботнее утро. За окном пели птицы. Редкие прохожие спешили по своим делам, а остальной народ еще нежился в постелях. Все дышало жизнью!.. Но его рядом не было!
- Он сейчас вернется - сказала себе Марина и поднялась с постели. Температура спала. Она пошла на кухню и начала готовить завтрак.
- Он сейчас вернется, и мы сядем есть – повторяла она, сервируя стол на двоих.
Он не возвращался…
Марина не выходила из квартиры до самого вечера. Она сидела на диване, укутавшись в плед, обхватив колени руками. Весь день она ничего не ела, приготовленный завтрак так и остался не тронутым. Стемнело, но свет она зажигать не стала, не было сил дойти до выключателя. Луна отсвечивалась в стекле стаканов, поставленных на стол для сока. Они были похожи на два глаза, светящихся в темноте. Эти «глаза» смотрели на Марину, а она, не отрываясь, смотрела на них. Постепенно, загипнотизированная ими, она уснула, а утром проснулась в той же позе.
Внезапно ее поразила мысль: «Может быть, он специально оставил меня одну, чтобы не мешать принять единственно-правильное решение?»
Но она уже приняла решение, придя сюда тогда, ночью!.. И менять его не собиралась!..

В понедельник на работе Марина первым делом позвонила ему, но ей ответили, что он не пришел. И потом на днях он подал заявление на увольнение.
Да, Марина вспомнила, что он говорил ей об этом. Его пригласили, кажется куда-то, сейчас она не помнила куда.
Но где же он? Почему не приходит домой?!
Ее охватил панический страх: его больше нет!
- Нет! Этого не может быть! – отгоняла она все нарастающее чувство тревоги.
Все валилось из рук. Надо было что-то делать. Может быть, с ним что-то случилось, и он нуждается в ее помощи?! Ни в больницах, ни в моргах, нигде, никакой информации о нем. Он пропал абсолютно бесследно. Марина терялась в догадках.
Вечером после работы она пошла в районное отделение милиции. Это было ничем не выделяющееся двухэтажное, серое здание. Марина поднялась по парадной лестнице, вошла внутрь и подошла к молодому человеку в милицейской форме, сидевшему на вахте.
- Скажите, пожалуйста, к кому я могу обратиться с заявлением?
- Дежурный следователь налево по коридору, последняя дверь – ответил он. Марина подошла к двери с табличкой «Старший следователь Протопопов С.Д.» и постучала.
- Можно?
- Заходите – ответил уставший голос – Что у вас?
Обладателем голоса оказался грузный мужчина лет пятидесяти, он вытер вспотевшую лысину носовым платком и, мельком бросив взгляд на посетительницу, уставился в какие-то бумаги, лежащие перед ним на столе.
- Я даже не знаю, как объяснить?.. Пропал мужчина. В пятницу поздно вечером, вышел в аптеку, и не вернулся. Сегодня понедельник, а его нет.
- А вы ему, простите, кто?
- Я?.. Знакомая.
- Живете вместе?
- А какое это имеет значение?..
Следователь уставился на Марину своими маленькими острыми глазками.
- Как это, какое значение?! Если вы, предположим, живете отдельно, то откуда вы можете знать, появлялся он дома или нет?
Неожиданно Марина поняла, в какое положение она попала. Она не может толком объяснить, что произошло, кем она приходится пропавшему мужчине, и вообще не знает, пропал ли он на самом деле.
- Понимаете, – затараторила она – мы недавно живем вместе, несколько недель всего. У меня ночью поднялась температура, дома лекарств не оказалось, он вышел в аптеку и не вернулся.
Следователь тяжело вздохнул.
- А вы его, дамочка, хорошо знаете, мужчину то этого? Может он, простите, не захотел с вами жить, да и специально того… исчез?
Марина молча смотрела на человека напротив нее, и слезы невольно наполняли глаза. Переполнив их, они стали стекать по щекам, а она все смотрела, не отводя взгляда, и не зная, что сказать. Марина действительно так мало времени была знакома с пропавшим мужчиной, но ей казалось, что она знала его всю жизнь, и ни за что не хотела верить в преднамеренность его исчезновения.
- Он не мог… - наконец выдавила она из себя.
- Да откуда вы знаете? Чужая душа – потемки!.. Ладно. Пишите заявление – он протянул ей листок бумаги.
Марина написала под диктовку на чье имя, немного посомневавшись, дописала от кого, потом изложила суть заявления, подписалась, поставила дату и вернула листок следователю. Тот пробежал по нему глазами и положил на край стола, на стопку таких же исписанных разными почерками листков.
Выходя из кабинета, Марина почему-то не очень верила в то, что поиски будут начаты, не говоря уже о том, что они дадут какие-то результаты.
Ее нынешнее положение с каждым днем становилось все более странным: она ушла от мужа к мужчине, которого не было! А был ли он вообще?! Может быть, все это только сон? Один из тех, что когда-то перевернули ее жизнь… Или она сошла с ума? Но, ведь это не сон – она живет в его квартире!
Что же делать?!
Оставаться в чужой (да, в чужой!) квартире и дальше не имело смысла. Марина итак жила в ней одна уже почти неделю. В эти дни она еще несколько раз приходила к следователю, но каждый раз ей давали пустые обещания, а результатов никаких не было. Возвращаться обратно к мужу казалось ей нелепым. Но идти больше некуда, да и кроме мужа была еще дочь!

Александр снова встретил ее на проходной.
- Ты одна?
- Он задержался на работе…
- Не лги. Я знаю.
- Откуда ты знаешь?
- Это не трудно узнать – отмахнулся он - Ты должна вернуться домой – он сделал акцент – из командировки. Светлана все еще ничего не знает.
- Я не могу!
- Ты можешь! Мало того – ты должна!
- Не знаю…
- Он бросил тебя! Сбежал, как последний трус, испугавшись трудностей. Он, ведь не предполагал, что кроме тебя получит еще и ребенка!
- Это не правда! Он ничего не испугался! Он не мог просто уйти и оставить меня одну. И потом квартира?.. Да и вещей он никаких не брал…
- Марина! Какая ты доверчивая! Ты же его совсем не знаешь! Может быть, ему есть куда идти?! А квартира? Да, откуда ты знаешь, вдруг она и не его вообще?..
- Я ничего уже не понимаю…
Муж обнял ее за плечи, и Марина расплакалась. Она теперь часто плакала, слезы были наготове, и стоило только «дать старт», как они пускались наперегонки, прочерчивая «беговые дорожки» на лице.
Ей не хотелось верить в правоту Сашиных слов, но другого объяснения она не находила.

-Ура! Мама приехала! – увидев мать, закричала Светлана – Ты мне что-нибудь привезла? – кинулась она к дорожной сумке в руках у отца.
Марина вопросительно посмотрела на мужа.
- Мама много работала, и ей некогда было купить тебе подарок. Мы сделаем это все вместе, когда мама отдохнет.
Александр всегда находил выход из затруднительного положения.
- Хорошо, папочка! – весело сказала Светлана и повисла на шее матери – подумаешь, подарки! Это я просто так спросила. Главное, что ты приехала! Мамочка, я тебя люблю!
Чмокнув мать в щеку, она схватила отца за руку и потащила в свою комнату – Посмотри, что я придумала…
- И я тебя очень люблю!.. – еле слышно проговорила Марина вслед дочери, и ей стало невыносимо стыдно. Дочь беззаветно любила своего отца. Она бы ни за что не поняла мать, если бы та разрушила эту идиллию.

III

День за днем Марина словно училась жить заново, и Александр помогал ей в этом. Как когда-то в молодости, всю работу по дому они выполняли вместе. Когда дочь приходила из школы, он занимался с ней уроками, а потом они читали вслух или играли в такие игры, где могли бы участвовать все трое. По выходным ходили в кино, театр или просто гуляли в парке.
Правда иногда Марина останавливалась, как вкопанная, и, уставившись на какую-нибудь тропинку или скамейку, подолгу молчала. Александр останавливался рядом с ней и терпеливо ждал, не говоря ни слова. Светлана же, ничего не замечая, носилась вокруг них на роликовых коньках, недавно подаренных родителями.
Марина поражалась терпению мужа. Он простил ей измену, и никогда, ни разу не упрекнул. Он, казалось, вычеркнул из жизни тот маленький кусочек времени, и она продолжилась дальше, будто ничего и не случилось.
Но сама Марина не могла забыть тех дней, не понимая, что могло произойти, куда мог исчезнуть этот человек? – Он всегда был загадкой для нее, загадкой и остался.
Первое время она часто приходила к знакомому дому и подолгу смотрела на окна «под самым небом» - черные дыры, поглотившие сказку, - и с каждым разом ощущение реальности происшедших здесь событий становилось все туманнее.
Слишком яркой, но слишком короткой оказалась вспышка счастья, как падающая звезда!

Полгода спустя Марина шла с работы привычной дорогой. Дойдя до больницы, ей надо было повернуть направо, но она вспомнила, что Светланка просила приготовить на ужин фаршированный перец. Рынок находился чуть дальше за больницей, и Марина решила пройтись до него и купить овощей.
Выходя из ворот рынка, она по привычке обернулась в сторону знакомого дома. Отсюда были видны как раз верхние несколько этажей. Вдруг ей показалось, что что-то блеснуло, и под порывом ветра наружу вырвалась развивающаяся знаменем оконная занавеска.
Несколько секунд она не двигалась с места, соображая, не показалось ли ей это или не просчиталась ли она с окнами – его ли? Вне всякого сомнения, это были те самые окна.
Марина бросилась к дому. Она расталкивала людей, невольно загораживающих ей дорогу. Она бежала к нему навстречу! «Он вернулся!» - стучало в висках. Вбежав в подъезд, Марина нажала на кнопку вызова лифта, но он оказался занят. Повторив вызов еще и еще, она все-таки решила, что бегом будет быстрее.
Запыхавшаяся, с выскакивающим сердцем она подошла к заветной двери и дрожащей рукой нажала на звонок. Дверь открыл незнакомый молодой человек.
Марина в недоумении смотрела на него.
- Вам кого? – спросил тот.
Она молчала, совершенно не понимая, как он здесь мог оказаться.
- Может быть, вы ищите прежнего хозяина? – догадался незнакомец.
- Прежнего хозяина?.. – повторила она вопрос, соображая, что бы это могло значить.
- Мы недавно сюда перееха… вам нехорошо? – услышала она как сквозь вату.
Резкая боль согнула ее пополам. Голоса и звуки доходили до нее издалека. Все поплыло и скрылось в тумане.
Марина открыла глаза. Молодая женщина в белом халате держала руку на ее пульсе и смотрела на часы.
- Ну вот, теперь все в порядке.
- Что со мной? Где я? – не понимающе огляделась Марина. И тут она узнала молодого человека, открывшего ей дверь.
 - Уж не знаю, что это было, но теперь все в порядке.
- Да-да! - подтвердила Марина.
- Извините меня, пожалуйста. Видимо я ошиблась адресом – обратилась она к хозяину – я пойду…
- Может вам стоит в больницу?.. - усомнился молодой человек.
- Нет-нет! Спасибо! Все в порядке.

Александр уже несколько раз выходил на улицу, ожидая жену. Начинало темнеть, а ее все не было. Если бы она задерживалась на работе, то предупредила бы, да он и сам звонил туда уже несколько раз, никто не брал трубку – наверное, все давно дома. Наконец прозвенел звонок, и он поспешил к двери.
- Что так поздно?
- На рынок заходила – Марина подала ему сетку.
- За это время можно было весь его скупить – попытался пошутить он, но тут же осекся, глядя в бледное лицо жены.
- Ты плохо себя чувствуешь?
- Желудок, наверное… – снова усилилась боль в животе.
- Иди, ложись. Я скорую вызову.
Марина подумала, что вторая скорая за один вечер будет перебором, и запротестовала – Не надо! Я выпью болеутоляющего, к утру все пройдет.
Наутро ей показалось, что уже гораздо лучше. Но к вечеру боль снова усилилась.
- Слышать ничего не хочу! Завтра же – к врачу! – потребовал Александр, и на следующий день сам отвел ее в поликлинику, как маленького ребенка.
Пока муж стоял в очереди в регистратуру, Марина сидела на стуле в холле. Резкая боль, от которой даже руки свело судорогой, снова пронзила ее насквозь. Она чуть не потеряла сознание. Срочно вызвали врача и на носилках унесли ее в приемное отделение больницы, которая находилась в сопряженном с поликлиникой здании.
Три недели Марина пролежала в больнице. Все три недели держалась высокая температура, и болело все внутри. Никто не мог понять, в чем причина. К ней в палату несколько раз приходили доктора разных специализаций. Потом перевели в гинекологическое отделение, где ее обследовала сама заведующая отделением и даже высказала свое подозрение на внематочную беременность. Но на следующий день, когда этот диагноз не подтвердился, Марину вернули в терапевтическое отделение.
 Когда температура спала, и ей значительно полегчало, она стала проситься домой. Так и не определив точный диагноз, хотя как сказать, в выписке говорилось о гастрите, ее все-таки выписали.
С того самого дня, как Марина обнаружила в заветной квартире чужого человека, надежда на ЕГО возвращение исчезла окончательно. Страшно подумать, но, может быть, Саша оказался прав, и это была совсем не его квартира. Но нет! Не могла она поверить в то, что человек, которого она полюбила, которому так верила, мог оказаться подлецом или аферистом.

… Когда его не стало, мне казалось, что я тоже готова была умереть, но сама никогда не смогла бы этого сделать с собой. Судьба сделала это за меня…

Неизвестно когда именно эта страшная болезнь проникла в Маринино тело, но определенно тот шок, явился толчком к ее активному развитию. Приступы боли на какое-то время перестали беспокоить Марину, и она совершенно не связывала свое нынешнее самочувствие с тем случаем, который несколько месяцев назад привел ее на больничную койку, кстати, впервые за последние десять лет, хотя такая связь существовала и самая тесная. Марина похудела. Она быстро утомлялась и даже хождение пешком на работу и с работы, что раньше было обычным делом, теперь стало в тягость. Мужу она не жаловалась, но он слишком хорошо ее знал, и поэтому все видел без слов.
- Меня очень беспокоит твое состояние.
- Глупости. Все в порядке. Подумаешь, похудела. Многие женщины специально для этого истязают себя всякими диетами.
- Ты не просто похудела. Ты выглядишь больной.
- Тебе показалось. У меня ничего не болит.
- Болезнь не всегда дает о себе знать болью.
Александр пытался уговорить жену обратиться к врачу, но она все время отказывалась. Марина чувствовала, что с ней что-то не так, но она боялась услышать то, что с навязчивым постоянством в последнее время приходило ей на ум.
Возобновившиеся приступы боли, в конце концов, вынудили ее послушаться мужа.
- Доктор, я хочу знать правду. Это рак?
- Пока рано говорить. Надо сделать полное обследование. Хотя, скажу честно, раз вы настаиваете, подозрение такое у меня есть.
Этот короткий разговор с врачом снова заставил Марину задуматься, ни покончить ли с собой. Когда-то она уже представляла себе, как опускается в наполненную до краев ванну, и, помедлив немного (именно помедлив, потому что невозможно это сделать вот так сразу, не пройдя мысленно по жизни еще раз), разрезает вены, а потом тихо, безболезненно жизнь уходит с каждой каплей истекающей из нее крови. Или как глотает одну за другой целую горсть сильнодействующих снотворных таблеток, а потом засыпает и больше уже никогда не просыпается. Но каждый раз содрогалась, приходя в себя от этих страшных мыслей. Она любила жизнь, и не верила в нее после смерти. И ложное желание смерти являлось, по сути, нежеланием продолжать жить так, как она жила. Во всяком случае, в представлявшемся выборе: уйти из жизни или изменить ее, - она выбрала второе. Теперь все было несколько иначе: можно было приблизить смерть или дождаться ее. Но что ни выбирай, исход будет один…
Марина угасала так стремительно, что это не успело запечатлеться в памяти их дочери. О чем и Александр позаботился самым тщательным образом - он отослал Светлану на все лето в детский оздоровительный лагерь, не желая, чтобы она видела мать в таком состоянии. «Пусть дочь запомнит свою мать молодой и красивой» - думал он.
Наверное он был прав, и Марина простила ему то, что он не дал ей возможности проститься с дочерью перед смертью. Более того, она была ему благодарна, ведь этот мужчина сделает все ради Светланы и она обязательно будет счастлива – за это можно не беспокоиться.

…Ты простил мне все, но мне очень хочется, чтобы ты меня еще и понял. Именно поэтому я написала это письмо.
Спасибо тебе за то, что ты был в моей жизни! Спасибо за то, что ты есть, и, надеюсь, еще очень долго будешь в жизни нашей дочери! Я уверена, что рядом с таким замечательным отцом, она вырастет хорошим человеком!

IV

Дочитав до конца, Светлана еще долго сидела, не двигаясь с места. Не было ни мыслей, ни чувств, ни сил, и только слезы неудержимо стекали по ее щекам. Она силилась вспомнить мамино лицо, но ничего не получалось. Конечно же она помнила, что мама была красивой и веселой. Помнила, как забавно она копировала героев сказок, которые читала ей иногда на ночь. Но черты ее лица размылись течением времени, оставив в памяти не картинку, а лишь впечатления о ней.
Раньше Светлана и представить не могла, что мать чувствовала себя такой одинокой, ведь сама Светлана была тогда совсем ребенком. Ей казалось, что они счастливы втроем, в ней до сих пор еще живы ощущения этого счастья. И если бы эта страшная тайна стала известна ей тогда, в детстве, она быть может, не смогла бы ни понять, ни простить мать. Но теперь Светлана была взрослой. Она понимала, что у каждого свое представление о счастье. Сейчас, прочитав это письмо, она увидела свою мать другими глазами. Она была мечтательницей, «летающей среди звезд», а отец оказался слишком «земным» для нее. И все равно Света любила их обоих, и будет любить всегда. Теперь она точно знала, что когда у нее будет своя семья, ни муж, ни дети, которых будет обязательно двое, не станут чувствовать себя одинокими. Уж она то постарается!
Светлана поднялась. Аккуратно положила тетрадь на прежнее место – пусть все останется так, как было, и отец не узнает, что их с мамой тайна стала ей известна.
Зазвонил телефон. Она подняла трубку, и светлая улыбка озарила ее лицо.
- Привет! Ты курсовую написала?
- Пару дней назад.
- Замечательно!
- Ты так радуешься, как будто это ты ее написал, да уже и сдал.
- Практически так оно и есть…
- Не понимаю. Ты что уже сдал?
- Представляешь, прихожу сегодня в институт… так, на всякий случай прихватил с собой курсовую… заглядываю в кабинет Данилова, а он там! Сидит один-одинешенек. Заходите - говорит – Старцев, с чем пожаловали? Может курсовую хотите представить? А я ему – конечно! А он мне – Молодцом! Показывайте… Ну, погонял, конечно, ты же знаешь, как он это умеет… В общем сдал! «Ай да я, ай да сукин сын!»
- Хвастун ты, Володька, вот ты кто!
- Ну, есть немножко. А Вы, свет моих очей, чем вечером заниматься изволите? Может, отпразднуем мою победу?
- Доиграетесь, молодой человек! Вот, откажу Вам в аудиенции…
- Не буду больше! Правда, давай сегодня увидимся. Пока курсовой занимался, только о тебе и думал, как будто портрет твой писал, оттого, наверное, она такая замечательная и получилась! – и, предвидя ее реакцию, поспешил добавить – Все, все! Не буду больше!
На том конце провода молчали, и он с наигранным пафосом сказал.
- Если Вы мне откажите, сударыня, - я умру!
- Ну, что Вы, молодой человек – в тон ему ответила она – я не позволю Вам умереть!
Сказав эти слова, Светлана вдруг вспомнила все, что сейчас прочитала, и серьезным тоном добавила – Я не хочу, чтобы ты умер! – и почувствовала, что слезы снова наполнили ее глаза.

Было уже совсем поздно. Нагулявшись по городу, счастливая пара сидела на скамейке в скверике возле ее дома. Одной рукой молодой человек обнимал девушку, а другой размахивал в такт строчкам, из каких-то стихов. Она, прижавшись к нему, внимала каждому слову и улыбалась.
- Хочешь, я подарю тебе звезду?! – с щедростью романтика предложил он.
- Ты увлекаешься звездами? – с каким-то необъяснимым беспокойством спросила она, глядя ему в глаза.
- Я увлекаюсь тобой! – ответил он и поцеловал ее…

Дверь предательски скрипнула, и на звук в прихожую вышел отец.
- Что, гулена, воспользовалась полным отсутствием контроля? – строго сказал он и тут же улыбнулся – К экзаменам готовиться надо, а она, понимаешь, разгуливает!
- Ладно тебе, папка! Должен же человек хоть когда-нибудь отдыхать?!
- Ну, что с тобой поделаешь?! Иди спать, ЧЕЛОВЕК!
Светлана ушла к себе. Она еще долго не уснет, будет говорить по телефону с Владимиром, хотя только что расстались, и завтра, которое уже, кстати, наступило, снова увидятся. Она молода и счастлива. И ничто не должно омрачать ее счастья. Глядя ей вслед, Александр подумал: «Как же она похожа на свою мать! Но характер все-таки мой!»
Он вернулся в свою комнату, сел за письменный стол и снова достал тетрадь. Вчера, готовясь к важной встрече с партнерами, он копался в старых бумагах и случайно наткнулся на нее.
После того, как он впервые узнал ее содержание, прошло десять лет. Тогда у него не хватило сил уничтожить ее. С одной стороны, нельзя было допустить, чтобы дочь узнала о ней, или скорее о том, что она таила в себе. Но с другой стороны, это было последнее письмо Марины, обращенное к нему, в нем была она сама! И он сохранил эту тоненькую тетрадь, позаботившись о том, чтобы никто и никогда не смог бы ее найти… пожалуй, кроме него самого.
Александр считал, что за столько лет, ему удалось вычеркнуть из памяти события той весны, но он ошибался. Правда, теперь ему казалось, что все это происходило не с ним.

V

Александр смотрел им вслед и чувствовал, как рушится здание, которое он строил кирпичик за кирпичиком в течение стольких лет. Какую жгучую ненависть он испытывал сейчас к человеку, отнявшему у него Мариину, а вместе с ней и часть его жизни. Ему хотелось догнать и убить его! Уничтожить! Стереть с лица Земли! Но ноги как будто приросли к месту, и он не мог сделать ни шага. Тело уже не принадлежало ему. Или душа его уже не принадлежала этому телу?..
Марины больше не было видно. Ее больше не было! А он все стоял и смотрел ей вслед. Ему хотелось кричать!.. Но он был слишком разумен, чтобы сделать это.
Дома дочь встретила его как всегда радостной улыбкой.
«Я никому не позволю отнять тебя у меня! И маму твою, мы обязательно вернем!» - подумал он.
Позже, когда Светлана уже спала, Александр собрался, вышел на улицу и направился в сторону рынка к магазину, работавшему круглосуточно. Он редко выпивал и спиртного дома не держал, но сейчас это было ему просто необходимо.
Часы показывали полвторого ночи. На улицах не было ни души. Мимо него на большой скорости, не опасаясь гаишников, промчалась машина, где-то совсем близко орали коты, а люди, не обращая на них никакого внимания, мирно спали в своих квартирах. Бодрствовали, наверное, только он да продавец в том самом круглосуточном магазине.
Александр купил бутылку водки и пошел домой. Подходя к больнице, он увидел его. Фонарь выхватил из темноты знакомый силуэт. Без всякого сомнения, это был тот самый человек, который разрушил его жизнь. Он шел быстрой уверенной походкой.
«Что он делает здесь один, в такое время? И где Марина?»
Александр кинулся его догонять, но тот нырнул в проем в заборе больницы в тот самый момент, когда он готов был схватить его за руку.
- Постой! – крикнул Александр.
Мужчина замедлил шаг и обернулся.
- Где Марина? Что ты с ней сделал?!
- Она дома, и я очень спешу – ответил мужчина.
- Подожди же! – Александр все-таки схватил его за руку, но он вырвал ее, и слегка повернув голову, ответил.
- Нам не о чем с вами говорить…
И тут он как-то странно дернулся всем телом, и, наклонившись чуть влево, упал лицом вниз.
Инстинктивно Александр кинулся помочь ему подняться. Он взял его одной рукой за плечо, а другой за руку и попытался приподнять, но что-то держало его и не давало это сделать. Он предпринял попытку перевернуть мужчину на спину, но и это не удалось.
- Что с вами? Вы меня слышите? – спрашивал Александр, но ответа не было.
- Черт возьми, что же происходит?
Где-то на дороге горели редкие фонари, а здесь было темно. Дрожащими руками, он вынул из кармана коробку со спичками, достал одну из них и попытался зажечь. Руки так сильно тряслись, что он смог сделать это не сразу. То, что Александр увидел в следующее мгновение, его просто поразило. Мужчина, не шевелясь, лежал лицом вниз. Из его шеи у основания черепа торчал кусок ржавой арматуры, а в районе грудной клетки, чуть слева, под ветровкой образовался небольшой горб. Спичка догорела и обожгла его пальцы. Он выбросил ее и, когда глаза привыкли к темноте, огляделся вокруг.
Когда-то здесь был больничный сад. Несколько лет назад, вырубив часть деревьев, начали, было, строить новый корпус, но по каким-то непонятным причинам, дальше подвального помещения дело так и не пошло. По диагонали через всю территорию, чтобы не обходить вокруг, люди протоптали тропинку. Именно на ней они сейчас и находились.
Первой реакцией было позвать на помощь, но что-то его остановило. Александр сел на корточки и провел рукой по спине мужчины. Рука наткнулась на что-то тонкое и жесткое. По всей видимости, он зацепился ногой за корень дерева, и упал на куски арматуры, торчащие из земли. Бесспорно, он был мертв. Вряд ли кто-нибудь бы мог выжить после подобного.
Мелькнула мысль - Уйти, пока никто не увидел? – он огляделся еще раз - Вроде никого. Но что будет, когда его найдут?!
С одной стороны Александр его не убивал. Но с другой стороны, может (и даже обязательно) выясниться, что Марина ушла к этому человеку, бросив его, и у него был мотив для убийства. Никто никогда не поверит, что это несчастный случай, а даже, если и поверит, то есть и еще одно! - Марина никогда не простит его и уж точно не вернется.
Александр обессилено опустился на землю. Он отчетливо представил себя на скамье подсудимых в просторном зале Суда, заполненном людьми. Судья объявляет: «…приговаривается к пятнадцати годам…» Сколько же ему будет, когда он выйдет из тюрьмы?.. Да собственно это и неважно, он не доживет до конца срока, потому что в этом не будет смысла. Жизнь, по сути, закончится для него уже в зале Суда в момент вынесения приговора. Он потеряет все! А главное он потеряет самое дорогое - семью!
Неожиданно его осенила, как ему показалось, спасительная мысль. А, если этот мужчина исчезнет? Нет трупа – нет проблем! Но как это сделать?.. Да! Они же на заброшенной стройке!
Александр поднялся и стал внимательно обследовать каждый метр территории.
Подвальное помещение так и не построенного нового больничного корпуса представляло собой бетонную коробку, утопленную в земле на три четверти. Он обошел ее вокруг, и в одном месте обнаружил, что край этой коробки примыкал к земле не плотно, образовывая щель глубиной метра два - два с половиной. Недалеко от нее он увидел насыпь из гравия и кучу строительного мусора.
Идеальное место для могилы – подумал Александр, и его передернуло от этой жуткой мысли. Все, что он сейчас делал, само по себе было уже жутким делом.
Теперь самое трудное: надо снять тело с арматуры, на которую оно было насажено, как на вертел. Александр встал над ним, взял его за плечи и попробовал приподнять. Не вышло. К тому же мешал оттопыренный карман. Он сунул в него руку и наткнулся на бутылку. Да, он же вышел, чтобы купить водку. Поставив ее на землю неподалеку, и, приложив больше усилий, он повторил попытку. На этот раз внутри тела что-то хрустнуло, и оно поддалось.
Оставляя на земле кровавый след, Александр с трудом доволок его до того места, которое определил для «захоронения», и, повернув ногами вперед, осторожно опустил в яму. Оказалось, что она не такая уж и глубокая, и, в стоячем положении, тело практически было вровень с поверхностью. Александр подтолкнул его, и оно упало набок. Оставалось только засыпать. Сняв насквозь мокрую от пота олимпийку, чтобы не поранить руки стал ею, как бульдозер пододвигать горку гравия к яме. Камни зашуршали и посыпались вниз. Испугавшись, что шум привлечет внимание посторонних, Александр поднялся и прислушался. Вроде все нормально. Он посмотрел на часы – пятнадцать минут четвертого. Надо торопиться!
Засыпав яму почти до самых краев, Он Тщательно вытер сначала дерном потом олимпийкой арматуру, послужившую орудием убийства, а затем и землю, по которой волок тело. Соединив несколько веток, импровизированными граблями он разворошил прошлогоднюю листву (благо здесь этого добра было достаточно), и слегка утоптал ее, скрывая следы преступления.
«Неужели я сделал это?!» – с ужасом думал Александр, в который раз оглядываясь вокруг – «Только бы никто не увидел!»
Откупорив бутылку водки трясущимися от усталости и волнения руками, он вымыл ею руки и лицо, и, отпив несколько больших глотков, непонятно зачем полил остатками землю вокруг.
В найденный здесь же целлофановый пакет он сунул пустую бутылку, дерн, которым вытирал арматуру, то, что осталось от олимпийки, и поспешил домой.
Светало. На дороге было все еще тихо. В будни в это время на улицах уже начинается некоторое движение, но сегодня суббота. Александр выкинул пакет в мусорный бак и вошел в подъезд. Дома он тщательно щеткой вымыл обувь, замочил одежду и вымылся сам. Кажется все! Никаких улик. Ни-ка-ких!.. Всю ночь он спал в своей постели и никуда не выходил!
В восемь часов утра он разбудил Светлану, отправил в школу и, выстирав замоченную одежду, лег в постель. Действительно необходимо было поспать. Но это никак не удавалось. Как можно было уснуть после того, что он сделал?!
А что собственно он сделал?! – Похоронил человека, которого итак необходимо было похоронить, ну, если не учитывать все те формальности, которые при этом должны были бы быть соблюдены, и место, где это было сделано… Но, поступив так, он наверняка сохранит свою семью! Да! Он поступил абсолютно правильно! Иначе вместе с этим чужим человеком «погибли» бы и они – все трое! А теперь все обойдется.
Действительно все обошлось. И то, что этот «чужой человек» накануне, как выяснилось, подал заявление на увольнение, оказалось как нельзя кстати. Все выглядело так, что он не просто исчез, а даже заранее готовился к этому исчезновению, и Марина, кажется, в это поверила.
Вернувшись домой, Марина еще долго не могла придти в себя. Да и Александру было совсем нелегко. Каждый раз, случайно оказываясь у больницы, он с беспокойством смотрел, не возобновилось ли строительство. А однажды, спустя несколько месяцев, даже прошелся по тропинке через больничный сад. Ничего здесь не изменилось с того времени, только еще больше заросло травой. «Это хорошо» - подумал он.
Первое время ему очень часто снился один и тот же сон: он вновь и вновь засыпал бездонную яму гравием, а она все не наполнялась. Порой из нее высовывалась рука и пыталась уцепиться за край ямы, но Александр сталкивал ее и снова ссыпал в бездну камни. Они бесшумно падали в никуда, а он в отчаянии все ссыпал их и ссыпал.
Время шло, мертвые оставались в мире мертвых, ничем не напоминая больше о себе в реальности, и кошмары почти совсем перестали мучить его. Постепенно жизнь входила в привычное русло. Воспоминания этой жуткой ночи отдалились и практически исчезли.
Но именно тогда, когда ему показалось, что покой и даже счастье вновь вернулись в его семью, Александр еще раз убедился, что ничто не остается безнаказанным. В конце осени заболела Марина. Сначала выглядело все достаточно просто и безобидно. Один единственный желудочный приступ, вследствие которого она, правда, пролежала в больнице три недели, а после этого как будто все пришло в норму… но ненадолго. Вскоре она стала резко худеть, быстро утомлялась, и это его встревожило.
Заставить Марину пойти к врачу, было очень трудно. Она упиралась, находила какие-нибудь причины и отговорки. Так прошли зима и весна. К лету ее самочувствие стало ухудшаться, участились приступы боли. В больницу ее положили двадцатого июня. Светлана к этому времени уже отдыхала в летнем оздоровительном лагере, и он рассчитывал, что она не вернется до конца лета.

Александр сидел в просторной светлой палате у кровати больной и поглаживал ее костлявую маленькую руку. Эта женщина была совсем не похожа на прежнюю Марину. От нее практически ничего не осталось. Поразительно! Как быстро! Всего за каких-то полтора месяца рак «высосал» из нее жизнь. Вот уже несколько дней, как у нее отнялась речь, и общение с окружающими происходило посредством записок, с трудом нацарапанных ее слабеющей рукой.
Марина открыла глаза и взглядом попросила блокнот. Александр взял его с тумбочки и вложил в ее руку карандаш. Она написала несколько слов: «Под матрасом тетрадь прочти дома», и обессилено опустила руку. Он ничего не понял.
- Что за тетрадь? – Она похлопала по постели.
Под матрасом на ее больничной койке он действительно обнаружил тонкую ученическую тетрадь, и хотел уже открыть ее, но она взяла его руку и отрицательно покачала головой.
- Хорошо – сказал он.
Поздно вечером, вернувшись из больницы, Александр прочел это письмо – ее исповедь. Он шаг за шагом прошел вместе с ней по всему пути – со дня их знакомства до сегодняшнего дня. Каким светлым человеком была Марина! – Была!.. Это слово резануло его по сердцу, и стало невероятно больно оттого, что еще совсем немного, и оно станет реальностью. Как ни пытался он сохранить ее для себя, - не вышло! Она не пережила этого удара по мечте. Слишком яркой, но слишком короткой оказалась вспышка ее счастья, как падающая звезда. И она сгорела вместе с ней. По сути, это он сам убил ее! Он убил их обоих!..
На следующий день после работы он сел в такси по направлению к больнице. По дороге водитель посадил в машину попутчиков, и долго петлял, выбирая удобный для них маршрут. Александр не возмущался, но всю дорогу его не отпускало какое-то страшное предчувствие – это произойдет сегодня. Он увидел себя в палате, как обычно держащего Маринину руку. Она посмотрела на него, грустно улыбнулась, слегка сжала его пальцы и, последний раз вздохнув, закрыла глаза. Все! Больше некуда спешить! Не к кому спешить! Марина умерла! Ее больше нет! Слезы застили ему глаза.
Машина остановилась, и он не сразу понял, что уже надо выходить. Расплатившись с водителем, Александр вошел в больницу и пошел по длинному коридору. Дверь в палату была открыта, все койки пусты. Только на одной возвышался небольшой холмик, накрытый простыней.
- Она умерла около часа назад – услышал он за спиной – мы пытались сообщить, но нам ответили, что вы уже выехали. Сейчас ее отвезут в морг для вскрытия.
- Зачем?! Она итак вся разрезана и диагноз известен! – удивился он.
- Так положено – заверил врач – тело вы сможете забрать завтра.
Ее везли в морг, а он шел рядом, держа за руку. Он провожал ее в последний путь.
Через несколько дней Марину кремировали. Это было ее последним желанием. Она всегда говорила, что после смерти не хочет занимать на земле столь драгоценное для живых место, ведь с течением времени, если всех будут хоронить в могилах, живым может не остаться места – его займут кладбища.
Можно было умереть вместе с Мариной, сойти с ума, спиться, но у него была дочь! Теперь Александр должен был жить только для нее.
Он больше не женился, хотя и монахом не был. Ни одна женщина не смогла бы заменить Светлане мать, да он этого бы никогда и не допустил.
Как бы то ни было, он сохранил незыблемость своей семьи: только дочь, он и память о Марине. Они всегда будут вместе!

VI

…Поглаживая страницы, исписанные ровным Марининым почерком, он чувствовал тепло, как будто касался ее руки. Потом строчки стали неровными, буквы заплясали, и он почувствовал, как слабеет ее рука. Последний абзац написан уже карандашом, которым она писала записки в блокноте. Он закрыл глаза и попытался пройти за ней дальше, но это невозможно…
Что делать с тетрадью?
Он обязательно уничтожит ее. Светлана не должна узнать, что ее счастье когда-то чуть не было разрушено. Она должна верить в то, что семья незыблема, что это самое главное в жизни! Он обязательно сожжет эту тетрадь,… но только тогда, когда почувствует, что пора. Сейчас он еще к этому не готов.
Проведя по ней рукой в последний раз, он положил ее туда, где нашел вчера.
- Спокойной ночи, Марина, – прошептал он – спокойной ночи, дорогая.