Сумерки...

Смеркалось…
Тетка Аксинья любила это время суток. Все дела домашние переделаны. Скотина накормлена. В доме чисто и уютно.
Она выходила на крыльцо, присаживалась на верхнюю ступеньку и скручивала цигарку.
Привычка курить появилась давно, тетка Аксинья уж и не помнила – когда?.. зачем?..
Табак готовила сама, в основном из листьев - легонькая крупка. Ароматный дымок, клубясь и выписывая невероятные фигуры, медленно таял в начинающем остывать воздухе.
Дед Федор, муж Аксиньи, сходил «до ветру» в дальний домик в огороде, а теперь стоял и прислушивался к звукам засыпающей деревни.
Странное время. И не ночь еще, и не вечер уже. Сумерки…
Зрение стало подводить деда - в темноте он плохо видел. Да и не дед вовсе. Шестьдесят пять. А душа-то молодая. Вот только ноги болят. Шишки какие-то выросли, приходится босиком по земле ходить, обувь давит.
«Совсем, нехренушки, не видать», подумал дед и, осторожно ступая по знакомой дорожке, двинулся к дому.
Тетка Аксинья взяла старую консервную банку, затушила оставшийся окурок цигарки и подняла глаза. На нее надвигалось что-то большое и черное. От страху она не могла даже вскрикнуть. Это "что-то" навалилось на нее и придавило к крыльцу.
- Ангидрид твою, литий, марганец, купрум, хлор!!! – Дед Федор был когда-то учителем химии.
Федор распластался на Аксинье как раз в той позе, которая начала постепенно забываться. А, тут вдруг что-то вспомнилось, закопошилось. «Мурашки» забеспокоились, забегали…
- Аксиньюшка…
- Ты это дед чаво?
Внезапный испуг, внезапная близость восстановили, начинающую разрушаться, нейронную связь в мозгу деда Федора и все получилось…
Ночь они спали вместе на одной постели.
А, утром были блины и сметана.