Тата

«Может, вступление»

       А есть ли смысл надеяться?
       Мечтать, грезить, реветь над девчачьими книжками о Ней? О любви?
       На самом деле для ответа на этот вопрос совсем не нужно быть доктором физико-математических наук со специализацией глубокого изучения теории вероятности. Я и так, без образования скажу. Ответ лежит на поверхности. Ответ похож на довольную летнюю лужу в лучах Солнца. Лежит, валяется, загорает. СМЫСЛА НЕТ. Вероятность Её нахождения стремительно стремится к абсолютному нулю.
       Ну, простите, простите уши, простите стены и весь пакет Microsoft Office. Сегодня «глаголю» истины. Сегодня, положив руку на «Идиота» Достоевского (именно эта книга является для меня святой) говорю «только правду». Совсем правду, как есть. А не ту, что диктует фантазия.
       Давайте размышлять логически. Если Платон со своей теорией разъединения одного человека на двух его составляющих прав… Если на всей планете живёт только ОДИН «совсем ТВОЙ» человек… Не 2, не 3, а уж тем более не 4, 5, 6, 7 и 8… «запасные варианты», «авось-небось», «глядишь», «мало ли»… «универсальные», «годится», «сойдёт», «куда ни шло»… Замечательный вариант «безрыбье», «пробы-попытки» и «а если с лупой порассматривать?»…
       … Учесть, что людей на планете более 6 миллиардов… 6 континентов… Множество государств, держав, стран, краёв и местностей… Штатов… Областей… Регионов… Городов… Сёл… Посёлков… Посёлочков… Районов… Кварталов… Площадей… Бульваров… Проспектов… Улиц… Домов… Жилищ… Зданий… Кабинетов… Офисов… Квартир… Как несовершенно мал этот короткий список.
       НОЛИЩЕ.
       Безнадёга.
       Можно НЕ «грезить», НЕ «мечтать», НЕ надеяться… И уж тем более НЕ дочитывать книжку.
       Да, да… Там (поверь мне я много подобных «Ироний» перечитала) на последних страницах… когда Она уже почти потеряет надежду… Когда будет сидеть в углу, рассматривая обстановку своей детской комнаты и вспоминая «счастливые моменты» своей жизни… (такой полной «лишений и выгоняний»)… Он придет. Нет. Он вбежит к Ней по спиральной лестнице... С огромным букетом Её самых любимых цветов (как ни банально, а это будут розы)… Да… Взгляды… Они будут описаны… Молнии, огонь… (ну, ясное дело, что-то «горящее» и «крупное» – большое чувство не терпит мелочей)…
       Пр. пр. пр. пр.
       «На всю жизнь. Долго и счастливо».
       Happy End... :)
       НЕ ВЕРЮ.
       И ты не верь. Хватит этого. Будем реалистами.


«Может, рассказ»
***
       Всего пару лет назад, проезжая эту остановку мимо… троллейбусом… Читая стоя очередной роман… Тут был ПУСТЫРЬ. Большая площадка с травой, которая весной покрывалась Матерью и Мачехой. Мило. Каждый раз казалось, что это совсем и не цветы… а так… отпечатки игры лучей солнечных…
       Ух уж мне эти новостройки. Громоздят где ни попадя. Строят моментами. Растут, как грибы… а то и ещё быстрее… Прощайте цветочки. Что уж?. Разве могут быть одинаково дороги родная мать и какая-то мачеха? Не уместно их наличие на прибыльной местности… Как, впрочем, и название их не сочетаемо…
       Всё таки интересно было бы посмотреть на утверждающего стройку, если б он прочитал подобные соображения: «…Поймите, это место имеет своих жителей… Тут прописаны Мать и Мачеха… Да, пусть это и нелогично, проживать на одной жилплощади без ребёнка… Это долгая история… Анна Саксе лучше расскажет…». Пожалуй, Он бы вопросительно приподнял очки… Похмурил с умным видом брови, пытаясь вспомнить: «что за крыша?» … А «крыши» такой нет и в помине… А сказки в детстве нужно читать внимательно.
       Уф. Зелёный забор… Леса строительные… Кран подъёмный… Стук каких-то стучащих приборов… Мрачноватое зрелище. И если раньше, проезжая мимо хотелось лишний раз глянуть… Сейчас… кажется лучше вообще не оказываться рядом.
       А спустя пару лет тут появятся жители… и многие из них даже представить не смогут, как выглядело это место ранее…
***
       До чего противно когда день короче ночи. До чего неприятно возвращаться в тоскливых потёмках. До чего лица у людей в час пик уставшие и замученные. Ну, где хоть одна коротенькая, хоть краем губ улыбка? Дождёшься. Улыбку возможно «застукать» только на лице кондуктора… только если контролёр зайдёт… только если обнаружит нагрубившего кондуктору «зайца». Не иначе. Поголовное горе… Хроническая нелюбовь к городскому транспорту… Кто-то зевает… Кто-то кашляет… Брр. Выбраться бы, вышкрябаться отсюда побыстрей.
       Но нет. Что-то удивительное. Двери ноющего средства передвижения раскрылись… и в него впорхнула девушка с сияющим от радости лицом. Легко и никого не задев продвинулась в конец троллейбуса, слегка облокотилась о трубу, пару раз глянула на пассажиров и принялась растапливать пальцами оконное стекло от ледяных разводов. УЛЫБАЯСЬ.
       Странная особа… На вид лет 17-ти… И кажется такой хорошенькой, что хочется смотреть и смотреть в её сторону… Впрочем?.. Ничего примечательного в ней не было. Просто румяная и красивая юностью. Немаленький носик, яркие губы, чёрные глаза… Немного похожа на цыганку… Хотя… может… так оно и есть…
       Вдруг… То ли спиной почувствовав, то ли растопив достаточно большую дырку во льду и заметив моё отражение… но она как-то бойко развернулась и посмотрела чётко и прямо на меня. Я смутилась, стало как-то неловко за себя: девушка на девушку «пялится»… Потом ДЕВИЦА показала мне язык и развернулась обратно. В связи с чем резко потеряла в моих глазах всякую прелесть. Тоже мне, «красавица» нашлась. Да, что она себе позволяет?. Это ж ни в какие ворота.
       Я моментально «сделала выводы», что у неё максимум 3 класса образования, что ей, как минимум 26, что именно так и выглядит «курица неощипанная»… А относительно её «таборного» происхождения у меня и вовсе не осталось сомнений.
       И снова уткнулась в роман. Помню, там была интересная глава, что быстро помогло мне забыть неприятный случай, а выходя из троллейбуса (на своей остановке) девицы уже не было…
       Не было… Но на месте её «ковыряний» остался небольшой прозрачный след в виде сердечка… и, надо признаться, я подумала: «ах, какое чудо.», но быстро поправила себя, исправив мысль на: «фи, сопли».

***
       Спустя пару недель, я снова ехала тем же троллейбусом в то же паршивое время суток… Скукотища… кажется, что окружающие пассажиры буквально вытягивают последние силы и энергию… Дорога, другая… Поворот… Чего ж их так много? Остановок… попутчиков… И…
– Ну, здравствуй, милая.
– Здравствуйте, Полина Михайловна. Я тоже по Вас соскучилась. Как Бобёр? Очухался, после плавания?..
– Ой, не спрашивай. Чихал, чихал… Я давай его под лампу… Оно трясётся… Чаем с лимоном нос мазала… а ручонки ну прямо фиолетовые…
       Похоже на разговор двух умалишенных… Что за собеседники? Обернулась…
       ОНА. «Недощипаная». Стоит, светится во все стороны улыбками. А разговор ведёт с кондуктором. Тоже мне «милую» нашла. Милашка, в свободное время языки образованным девушкам демонстрирует. Вот и сейчас на меня «зыркнула»… Что ей во мне не нравится? Чем обосновано это свинское отношение ко мне?
– Бедный, Бобрёнок.
– Да, уж… Не каждому хомячку на жизненном пути такие испытания писаны. И главное, спрашиваю, как ТАКОЕ в голову могло прийти?.. В пиратов они играли. Ты представляешь?.. Животное больше часа упражнялось в том, что ему природой не предусмотрено. Ещё и в солёной холодной – «океанической» воде. Сердце кровью... У всех внуки как внуки… а мои…
– Не переживайте вы так. Нормальные дети. Они больше так не будут.
       Очень странные дети, как на мой взгляд… Одно то, что хомячка Бобром назвали – подозрительно…
– Да, да… Ты права, после того, как подстригли соседской кошке хвост (на кисточки для рисования)… Больше именно эту кошку для этих целей не использовали… – другую нашли, «попушистей»… а соседскую – нет, нет, не трогали… Значит выводы «сделали». Оболтусы, что говорить.
– Ну что Вы так?
– Как есть. Самые лучшие в мире оболтусы. А тебе спасибо, за выручку. Всю жизнь помнить буду. Даже не представляю, как благодарить.
– А меня никак благодарить не нужно. Одно то, что хомяк жив остался – всё оправдывает.
– Твоя уже, Тата, выходить.
– Ой, чуть не проехала.
– Беги, беги, до встречи.
– До свидания.
       Значит Тата… Интересно, интересно… Ведь, очень же хороший человек. Ведь видно же. По глазам, по манере общения. Так и «разрывается на позитив». А меня недолюбливает чего-то. А… больно надо.
       Двери закрылись. Троллейбус тронулся… и стал удаляться от остановки… Заскрипел… Заныл… ПУСТЫРЬ? В 9 вечера? Разве тут вообще кто-то выходит? Разве… разве… после того, как затеяли стройку тут кто-то кроме строителей бывает? Девушка? Сама? Зачем? Кроме черного ещё неготового дома, с забором… Кроме «расчавканых» грязью наивысшего сорта проездов… Да она ошиблась. НЕЧЕГО ей тут делать.
       «Твоя уже, Тата, выходить.»
       Странно. И «странно» не то слово, которое могло бы объяснить всю странность странности ситуации...
***
       Всё-таки зима – самое отвратительное время года. И мысли кажутся замороженными, и ничего, кроме сна и чая не хочется. Всё какое-то ограниченное, всё в пол силы. Всё из последних сил. И постоянно шкребёт горло. И температура ниже 37 не опускается. Зиму можно только переживать. Зря я не медведь и не могу впасть в спячку. Что-что, а её я бы с удовольствием проспала (как первую пару на 8 утра, просто, как что-то неудачно придуманное)… Чтоб весна сразу... Чтобы птицы и запах цветущей яблони... Ну не случается зимой счастье… Как-то в принципе невозможно… Так же, как летом снега не встретишь… Так же, как раскатов молнии по небу зимой не бывает…
       Место действия, как не трудно догадаться, всё то же. ОН. Троллейбус. Только день был особенным… Особенно противным, какие всё же можно отделить от всех остальных, соревнующихся в «противстве», дней зимы.
       Местные тучи насупились, надулись, как мыши на крупу… Терпели… и всё же прорвались перьевыми подушками в виде хлопьев снега… Киоски сигарет с термометрами угрожающе моргали -15… Напялив на себя всё самое тёплое ещё с утра, и всё же изрядно продрогнув под вечер, я полутрупом возвращалась домой…
       Кто бы сомневался?. На той же остановке к нашей «весёлой» пассажирской кампании присоединилась Тата. Без шапки. С раскрытым горлом – явно барышня жизнью не дорожит. Снова внесла с собой элемент суеты и чего-то до боли оптимистического… Чего-то такого, чему места тут ну просто не было совсем.
       Впрочем… Недолго я за ней наблюдала… Ах, зря в министерстве транспорта не ведут медицинских карточек средств передвижения. Несчастный троллейбус, обычно только ноющий о тяжкой своей судьбе… сегодня о ней кряхтел… потом выл… потом издал какой-то аж чересчур пугающий звук… и испустил дух. Всё. Добавить к происшествию больше нечего… Водитель, на минуту возомнив себя полководцем, скомандовал открывать двери вручную, и недовольная толпа вывалилась «на волю» (впрочем, вряд ли кто-нибудь хотел именно такой свободы).
       Мысленно чертыхаясь, проваливаясь каждым шагом в очередной сугроб… ощущая себя самым-самым несчастным в мире человеком я всё же ползла по направлению к дому… А рядом (вот чего-то мне кажется с приблизительно теми же мыслями) шли другие пассажиры, создавая впечатление похоронной процессии троллейбуса… Ах, марша Шопена не хватает.
       Снег хрустел под ногами, снег улегся на верхнюю одежду и продолжал осыпаться сверху вниз… Снег был везде, где только можно… Снег был всюду, где только нельзя.
       Толпа постепенно рассасывалась… кто-то умудрился втиснуться в мимо проезжавшую маршрутку, кто-то отстал, кто-то опередил… И всё же я была в числе первопроходцев, т.к. полотно, куда я ступала, было почти идеально гладким…
       Все мои мысли сосредоточились на том, как я отрываю ключом дверь, как меня с разбегу встречает мой сеттер, размахивает хвостом, норовит лизнуть и трётся об меня носом… Вот я снимаю ботинки… Ух, мне эти шнурки... Вешаю куртку на крючок… Ставлю чайник… Заварка, сахар… А руки ещё не слушаются… Потом ванная комната… Дотронусь до батареи впрочем, какое-то время всё же не буду ощущать тепла… … … Спустя пару минут уловлю шуршащий звук закипающей воды… Потом нотки бергамота, стук ложки о чашку…
       И мне действительно казалось, что НИЧЕГО другого в этом мире хотеть просто нельзя. Что что-то другое в данной ситуации как-то неестественно хотеть. Только чай. Только сон. Только пережить ещё одну зиму…
       Я совершенно перестала думать о Тате, а на ногах меня держали только вышеназванные мысли… НО. Видимо наше короткое знакомство для того и случилось, чтобы меня удивлять.
       Нечаянно приподняв голову, которую уперто прятала от ветра и снежинок в шарфе, я обнаружила, что впереди остался только один человек (это ж надо, как меня мои примитивные желания торопили.), точнее даже вполне конкретный человек... Это была Она. И шла от меня на достаточно приличном расстоянии, а может и бежала, не скажу точно… Просто образ её разительно отличался от чьих-либо других… Как минимум до холодных мурашек удивляла голова без шапки, но с копной густых черных волос, развиваемых ветром.
       Я стала смотреть вперёд. Потом вспомнила, что она выходит на Пустыре… Что Пустырь уже скоро… И, как во время кульминации в книжке, почти облизывалась от любопытства и возможности узнать: что ж там такое?.. Чёрный, построенный, но не подключённый к системам всякого рода удобств дом отделялся высокой 25-этажной коробкой. Но странно… на 24-м почему-то горели окна. Удивительное явление. Нездорово неестественное какое-то… Но я отвлеклась. То, что я невольно подсмотрела внизу стройки… стоит, куда большего внимания.
       Валил снег. Темнота вечера скрывала подробности… Но вдалеке, где вырисовывалась тонкая чёрточка Таты, появилась ещё одна «Чёрточка», правда явно крупнее и выше ростом… «Чёрточки» с ускорением по прямой, но с разных сторон бежали друг у другу. Та, что «крупней» подхватила девушку на руки и стала кружить по кругу… Долго.
       ВАЛИЛ СНЕГ... Вдохновлённый своим же свирепством ветер скашивал с ног… Мороз кусал щёки… Под ногами гололедица… Более жуткой погоды трудно было себе представить. Ещё и вечер… Ещё и троллейбус сломан… А кто-то не смотря на всё это был счастлив.
***
       Дома, таки добравшись к своей чашке с чаем… Меня продолжали преследовать навязчивые образы влюблённых. Какое-то время я глупо стояла на месте и наблюдала, потом опомнилась, опустила голову в шарф, уткнулась взглядом в дорогу и продолжила «путь». Думая о них, и всё-таки запрещая себе думать «в эту сторону»… я дошла до забора стройки, где до ушей донёсся чей-то радостный смех. Мысленно запретив своей голове поворачиваться… Она всё же ушла «в самоволку» и не слушая хозяйку обернулась.
       ТАТА с молодым человеком в строительной одежде крепко держались за руки и шли ко входу 25-этажки. И НЕТ. Не знаю каким образом, но Она опять повернулась... так же бойко внезапно… так же прямо и чётко глянула мне в глаза. СТЫДНО. Почувствовав себя мелким воришкой, гадким созерцателем чего-то чужого, но ценного, я потупила глаза, но успела уловить выражение лица девушки. Нет. Не язык, а добрая немного сочувствующая улыбка…
       На коленях лежал мокрый нос Фунтика, понимая своей чуткой собачьей душой, что хозяйке плохо, он героически не подавал виду, что ужасно хочет на прогулку… Но не настолько уж я плохой человек, и всё же заметила страданья несчастного.
– Сейчас идём.
       Он моментально приподнял уши и зашевелился всем телом.
– Да, собака моя хорошая. Ой, какая хорошая. Замечательная.
       Он издавал «полухрюки», подпрыгивал, убежал, вернулся с поводком в зубах, мешал одеваться и казалось заполнил собой абсолютно всё пространство в квартире. Фунтик был везде. Куда ни глянь – всюду один сплошной Фунтик.
       … После я видела Тату всего два раза… Первый – на следующий день… Второй…
***
       Первый.
       Я не думала, что увижу Её в этот день. Она не вошла в троллейбус на своей остановке, хотя основательно занимала все мои дорожные мысли. Я смотрела по окнам и вспоминала, как вчера преодолевала это расстояние пешком… И от одних только этих мыслей хотелось плакать.
       Я не умею быть счастливой. Я не могу радоваться постороннему счастью. Я эгоистически настроенный человек, замороченный на книжных романах. Я слишком абстрагировалась от реальности. И нереальный вымысел воспринимаю с куда большим доверием.
       Так в печальной самокритике, не соглашаясь самой себе признаться в элементарной зависти… Прокручивая вчерашнюю запись ЧУЖОГО, но искреннего и светлого… я доехала до Пустыря. Вздох троллейбуса, скрип открывающейся двери, дуновение холодного воздуха и ВПОРХНУВШАЯ Тата.
?
– Простите, пожалуйста, пропустите, пропустите меня… Спасибо. Спасибо. Ой, я Вас не задела? Вы меня??? Ну, что Вы?.
       Я следила за ней и искренне не могла понять что происходит?. Она не направилась к заднему окну, и похоже… Похоже пыталась пробраться в мою сторону. Сомнений нет, ещё пару человек и вот она рядом и смотрит на меня.
– Прости меня за… язык… – шепотом – ладно? Во мне тогда что-то нехорошее «бурлило». Прости. Пожалуйста.
       Я не немного обескураженная, ничего умнее фразы: «да, ничего» не придумала. Тата расстегнула пару пуговиц на дублёнке и достала небольшой букетик с подснежниками.
– Вот держи. Это тебе. Я ими торгую на рынке. И это тоже.
– Спаси…
– …бо, да не за что тут благодарить. Ты мне просто симпатизируешь как-то. Предчувствие у меня нехорошее…
– Что такое?.
– Да, ничего. Это не важно. Мне бежать нужно.
Она деловито, но едва ли обняла меня и так же легко упорхнула на той же остановке.
– Пока.
– До встречи.
– Гм… Вряд ли ещё увидимся.
       Я продолжала ехать, хотя и было несколько импульсов сорваться с места, догнать её и сказать ещё что-нибудь хорошее. Головки подснежников кивали в такт маршруту. Только сейчас я заметила небольшой конвертик «и это тоже». Раскрыть его не было возможности… Какое-то тревожное чувство поселилось и в моем сознании тоже…
***
       Спустя ещё неделю, заболев гриппом и ощущая на себе все «прелести» постельного режима… Я смотрела телевизор… Клац пультом – сериал, клац – реклама… Иногда останавливалась на каком-нибудь клипе… Нудотище.
       Фунтик преданным другом лежал под моим диваном «вверх лапками». Ему в этой жизни было хорошо. Он был счастливцем. И самым бессовестным образом похрапывал.
       От чая уже подташнивало. До конца зимы – ещё пол месяца. Февраль.
       Клац – спорт, клац – Петросян – быстрый клац. Кому смешно от этих юмористов?. В конце концов нашла для себя дикую природу и трехмесячных медвежат. Мило. Они кувыркались и устраивали мелкие драки… Потом как-то быстро подросли, выбрались из телевизора и принялись играть с Фунтиком. Но пес явно входил в другую весовую категорию… И мне постоянно казалось, что они вот-вот разольют чай, разбросают таблетки, а мне так не хочется потом убирать за ними… Но один из медведей таки направился к подоконнику, свернул горшок с кактусом… Вот вам пожалуйста и футбольный мяч. А я всё лежу… Медведи свирепеют… Слышен крик соседки: «сейчас милицию вызову...»… Звук сирены… А я всё лежу… Тут старший медведь подходит прямо к моей постели и говорит: «Сегодня в городе произошло 213 ДТП, 12 смертельных случаев, 48 человек попали в больницу».
       Чёрт. Уснула, а телевизор не выключила. Ну и приснится же.
       ТАТА...
       …Трое машин с перемятыми физиономиями… Скорая… Милиция… Какой-то человек размахивает руками, сыпет снег. Снег. Снег. Снег.
       Волосы уже присыпаны, на губе запёкшийся комок крови… Вдалеке – изуродованная корзина… И подснежники. Подснежники. Подснежники…
       Я даже не слышала текст комментатора… Я и без него всё поняла… «Предчувствие у меня нехорошее…»
       Какой-то тупой болью отдало жизненной правдой и несправедливостью. ТАК НЕЛЬЗЯ. Это нечестно. Она не заслужила.
       Но нет. Я не стану описывать моего душевного состояния.
       Кому-то в этом большом городе было ещё хуже.
***
       Я вспомнила о небольшой открытке, смысл которой не так чтобы поняла:

«Я всегда была слишком счастливым человеком. А сейчас… у меня аж слишком много счастья… Ну нельзя так много одному человеку на этом свете.
Я Тебя не знаю. Но почему-то люблю и от всего сердца желаю встретить в меру безумного человека для чрезмерно безумной любви.
Тата».

       А ещё позже, я ехала с той же Кондуктором… У неё ужасно болела голова и она присела на порванное кресло в конце троллейбуса.
– Что? Ты тоже её помнишь?
– Я?
– А что похоже я к кому-то другому обращаюсь?
– Да, нет. Помню.
– Хорошая была девочка. Добрая. Выручила меня однажды… Подменила и продавала талончики. А я к внукам побежала. Золото.
– Я с Вами согласна.
– Как Он теперь без неё? Не представляю. Всё встречал, кружил… Карлсон, живущий на крыше… Впрочем они вместе там жили… На 24-м… Не мне судить… Времена другие… Всего только месяц… Ох, горе… голова болит.
Я покопалась в сумке и нашла цитрамон, Полина Михайловна от него не отказалась, хотя и добавила:
– Всё равно не поможет. Спасибо.

       А ещё позже… я перечитала «Может, вступление»… и сейчас напишу «может, эпилог».

«Может, эпилог»

       А есть ли смысл надеяться?
       Мечтать, грезить, реветь над девчачьими книжками о Ней? О любви?
       На самом деле для ответа на этот вопрос совсем не нужно быть доктором физико-математических наук со специализацией глубокого изучения теории вероятности.
       СМЫСЛА НЕТ. Вероятность Её нахождения стремительно стремиться к абсолютному нулю.
       СМЫСЛА НЕТ.

       Как впрочем нет никакого смысла во взрывании хлопушек под новый год, как нет смысла в пересмотре старых фотографий малоизвестных знакомых… Как нет смысла в загадывании желаний «если на следующей остановке зайдет женщина в меховой шапке, то завтра будет бесконечно хороший день».
       По большому счёту в жизни так много бессмыслиц.
       И возможно я не права… И возможно я «перечитала лишнего»… Но черт возьми, лучше быть счастливым всего только месяц. Но так, чтобы вволю. Так, чтобы через край. Так, чтоб по-настоящему.

       А есть ли смысл надеяться?
       Мечтать, грезить, реветь над девчачьими книжками о Ней? О любви?
       СМЫСЛА НЕТ. Но не надеяться – преступление.

14.02.2007