18 охверга

Толпа, явившаяся на площадь правосудия, для общения с хранителем мудрости - изумлённо наблюдала за неожиданными выкрутасами от гонца зла. Мало того, что туземец из иного измерения явился вершить суд в дродию, так он собирается предать смерти сотни людей, чья виновность нуждается в доказательствах. Обвинения в адрес гонца зла, транслируемые теле радиоканалами Дродии, пламенная обличительная речь в адрес «нежити», были немедленно приняты гражданами на веру. Гонец зла, очернённый подтасованными фактами, в глазах населения, отражался истинным исчадием ада.
Иженов, окунувшись в воспоминания о событиях несколько минутной давности, решил, что и сам не ожидал подобного течения событий.
В пылу азарта и куража, после поимки хранителя мудрости, он принял постановление о казни хранителя мудрости, фактического правителя Дродии. Червь сомнения, шептал ему том, что решение было основано исключительно на злобе, но разум – кричал о необходимости принятия жёстких мер. Озвученное решение гонца зла, о предании смерти хранителя мудрости – вызвало у граждан, состояние ступора, продолжавшееся с минуту.
Тут – бы Иженову и уйти: толпа безмолвствует, сила на стороне блюстителя законности, но не смог... Засмотрелся Михаил на застывшие в изумлении лица, словно заворожённый. Когда, состояние душевного потрясения у граждан Дродии минуло, те начали в разнобой выкрикивать гонцу зла, оскорбительные фразы и крепить свои ряды, сжимая кольцо возле штурмовой бригады Сервена.
Накал нешуточных страстей, грозящий вылиться в лавину неистового гнева, заставил гонца зла, пересмотреть существующие позиции: людей на площади сотни четыре, а солдат в охране – дюжина. Иженов из под бровей посмотрев на искажённые злобой лица граждан, повернулся к Сервену, но тот, лишь чуть улыбнулся, едва махнув рукой своему командиру: «пустое, не стоит волноваться».
Хранитель мудрости, явившийся первопричиной нешуточных страстей – стоял, между двух бойцов из отряда Сервена, его держали за руки. Взгляд главного наместника Дродии, был устремлён на булыжную мостовую площади. Иженов, подойдя к виновнику беспорядков – взял его за подбородок и посмотрел в его глаза. Толпа затихла. Правитель, лицо которого всё было в крови (последствия от аварии) – взгляда своего не прятал. Глаза наместника, с холодным безразличием разглядывали душу своего неприятеля, не видя в ней страха или трепета.
«А ведь это дрод смотрит на меня» - подумал Иженов, вслух пообещав задержанному: - Ты умрёшь сегодня. – Я тебе голову срублю, не потому, что ты подначивал убить меня, а потому, что ты соучастник в смертях своих подданных.
Едва заметная улыбка, скользнула по лукавой физиономии правителя Дродии. Уголки губ, хищно поднявшиеся вверх, стали весьма красноречивым ответом.
Толпа, находящаяся в непочтительной близости, от носителей Азано, разглядела, что их предводитель не сломлен, а напротив, отвечает дерзостью своему пленителю и радостно зашумела.
Гонец зла, не в силах созерцать перед собой самоуверенность подонка – врезал ему что есть силы, кулаком в нос. Ученик дрода, как оказалось, бойцами Сервена не слишком удерживался: вмиг, словно из пенопласта, подался от удара кулём назад и рухнул на мостовую. Толпа, издав тревожный вздох, стихла.
«А ведь это и не толпа на моё поведение так реагирует», вновь пришла неожиданная мысль на ум Иженову. «Это снова Дрод».
Обернувшись к Сервену, гонец зла спросил:
- Мы можем доставить этого лизоблюда на территорию дворца правосудия?
- Мы носители азано, поэтому, мы находимся под защитой ибита. Люди об этом знают, мы неприкосновенны, - невозмутимо ответил старший страж границ.
- Моя неприкосновенность закончится сегодня: за час до полуночи. Ты, сможешь взять меня под свою защиту?
- Нет, не получится. Ибит своим решением снимет с тебя неприкосновенность, а Дрод, являясь частью Ибита – немедленно расправится с тобой. Как я могу уберечь тебя, являясь лишь маленькой частью системы?
- Прекрасно, впереди меня масса времени, - весело улыбнулся Иженов, радости отнюдь не испытывая. - Предлагаю разделиться: ты отведёшь пойманного барана на бойню. А я. Я должен быть убежден, что в книге, любезно предоставленной мне хранителем мудрости, написана правда о преступлениях. Будет неудобно перед самим собой, казнить невиновных, оклеветанных людей. Пойду в морское общежитие: там пропала Люба Терентьева. Я должен во всём этом деле разобраться.
Стоящие повсюду люди – мешали сосредоточиться на главном. Хотелось сказать Сервену что-то такое, что ни как не шло на ум.
- Думаешь найти убийцу Любы? Охверги? – с надеждой посмотрел на него Сервен, нарушив затянувшуюся паузу. - Бойцы справятся без меня, я пойду с тобой.
- Попытаюсь найти. Хотя, я нечего не знаю! - с раздражением буркнул Иженов, решительно двинувшись в нужном направлении.
Люди, обступившие его кольцом, видя приближение гонца зла – поспешно, словно от прокажённого, расступались в стороны. Гонец зла, шёл, не смотря под ноги, его взгляд касался хмурого неба, а ноги ступали на лужи. Сервен, следовавший за гонцом зла по пятам – понимал, что угроза, касающаяся Гонца зла – дамокловым мечом висит и над людьми, находящимися в его подчинении. Верно желая приободрить своего товарища, главный страж границ Зибалолии, громко произнес за спиной Иженова:
- Не переживай, мы готовы умереть вместе с тобой.
- Почему ты говоришь за всех? – повернул голову Иженов, не замедляя своего шага. – Насколько я понимаю, ты со своим отрядом не советовался.
- Не советовался, но я знаю всех, кто со мной служит.
- Вам так хочется покончить жизнь самоубийством?
- Нет. Самоубийства не будет. Будет бойня: к вечеру, на площади правосудия будет не протолкнуться. Со всей дродии, съедутся люди. Когда наступит одиннадцать, они начнут штурм дворца правосудия.
- Начнут, ведь хранитель мудрости об этом похлопотал! Как мне подсказывает моя интуиция: вне зависимости от того: буду я находиться во дворце правосудия, или во дворце Зибалола – всё одно ничего хорошего меня не ожидает. Разве не самоубийство, сражаться с волей ибита?
- Мы будем биться не с Ибитом, а выражать неповиновение его малой толики: Дроду. Вернувшись к Зибалолу, мы не справимся с поставленной целью и перестанем уважать себя.
- Это моё поражение: ваше наступит позднее, когда Дрод на вас свои зубы пробовать начнёт. Произойдёт это не раньше, чем он подомнёт под себя, соседние измерения. У вас будет время: возвращайтесь.
- Если наши дети будут обречены на поражение, зачем возвращаться? Лучше остаться погибшими героями здесь, чем живыми трусами в Зибалолии. Ещё совсем недавно, пролить человеческую кровь – было невозможно: ибит – не позволял этого сделать. Ты решаешься казнить преступников, в захлёбывающейся от крови стране, стремясь оставить шрам в истории Дродии? Мы примем участие в твоей безумной затее. Надеюсь, мы оставим о себе нерадостные воспоминаний дикарей.
- Боюсь тебя разочаровать, - улыбнулся Иженов, не замедляя своего шага. - История Дродии и Зибалолии – мне не любопытна. Дрод изменит любую историю, если посчитает это необходимостью. У меня есть своя родина, там – есть прошлое, но нет будущего. Там – моя сестра. Я не хочу считать себя покойником: поэтому я должен постараться дотянуться до Дрода. Ведь если верить тебе – ибит даёт мне шанс, возможно, сам, надеясь избавиться от дрода. Буду шевелить лапками: может чего и получится. В случае моего поражения - вы должны покинуть Дродию: незачем понапрасну подставляться. Зибалолу вы можете пригодиться: а против Ибита не попрёшь - натравит дрод на меня кучу народа: всех не перебьете. Я хоть сейчас готов снять Азано: не получился из меня Гонца зла.
- Нет, не вздумай этого сделать! – опешил Иженова, Сервен своим криком. - После того, как ты снимешь Азано – Дрод немедленно убьет тебя! Пока Азано на тебе – условия ультиматума – будут соблюдены, ты являешься приближённым к мудрости ибита! Снять с груди Азано для тебя – предаться воле Дрода! Если ты бросишь азано себе под ноги, ты оскорбишь Ибит, и он вынесет тебе приговор, достойный неблагодарного ученика! Ибит, вернее всего Дрод, который наверняка следит за нами, отомстит за оскорбление Ибита и убьет тебя в ту – же секунду! Он просто вынужден будет это сделать, даже если у него не будет желание это сделать: иначе Ибит отвергнет его!
Кончившийся совсем недавно дождь – грозовыми раскатами душевного беспокойства, продолжил изливаться в душе Иженова, грозясь хлынуть через глаза.
Времени, отпущенного провидением на расправу с Дродом – было до неприличия мало.
Морское общежитие, показавшееся носителям Азано в конце пути, было им звуком железа по стеклу: неприятно. Приблизившись к зданию, борцы против зла, людской активности возле него не увидели.
- Они нашли тело девочки, - поделился гонец зла, своей догадкой. - В книге от хранителя мудрости, я прочитал, что Любу Терентьеву найдут убитой на третий день.
- Тебе известно имя убийцы? – последовал другой вопрос, оставшийся на этот раз без ответа.
Единственный подъезд старинного здания, которого в нашем измерении, возможно, было назвать «сталинским» – встретил носителей Азано запахом затхлости и мёртвой тишиной. Едва стоило Иженову зайти в коридор, как сразу стало ясно, что-то общежитие из детства, в котором проживала его тётка – было совершенно другое. Строение, смотрящееся с улицы истинным красавцем, изнутри было несуразным, даже для сталинского времени: размашистый слоновий авангард, правил здесь бал, создавая неведомые правила. Длинные, извилистые коридоры, поскрипывание половиц, восемь лестниц на этаже. Возле лестниц – двери и окна, выходящие внутрь коридора. Нетрудно догадаться, что окна, для соблюдения приватности жильцов – были закрашены краской, или плотно зашторены. Недоумённо помотав головой, гонец зла неторопливо повернул направо, пытаясь постичь: «чего ради этот лабиринт был создан? Будто тяжелее было сделать вместо восьми лестниц – две, а полученную в результате экономии полезную площадь – отдать нуждающимся».
Чем дальше от парадного входа удалялся Иженов, тем тревожнее ему становилось. Разум, не в силах был понять истинного назначения этих жилищных катакомб, расположенных на разных уровнях – потому и тревожился. По всей вероятности, даже несколько жильцов, выходя из квартир в одно и тоже время на улицу, могли разминуться, идя разными путями. Дрод, совершив убийство ребёнка именно здесь – будто смеялся над жильцами этого странного дома: убийцу можно было заметить здесь только по случайности. Всё ещё до конца не понимая до конца, замысловатый план здания, Иженов, в компании с невозмутимым, как танк Сервеном, достигли последнего, пятого этажа здания. Людей, как не странно – они на своём пути не разу не встретили.
Громкий истеричный женский вопль, раздавшийся слева, внизу по коридору, заставил спешить именно туда. Быстро перепрыгивая через ступеньки, Михаил рванул вниз, будто пытаясь скрыться от преследующей его тревоги и за шиворот поймать растущий в душе страх. Тёмный маленький коридор – аппендикс, две ступеньки вверх и он на площадке в две квартиры.
Деревянная дверь одной из квартир – была настежь распахнута, из дверного проёма струился яркий электрический свет. Ошибки быть не могло: это здесь. Словно в подтверждение предположения – из квартиры раздался новый женский вопль. Войдя в квартиру, гонец зла, увидел в ней около дюжины людей, стоявших к нему спиной. Растолкав присутствующих, увидел на лавке – мёртвое, совсем юное создание в блистательно белом наряде.
«Люба Терентьева» - мелькнуло в голове единственно верное предположение. Девочка одетая в белое пышное платье, могла сойти за большую, уложенную спать куклу, если-бы не одно значительное «но». При куклах – находятся радостные дети, а не едва живые от горя матери. Выражение лица Любы: вот что сильнее всего нагнало ужаса в душе гонца зла. На лице покойной, словно на гипсовом изваянии, отпечаталась тень ледяного ужаса, разбавленная проседью укора. Мать девочки, стоящая на коленях, перед своей мёртвой девочкой, держала её за руку, будто дожидаясь, что та очнётся от сна. Тщетные попытки дождаться пробуждения дочери, кончались диким, нечленораздельным криком.
Появление носителей Азано – было немедленно замечено находившимися в комнате людьми: все расступились, предоставив возможность пройти к телу. Словно к голгофе, сделал свой первый шаг гонец зла: было тяжело. Двигаясь, словно в воде, Иженову подумал: «Я – как она. Есть прошлое, но нет настоящего».
Мать девочки, зашлась в новом припадке истерики, схватив свою дочь за руку, потянула на себя, и едва не сволокла её с лавки. Подойдя к убитой несчастьем женщине, Иженов положил ей руку на плечё, негромко пообещал:
- Убийца твоего ребёнка, умрёт до полуночи.
Женщина, немедленно прекратила свои рыдания и обратила на него свой пустой взгляд. Слёзы лились из её глаз, когда она, проворно отпустив руку своей дочери – схватила руку Иженова и страшным, сорванным голосом захрипела: «Верни мне её!».
Высвободив свою руку от крепких объятий безумной матери, Иженов повернулся к находящимся в комнате людям, среди которых добрую половину составляли мужчины. Никто не был настроены к гонцу зла враждебно, верно пропаганда хранителя мудрости – попросту не коснулась их ушей, а возможно и информация до них не дошла. Казалось, что люди, явившиеся свидетелями пережитого ужаса, одобряют решение носителя азано, предать смерти убийцу девочки.
В первом ряду находился мэр Авуцанны: тот самый нелепый старик, виденный возле общежития этой ночью. Председатель городской власти – едва стоял на ногах от усталости и постигшего его стресса. Произведя на свет едва заметную гримасу, свидетельствующую о каком-то неудовлетворении, Иженов, подойдя к мэру – доверительным полушепотом предложил: «выйдем, есть разговор».
- Наш мэр на грани стресса! – выразительным шепотом предупредил гонца зла, находящийся поблизости коротышка. – Сергей Анатольевич находится без сна не первую ночь: в его возрасте и при его состоянии здоровья – это непростительное отношение к своему здоровью. Я вам как врач, со всей ответственностью заявляю: сейчас с ним лучше не разговаривать, он не совсем адекватен, по причине принятых анти - стрессовых препаратов, которых я ему дал.
- Мне плевать на ваши протесты, - невозмутимо ответил Иженов, невозмутимо глядя в глаза лекаря. – Не стоит удивляться, что он неадекватен: эта ситуация изначально неадекватна. Если мэр Авуцанны в плохом состоянии – вы, как врач, пойдёте с нами и при необходимости окажете вашему мэру помощь. Мне нужно располагать фактами для ведения следствия. Или среди вас есть человек, который сможет заменить вашего мэра и найти корень ваших бед?
Наступившую паузу, нарушил тот самый коротышка: врач истерично засмеялся, с лукавой иронией глядя на гонца зла. Причину смеха, Иженов понял тотчас: его и здесь считали причиной всех свалившихся на Дродию несчастий. Михаил прищурился, глядя в глаза отчаянного храбреца и тот, едва не подавившись своим смехом – смолк. Вовсе не нужно было быть провидцем, что бы догадаться о том, что врач и все здесь находившиеся, придут сегодня на площадь правосудия и будет ждать наступления одиннадцати часов ночи. Взгляд людей обещал Гонцу зла, что судный час над ним наступит до полуночи. Атмосфера ненависти, наэлектризовавшись в комнатах, действовала угнетающе.
- Я сказал, что ты и мэр пойдёте со мной, - уверенно повторил своё требование Иженов, после чего отправился к выходу из квартиры. За спиной вновь раздался истошный крик матери. Врач, взяв мэра за руку - последовал за гонцом зла: ещё не пробил тот час, когда носителей Азано можно было ослушаться.
- Я предлагаю переговорить в моей комнате, - предложил врач носителям Азано, направившись в дебри архитектурного лабиринта общежития.
Оказавшись в квартире доктора, Сервен, повёл себя также, как и раньше: с безучастным лицом взирал за всем происходящим. Тогда, во дворце правосудия, он не предпочёл вступать в разговор гонца зла, с помощником мэра Авуцаны и хранителем мудрости Дродии. Сервен, будто боялся своим вмешательством сделать нечто такое, что может принести вред расследованию Иженова – потому, с невозмутимостью сфинкса, наблюдал за происходящим, сложа на груди руки.
Беседа с мэром Авуцаны и врачом, при таком жутком цейтноте, обещала быть не долгой: гонец зла ещё до наступления разговора потребовал отвечать на его вопросы предельно кратко и прямо:
- Господа, я не в том настроении, что бы выслушивать пустые речи. У меня есть ряд вопросов: сделайте одолжение, ответьте на них скоро и точно. Первое, что мне интересно: во сколько нашли тело девочки?
- В половине шестого утра, - последовал ответ доктора, верно принявшим условия.
Мэр, словно китайский болванчик – усаженный на диван - помотал головой, соглашаясь с информацией доктора. Затем, не сводя своего стеклянного взгляда с Иженова, что-то забормотал и, завалившись на диван – заснул. Иженов, с любопытством наблюдая за поведением мэра, решил, что доктор оказался прав: мэр, действительно нуждается в отдыхе. Присев к врачу ближе, с тем, что бы не отвлекаться на мэра, гонец зла спросил:
- Чем вы его так накачали?
- Медикаментозными средствами, - вспыхнул лекарь, явно покоробленный тоном следователя.
- Чего гоношишься? – осуждающе посмотрел на него Иженов. – Я только спросил: чего ты ему дал, что он так с копыт свалился.
Видя, что врач на поставленный вопрос отвечать не собирается, гонец зла, закрыл глаза и сосчитал до десяти: гнев на тупого, явно недоброжелательно настроенного эскулапа утих. Вдохнув и выдохнув, спросил:
- Расскажите мне о результатах вскрытия тела: от чего погибла девочка.
Врач, с осуждением посмотрев на гонца зла – ответил ему достаточно желчно - видно знал о случившемся эксцессе, произошедшем на площади правосудия:
- Покойников, пусть и умерших насильственной смертью – в нашем измерении не вскрывают: это вам не почтовая посылка! Резанием тел умершего человека – увлекались дикари, на заре нашей цивилизации, господин инородец!
- Понятно, - грустно улыбнулся Иженов, вновь успешно справившись с приступом злобы по отношению к допрашиваемому. – Судебной экспертизы у вас нет: это методы дикарей! Но, дикарём в этой ситуации смотритесь вы. Осмотр тела девочки проводили? – хмуро посмотрел Иженов на врача.
- Конечно! Конечно, я осматривал труп! Ведь мы должны были узнать причину смерти. Свой письменный отчёт по осмотру трупа – я готов представить вам уже сегодня вечером.
- Ты представишь мне этот отчёт немедленно и в устной форме! - схватив доктора за нос и вывернув его самым неестественным образом, потребовал Иженов.
Доктор, словно шкодивший мальчишка, заверещал испуганной белкой, замахав руками в стороны. В
голосе, его уже не осталось и следов от тех наглых ноток, которыми он потчевал своего следователя.
- Говори, падла! – закричал гонец зла, пальцами правой руки, словно клещами сжимая нос доктора, а левой - рванув доктора за ухо. Ухо, к удивлению всех присутствующих – осталось в руке гонца зла.
- Ааа! – обиженно заорал врач, дрожа от ужаса и боли. – Я всё расскажу, только не убивайте меня!
- То-то, хмыкнул, дрожа от ярости и злобы Иженов, освободив доктора от дальнейшей пытки. – Ты толковее рассказывай, а то ухо не успеешь себе пришить: омертвеет!
Сервен, наблюдая за происходившим – был изумлён приступом невиданной агрессии, случавшимся у гаранта законности, но даже голоса не подал в защиту подследственного.
- Говори! – рявкнул врачу Иженов, бросив на стол, словно козырную карту, оторванное ухо, после чего, отвесив тому звонкую пощёчину.
- Яяя всёё скажу, - успешно справляясь с отсрочкой едва не явившейся истерики, пообещал врач.
С широко распахнутыми от ужаса глазами, он прижимал платок к тому месту, где ещё недавно находилось ухо. Его голос, пару минут назад с непринуждённой лёгкостью кидавший вызов Иженову, дрожал, перед ужасающим сознание палачом. – Всё, что знаю, скажу, только не убивайте! – словно боясь, что гонец зла передумает, просил его он, и слёзы лились из глаз.
Мэр, не отреагировав не коим образом на случившееся происшествие – спал сном младенца: крики и брань его сознания не коснулись.
Видя, что очевидец трагических событий, пытается собрать волю в кулак, и готов сотрудничать, Иженов дал ему минуту, для успокоения. Затем, не терпя возражений - рявкнул:
- Говори профессор, если беды не хочешь!
Врач, сглотнув слюни и утерев рукавом пиджака глаза, поспешно, сбиваясь в дыхании – начал рассказ:
-Меня, сегодня утром - разбудил посыльный от мэра. Меня немедленно просили явиться к пятнадцатой квартире. Я живу здесь же, на дорогу и сборы, времени я почти не потратил. Девочку нашли под лестницей в холщёвом мешке. Она бедняжка совсем окоченела: мне пришлось скальпелем ослабить ей почти все сухожилия, прежде чем её тело стало хоть сколько эластичным.
- Меня мало это интересует! – закричал на цепенеющего от ужаса врача, Иженов. – Причина её смерти!
- Её удушили! – чуть не плача признался врач. – Мы не производим вскрытия трупов. Осмотр тела, даёт полную картину смерти: Любочка была изнасилована.
Гонец зла, припомнив труп девочки на лавке, вспомнил белый шарфик на её шее. Удовлетворённо кивнув головой, продолжил допрос:
– В вашей стране есть патологоанатомы?
- Кто это? – растерянно захлопал глазами доктор.
- Понятно, - негромко молвил Иженов, находя сложившуюся ситуацию до невероятности запущенной. - Рассказывай всё, что тебе удалось обнаружить на трупе. Всё, что заметил! Следы изнасилования, ссадины, поломанные ногти.
- Да, на комбинации девочки, были видны следы крови и жёлтых пятен: это не удивительно. Я уже сообщил вам, что девочку изнасиловали.
- И криминалистической лаборатории, в которой можно исследовать следы на одежде, у вас, наверное, нет? – понимающе кивнул головой Иженов, поражаясь изворотливости Дрода.
Властелин шахмат, являясь хозяином игрового поля, моделировал ситуации так, что даже
 имея улики на руках, преступника найти, было невозможно.
- Криминалистической лаборатории? – поймав на себе жгучий взгляд носителя Азано, поспешно переспросил доктор. Он действительно, не понимал, о чём именно его спросил Гонец зла.
- Средние века, - вздохнул Иженов. - Ладно, поехали, дальше!
Повторять дважды, не пришлось: доктор без колебаний продолжил рассказ о результатах осмотра:
- На внешней стороне правого бедра, были обнаружил трупные пятна: они объясняются тем, что, смерть наступила немногим более двух дней назад: практически сразу после исчезновения ребёнка.
 В правой руке, Любочка держала кассовый чек, полученный в булочной. В зубах и волосах девочки, я обнаружил кусочки угольного шлака.
- Довольно! Всё сходится! – с прищуром посмотрел Иженов на Сервена. – Тот список преступлений и преступников, полученный мною от хранителя мудрости – не вымысел.
- Что теперь делать? – неожиданный вопрос Сервена, словно выстрел прозвучал в сознании Иженова.
- Пойдём по натоптанному следу, - поднявшись, объявил Иженов, и направился к выходу.
Выйдя за дверь квартиры доктора, Гонец зла обернулся, обнаружил за собой Сервена: доктор был обеспокоен судьбой потерянного уха – уже копался у шкафа, гремя склянками, мэр продолжал спать.
Иженов, плутая по бессмысленным извилинам коридоров, будто что-то искал, он усердно вглядывался в таблички, навешанные на деревянные двери. Остановившись у квартиры 19, Иженов уверенно нарушил покой жильцов своим уверенным стуком.
- Здесь живёт убийца? – задумчиво поинтересовался Сервен.
- Так написано в «паутине смерти»: той самой книге, от хранителя мудрости, - шепотом ответил гонец зла, хотел было ещё что-то добавить, но звук открывающегося замка, не дал ему это сделать.
На пороге стояла девочка, едва ли не сверстница погубленной Любы. Увидев перед собой двух взрослых дядей, с символами просветления на груди, она лучезарно им улыбнулась и поклонилась изящным Па.
- Вы словно из сказки явились, - кокетливо улыбнувшись, молвила она глядя в глаза Иженова. – Мои подружки из школы бальных танцев, до недавнего времени, были уверены в том, что гонец зла – сказочный персонаж. Но вы ведь настоящий? – вопросительно вздёрнув брови домиком, посмотрела она. Отойдя от двери – жестом пригласила войти.
- Как тебя зовут? – состроив на своём лице подобие улыбки, поинтересовался Иженов, переступая порог квартиры.
- Охверга Равель, а мама и папа зовут меня бельчонок. Да что вы остановились? Какие вы не смелые.
Проходите скорее в квартиру, – словно опытная хозяйка, скомандовала девочка, уперев руки в бока и насмешливо наблюдая за неуверенностью своих именитых гостей.
- Где твои родители? – нахмурившись задал вопрос Иженов, девочку строгость Гонца зла – не смутила:
- Папа ещё не вернулся с работы, а мама – ушла за моим платьем в ателье, - беспечно ответила она гостю, подкрепив своей лучезарной улыбкой – симпатию в отношении своего гостя. Раздосадовано всплеснув руками, словно виня себя за непростительную оплошность – доверительным шепотом сообщила:
- Я вам сейчас чая принесу с печеньем! – пообещала малышка, скользнув на кухню, лишь бросила на ходу: – Чайник горячий, вам и ждать не придётся!
Сев за стол, Иженов пригласил взглядом присесть и Сервена, но тот, отрицательно помотав головой, вновь остался стоять у входа в квартиру, намекая своим поведением, что в разговоре вновь участия не примет.
- Люба и Охверга… Охверга и люба, - будто пытаясь разрешить головоломку, повторял Иженов. Вопросительно посмотрев на Сервена – задал вопрос, который давно не давал покоя: - Тебе всё происходящее до фени? Сам ты, что об этом думаешь?
- Я стараюсь об этом не думать, - негромко ответил старший охранник границ. – Ибит выбрал тебя – ты и думай. Я уверен в том, что ты на верном пути, потому не вмешиваюсь.
- Ну и дурак, если так думаешь! Мне бы твою уверенность, что я делаю всё правильно, – флегматично ответил Иженов, разглядывая незамысловатый интерьер однокомнатной квартиры.
Девочка, не заставила себя долго ждать: с выкаченными от усердия глазами, она появилась в дверях с горячим чайником и, проследовав к столу – опустила его рядом с Иженовым. Охверга, хоть и маленькая, а сноровистая, мигом из буфета чашки достала и на стол перед дорогими гостями расставила. Появления на столе печенья, сахарницы и трёх нарядных золотых бокалов, ждать не пришлось. Иженов, взявшись помогать маленькой хозяйке – разлил кипяток по чашкам. Лишь после того, как чайная ложка загремела в стакане Гонца зла – Охверга, бросив на него восхищённый взгляд, поинтересовалась:
- Вы настоящий гонец зла?
- Самый что ни на есть настоящий, - сделав, кислую мину на лице, ответил ей Иженов.
- Про вас такие глупости по телевизору говорят, но не все в это верят: наверное, случилось недоразумение?
- Наверное, - пожал плечами Иженов, отодвинув чуть по дальше от себя бокал с чаем и тут же сменил тему разговора: - Ты сказала, что твоя мать ушла за твоим платьем в ателье: ты любишь наряжаться?
- Да! – просияла Охверга, - Люблю. Как же иначе? Я должна быть самая красивая! Я на бальные танцы хожу, а там нарядное платье слишком многое для победы значит.
- Люба Терентьева, наряжалась также красиво, как и ты? – спросил Иженов, внимательно наблюдая за реакцией девочки. После услышанного вопроса, лицо Охверги помрачнело, став взрослее.
- Жалко её, - огорчённо молвила маленькая хозяйка квартиры. – Ей бы ещё пожить нужно было. А наряжалась она куда беднее моего! Мой папа в депо начальником работает, у нас возможностей больше. Мы прошлым летом ездили
Стук в дверь, оторвал смышлёную девочку от рассказа, она, быстро вскочив – побежала открывать дверь. Показавшаяся в дверях женщина, державшая в прозрачном чехле платье, была явно обескуражена появлением в жилище носителей Азано.
- Мама, ты видишь, кто к нам пришёл?
- Вижу, бельчонок - чуть слышно ответила мать, опускаясь на стул, стоящий рядом с порогом.
- Покажи им платье! Пусть они видят, какое оно красивое. С ним я точно первое место займу.
- Конечно, - взяв себя в руки – обрадовалась мать, но радость её, от присутствия носителей Азано, показалась Иженову не искренней..
- Не сейчас, - перебил действия матери Охверги Иженов. – Мы пришли, что бы попросить у твоей мамы помощь.
- Здорово! – обрадовалась Охверга и её восторженные глазки засияли от радости. – Моя мама поможет вам прогнать то зло, что находится у нас в Дродии? А она точно сможет вам помочь? – строго, словно сомневаясь в способностях своей матери – уточнила дочка.
- Поможет, не беспокойся, - утомлённой улыбкой ответил ей Иженов, тут же обратившись к опешившей матери, уточняя: Вас зовут Анна Равель? (та кивнула). Нам нужна ваша помощь. Встав из – за стола, оставив после себя стакан, к которому так не притронулся, Иженов непреклонно скомандовал Анне Равель: «пройдёмте».
Женщина, помрачнев лицом, подошла к сияющей от радости дочери и крепко ее, обняв – попросила: «Накорми папу, когда он придёт с работы, бельчонок».
На улице, возле подъезда морского общежития, находилось транспортное средство с пятью бойцами Сервена. Открыв дверь транспортного отсека, перед Анной Равель, Иженов заметил, как из её глаз градом хлынули слёзы, но истерики с женщиной не произошло.
Все преступники доставлены и находятся на территории дворца правосудия - отрапортовал один из бойцов Сервена своему командиру.
Едва стоило машине взмыть вверх, как Сервен набросился с вопросами на Гонца зла:
- Я не помню Имя Анны Равель в том списке преступников, что ты дал мне сегодня утром.
- Я нарочно его туда не вписал: Анна – словно лакмусовая бумажка, по которой я решил наблюдать реакцию. Понимаешь?
- Нет, - прямодушно ответил Сервен. – Разве она могла быть убийцей Любы Терентьевой? Ведь её изнасиловали!
- Следы насилия, были причинены жертве только с одной целью: отвести от себя подозрение в преступлении. Убийца Любы Терентьевой – Анна Равель. Убитая Люба, дразнила дочь Анны Равель, в которой та души не чаяла, девочки совсем не были дружны. Возвращаясь из булочной, Люба, на свою беду – остановилась возле дверей Равелей и крикнула ставшей для неё роковой фразу: «кокосовая голова, мозгов словно у осла». Анна, взбешённая нахальством Любы – открыла дверь и схватила девочку за руки. От страха и неожиданности, ребёнок, страдавший патологией щитовидной железы – лишился чувств, упал в обморок. Анна, решила, что та умерла и затащила жертву к себе в квартиру: на лестничной площадке оставить побоялась- это могло родить подозрения к её причастности в смерти. Решив замести следы, она решила таким образом, имитировала изнасилование ребёнка. Воткнув ручку молотка в тело ребёнка, она с ужасом обнаружила, что Люба пришла в себя. Обратной дороги для неё уже не было: она удушила девочку и спрятала её труп в ящике с углём. Удобного момента, для того, чтобы избавиться от трупа – она лихорадочно искала долго, но нашла лишь на третий день. Именно в сухом мешке, ей принадлежавшем - была ранним дождливым утром, найдена несчастная девочка. Доказать всё это, за отсутствием хоть какой криминалистической базы или хорошей лаборатории –представляется возможным, но я знаю, что всё это случилось именно так… Есть факты, свидетельствующие о её виновности и я готов ими козырнуть, в случае необходимости при допросе Анны Равель. Уши я ей, как профессору отрывать не буду: есть и другие методы на неё воздействия – если что. Сознается, это она, в этом я не сомневаюсь.
Открыв окно, отделяющее властителей азано от предполагаемой убийцы Любы, Иженов провёл самый короткий допрос:
- Анна, - уверенно обратился он к ней. – Я, гонец зла, избранный Ибитом вашего измерения, знаю, что вы убили любу Терентьеву. Вы готовы признать свою вину?
- Да! – качнула головой Анна, немедленно зайдясь в истеричном плаче.
- Что и требовалось доказать, - удовлетворённо помотал головой гонец зла, вновь закрыв стекло, разделяющее его от заключённой. - Книга с описанием всех преступлений, любезно предоставленная мне правителем Дродии: хранителем мудрости – правдива, в ней только голые факты!