Октябрь весной

Им не давали.
Никто.
Петьке потому что морда противная. Очень!
Митьке потому что морда ещё противней, чем у Петьки.
Даже Шушка, парковая минетчица - полрублёвка сообщала им нахуйственное направление, сопровождаемое тыканьем неряшливым маникюром в разные стороны света.
Онанизм спасал, но осточертел. По идее близнецы должны были озлобиться, ожесточиться. Но добрые люди - добры безусловно.
 Нежный образ голой женщины с мраморной кожей, грудастой и бесстыжей, с длинными рыжими волосами и пушком, по утрам витал около их двухъярусной кровати (то, забираясь на верхнюю Петькину, то юркая к Митьке вниз). Видение таяло с рассветом, оставляя смутную сладкую надежду: она есть…она реальная…она где-то рядом.

А она была за углом. В соседнем дворе. Стояла на коленках, уставившись крутыми ягодицами прямо в безоблачное небо, и ворочала умелыми пальцами жирный чернозём. Готовила лунки для весенней посадки цветов и с досадой отмахивалась от пчелы. Та норовила сесть ей на прядь волос: рыжую, вьющуюся нить, имя которой - октябрь.
Братья шли к товарищу, а пришли к её клумбе. Да так и застыли. Но каждый по-своему: Митька позади озеленительницы, Петька рядом с локоном.
А потом со всех ног побежали к Тыщину на восьмой этаж, не дожидаясь лифта. И влетели на манер торнадо. Сбиваясь, брызгая слюной нетерпения и восторга ,наперебой описывали другу божественные выпуклости и волшебные окружности соседки.
- Танька что ль? Да та ещё ****ь, - успокоил Тыщин. - Замуж специально не идёт, хоть есть за кого. Свободного сексу всё не нажрёцца, корова.
- Мне не давала?- возмутился было он, но решил не врать.- Не давала, гадюка. Примитивным субъектом назвала и запретила приставать. Говорю же вам…Редкостная стервь.

В общем, отказал в протекции. Обрубил молодые ветки зарождающегося чувства. И сам понял какой удар нанёс в самое нежное место тонко устроенных Квазимодов. В конце-концов! Друг он им или хвост собачий? Эх, была не была! Спустился вечером двумя этажами ниже к рыжеволосой распутнице с деликатным разговором, предварительно остопарившись. И уже через 5 минут выскочил от неё, ошеломлённый коварным: ,,Приводи,,.

Дмитрию Алексеевичу и Петру Алексеевичу скоро 50. Красавцы-мужчины. Успешные, авторитетные, уважаемые -они закатят грандиозный банкет, на котором соберутся многочисленные родственники и друзья. Сквозь шум поздравлений и радостных возгласов, братья, как всегда, тихонько звякнут друг другу бокалами и с улыбкой выпьют за самых главных людей своей неказистой юности: преданного друга и щедрую опытную красавицу. Тех, кто дал им самое важное и самое дорогое по тем временам. Дал… и дорого не запросил…