Мне приснилось небо

Я вот так думаю, а что, если все те люди, которых мне было не жаль, будь то близкие, или далёкие, или случайно встреченные, если все эти люди, это лишь отражения, лишь отблески косого солнца на прозрачном стекле, отражения тебя. Я вспоминаю тебя – ты рисуешься воображению каким-то маленьким, уставшим, от тебя плохо пахнет, ты вообще похож на имбецила с претензиями.
И чем хуже я отношусь к ним, тем дальше ты от меня становишься, как отголосок категорического императива Канта. Я сижу здесь, на проспекте Октября, в своём городе, знакомом до слёз. Я сижу и думаю, что мы никогда не встретимся, а если и встретимся, я уже натворю столько всяких дел к тому моменту, что ты только будешь очень не рад меня увидеть.
Я помню, как один из моих кумиров, твоих невоплощённых предшественников, был героем моих диалогов, писавшихся тайно вечером или ночью в толстой глупой тетрадке. Я попробую сочинить такой диалог, но я чувствую, что он пойдёт нелегко, я вообще не представляю, о чём бы мы стали говорить, если бы встретились.

Я: Здравствуйте, О.А. ! Я так ждала вас, но я знала, что здесь, то вы и будете стоять, вот на этом мосту, вертеть в руке бычок и поплёвывать в Неву…
Ты: Здрасте. А ты уверена, что я только и думаю, что о тебе. Я ни о ком не думаю, я приехал сюда на воскресенье. Я не искал тебя, ты мне не нужна. Если и есть судьба, то ты здесь только для того, чтобы это услышать. Вот и всё.
Я: Ну погодите секундочку, ведь это не всё… Пару лет назад вы просто разорвали мой мир своим приходом, нам было так хорошо в каких-то полу-глюках, полу-правде.
Ты: Уже много воды утекло. Теперь вряд ли можно что-нибудь восстановить. Жизнь развела нас по разным городам, и не было никакого смысла тебе находить меня. Уйди. Я не думаю о тебе. Ты кругом виновата. Я не люблю тебя.
(Я смотрю в его глаза – они холодные, речь у него немного замедлена, мне кажется, он стал чужим, как будто кто-то забрал его себе, и я не знаю, кто сейчас передо мной, хотя внешне он совсем не изменился).
Я: Я не требую от вас абсолютно ничего. Только хочу, чтоб вся эта байда получила наконец какое-то завершение, логическую развязку, чтобы, синтезировались все мои действия, которые так или иначе были отмечены вашим именем, совершённые под вашим знаком.
Ты: Какие глупости… Неужели ты действительно думаешь, что в настоящем нас что-то связывает. А потом, ты же боишься меня, ты же просто меня боишься.
Я: Нет, совсем нет, пока вы были бесплотным призраком, осколком грёз, я так часто думала, что мы именно так и встретимся, и мне не было страшно. (Я замечаю, что он улыбается, ему смешно).
Ты: Пойдём, пойдём. Ты, наверное, думаешь, что зря в это ввязалась. У меня тут живёт двоюродная сестра, она оставляет мне квартиру в распоряжение на выходные. Она на Литейном, пошли.
Я: Идём.
(Мы пришли быстро -- старый дом, изрисованные стены, огромные лестничные пролёты, обитая кожей дверь, медный ключ, большие комнаты, следы присутствия людей, зеркало в прихожей, испуганное отражение, цветные обои).
Ты: Хочешь выпить?
Я: Немножко.
Ты: Тебе страшно? Ты боишься меня? Я делаю это только ради тебя. Я сказал, что я не люблю тебя. Но мне, мне жалко тебя. Твои усилия направлены только в сторону причинения страданий себе и другим. Ты не знаешь, как выбраться из этого проклятого круга? Ты когда-нибудь была счастлива?
Я: Может, только в детстве. Да, я была счастлива, но это было давно, это неправда.
(Мы сидим за обклеенным клеёнкой круглым столом, он открыл бутылку портвейна, я пью, я уже целый год не держала во рту спиртного, и с непривычки алкоголь резко, обухом бьёт по голове).
Ты: Я отнесу тебя, ты уже совсем готовая. Ты станешь счастливой только однажды. И навсегда.
(Дальше я помню плохо, кровь, боль и его пальцы на моей груди, а потом мы вылетели в окно, грустный проём в поплывшей куда-то стене, звучала мерная музыка, пиликала скрипка, надрывался безумный рояль и мы растворились в тихом, мрачном питерском небе.)