Сатира крестам. Святая земля и гонения

Сатира крестам.
Святая земля и гонения.

Противный звонок будильника поднял меня из постели. Вечером я кладу его так далеко от кровати, как только возможно, утром я ненавижу себя за это. Единожды выбравшись из-под одеяла, я уже не могу вернуться в свои грёзы. Так что злодей в лице небольших часов со звонком внутри достиг своей цели по захвату моих сновидений.
По автомату, налаженному годами ежедневной школы, а затем и работы, я иду в ванну. Глаза ничего не видят, они всё ещё отказываются открываться. От яркого света голову охватывает резкая боль и в глазах темнеет, но, буквально, через минуту всё проходит. Ещё не сообразив, куда привели меня ноги, я начинаю в строгом порядке готовиться к душу: полотенце, шампунь, мыло, бритва… Другого порядка не может быть, чуть стоит заменить хоть один из элементов водной процедуры, как голова даёт сбой, и весь день катится в тартарары, система уже не может прийти в себя оставшиеся 18 часов дня.
Я много раз пытался сломать порядки, пытался вырваться из кругов, которые сам обременил бесконечностью. Сколько я ни кричал отражению в зеркале, что не хочу постоянства, оно только смеялось и показывало на меня пальцем. Сломав однажды руку, мне пришлось чистить зубы левой. Я был настолько счастлив, что позволил себе потешаться над отражением и уже я указывал на него пальцем. На сколько же я был огорчён, привыкнув и к такому порядку. Я понимаю ,что, возможно, когда-нибудь это спасёт мне жизнь, но я не могу терпеть постоянства, как уверенный в себе водитель презирает ремни безопасности.
Вымыв голову, почистив зубы и побрившись, я вышел из ванны готовым к любым трудностям. Голая стена напротив двери в ванну подбодрила меня отблесками солнечного света. День обещал быть неплохим, пока мой взгляд не выхватил из серой массы мебели и стен квартиры календарь. Красный квадрат, показывающий на дату, издевательски находился на цифре 17… Воскресенье. В мой единственный выходной я встал рано, преодолевая любую лень, а календарь, ожидая что будет, молчал, предвкушая плоды своего коварного замысла. Огорчённый я пошёл на кухню налить себе чаю. С досады я сперва забыл насыпать белого порошка, который обычные люди любят называть сахаром. В самом деле без него многие вещи в моём холодильнике не съедобны, даже чай по вкусу напоминает настой какой то лечебной травы, от которого можно пол дня не выходить из квартиры от несварения. В сахаре я растворяюсь, вкушая сладости, попивая чай разбавленный двумя ложками порошка, я пускаюсь в мечты, в рассуждения о смысле моего завтрака и мысленно представляю себе всё, что собираюсь сотворить в грядущем дне. К моему разочарованию многое происходит не так, как представляется у меня в голове за кружкой сладкого чая. Я не расстраиваюсь, подвергаемый постоянным издёвкам календаря и истерзанный будильником, я мужественно сношу всю правду, которую, увы, не увидишь в яичнице или, скажем, в глубинах чайной кружки.
На небольшом кухонном столике кружка чая смотрелась так же, как выглядит потерявшиеся собака, что не может найти своего хозяина. Желудок понимал это и требовал большего. К сожалению, в холодильнике ничего. Я никак не мог назвать половину коробки молока и остатки сыра едой.
Одевшись, я выбежал на улицу. Моя охота на еду начинается с подъезда, всё что надо, это добраться до магазина, забрать свою жертву, а потом, вернувшись домой, съесть её ни с кем не делясь. 15 минут ходьбы привели меня в чувства, глаза начинали открываться, уши распознавали редкие утренние звуки просыпающегося города, а ноги, тяжело вздыхая на каждый шаг, свыкались с мыслью, что всё таки я их хозяин. Пусть я лентяй, ненавижу рано вставать, не люблю утренние пробежки, предпочитаю ходьбе ездить на машине, но всё же, если бы не было меня, моих ног тоже не существовало бы. Мне часто кажется, что однажды мои ноги, раздосадованные хозяином, уйдут без меня искать своего счастья, а мне придётся остаться неблагодарным инвалидом.
В магазине никого. Из 5 касс работает только одна, молодая девушка, работающая кассиром, заметно клюёт носом. Охранник безразлично провожает меня взглядом, похоже, после ночи дежурства, ему уже плевать украдут ли что-нибудь из магазина или нет.
На полках в равных рядах расставлены разнообразные продукты, коробки разных цветов, названия на украинском, английском, французском, немецком и даже русском! Какое разнообразие! А нужно ли мне это, когда я давно пью только один сок, вместо сотни предлагаемых, давно ем всё ту же лапшу, вместо десятков, да даже журналы, чтобы убивать время бессмысленным чтением, я покупаю из раза в раз одни и те же. Вот только, убрав всё кроме моих любимых продуктов, магазин разориться, потеряв возможность радовать меня своим зимним салатом. Приходится мириться с тем, что в мире я не один, и не все разделяют мою страсть к овощам и колбасе, заправленным майонезом. Может кому-то поможет заполнение «моими» продуктами всех магазинных полок, некоторые бродяги могут получить работу, будут приклеивать наклейки с эмблемой на пластиковые коробки. Вот только на смену этим придут те, что работу потеряли, и их будет гораздо больше. Смогут ли они светиться искренним добром, вкладывая душу в слова «Храни вас господь»? Скорее они будут злее прежних. Как же не возненавидеть мир, когда тебя лишают работу из-за прихоти какого-то неизвестного проходимца?
Я не смогу спокойно смотреть на этих людей, их глаза будут преследовать меня повсюду, даже дома и во снах.
Проснувшись в иное воскресенье, я вновь выругаюсь на календарь и отправлюсь в крестовый поход на магазин, на святой земле я доберусь до самого популярного места для половников – витрины с зимнем салатом. Развесив свои флаги над святынями, я протяну деньги, которых придётся отдать больше. Где ещё, как ни на святой земле можно получить частичку божьего салата, святой колбасы и даже огурца?
С возвращением на родину, я покажу всем: от холодильника до календаря – святыню, а потом, запивая сладким чаем, съем его. Вилка упадёт на пол, чай прольётся, а отражение в зеркале устроит на меня гоненья, узнав что я заплатил так много за подделку того салата, что я так страстно поедал каждое утро до того, как мои прихоти оказались важными властителям магазинных полок.
Расплатившись за салат, я отправился домой.
- Всё таки пусть будильник терзает меня каждое утро, календарь разыгрывает, а отражение смеётся. Я готов терпеть это. Пусть чай без порошка по имени сахар будет скручивать мне живот. Я готов терпеть это. Пусть полки будут наполнены пластиковыми коробками всех возможных цветов, и частые старики и циники ругали цены, на меня по-прежнему будут смотреть с абсолютным безразличием, но деньги принимать так, будто я сын бога, спустившийся на землю. Я готов стерпеть и это, чем из-за глупой мечты и того однообразия и постоянства, которым я живу, не смотря на ненависть, тысячи потеряют работу, а я стану изгоем в собственной квартире, потерявшим единственную радость заправленную майонезом. – подумал я, сжимая в руке клад из овощей и колбасы в пластиковой коробке.