Елена, киносценарий

Киносценарий
(Фантазия на заданную тему)

Этот сценарий, с таким названием, я написала в 2003ьем году и с тех самых пор хожу с ним, тыкаюсь повсюду, но увы... Сейчас же, после выхода в прокат одноимённого фильма Звягинцева, название моего сценария уже однозначно нужно будет менять. Обидно, но не смертельно...


Все персонажи вымышлены. Совпадения с реальными людьми случайны.


Действующие лица:
Елена,
Татьяна – её мать,
Кирилл – её сын,
Дмитрий,
Сергей – её первый муж,
Майя – её однокурсница,
Мила и Саша – её ученики,
Вадим Петрович – председатель федерации,
Нянечка в больнице,
И многие, многие другие…


Москва. 50 – ые годы.
Разметка по годам условна. Годы даются только, чтобы ориентироваться по стилю одежды, причёсок… чтобы было понятно, что время прошло. Не стоит привязываться к ним и как-то зрительно их обозначать.

ТЕАТР. Интерьер. День.
В театре идёт спектакль «Сон в летнюю ночь» Шекспира.
На сцене в вычурной декорации играют разукрашенные гримом артисты. На них - какие-то фантастические костюмы.
Двое актёров, Лизандр и Елена, играют любовную сцену.

ЛИЗАНДР:
- Елена, о богиня, свет, блаженство!
С чем глаз твоих сравнить мне совершенство?
Кристалл тусклей. Уста твои цветут,
Они как листья, что лобзанья ждут,
А пелена вершины Тавры снежной
Темна, в сравненьи с этой ручкой нежной.
О дай же мне, о дай поцеловать,
Верх белизны и счастия печать…

Из суфлёрской будки красивая и довольно молодая женщина подсказывает артистам текст. Это Татьяна Иванова, бывшая актриса, ныне суфлёр. Так сложилась её биография, вернее не сложилась…

ТАТЬЯНА:
«О, как хитро Вы боретесь со мной,
Убьёт ли правда правду… клятвы ваши
Принадлежат лишь Гермии одной…»

Татьяна суфлирует так самозабвенно, что кажется, настоящая артистка – она. Она смеётся и плачет, перевоплощается из образа в образ, одновременно проигрывая все роли. Она жестикулирует руками, как дирижёр. Актёры, находящиеся на сцене, явно уступают ей в артистизме…

В кулисах стоит долговязая девочка-подросток с вытянутыми на коленках колготками и рюкзачком за спиной. Она внимательно следит за действием.

Татьяна замечает её и в страхе машет на неё руками.

Девочка уходит в тень.

На сцене продолжается спектакль.

ДЕМЕТРИЙ (зрителям):
Все силы я отдам во власть Елены.
Любить её, служить ей без измены. (Убегает).

Спектакль стремительно идёт к финалу. На сцене все исполнители…

ДЕМЕТРИЙ:
Елена ж из любви пошла за мною…

Зрительный зал практически заполнен. Это - сдача спектакля, время-то советское.
Заполнен зал в основном бабушками-театралками. И мамами-папами. Также здесь присутствуют представители министерства культуры.
Бабушки – публика очень благодарная, у всех - цветочки. Мамы и папы – тоже. Они с букетами. Все шуршат целлофаном и нервничают.
У представителей министерства каменные недовольные лица. Судя по всему, они театр вообще недолюбливают. Как вид.
На последнем ряду целуются какие-то совершенно обнаглевшие, начисто лишённые культуры, влюблённые. Зрители, сидящие поблизости, их молча осуждают.

ДЕМЕТРИЙ:
И тут не знаю я чья власть, но, несомненно, чья-то власть…

ТАТЬЯНА (из будки подсказывает текст):
Цель жизни…

ДЕМЕТРИЙ:
Цель жизни для меня теперь лишь милая Елена…
Теперь её люблю, хочу, желаю
И ей останусь верен я всегда!

Занавес. Аплодисменты.

Артисты выстраиваются за кулисами для поклонов.

Занавес открывается.
В зале овация. Исполнительнице роли Елены несут цветы. Все другие актрисы ревниво косятся на неё. Одна другой шепчет какую-то гадость. При этом на всех лицах присутствуют подобия улыбок.
Исполнительница главной роли Титании особенно недовольна успехом Елены, но натянуто улыбается.
Елена тоже улыбается, шлёт в зрительный зал воздушные поцелуи. Хотя вблизи её улыбка выглядит также неестественно, как остальные. Она похожа на гримасу. По загримированному лицу струится пот…

Но вся эта театральщина скоро навсегда останется за кадром. Это всего лишь пролог. У нашей истории другие главные герои…

ЗА КУЛИСАМИ. Интерьер. День.
Суфлёрша Татьяна с трудом вылезает из своей будки под сцену, отряхивается, выпрямляется во весь свой высокий рост и легко взбегает наверх, туда, где стоит девочка с рюкзачком.

Она находит её в темноте кулис и тащит за собой в какой-то театральный закуток.
ТАТЬЯНА:
- Елена! – властно говорит она ей, но сразу смягчается. - Леночка, дорогая моя девочка, сколько раз тебе говорить, не стой за кулисами во время спектакля. Меня опять будут ругать.

ЕЛЕНА. Но ведь Ирка всё время стоит. И никто никого не ругает.
ТАТЬЯНА. Ира - дочка зам. директора. А ты дочка… моя. Не стой за кулисами.
ЕЛЕНА. А папа?
ТАТЬЯНА. Папа нам не поможет. К тому же он не зам директора. Идём.

Они начинают идти по коридору к выходу.

ТАТЬЯНА. Не сутулься. Так… А почему ты не на тренировке?

Татьяна останавливается и останавливает Елену.

ЕЛЕНА. Нина Николавна заболела.
ТАТЬЯНА. Ну и что? Ты разве не можешь тренироваться без Нины Николаевны?
ЕЛЕНА. Меня не пустили. Сказали, что без тренера нельзя.

Татьяна продолжает идти по коридору вместе с дочерью.

ТАТЬЯНА. Твои тренировки согласованы. Кто посмел?
ЕЛЕНА. Какая-то грымза.
ТАТЬЯНА (снова останавливаясь). Елена! Так нельзя говорить о людях.
ЕЛЕНА. Я не знаю, как её зовут. Она всё время ко мне придирается.
ТАТЬЯНА (возобновляет ход). Потому что ты самая лучшая. К лучшим всегда придираются. Им завидуют. Не сутулься. Будь королевой. Будь выше этого. Ты же Елена Прекрасная. Ладно, идём домой. Уроки сделала?
ЕЛЕНА. Нет.
ТАТЬЯНА. Почему?
ЕЛЕНА. Когда? Только не кричи.
ТАТЬЯНА. Есть хочешь?
ЕЛЕНА. Да. Очень. Хочу.
ТАТЬЯНА. Подожди меня здесь. Сядь и почитай учебник.
ЕЛЕНА. Какой?
ТАТЬЯНА. Какой-нибудь. Я сейчас...

Суфлёрша бежит куда-то по коридору. Встречает гримёршу Настю.

ТАТЬЯНА. Насть, одолжи до зарплаты.
НАСТЯ. Обалдела? Откуда у меня такие деньги.
ТАТЬЯНА. Какие?
НАСТЯ. У меня никаких.
ТАТЬЯНА. Понятно.

Татьяна бежит дальше…
Она забегает в какую-то гримёрку.

ТЕАТРАЛЬНАЯ ГРИМЁРКА. Интерьер. День.
Актёр Иванов у раковины смывает с лица грим. Рядом с дверью на стульчике скромно сидит его поклонница, невысокая, стеснительная девушка с открытым ртом.
Татьяна открывает дверь и полностью заслоняет ею поклонницу. Она её не замечает.

ТАТЬЯНА. Иванов, дай денег. До получки. Ребёнок есть хочет.
ИВАНОВ. Какой ребёнок?
ТАТЬЯНА. Наш, значит и твой. Немножечко.
ИВАНОВ. На что ты намекаешь?
ТАТЬЯНА. Ни на что. Девочка растёт…
ИВАНОВ. Раньше был другой предлог. Кажется, пневмония.
ТАТЬЯНА. Это был не предлог. Денег… дашь?
ИВАНОВ. Не-а. Не дам.
ТАТЬЯНА. Ну и пошёл ты.
ИВАНОВ. Сама пошла…

Она выбегает из гримёрки. Закрывает дверь и открывает поклонницу. У девушки в глазах ужас. Иванов продолжает разговор, оправдывая себя перед ней:
 - Лишь бы унизить…. Лишь бы оскорбить… Вот характер.

Он остервенело трёт лицо руками.

ИВАНОВ. Растёт она, видишь ли. А я не люблю длинных.

Иванов берёт полотенце и нервно вытирает лицо.

ИВАНОВ. Я люблю маленьких.
Он нежно целует поклонницу в лобик.

ИВАНОВ. Понятно?
Девушка в ответ улыбается.
Ему немножечко стыдно за эпизод с Татьяной, но только самую малость. И это скоро пройдёт.

КАБИНЕТ ГЛАВНОГО АДМИНИСТРАТОРА. Интерьер. День.

ТАТЬЯНА. Можно?

Татьяна влетает в кабинет главного администратора, резко останавливается и опускает глаза.

ТАТЬЯНА. Степан Сергеич, мне неудобно опять…
СТЕПАН СЕРГЕЕВИЧ. Сколько?
ТАТЬЯНА. 10рублей… До зарплаты…

Он молча протягивает деньги.

ТАТЬЯНА. Спасибо Вам, Степан Сергеич. Я обязательно отдам… девочка растёт…
СТЕПАН СЕРГЕЕВИЧ. Не оправдывайтесь, Татьяна. Вам это не идёт.

Она осторожно берёт протянутые деньги, но Степан Сергеевич перехватывает её руку и целует.

ТАТЬЯНА. Нет, ну что Вы, не надо.
СТЕПАН СЕРГЕЕВИЧ. Татьяна…
ТАТЬЯНА. Нет.
СТЕПАН СЕРГЕЕВИЧ. Почему?
ТАТЬЯНА. Не знаю.
СТЕПАН СЕРГЕЕВИЧ. Любовь к дочери заполонила всё Ваше сердце. Но дети так неблагодарны.
ТАТЬЯНА. Ну, это мы посмотрим.

Она испуганно вырывает руку и убегает.

ДОМА У ЕЛЕНЫ. Интерьер. День.
Лена сидит за обеденным столом и пытается делать уроки. Татьяна на кухне жарит картошку. Сначала они говорят через стену.

ТАТЬЯНА. Учи уроки.
ЕЛЕНА. У меня от голода голова не варит.
ТАТЬЯНА. Потерпи.
ЕЛЕНА. Только и слышно от тебя: «Потерпи да потерпи». А когда жизни радоваться?
ТАТЬЯНА. Когда потерпишь, тогда и будешь радоваться.
ЕЛЕНА. Зачем мне литература? Всё равно в физкультурный буду поступать.
ТАТЬЯНА. Литература нужна всем.

Татьяна прибегает в комнату.

ТАТЬЯНА. И в физкультурный поступать ты не будешь.
ЕЛЕНА. А куда же?
ТАТЬЯНА. Учи уроки. Ты должна быть образованной культурной барышней. По всем предметам.
ЕЛЕНА. Зачем?
ТАТЬЯНА. Так надо.
ЕЛЕНА. Кому?
ТАТЬЯНА. Человечеству.

Она уходит в кухню.

ЕЛЕНА. Много оно понимает, твоё человечество… Ты вот и культурная, и образованная, и артистка хорошая. И что?
ТАТЬЯНА. Мне просто не повезло. А тебе повезёт. Я знаю точно. У тебя всё сложится.
ЕЛЕНА. Я не красивая.

Татьяна опять оставляет сковородку без присмотра и бежит в комнату.

ТАТЬЯНА. Что за чушь? Кто тебе это внушил?
ЕЛЕНА. У меня нос курносый и рост баскетбольный.
ТАТЬЯНА. Да у тебя прекрасный рост, у меня в твоём возрасте был такой же! А нос… Нос просто восхитительный.
ЕЛЕНА. Это у тебя восхитительный.
ТАТЬЯНА. У меня? Да разве это можно назвать носом? Ерунда какая-то, а не нос.

Она смотрит на себя в зеркало. Впрочем, её нос действительно идеален.

ТАТЬЯНА. Таких тысячи. А твой нос придаёт тебе обаяние, неповторимость. Сколько можно болтать ерунду! (Взрывается). Ты ещё маленькая, чтобы рассуждать о красоте. К тому же главное – это не внешняя красота. Ну-ка за уроки! Все предметы на пять, чтоб знала! И не сутулься, ты – королева, королева ты, сколько можно талдычить одно и то же!
ЕЛЕНА. Если я королева, то нечего на меня орать!
ТАТЬЯНА. А-а-а! Картошка горит! Горит картошка! (Убегает на кухню).

ПАРК. Натура. День.
Татьяна тренирует Елену в парке без коньков. Она сама напевает музыку, под которую Елена пытается имитировать фигурное катание.

ТАТЬЯНА. Села, встала, руки вверх. Вниз. Снова села, встала, руки вверх, вниз. Движения тела есть отражения движения души.
ЕЛЕНА. Мама, хватит.
ТАТЬЯНА. Слушай меня внимательно. С тобой мать разговаривает. Не просто маши руками, а обоснованно.
ЕЛЕНА. Опять.
ТАТЬЯНА. Танец должен рождаться изнутри.
ЕЛЕНА. Я не танцую, я катаюсь – это разные вещи.
ТАТЬЯНА. Нет, не разные, ты под музыку катаешься.
ЕЛЕНА. У меня каникулы. Должен быть у человека отдых.
ТАТЬЯНА. Отдыхать ты будешь только после моей смерти. Я не хочу, чтобы моя дочь оказалась в суфлёрской будке. Только на первых ролях! А ну-ка без разговоров: села, встала, руки вверх. Вниз. Снова села, встала, руки вверх, вниз!
 
Их тренировка продолжается. Татьяна очень красиво показывает Елене, как нужно кататься. Кажется, если бы она встала сейчас на коньки, то поехала бы не хуже. Звучит музыка Чайковского из «Лебединого озера».

КАТОК. Интерьер. День.
Мы видим Елену на льду. Она катается под «Лебединое озеро» без особого энтузиазма, но её мать за бортиком ею восхищена. Она видит что-то очень далёкое, то, что может возникнуть в перспективе, и уже возникает в её материнском воображении. То, что способна увидеть только мать – образ совершенства, воплощённый её ребёнком.
 
В бинокль за Татьяной наблюдает Степан Сергеевич, сидящий среди редких зрителей на трибуне. Он понимает, что Татьянино сердце полностью принадлежит Елене. Ему тут делать нечего. Он покидает трибуну. Уходит навсегда.
 Впрочем, не стоит о нём жалеть. Степан Сергеевич – человек более чем семейный. Хотя жена ему надоела и он с ней в формальном разводе. Но факт остаётся фактом. Татьяна ему интересна, как романтическое увлечение. Не более того.

Музыка Чайковского продолжает звучать…

БОЛЬШОЙ ТЕАТР. Интерьер. День.
И вдруг катание Елены превращается в балет, в танец лебедей. На сцене театра идёт прогон балетного спектакля. В зале сидит балетмейстер. Этот маленький, пузатый человечек, с намечающейся лысиной, когда-то был строен и красив.
Когда-то он учился вместе с Татьяной в ГИТИСе, только она – на актёрском, а он на балетмейстерском отделении. Тогда между ними была история…

Сбоку в дверях стоит Татьяна. По сравнению с прошлой сценой, она постарела лет на 5. Хотя слово «постарела» употреблять ещё рано. Она по-прежнему молода и привлекательна.
Татьяна ждёт перерыва, чтобы подойти к балетмейстеру. Она с ним предварительно договорилась об этой встрече.

БАЛЕТМЕЙСТЕР (артистам). Стоп! Господа, вы держите меня за попугая! Я не могу по сто раз повторять одно и то же. Вы будете исправлять ошибки или мы так и протопчемся тупо на месте до самой премьеры? Перерыв. Через пятнадцать минут начнём сразу со второго акта. Никто не расходится и костюмы не снимает.

ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ. Интерьер. День.
Татьяна возникает рядом с балетмейстером.

ТАТЬЯНА. Касьян.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. О, Татьяна. Здравствуй, моя дорогая, какая ты пунктуальная, садись, Таня… Танечка…

Он мнётся.

ТАТЬЯНА. Говори.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Таня - нет. Это невозможно. У неё нет балетной подготовки.
ТАТЬЯНА. Она занималась хореографией. Два раза в неделю.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Тридцать два раза в неделю было бы мало той хореографии, которой занимаются эти… конькобежцы.
ТАТЬЯНА. Леночка – фигуристка.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Какая разница. То спорт, а у нас искусство.
ТАТЬЯНА. Фигуристы катаются под музыку, а у Лены врождённое изящество, чувство ритма.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Видела бы ты её на экзамене у станка.
ТАТЬЯНА. Но ей не надо становиться балериной. Она станет балетмейстером.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Конькобежного спорта?
ТАТЬЯНА. Фигурного катания.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Какая разница.
ТАТЬЯНА. Это перспективное направление. У неё хорошая голова, фантазия очень развита…
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Это у тебя фантазия очень развита, Танечка… Делать из хоккеистки балетмейстера.
ТАТЬЯНА. Леночка – фигуристка…
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Какая разница?
ТАТЬЯНА. Касьян, прошу тебя, ради нашей дружбы, в качестве эксперимента, закрой глаза.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. На что?
ТАТЬЯНА. На некоторые недостатки. Она талантлива.
БАЛЕТМЕЙСТЕР (берёт её за руку). Так же, как ты?
ТАТЬЯНА. Больше.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Почему же не в артистки?
ТАТЬЯНА. Нет. Мы там уже были. И нам там не понравилось. В балетмейстеры. У меня интуиция…
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Сумасшедшая мать!
ТАТЬЯНА. Касьян.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Попробую. Но только в качестве эксперимента. И поверь мне, я ничего не обещаю.

ДОМА У ЕЛЕНЫ. Интерьер. День.
Семнадцатилетняя Елена входит в квартиру бросает сумку, скидывает туфли и начинает кричать. На этот крик прибегает мать.

ЕЛЕНА. Больше я туда не пойду! Я рядом с ними, как баба с веслом.

Она идёт в свою комнату, за ней семенит Татьяна. Елена начинает переодеваться.

ТАТЬЯНА. Просто ты спортсменка.
ЕЛЕНА. Поэтому моё место в физкультурном.
ТАТЬЯНА. Только через мой труп.
ЕЛЕНА. Ну, зачем мне балет?
ТАТЬЯНА. Понадобится.
ЕЛЕНА. Они все такие маленькие…
ТАТЬЯНА. Не надо равняться на других.
ЕЛЕНА. И мальчики там тоже все такие… элегантные.

Елена устремляется на кухню. Татьяна спешит за ней.

ТАТЬЯНА. Не все! Ты идёшь туда учиться! Какая разница, какие там мальчики!
ЕЛЕНА. И вообще я в армию хочу.

Елена ищет, что бы съесть, но находит только холодный борщ на плите. Она пытается его есть половником, стоя. Но Татьяна отбирает половник, наливает суп в тарелку.

ТАТЬЯНА. В какую армию, ты же девочка?
ЕЛЕНА. Ну и что, я же советский человек, хочу строем ходить. С автоматом. Не возьмут что ли?
ТАТЬЯНА. Это не смешно.
ЕЛЕНА. А кто шутит? Я Родину хочу защищать, ясно тебе. Физическая подготовка у меня хорошая. Рост как у мужика, грудь вот только мешать будет. Отрежем, если что…
ТАТЬЯНА. Типун тебе на язык, дура.
ЕЛЕНА. Я - дура, а значит моё место где?
ТАТЬЯНА. А-а-а…

У Татьяны подкашиваются ноги, белеет лицо. Она садится на стул, хватается за сердце...

ЕЛЕНА. Что с тобой, мама?
ТАТЬЯНА. Ты хочешь свести меня в могилу?
ЕЛЕНА. Про армию я пошутила.
ТАТЬЯНА. Слава Богу…
ЕЛЕНА. Я буду поступать в институт.
ТАТЬЯНА. В какой?
ЕЛЕНА. В какой угодно. Только не переживай.
ТАТЬЯНА. В ГИТИС на балетмейстера.
ЕЛЕНА. А если меня не возьмут?
ТАТЬЯНА. Тогда и будем думать. Настраивайся на победу. Ты же чемпионка района.
ЕЛЕНА. Потому что других участниц не было, мамочка.
ТАТЬЯНА. Не было. Никто не смог вытренироваться настолько, чтобы участвовать, а ты смогла. Ты – чемпионка.

ХОРЕОГРАФИЧЕСКИЙ ЗАЛ ГИТИСа. Интерьер. День.
Идёт экзамен по специальности. За столом сидят экзаменаторы. У них кислые физиономии. Бодр среди них только Касьян.
Звучит музыка, Елена исполняет какую-то импровизацию…
- Достаточно, - говорит один из экзаменаторов.
Его голос звучит, как смертный приговор.

АУДИТОРИЯ ГИТИСа. Интерьер. День.
Экзамен по литературе. Здесь Елена чувствует себя более уверенно.

ЕЛЕНА. Большое значение в этом плане имеют произведения, написанные Горьким на опыте революционного движения в годы его подъёма. В первую очередь это роман «Мать»…

КОРИДОР. Интерьер. День.
За дверями аудитории, где идёт экзамен, притаилась Ленина мать.

АУДИТОРИЯ ГИТИСа. Интерьер. День. (продолжение)

ЕЛЕНА. В этом романе Горький полно и всесторонне изображает русский рабочий класс как основную силу революции.
- Достаточно, - звучит уже более доброжелательно.

ДРУГАЯ АУДИТОРИЯ ГИТИСа. Интерьер. День.
Идёт экзамен по истории.

ЕЛЕНА. Великая Октябрьская социалистическая революция…

 Елена запнулась.

ЭКЗАМЕНАТОРША (строго). Что же?

ЕЛЕНА. Подтвердила ленинский вывод о возможности победы социалистической революции в одной, отдельно взятой стране и создала экономические и политические предпосылки построения социализма в СССР.

ЭКЗАМЕНАТОРША. Достаточно…

У ИНСТИТУТА. Натура. День.
На дверях висит список поступивших. Его читают многие, среди них Лена и её мама.

- Нету, - говорит Лена.
- Подожди, может быть, не по алфавиту - мама продолжает искать.
- По алфавиту нет точно.
- Подожди… Вот! – радостно восклицает мама. – Есть!

В самом конце списка фамилия «Иванова» приписана от руки.

ЕЛЕНА. От руки написано… в самом конце.
МАТЬ. Ну и что? Тебя приняли. Это главное. Ты победила.
ЕЛЕНА. Это ты победила, мама.
МАТЬ. Ну, теперь смотри у меня.
ЕЛЕНА. Даже не знаю – радоваться и плакать.

ХОРЕОГРАФИЧЕСКИЙ ЗАЛ. Интерьер. День
По Лениному лицу текут слёзы. Они перемешиваются с каплями пота. Идут занятия хореографией.
- Батман фондю, - высокомерно говорит женщина-педагог. – Начали…

Рядом с Еленой стоят маленькие стройные девочки-балерины. У них всё хорошо получается. У Елены всё ужасно. Педагог обходит её стороной. Совершенно непонятно, какие замечания говорить этому гадкому утёнку, если всё неправильно.
Педагог переглядывается с концертмейстером.
- С другой ноги начали…

РАЗДЕВАЛКА. Интерьер. День.
В раздевалке Елена сидит отдельно от других. Девочки в стороне шушукаются и смеются. Лене кажется, что это по её поводу.
- Устала, - вдруг кто-то спрашивает её с другой стороны. Это Майя.

ЕЛЕНА. Немножко.
МАЙЯ. Ты спортсменка?
ЕЛЕНА. Фигуристка.
МАЙЯ. У тебя хорошо получается.
ЕЛЕНА. Что ты…
МАЙЯ. У меня так на льду ни за что не получилось бы. Но главное, что ты не комплексуешь рядом с нами. Молодец. Я тебе даже завидую.
ЕЛЕНА. Спасибо.
МАЙЯ. Меня Майя зовут, а тебя?
ЕЛЕНА. Елена.
МАЙЯ. Я так сразу и подумала.
ЕЛЕНА. Почему?
МАЙЯ. Так…

Майя уходит. Елена удивлённо смотрит ей вслед.

Конец 50 – ых годов.

ХОРЕОГРАФИЧЕСКИЙ ЗАЛ.
Елена на занятиях хореографией уже смотрится более уверенно. Педагог, обходя занимающихся, поправляет Лене руку.

ПЕДАГОГ. Вот так… С другой ноги начали…

АУДИТОРИЯ.
На других предметах она просто блещет интеллектом:

ЕЛЕНА. Тысячи раз толкли архитектуру Греции в ступе теоретических исследований. Пробовали восстановить порядок и, следуя, как казалось исследователям, этому порядку, строили – и получали мёртвые слепки. Ещё более мёртвые, чем мёртв Тезейон, стоящий недалеко от Парфенона, выстроенный в то же время, из того же материала, по тому же композиционному принципу и имеющий и пропорции и курватуры.
Её сокурсник Эдик поднимает брови от таких глубоких познаний однокурсницы…

КОРИДОР ГИТИСа. Интерьер. День.
Елена бежит по коридору ГИТИСа. С ней пытается познакомиться красивый высокий студент с актёрского факультета:
- Девушка, извините, как Вас зовут?
- Я сейчас занята.
- А когда освободитесь?
- Через два с половиной года…
- Ты чё больная?
Она ничего не отвечает, просто идёт своей дорогой. Вернее бежит…

КОРИДОР ГИТИСа.
Елена дружит с Майей. Они вместе что-то бурно обсуждают. К ним присоединяются остальные. Они договариваются вместе пойти вечером в Большой театр.

У БОЛЬШОГО ТЕАТРА. Натура. Вечер.
Группа студентов, в том числе и Майя с Еленой подходят к Большому театру.

Среди зрителей, подходящих к театру, мы замечаем высокого молодого брюнета в очках. Это Дмитрий. С ним рядом семенит какая-то девушка, кажется, иностранка. Они о чём-то разговаривают. Дмитрий и Елена не замечают друг друга, хотя случайно касаются локтями.

Елена с друзьями прорывается по студенческим билетам в Большой театр.

ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ БОЛЬШОГО ТЕАТРА. Интерьер. Вечер.
Елена и компания устраиваются на галёрке.

Дмитрий с девушкой садятся в партере.

Ни Елена, ни Дмитрий даже не догадываются о существовании друг друга.

СЦЕНА БОЛЬШОГО ТЕАТРА. Интерьер. Вечер.
Лебеди порхают по сцене. Удивительно хороша одна балерина из массовки. Одетта же тяжёла и неестественна. Но зритель платит только за билеты. Распределение ролей в лучшем театре страны оплачивается по другим счетам.

ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ. ГАЛЁРКА. Интерьер. Вечер.
- Боже, как мне нравится Чайковский, - говорит Елена Майе по ходу спектакля.
- А Селивёрстова в роли Одетты?
- Даже бездарная Селивёрстова не способна испортить впечатление. Какая музыка!
- Тсс… О том, что Селивёрстова бездарна – никто кроме нас не должен знать. Не будем подрывать авторитет лучшего театра страны.

ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ. ПАРТЕР. Интерьер. Вечер. Продолжение.
- Очень сексуально, не так ли? – говорит иностранка Дмитрию в ухо.
- Не знаю, - Дмитрий смущается и отодвигается от неё подальше.
- Вы не любите секс?
- Не готов… обсуждать эту тему.
- Гм…- говорит иностранка и возвращается взглядом на сцену.

СЦЕНА БОЛЬШОГО ТЕАТРА. Интерьер. Вечер.
Спектакль благополучно завершается. На сцене поклоны, в зале овация…

У БОЛЬШОГО ТЕАТРА. Натура. Поздний вечер.
Компания студентов-балетмейстеров устраивает бурное обсуждение увиденного на улице.
- А мне нравится Селивёрстова. Что-то в ней есть, - с вызовом говорит один студент.
- Большая томная задница, - спорит с ним другой.
- Я Селивёрстову вообще не воспринимаю, - говорит третий.
ЭДИК. Вы все козлы. Говорю вам, Одиллию должен танцевать мужчина… это же очевидно.
Все смеются, начинают танцевать прямо на площади перед театром…

ПЛОЩАДЬ У БОЛЬШОГО ТЕАТРА. Натура. Поздний вечер.
Елена вдвоём с Майей идут до метро.

ЕЛЕНА. Как мне нравится Чайковский! Я могу слушать его вечно!

МЕТРО.
Они входят в метро. Идут к эскалатору. Перед ними на эскалатор встают и Дмитрий с девушкой-иностранкой.
Они выстраиваются в таком порядке: девушка, Дмитрий, Майя, Елена. Майя и девушка - спиной к движению, а остальные - к нему лицом.
Елена продолжает на эскалаторе:
ЕЛЕНА. Мне нравится всё. Даже звучание его фамилии: Чай-ковский…

Дмитрий оборачивается. Елена говорит ему: «Извините». Дмитрий отворачивается от неё. Елена продолжает чуть тише:
ЕЛЕНА (Майе). Чайковская Елена. Было бы красиво, правда?
МАЙЯ. Умереть не встать. Всё, Мусик, до завтра.
ЕЛЕНА. Пока.

Они сходят с эскалатора и разъезжаются на метро в разные стороны.

ПЛАТФОРМА МЕТРО. Интерьер. Вечер.
Дмитрий со своей спутницей остаются на платформе. Дмитрий изучает надписи, чтобы определить маршрут их дальнейшего движения.

ИНОСТРАНКА (Дмитрию с акцентом). Скажите, а Вы какой-то родственник композитору?
ДМИТРИЙ. Чайковскому? Нет, я – однофамилец. Мы из других степей.
ИНОСТРАНКА (пугается). Вы из степей?
ДМИТРИЙ. Нет, это так по-русски можно сказать.
ИНОСТРАНКА. О, этот невозможный русский!

Эта иностранная девушка учит русский язык уже не первый год. Она потратила на учителей целое состояние. Но выучить его у неё никак не получается. Всё время возникает что-то новое и непонятное. Она от этого не в восторге.

ПОЕЗД МЕТРО. Интерьер. Вечер.
У Елены в голове звучит музыка из «Лебединого озера».
Она так и не прекращается до следующей сцены…

ХОРЕОГРАФИЧЕСКИЙ ЗАЛ ГИТИСА. Интерьер. День.
Идут занятия хореографией. Одна поддержка, другая… И новая поддержка: в роли партнёра - Елена, у неё на руках - худенький Эдик. Все смеются…

БОЛЬШАЯ АУДИТОРИЯ. Интерьер. День.
Общее собрание курса.

КАСЬЯН. Иванова изначально совсем ничего не понимала. Мы её брали условно. И в результате со всего курса только Ивановой я могу поставить отлично по специальности абсолютно честно, без натяжки.

Майя искренне рада за подругу. У остальных кислые физиономии. Особенно у Эдика.

КАСЬЯН. Только не обижайте девушку.
ЭДИК. Её обидишь, как же. Она веслом ударит.
КАСЬЯН. Ваш юмор чрезвычайно тонок. Не волнуйтесь, Эдуард, пятёрки с натяжкой я тоже всем кому надо поставлю… и Вас не обделю.

Эдик изображает лицом примерно следующее: «Нас, великих, при жизни всегда недооценивают».

60 – е годы.
УЛИЦА МОСКВЫ. Натура. Лето. День.
Лена идёт домой. У неё великолепное настроение. В голове музыка. Она что-то напевает и размахивает сумкой.
Она останавливается перед витриной магазина, разглядывает платье на манекене. Оно ей нравится, и она представляет себя в нём. Незаметно для себя она становится в такую же величественную позу, как и манекен.

Это замечает высокий симпатичный молодой человек, выходящий из магазина. Его зовут Сергей. Он направляется вслед за Еленой. Она этого не замечает.

Из того же магазина следом за Сергеем выходит Дмитрий. Но, увы - он идёт в другую сторону. Они с Еленой никак не пересекаются. Никак…

В это время Елена и её преследователь проходят хозяйственный магазин. На витрине кастрюли и сковородки. Елена даже не взглянула в их сторону. Но витрина обувного магазина сразу привлекла её внимание. Немного посмотрев на это изобилие с улицы, Елена ринулась внутрь. Туда же следом за ней, мельком взглянув на часы, устремляется Сергей.

МАГАЗИН. Интерьер. День
Елена примеряет туфли. Она делает это так красиво, как будто роскошные туфли являются для неё повседневностью - будничный наряд королевы…

Сергей улыбается, глядя на неё.

Это замечает вредная продавщица. Она грубо спрашивает Елену:
- Берёте?
ЕЛЕНА. Ещё не решила.
ПРОДАВЩИЦА. Денег что ли нет?
ЕЛЕНА. Почему?
ПРОДАВЩИЦА. Ну, так берите.
ЕЛЕНА. Мне надо подумать.
ПРОДАВЩИЦА. А чего тут думать? Есть деньги - берите, нет – уходите. Чего зря обувь мучить…
ЕЛЕНА. Почему Вы так со мной разговариваете?
ПРОДАВЩИЦА. Ходют тут всякие, а мне потом отвечать.
ЕЛЕНА. За что?
ПРОДАВЩИЦА. За испорченный товар.
ЕЛЕНА. Да подавитесь Вы Вашими ботинками.
СЕРГЕЙ (вмешивается). Можно я куплю эту модель? Которая на девушке.
ПРОДАВЩИЦА. А размер какой?
СЕРГЕЙ. Тот же?
ПРОДАВЩИЦА. Этот сороковой.

Елена смущается. Она стыдится большого размера ноги…

СЕРГЕЙ. Подходит.
ПРОДАВЩИЦА. Кто же так обувь подбирает?
СЕРГЕЙ. Займитесь своей работой.
ПРОДАВЩИЦА (грубо Елене). Раздевайтесь. Туфли, говорю, снимайте. Продана пара. Думать меньше надо.

Елена в слезах выбегает из магазина.

УЛИЦА МОСКВЫ. Натура. День.
Её догоняет Сергей.

СЕРГЕЙ. Девушка, остановитесь. Это Вам.

Он протягивает ей коробку с туфлями.

ЕЛЕНА. Мне? Зачем?

Она отвечает, как истинная королева. Ей даже не приходит в голову, что подарок неприлично дорог. Но для королевы всё это сущий пустяк…

СЕРГЕЙ. Вам очень идёт этот стиль.
ЕЛЕНА. Тут каблук высокий. А у меня рост.
СЕРГЕЙ. Вряд ли Вы будете выше меня даже на этих каблуках.
ЕЛЕНА. А Вы собираетесь меня сопровождать?
СЕРГЕЙ. Это лучше, чем преследовать. Я сейчас опаздываю на деловую встречу. Освобожусь в шесть. Можно я Вам позвоню?
ЕЛЕНА. У Вас же нет номера моего телефона.
СЕРГЕЙ. А Вы мне его не дадите?
ЕЛЕНА. Я уличным знакомым телефон не даю.
СЕРГЕЙ. Тогда давайте встретимся в пол седьмого у памятника Маяковскому.
ЕЛЕНА. Только не там!

Елена испугалась, что там её могут увидеть. В двух шагах театр, где работают её родители. Она даже не поняла, что, отказавшись встречаться у памятника, она косвенно согласилась на встречу вообще.

СЕРГЕЙ. Давайте у Пушкина?
ЕЛЕНА. У Пушкина можно.
СЕРГЕЙ. Мне тоже Пушкин больше нравится. В 18.30 жду.

ПЛОЩАДЬ ПУШКИНА. Натура. Вечер.
На часах уже без пятнадцати семь. А Елены всё нет. Без пяти. Десять минут восьмого.
Пушкин понимающе смотрит на Сергея сверху вниз: «Да, старик, ты попал…»
Но Сергей не уходит. Он ждёт. У него нет её телефона, и, если она не придёт, значит, всё…
Ровно в пол-восьмого она выплывает из подземного перехода в новых туфлях.

СЕРГЕЙ. Наконец-то.
ЕЛЕНА. Давно ждёте?
СЕРГЕЙ. Да уж.
ЕЛЕНА. Но почему? Я же пришла ровно в половину. А на сколько мы договаривались?

Звучит марш Мендельсона.

ЗАГС. Интерьер. День.
Идёт церемония заключения брака. Новобрачные Сергей и Елена. Платье у невесты едва скрывает уже наметившийся живот.
Немногочисленные гости: мама и Майя. Мама очень недовольна. Марш Мендельсона продолжает звучать.

- Сергей и Елена, Вы объявляетесь мужем и женой. Поздравьте друг друга, – говорит работница ЗАГСА.

Елена и Сергей целуют друг друга.

МАТЬ. Была Иванова, стала Петрова, тоже мне, сменила фамилию.
МАЙЯ. Петрова всё-таки более конкретно.

РАБОТНИЦА ЗАГСА. Гости, поздравьте молодожёнов.

Мама и Майя подходят целоваться.
Все идут к выходу, спускаются по лестнице.

МАЙЯ. Татьяна Михайловна. Да не переживайте Вы, всё будет хорошо.
МАТЬ. Что соседи скажут?
МАЙЯ. Плюньте Вы на соседей.
МАТЬ. Четвёртый месяц пошёл.
МАЙЯ. Родит якобы шестимесячного.
МАТЬ. Безобразие.
МАЙЯ. Сейчас никто уже до первой брачной ночи не доживает.
МАТЬ. Это нам ещё откликнется.

Пауза.

МАТЬ. И вообще, больно он красивый.
МАЙЯ. Кто?
МАТЬ. Жених. Наш тоже был, красавец.
МАЙЯ. Кто Ваш?
МАТЬ. Иванов… Отец… (Вздыхает). Кошмар.

УЛИЦА МОСКВЫ. Натура. День
Сергей идёт по улице, рядом с ним Елена с огромным животом. Она что-то увлечённо рассказывает. Навстречу им появляется стройная красотка. Взгляд Сергея останавливается на ней. Елена это замечает.

ДОМА У ЕЛЕНЫ. Интерьер. Вечер.
Дома звонит телефон. Елена подходит.
ЕЛЕНА. Алло, алло, вас не слышно.

 Сергей выхватывает трубку. С ним кто-то вступает в разговор.

СЕРГЕЙ. Алло… Да, хорошо. Во сколько? Да, буду. Зачем? Хорошо.

Он, не глядя на Елену, начинает куда-то собираться.
Его изображение расплывается от слёз, внезапно заполнивших глаза Елены.
Она удивлённо смотрит на Сергея. Она растеряна…

ЕЛЕНА. А что со мной поговорить было нельзя?

ДОМА У ЕЛЕНЫ. Интерьер. День.
ЕЛЕНА. Нет, нет, нет! Этого не может быть…

Елена рыдает на кровати. Рядом с ней мать.

МАТЬ. Тихо, тебе нельзя волноваться.
ЕЛЕНА. Как он мог? Мерзавец! Негодяй!
МАТЬ. Ребёнок не виноват.
ЕЛЕНА. За что?
МАТЬ. Я говорила: до свадьбы надо терпеть.
ЕЛЕНА. Что ты несёшь?
МАТЬ. Мать дурного не посоветует.
ЕЛЕНА. Это никак не связано.
МАТЬ. Всё связано. Терпи теперь. Ребёнок ни в чём не виноват.

Елена плачет. Горько и тяжело. Этот плач переходит в стон. В крик. Она рожает.

РОДДОМ. РОДИЛЬНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ. Интерьер. День.
Вокруг неё суетятся врач и акушерка.
В глазах Елены ужас, мольба о помощи…
- Тужься, - командует врач.
Она снова кричит…
Но всё перекрывает победоносный детский плач.

У РОДДОМА. Натура. День.
Из роддома Елену встречают мама и Майя. Майя любуется малышом.

МАЙЯ. Ух, ты, какой князь.
ЕЛЕНА. Князь Кирюша.
МАЙЯ. Почему Кирюша?
ЕЛЕНА. Потому что Кирилл.
МАЙЯ. А какая связь с Чайковским? Ты разлюбила Чайковского?
ЕЛЕНА. Никогда.
МАЙЯ. Почему же не Зигфрид? Или на худой конец не Евгений Онегин?

Майя начинает напевать арию Онегина: «Когда бы жизнь домашним кругом, я ограничить захотел…». Лена весело начинает ей подпевать... Татьяна Михайловна берёт младенца в свои многоопытные руки.

МАТЬ. Вам лишь бы посмеяться.
МАЙЯ. (поёт). «Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну Михалну!»…

Звучит неаполитанская мелодия из «Лебединого озера».

КАТОК. Интерьер. День.
Тренировка фигуристов. Вокруг много детей. Какая-то девочка катается под музыку Чайковского. Елена стоит у бортика и следит за исполнительницей. Девочка смотрит вниз и катается без энтузиазма. Подъезжает к Елене.
Елена делает ей замечания.

ЕЛЕНА. Ты всё делаешь механически. Движения тела есть отражения движения души…

 Она продолжает ей объяснять, что от неё требуется, показывает... Девочка смотрит на неё исподлобья.

ЕЛЕНА. Понятно?
ДЕВОЧКА. Ага.

Потом она отъезжает и начинает делать то же самое, как будто никаких замечаний не было.

На том же льду катается взрослая танцевальная пара Мила и Саша. Раньше у Милы был другой партнёр, Саша был одиночником. Сейчас они пробуют кататься вместе. У них это не получается. Партнёрша явно сильнее партнёра. Они проезжают мимо Елены. Взгляд Елены невольно задерживается на них.
Елена снова поворачивается к своей ученице. Снова начинает ей что-то объяснять. Очень эмоционально показывает. Теперь уже Мила следит за Еленой.
Взгляды Милы и Елены чем-то похожи.

ПАРК ЛУЖНИКИ ПЕРЕД КАТКОМ. Натура. Зима. День.
Елена выходит с катка. На ней кроссовки и длинное не модное пальто. Её платок надет поверх шапки, наперекрёст вокруг груди и завязан сзади. Она похожа на отступающего француза. Но во всей её фигуре чувствуется мощь, напор. Во взгляде – концентрация на идее. Не обратить на неё внимания невозможно. С ней сталкивается Дмитрий. Тот самый Дмитрий, который уже неоднократно появлялся где-то рядом с Еленой, но неизменно проходил мимо.
- Извините, - говорит он.
Она молчит. Она его не замечает, идёт своей дорогой, со своими мыслями…
Он оглядывается и удивлённо смотрит ей вслед. Елена удаляется.
Дмитрий заходит на каток.

ВЕСТИБЮЛЬ ПЕРЕД ВЫХОДОМ НА КАТОК. Интерьер. День.
ВАХТЁРША (Дмитрию грубо). Вы к кому?
ДМИТРИЙ. Я – Чайковский Дмитрий…
ВАХТЁРША. По поводу интервью?
ДМИТРИЙ. Да.
ВАХТЁРША. Проходите. Вас ждут. Там.

Вахтёрша начальственно указывает направление. Дмитрий проходит туда…

ДОМА У ЕЛЕНЫ. Интерьер. День.
Елена в прихожей начинает раздеваться. Ей навстречу выходит мать с маленьким Кирюшей на руках. У ребёнка во рту соска. Он хочет есть.

МАТЬ. Ты похожа на отступающего француза.
ЕЛЕНА. Я он и есть.
МАТЬ. Так не должна одеваться женщина.
ЕЛЕНА. Я - кормящая мать.
МАТЬ. И тем не менее. Ты должна нравиться.
ЕЛЕНА. Я уже понравилась одному, на улице. Хватит.
МАТЬ. Надо было терпеть до свадьбы.
ЕЛЕНА. У тебя понятия…
МАТЬ. Одеваться надо по-женски.
ЕЛЕНА. Кому будет надо, тот заметит меня в любом виде. Пусть в глаза смотрит, сволочь…

Елена идёт в ванную мыть руки, потом на кухню, что-то съесть. У неё подошло время кормления Кирюши.

МАТЬ. Как прошла тренировка?
ЕЛЕНА. Ужасающе.
МАТЬ. Ты преувеличиваешь.
ЕЛЕНА. Им всем ничего не нужно. Они спортсмены. У них атрофировано чувство прекрасного. Представь, если бы я ставила руки марафонцам, чтобы они красиво бежали или заставляла прыгунов с шестом тянуть во время прыжка носочек.
МАТЬ. Фигуристы катаются под музыку.
ЕЛЕНА. Ну и что? Им тоже нужен результат. Она на меня смотрит и думает, что я придираюсь.
МАТЬ. Кто она?
ЕЛЕНА. Моя ученица.
МАТЬ. Ты сама была такой же.
ЕЛЕНА.. Ну нет.
МАТЬ. Посмотри по сторонам. Есть и другие ученицы.
ЕЛЕНА. Ты всё время со мной споришь, мама. От тебя невозможно дождаться сочувствия. Ты исключительно пилишь меня и думаешь, что так мне будет легче жить. А я стою там, на холоде, и думаю об одном, только бы молоко не пропало. Ведь нам нечем будет его кормить…
МАТЬ. Не надо думать сейчас о том, чего у нас может не оказаться потом. Будем бороться с неприятностями по мере их поступления…

Елена начинает кормить Кирюшу. Она едва сдерживает слёзы.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. Вечер.
Лёд. Дети. Та же девочка Наташа. Та же тренировка. Тот же состав.

Мила и Саша по-прежнему что-то разучивают. Что-то лирическое…

Елена краем глаза смотрит за ними. Вдруг в её голове родятся «Озорные частушки» Щедрина. И она видит, как под них лихо отплясывают Мила и Саша. Этот эпизод на несколько секунд возникает в её воображении. Но всё возвращается в реальность. Елена поворачивает свой взгляд на ученицу.
Мила одновременно с этим поворачивает свой взгляд на Елену. Кажется, ей что-то показалось. И частушки Щедрина, кажется, тоже послышались Миле. Они донеслись до её слуха из воображения Елены.

ПАРК ЛУЖНИКИ У ВЫХОДА С КАТКА. Натура. Зима. Вечер.
Елена на выходе с катка опять налетает на Дмитрия. Теперь они выходят вместе и идут в одном направлении (к метро). Она в тех же кроссовках. В том же пальто. И платок по-прежнему поверх шапки, наперекрёст по груди и завязан сзади. Они сталкиваются.

ЕЛЕНА. Извините. Проходите.
ДМИТРИЙ. Что Вы? Я же мужчина.
ЕЛЕНА. Вы, наверное, и меня приняли за мужчину.
ДМИТРИЙ. Нет, просто задумался.
ЕЛЕНА. Понятно.
ДМИТРИЙ. Вы здесь работаете?
ЕЛЕНА. Пытаюсь.
ДМИТРИЙ. Фигуристов тренируете?
ЕЛЕНА. Дрессирую.
ДМИТРИЙ. Здесь занимается и цирк на льду? Я не знал.
ЕЛЕНА. Нет, мои дети похожи на зверят. Ничего не понимают и не хотят понимать.
ДМИТРИЙ. С детьми тяжело.
ЕЛЕНА. Вы - тоже тренер?
ДМИТРИЙ. Нет, журналист.
ЕЛЕНА. О ком пишете?
ДМИТРИЙ. В данный момент о Семёнове.
ЕЛЕНА. Ну и как Вам великий Семёнов?
ДМИТРИЙ. Глыба. Монолит.
ЕЛЕНА. Об этот монолит сломалось много судеб.
ДМИТРИЙ. Трус не играет в хоккей.
ЕЛЕНА. Хотя в спорте или ты ломаешь, или тебя ломают. Полнейшие джунгли.
ДМИТРИЙ. Это прозвучало обречённо.
ЕЛЕНА. Просто я всё время думаю… Стоит ли этому занятию посвящать жизнь?
ДМИТРИЙ. Хотите сойти с дистанции?
ЕЛЕНА. Есть подобная мысль. Так ли уж спорт жизненно необходим человечеству?
ДМИТРИЙ. Глобальный подход.
ЕЛЕНА. Иначе нельзя. Спорт – это здоровье только до первого разряда.
ДМИТРИЙ. Я как раз перворазрядник. По лыжам.
ЕЛЕНА. Поздравляю. Вы вовремя остановились.
ДМИТРИЙ. Спорт – это зрелище.
ЕЛЕНА. Коррида – тоже зрелище.
ДМИТРИЙ. Спорт – это попытка укрощения человеческого тела.
ЕЛЕНА. Укрощение тела - это красиво.
ДМИТРИЙ. Преодолеть себя, расширить пределы возможностей.
ЕЛЕНА. Но цель?
ДМИТРИЙ. Результат.
ЕЛЕНА. Должно быть что-то ещё, важнее результата.
ДМИТРИЙ. Давайте я сделаю с Вами интервью. С будущей знаменитостью.
ЕЛЕНА. Давайте. Не ожидали? Что соглашусь?
ДМИТРИЙ. Не ожидал.
ЕЛЕНА. Думали, скромничать начну: «Ой, ну что Вы, что Вы, какая я знаменитость, разве такое возможно?»
ДМИТРИЙ. Думал.
ЕЛЕНА. Я вас разочаровала?
ДМИТРИЙ. Наоборот.


МЕТРО СПОРТИВНАЯ. Интерьер. Вечер.
Они входят в метро, встают на эскалатор. Она снимает платок и шапку, слегка встряхивает шапку смятую платком, чтоб расправить мех. И слегка задевает его.

ЕЛЕНА. Извините.
ДМИТРИЙ. Ничего…

У Дмитрия в сознании всплывает эпизод из прошлого: когда Елена уже говорила ему «Извините», стоя на эскалаторе…

ДМИТРИЙ. Я где-то вас видел. Не могу понять где? Но это факт.

ПЛАТФОРМА МЕТРО. Интерьер. Вечер.

ДМИТРИЙ. Вот моя визитка.
ЕЛЕНА. Зачем?
ДМИТРИЙ. Позвоните, мы договоримся об интервью.
ЕЛЕНА. Я должна Вам звонить? (Она делает ударение на «Я»)
ДМИТРИЙ. Ну, давайте я Вам позвоню. Диктуйте телефон.

Он достаёт ручку и собирается записывать.

ЕЛЕНА. Я уличным знакомым свой телефон не даю. Счастливо оставаться.

Она садится в подошедший поезд. Уезжает.
Рядом с Дмитрием встаёт какой-то случайный прохожий в ожидании следующего поезда.

ДМИТРИЙ. Я, кажется, что-то не то сказал, а? (последнее «а?» он задаёт прохожему).
ПРОХОЖИЙ. Что? Станция какая? Спортивная.
ДМИТРИЙ. Спасибо.

Дмитрий удаляется в конец платформы.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. День.
Тренировка девочки Наташи и, примкнувших к ней, Светы и Васи, проходит в том же стиле. Все катаются одинаково: без желания, без старания, без смысла.

ЕЛЕНА. Раз, два, три, четыре, быстрее… И ещё раз начали… Ты куда смотришь? Вот.
Она показывает как.
И так снова и снова… Тупое повторение ошибок…

НА УЛИЦЕ У ВХОДА НА КАТОК. Натура. Зима. День.
После тренировки Елену на улице ждёт Дмитрий.

ДМИТРИЙ. Меня прогнала вахтёрша. Пришлось мёрзнуть на улице.
ЕЛЕНА. Зачем мёрзнуть?
ДМИТРИЙ. Я пришёл за интервью.
ЕЛЕНА. Я передумала.
ДМИТРИЙ. Почему?
ЕЛЕНА. Зачем высовываться раньше времени? Быть знаменитым - некрасиво.
ДМИТРИЙ. Значит, всё-таки заскромничали?
ЕЛЕНА. Не смогла удержаться. Я же всё-таки дама…
ДМИТРИЙ. Я хотел сделать философское размышление о спорте.
ЕЛЕНА. Пофилософствовать Вы можете и без меня.
ДМИТРИЙ. Простите меня.
ЕЛЕНА. За что?
ДМИТРИЙ. За то, за что Вы на меня явно обиделись.
ЕЛЕНА. Хорошо, прощаю. Но на интервью у меня времени нет.
ДМИТРИЙ. Куда Вы так спешите?
ЕЛЕНА. На кормление.
ДМИТРИЙ. Какое кормление?
ЕЛЕНА. У меня же ребёнок. Грудной. Разве я Вам не говорила? Пока.

 Она убегает… Он остаётся, смотрит ей вслед…

ДОМА У ЕЛЕНЫ. Интерьер. День.
Елену встречает взволнованная мать.

МАТЬ. Тебе звонили.
ЕЛЕНА. Кто?
МАТЬ. Не знаю.
ЕЛЕНА. Почему же так торжественно?
МАТЬ. Это был официальный звонок.
ЕЛЕНА. Почему?
МАТЬ. Сначала поздоровались со мной. Так интеллигентно. Потом, попросили Елену Анатольевну.
ЕЛЕНА. Меня все дети так зовут.
МАТЬ. Это были не дети. Это что-то очень важное. Я чувствую. Ты на пороге серьёзного предложения.
ЕЛЕНА. Какой хоть голос?
МАТЬ. Не поняла.
ЕЛЕНА. Ну, мама, ты даёшь.
МАТЬ. Спросили во сколько у тебя вечером тренировка.
ЕЛЕНА. В семь.
МАТЬ. Я так и сказала.
ЕЛЕНА. Молодец.

Елена садится кормить ребёнка…

ДОРОГА ОТ МЕТРО СПОРТИВНАЯ ДО ЛУЖНИКОВ. Натура. Зима. Вечер.
Елена идёт всё в том же своём нелепом одеянии. Но на этот раз она весела и энергична. Подходит к катку.

ВЕСТИБЮЛЬ ПЕРЕД ВЫХОДОМ НА КАТОК. Интерьер. День.
Лена входит в вестибюль. Ей навстречу с диванчика поднимаются Мила и Саша.

МИЛА. Лена, можно Вас на минуточку.
ЕЛЕНА. Да.
МИЛА. Я – Мила…
ЕЛЕНА. Я знаю. Только я думала, что Люда.
МИЛА. Нет, лучше Мила.
ЕЛЕНА. Хорошо, Мила…
МИЛА. Мы с Сашей хотим просить Вас…
ЕЛЕНА. Лучше на «ты». Я не намного старше…
САША. Мы хотим тренироваться у тебя.
ЕЛЕНА. Я не разбираюсь в танцах на льду.
САША. Разберёмся вместе.
ЕЛЕНА. Я - хореограф.
МИЛА. Нам это и нужно.
ЕЛЕНА. Так это вы, значит, маму напугали. А что скажет федерация?
САША. Мы там уже были. Они не против. Сказали подойти к Вам, то есть к тебе.

Пауза.

ЕЛЕНА. И какие у нас будут планы?
МИЛА. Только наполеоновские.
ЕЛЕНА. Чемпионами олимпийских игр?
САША. Танцы – не олимпийский вид.
ЕЛЕНА. Ах, да - я забыла. А впрочем, пока не олимпийский. Пока им не занялись мы. Вместе.
МИЛА. Значит, да?
ЕЛЕНА. А Вы ожидали какого-то другого ответа?

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. Утро.
Тренировка с Милой и Сашей.
- Раз, два, три, четыре…
По лицам учеников течёт пот.

ГИМНАСТИЧЕСКИЙ ЗАЛ. Интерьер. День.
Елена проводит занятие по хореографии.
ЕЛЕНА. Раз, два, три, четыре,…

Тренировка в зале перед зеркалом. Отработка параллельности. Мила и Саша имитируют катание на коньках. Ими руководит Елена.

ПАРК ЛУЖНИКИ. Натура. День.
Кросс в парке. Елена с секундомером. Она одета, как отступающий француз.
- Я больше не могу, - говорит Саша.
- Пошёл дальше. Без разговоров. И, чтобы я этого больше не слышала.

Кто-то отодвигает ветку кустов, чтобы видеть Елену. Это Дмитрий.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. Вечер.
Тренировка с Милой и Сашей.
- Раз, два, три, четыре…
По лицам учеников течёт пот.
- Рука, другая рука.

НА УЛИЦЕ У ВЫХОДА С КАТКА. Натура. Зима. Вечер.
Елена выходит на улицу и стремительно направляется в сторону метро. К ней пристраивается Дмитрий.

ДМИТРИЙ. Можно с Вами?
ЕЛЕНА. О, старый знакомый.
ДМИТРИЙ. Я наблюдал Вас на тренировке в парке. Из-за кустов. Случайно шёл мимо, увидел знакомый силуэт…
ЕЛЕНА. Ха-ха-ха. Силуэт… Моя мама говорит, что в таком наряде я похожа на отступающего француза.
ДМИТРИЙ. На француженку. Вас хочется звать «мадам».
ЕЛЕНА. Ну и что дальше?
ДМИТРИЙ. Вас ждёт большое будущее.
ЕЛЕНА. Вы решили всё-таки выжать из меня эту тему?
ДМИТРИЙ. Дело не в интервью.
ЕЛЕНА. Небось, прячете за пазухой включённый диктофон?
ДМИТРИЙ. Я абсолютно разоружён.

Он распахивает пальто.

ЕЛЕНА. Заболеете.
ДМИТРИЙ. Я же лыжник! Кстати, обратил внимание, что Ваши зверята подросли?
ЕЛЕНА. Это мои новые ученики. Они, как Вы заметили, не дети. Вы медленно идёте.
ДМИТРИЙ. (Ускоряется). Торопитесь на кормление?
ЕЛЕНА. Откуда Вы знаете?
ДМИТРИЙ. Вы говорили.
ЕЛЕНА. Я ускоряюсь. В следующий раз берите с собой лыжи. Привет.
ДМИТРИЙ. Привет… А когда будет следующий раз?

Она не слышит его. Она стремительно удаляется прочь. Он остаётся стоять.

ДМИТРИЙ. Вот это скорость.

КАТОК НА СБОРАХ. Интерьер. День.
Мила и Саша катаются под счёт Елены. У Елены очень властный голос. Этот голос вырабатывается у тренеров с годами от постоянного приказного тона.

ЕЛЕНА. Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре…

ПАРК НА СБОРАХ. Натура. День.
Мила и Саша бегут по кругу под счёт Елены. У Елены голос ещё более властный.

ЕЛЕНА. Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре…

ПАРК В ЛУЖНИКАХ. Натура. Весна. День.
Елена идёт с катка до метро. Она уже не похожа на отступающего француза, потому что одета по-весеннему и весьма элегантно. Вдруг рядом с ней возникает Дмитрий.

ДМИТРИЙ. Салю, мадам, позвольте пристроиться рядом…
ЕЛЕНА. О, старый знакомый. Давно не виделись.
ДМИТРИЙ. Вы куда-то пропали.
ЕЛЕНА. Ездили на разные сборы.
ДМИТРИЙ. А как же кормления?
ЕЛЕНА. Ребёнок уже подрос.
ДМИТРИЙ. А я тут бродил, сидел в засаде с лыжами, обивал пороги, искал ля фам… Выяснилось, что не знаю, как Вас зовут.
ЕЛЕНА. Как же Вы меня искали?
ДМИТРИЙ. Спрашивал тренера фигуристов, которая похожа на отступающего француза. Но местные вахтёрши темны и невежественны. Они ничего не знают про наполеоновскую компанию. Пришлось совершать экскурс в историю.
ЕЛЕНА. А сейчас тут, что делаете?
ДМИТРИЙ. «Монолит» Семёнов решил книжку написать. Выбрал меня в секретари.
ЕЛЕНА. Каяться собрался… Или наоборот, оправдываться.
ДМИТРИЙ. Возможно… Давайте, наконец, познакомимся?
ЕЛЕНА. Ну, давайте, наконец.
ДМИТРИЙ. Дмитрий Чайковский.
ЕЛЕНА. Чайковский? Ха-ха-ха.
ДМИТРИЙ. Никто ещё не смеялся над моей фамилией.
ЕЛЕНА. В юности я хотела быть Чайковской.
ДМИТРИЙ. Если желание не изменилось, я готов.
ЕЛЕНА. К чему?
ДМИТРИЙ. Предоставить фамилию.
ЕЛЕНА. Я подумаю.
ДМИТРИЙ. Как, кстати, зовут Вас?
ЕЛЕНА. Елена.
ДМИТРИЙ. Елена? Да, действительно, как же я сразу не догадался? Волевой взгляд, королевская осанка… Чайковская Елена – звучит великолепно. Думаю, торг здесь неуместен…

Они идут по парку Лужники к метро «Спортивная» и увлечённо беседуют на разные темы. Но мы, люди посторонние, до их разговоров уже не допускаемся.
На улице весна. Птички поют, почки набухают, солнышко припекает…
Мы остаёмся в парке, залезаем на дерево и наблюдаем оттуда сверху за двумя удаляющимися фигурами, Елены и Дмитрия. (Имеется ввиду точка, с которой ведётся съёмка).
 
ДОМА У ЕЛЕНЫ. Интерьер. День.
Елена сидит на стуле с двухлетним Кирюшей на руках. Её мать ходит из угла в угол. В доме скандал. Разговор матери и дочери ведётся на повышенных тонах… У ребёнка своя тема. Его реплики пересекаются с другими текстами. В руках он держит игрушечного слона.

МАТЬ. Нет! Только через мой труп! У тебя сын. Ты должна думать о нём.
ЕЛЕНА. Я о нём и думаю.
КИРЮША. Мам, а слоны бывают полосатыми?
МАТЬ. Ты сколько минут с ним знакома? С этим женихом?
ЕЛЕНА. Год, полтора…
МАТЬ. А в эти год, полтора ты сколько минут с ним общалась? Тоже мне Чайковский выискался. Проходимец какой-то. У Петра Ильича детей не было.
КИРЮША. Бабушка, ты видела живых слонов?
ЕЛЕНА. Он не имеет отношения к композитору.
МАТЬ. Самозванец!
ЕЛЕНА. Ты же хотела, чтобы я вышла замуж.
МАТЬ. За нормального человека. Который сначала будет ухаживать…
КИРЮША. А зебру можно выдать замуж за слона?
ЕЛЕНА. Он ухаживает.
МАТЬ. …захочет познакомиться со мной. Я - мать. Ты уже обожглась однажды. Какое у него образование?
КИРЮША. Или жирафу?
ЕЛЕНА. Он - журналист.
МАТЬ. Что?! Только не это! Никаких журналистов. Профессия должна быть врач, или архитектор. Или дипломат. (Она выделяет окончания). А-то «ист» опять какой-то выискался. Артист. А-ист. Не на-до.

Елена потихоньку одевает ребёнка на улицу.

КИРЮША. А аисты там будут?
МАТЬ. Ты куда собираешь ребёнка?
КИРЮША. Давай попросим аиста принести мне братика?
ЕЛЕНА. Мы втроём идём в зоопарк.
КИРЮША. Или сестрёнку.
МАТЬ. Сейчас?!
ЕЛЕНА. Немедленно.
КИРЮША. А можно ещё попросить собачку?
МАТЬ. Через мой труп!
ЕЛЕНА. Зоопарк-то чем плох?
КИРЮША. Я бы от собачки не отказался.
МАТЬ. Я иду с Вами.

Она начинает нервно одеваться.

ЕЛЕНА. Нет, я с тобой не пойду. Ты всё испортишь.
МАТЬ. А что ж я, по-твоему, не имею права взглянуть на этого твоего Чайковского? Меня опять будут ставить перед фактом. На четвёртом месяце беременности.
ЕЛЕНА. Перед фактом ты уже поставлена.

Звонок в дверь.

ЕЛЕНА. Это он.
МАТЬ. Так… уж я сейчас с ним разберусь. (Она воинственно направляется в прихожую).
ЕЛЕНА. Не смей…

Татьяна открывает дверь. За ней стоит огромный букет цветов. Он целует её руку. Появляется Дмитрий.

ДМИТРИЙ. Дорогая Татьяна Михайловна. Именно такой я Вас и представлял. Именно на такой тёще я и мечтал жениться всю жизнь.

Он дарит ей цветы, проходит к комнате.

ДМИТРИЙ. (Кирюше). Привет – меня зовут Пападима. (Татьяне Михайловне). Ну, мы в зоопарк. Будем через три часа. Заварите, пожалуйста, чай. Торт и конфеты мы принесём с собой.

Он подхватывает Кирюшу на руки и выходит с ним на лестничную клетку.

КИРЮША. Пападим, а слоны бывают полосатыми?
ДМИТРИЙ. Не знаю, наверное. В жизни всякое бывает.
КИРЮША. А в клеточку?
ДМИТРИЙ. И в клеточку, и в горошек, почему бы нет…

Следом за ними двигается Елена.

МАТЬ. (Елене о Дмитрии из-за букета). Хорошо хоть некрасивый.
ЕЛЕНА. Но очень обаятельный. Да, забыла сказать, жить мы поначалу будем здесь. Дима – не москвич…

У мамы меняется лицо. Лена целует её и убегает.

Звучит марш Мендельсона.

ЗАГС. Интерьер. День.
Звучит марш Мендельсона.

- Дмитрий и Елена, вы объявляетесь мужем и женой. Поздравьте друг друга, – говорит работница ЗАГСА.

Елена и Дмитрий целуют друг друга.
Молодожёнов поздравляют мама и Кирюша. Мама недовольна. «Поживём – увидим» - написано на мамином лице.
Дмитрий подхватывает Кирюшу на руки.

ЕЛЕНА. Вот я и Чайковская – сбылась мечта идиотки.

Она смотрит на часы.

ЕЛЕНА. Боже! Я же опаздываю на тренировку!

ДВОРЕЦ СПОРТА. Интерьер. Вечер.
Тренировка с представителями комитета по физкультуре и спорту. Их трое: двое мужчин и одна женщина. Они сидят с ничего не выражающими лицами.
Мила и Саша катают «Озорные частушки», но мы этого танца практически не видим (он происходит за кадром). Мы наблюдаем за тем, что происходит вокруг.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что это за музыка?
ЕЛЕНА. «Озорные частушки» Щедрина.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Кто такой? Это, который Салтыков?
ЕЛЕНА. Щедрин? Нет.
ИЛЬЯ КИРИЛЛОВИЧ. Это, который муж Плисецкой.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. А ну Плисецкая это понятно. Как-то очень необычно смотрится. Фигурное катание это дуги, накат… Нужна лирическая музыка, тягучая… а скакать можно и на полу. Поймут ли нас иностранные судьи?
ЕЛЕНА. Они ж не идиоты. Надеюсь. Все привыкли, что танцевальные пары должны быть такими, розово-голубыми в сиреневый горошек. А Милка – характерная. В фигурном катании характерных ещё не было.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я с себя ответственность снимаю. Что скажут товарищи?
ИЛЬЯ КИРИЛЛОВИЧ. Пусть будут «Озорные частушки». Давайте попробуем.
АЛЕВТИНА СЕМЁНОВНА. Попробуем новый жанр.

Пауза.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ну что ж, давайте немножко поозорничаем.

Все смеются его якобы удачной шутке. Вдруг его лицо принимает серьёзное выражение. Все как по команде перестают смеяться.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Только костюмы - построже. Мы представители советской школы. Никаких вырезов и декольте. Матерьялу в платье должно быть достаточно. Текстильная промышленность у нас работает хорошо.
ЕЛЕНА. Озорство будет иметь границы.

ДВОРЕЦ СПОРТА В КОЛОРАДО-СПРИНГС. Интерьер. День.
Международные соревнования. Чемпионат мира.
Мила и Саша выезжают на старт. Елена встаёт у выхода на лёд. Её нога машинально двигается вперёд. Так она и простоит всю программу, упираясь в лёд. Отныне она будет стоять так всегда.
Начинается музыка…
На трибунах сидит та же тройка из федерации с серьёзными лицами.
Елена смотрит на Милу с Сашей. Кажется, что её взгляд способен внедряться в их движение. Стук её сердца перекрывает музыку.
Зал взрывается овацией.
Табло с оценками. 5.9, 5,9…
За артистичность 6.0!
Вадим Петрович начинает хлопать и, наконец, улыбается. Сидящие с ним Илья Кириллович и Алевтина Семёновна, тоже хлопают и улыбаются. В отличие от Вадима Петровича, они это делают искренне.

Мила, Саша и Елена сидят на специально приготовленных креслах. К ним подбегает журналист:
- Вы победили! Вы слышите? Вы чемпионы мира! – кричит он.

Звучит советский гимн. Мила и Саша стоят на пьедестале. На них направлены все телекамеры. По лицу Милы текут слёзы.
Елена стоит за бортиком и тоже плачет. На неё никто не смотрит. Всё-таки быть тренером, чем-то похоже на суфлёршу…

САЛОН САМОЛЁТА. Интерьер. День.
Они летят на самолёте в Москву. Все берут у Милы и Саши автографы, а у Елены – пока никто. Но это её не раздражает. У неё в руках тарелка с видом Колорадо-Спрингс. По её лицу блуждает улыбка… Она, счастливая, смотрит в окно и видит облака…
Чудно небо после победы…

АЭРОПОРТ. Интерьер. День.
Их встречают в аэропорту журналисты. Милу и Сашу разрывают на части. А Елена спокойно подходит к мужу и сыну.

ДМИТРИЙ. Поздравляю.
ЕЛЕНА. Спасибо. Кирюша, скучал по маме?
КИРЮША. Мама, а ты мне жвачку привезла?
ЕЛЕНА. Целый чемодан.
КИРЮША. Ура.

Вдруг рядом с ними всё-таки возникает съёмочная группа.

ТЕЛЕЖУРНАЛИСТ. Елена Анатольевна, можно пару слов для нашего канала.
ЕЛЕНА. Ну, если только пару.

Вокруг сразу возникает шумная толпа журналистов.

70 – ые годы.
ДОМА У ЧАЙКОВСКИХ. Интерьер. Вечер.
Это уже другой дом. Здесь больше места, целых три комнаты… На стене висит тарелка с изображением Колорадо-спрингс. Через несколько лет этими тарелками будет увешана вся стена.

Дмитрий в тренировочных штанах с вытянутыми коленками показывает, как надо танцевать Кумпарситу. Перед ним сидят Лена, Мила и Саша.

ДМИТРИЙ. Он её вот так берёт, а она вот так от него рукой и ножкой, пам-пам…

Все смеются.

ДМИТРИЙ. Вы напрасно смеётесь. Вы думаете, что он может понимать, этот журналист-перворазрядник? Но у меня свежий взгляд. Я помню это танго, как сейчас. Дело было в Аргентине. В каком-то подвале. Ещё до Ленки. Я был слегка навеселе… Элен, слегка. Со мной была какая-то низкорослая уродка. Впрочем, тогда я ещё этого не понимал. Я ещё не был знаком с Элен. С мадам Совершенство.
Он включает магнитофон. Звучит танго…
Лицо Елены становится предельно серьёзным. Она старается представить этот аргентинский подвал, погружается в его атмосферу. У неё в воображении начинает рождаться ощущение танца…

КАТОК В ЛУЖНИКАХ, Интерьер. День.
Звучит Кумпарсита. Елена трёт лоб и, задумавшись, ездит по катку. На ней голубой стёганый спортивный костюм и ангорский платок.
Снова звучит Кумпарсита. Мила с Сашей молча следят за Еленой и ждут.
Так же на этом катке катаются две танцевальные пары. Это Настя и Женя, и Зоя и Андрей. И ещё одна одинокая девочка без партнёра по прозвищу «Дарование». Группа Чайковской стала больше.
Вдруг Елена говорит Миле и Саше: «Всё. Идите сюда. Начали»
Опять звучит «Кумпарсита».

СПОРТКОМИТЕТ. Интерьер. День
В кабинете Вадима Петровича присутствуют также Алевтина Семёновна и Илья Кириллович. Они молча сидят за длинным столом. Елена стоит у двери. Вадим Петрович вальяжно ходит по кабинету.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Елена Анатольевна, Вы едете в Испанию на ответственные соревнования. По плану у Вас первое место. Надеюсь, Вы оправдаете наши намерения. Так же на время этой поездки к Вам прикрепляется фигурист Воронин? Вернее Вы прикрепляетесь к нему. Характер у него тяжёлый, недисциплинированный, за что он уже был однажды временно дисквалифицирован. Но фигурист он перспективный, приходится терпеть.
ЕЛЕНА. А что с Васиным?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Васин не едет. У него проблемы с визой.
ЕЛЕНА. Почему?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Елена Анатольевна, учитесь не задавать лишних вопросов. Вы - солдат спортивного фронта. А солдаты не задают вопросов. Ваш ответ – есть.

АЭРОПОРТ. Интерьер. Утро.
Советская спортивная делегация проходит регистрацию. Тут и Мила с Сашей. И прочие фигуристы. И их многочисленные родственники.
К Елене, которая прощается с мужем, подходит Васин. Сначала он протягивает руку Дмитрию.

ВАСИН. Привет. Лена, последи за моим Костей. Постой там с ним на выходе.
ЕЛЕНА. Конечно.
ВАСИН. И на тренировки по возможности походи.
ДМИТРИЙ. Не волнуйся, нам уже дано такое указание. Мы прикреплены.
ВАСИН. Он совсем неприспособленный. Только с виду ершистый. Ему кто-то обязательно нужен рядом.
ЕЛЕНА. Буду кем-то. Не переживай.
ДМИТРИЙ. А что с тобой?
ВАСИН. Временно невыездной. Долго рассказывать. Не загружай себя лишней информацией. Меньше знаешь, лучше спишь.

АЭРОПОРТ. КОМНАТА ПЕРЕД ВЫХОДОМ НА ПОСАДКУ. Интерьер. Утро.
Откуда-то тихо начинает звучать музыка Бизэ «Кармен». Елена сама подходит к Воронину.

ЕЛЕНА. Привет, меня зовут Лена.
ВОРОНИН. А меня Костя.
ЕЛЕНА. Отлично, Костя. Я буду временно твоей мамой.
ВОРОНИН. Отлично, Лена. Не люблю быть сиротой.

От такой неприспособленности Елена несколько опешила.

В САЛОНЕ САМОЛЁТА. Интерьер. День.
Они летят в самолёте.

АЭРОПОРТ БАРСЕЛОНЫ. Натура. День.
Спортивная делегация выходит на трап. Их встречает переводчик, ведёт к автобусу…

АВТОБУС. Интерьер. День.
Их везут в гостиницу. Елена смотрит в окно.

Панорама города. Один из видов Барселоны превращается в воображении Елены в новую памятную тарелку, которую непременно надо не забыть купить…

Снова автобус.
 Мила говорит с Сашей. Между ними наметились романтические отношения.
Воронин спит.

ФОЙЕ ГОСТИНИЦЫ. Интерьер. День.
Русская делегация оформляется в гостиницу. Все с трудом (потому что не знают языка, а переводчик только один) заполняют анкеты.
ЕЛЕНА. (Миле, Саше и Косте). Через полчаса встречаемся здесь. Идём на обед.

РЕСТОРАН В ГОСТИНИЦЕ. Интерьер. День.
Русская делегация сидит за столом. С ними переводчик.

ЕЛЕНА. Так и не могу запомнить, каким ножом мясо есть?
ПЕРЕВОДЧИК. Тем, который ближе.
ЕЛЕНА. Благодарю.
ВОРОНИН. Мясо надо есть вилкой.

Он показывает, как это удобно: подцепить мясо вилкой и кусать его.

В ресторан входит пара, юноша и девушка. Оба они ослепительно красивы и очень хорошо одеты. Они садятся за соседний столик.

ПЕРЕВОДЧИК.(сидящим за столом). Это новая французская танцевальная пара.

Мила смотрит на них, открыв рот.

ЕЛЕНА. Закрой рот, Мила.

Мила закрывает рот и начинает усиленно поправлять воротник своей немодной зелёной кофты, одетой под коричневый сарафан. Почему-то в Москве такой наряд казался ей ультрасовременным.
Французы тоже видимо оценивают своих советских соперников. Но они делают это очень аккуратно. Практически не глядя в их сторону.
Входит новая красивая пара и садится за другой столик.

ПЕРЕВОДЧИК. Это Ваши соперники из Германии.
МИЛА. Кошмар.
ЕЛЕНА. Что кошмар?
МИЛА. Мы приехали на конкурс красоты. Я хочу домой.
САША. Ты всё равно всех красивей.
КОСТЯ. Минуточку, только после меня.

Костя изображает лицом какой он неповторимый красавец.

ЕЛЕНА. (всем о Косте). Это моё приёмное дитя. Чужая и тяжёлая наследственность.

Все смеются.

МИЛА. (про иностранцев). Как они одеты. Как с картинки. У нас таких шмоток не найдёшь.
ЕЛЕНА. Зато у нас текстильная промышленность лучше развита. Ты газеты читаешь?

Она ловит на себе серьёзный взгляд переводчика и осекается.

ЕЛЕНА. Правильно я говорю, товарищ переводчик?

ДВОРЕЦ СПОРТА В БАРСЕЛОНЕ. Интерьер. День.
На трибунах судьи и редкие зрители… Судьи сидят по одному.
Тренировка танцев.
Тренировки на соревнованиях отличаются от обычных тренировок. Распределение мест начинается здесь. Для таких тренировок даже шьются специальные костюмы. И, конечно, штопаных рейтуз, обычных для ежедневных тренировок фигуристок, тут не увидишь. Все - в прозрачных колготках.
На льду пять пар. В том числе Мила с Сашей. А также французы и немцы. На льду их красота померкла, ибо кататься они не умеют.
Мила и Саша подъезжают к Елене, стоящей за бортиком.

МИЛА. Ну, как?
ЕЛЕНА. Отлично. Французы никакие. Немцы спят. Больше соперников я не вижу. Задору больше. Давайте ещё раз.

ДВОРЕЦ СПОРТА В БАРСЕЛОНЕ. Интерьер. День.
Тренировка мужчин-одиночников. На льду четверо спортсменов.
Елена стоит за бортиком. Костя Воронин неторопливо выходит на лёд, подъезжает к ней.

ВОРОНИН. Чего делать?
ЕЛЕНА. Что обычно. По порядку.
ВОРОНИН. Понято. (Ударение на первое «о»).

Елена внимательно следит за его катанием. Он прыгает один прыжок, второй, делает вращение. Судьи внимательно за ним следят.
Звучит музыка короткой программы Воронина. Он катается под неё.
Судьи, сидящие на трибуне, делают в своих блокнотах какие-то пометки.
Воронин подъезжает к Елене.

ЕЛЕНА. У тебя хоть какой-нибудь хореографический элемент в программе есть? Когда вращаешься, хоть ручкой так сделай.
ВОРОНИН. Зачем?
ЕЛЕНА. Для красоты.
ВОРОНИН. Я ж не педераст.
ЕЛЕНА. Причём тут это? Ты под музыку катаешься. Она диктует форму.
ВОРОНИН. Я – спортом занимаюсь. А не балетом.
ЕЛЕНА. Понято.

ДВОРЕЦ СПОРТА В БАРСЕЛОНЕ. Интерьер. День.
Соревнования. На льду под какую-то невыразительную музыку катается Воронин. Это его произвольная программа. Елена стоит у бортика и внимательно следит за ним. Звучат последние аккорды...
Он кланяется зрителям. Подъезжает к Елене. Они садятся в приготовленные кресла. Их снимает телекамера.

ВОРОНИН. Ну как?
ЕЛЕНА. (без энтузиазма). Молодец.
ВОРОНИН. Н-да.

Объявляются оценки за технику. Это 5.8, 5,7.

ВОРОНИН. Так, так, так…

За художественное впечатление у Воронина оценки ниже: 5,5 - 5,6. Сразу становится понятно, что он занимает только второе место.

ВОРОНИН. Вот суки. Ладно, хрен с Вами, козлы. Давай щёку, мать.

Он чмокает Елену в щёку, машет в камеру рукой и уходит в раздевалку. Елена, оторопевшая от его наглого чмоканья, тоже машет в телекамеру и уходит.

ДВОРЕЦ СПОРТА В БАРСЕЛОНЕ. Интерьер. Вечер.
Соревнования танцоров.
Звучит «Кумпарсита». Мы видим только лицо Елены и замершие трибуны. Мы не видим сам танец.
Музыка танго трансформируется в стук сердца Елены, ожидающей финала.

Трибуны взрываются овацией. «Браво» - кричат зрители на иностранный манер.
Вдруг весь шум перекрывает русское раскатистое «Браво». Елена поворачивает голову на этот звук.
На трибуне сидит Воронин. Это его «Браво».

Звучит гимн Советского Союза.

На пьедестале на первом месте стоят Мила и Саша.

ДРУГОЙ ДВОРЕЦ СПОРТА. Интерьер. Вечер.
Мила и Саша снова стоят на пьедестале. Звучит гимн в иной аранжировке.

Опять пьедестал.
Мила и Саша… Гимн…

 Кажется, вся жизнь превратилась в сплошной пьедестал. Только меняются костюмы на чемпионах. А советский гимн звучит и звучит… Вперемешку с Кумпарситой, «Озорными частушками», вальсом из «Маскарада»…

Между сменами пьедесталов меняются тарелки с разными иностранными городами.

Фрагменты разных интервью с Еленой. Мы не слышим вопросов, их заглушают посторонние шумы, но ответы Елены чёткие и внятные:
ЕЛЕНА. Соревнования это не только, кто лучше катается. Они, прежде всего, выявляют - у кого сильнее нервы. Потому что нужно не дрогнуть именно в этот ответственный момент. Побеждает характер.
ЕЛЕНА. Да, я балетмейстер по образованию. Идея синтеза спорта и искусства принадлежит моей маме. Она? По образованию – актриса, а по профессии – моя мама. Думаю, что на этом поприще её карьера состоялась.
ЕЛЕНА. Фамилия у меня по мужу. Нет, не потомок. Мы сами по себе.
ЕЛЕНА. Конечно, помогает. Он - мой главный консультант и помощник. И соавтор. Нет, он - спортивный журналист.
ЕЛЕНА. Да, я набрала группу танцоров, все они одаренные и перспективные. Будет фабрика чемпионов. (Смеётся). Нет, не боюсь. Я вообще не из трусливых. Время покажет.
ЕЛЕНА. Меня зовут «мадам»? Кто? Мои ученики? Я и не знала, что они меня так зовут.
ЕЛЕНА. Что Вы все прицепились к моей шапке? Шапка, как шапка. Считайте, что талисман.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. День
На льду катаются молодые ученики.
За бортиком сидит Елена. Она зашнуровывает ботинки с коньками, выходит на лёд.
Появляется Мила. Она несётся к Елене.

- Лена, Танцы включены в программу Олимпиады! Мы поедем на Олимпиаду! Ура!
Она хватает Лену в объятья и начинает кружить.

ЕЛЕНА. Осторожно, уронишь.

Вдруг у Елены подкашиваются ноги. На лице застывает выражение ужаса. Потолок ледового катка кружится и превращается в какую-то геометрическую картинку…

МИЛА. Лена, Лена, Лена… Саша, ребята… Помогите! – доносится до слуха Елены откуда-то издалека.

ОПЕРАЦИОННАЯ. Интерьер. День.
Геометрическая картинка, в которую превратился потолок ледового катка, перестраивается, кружочки превращаются в ромбики… Так действует наркоз.
Постепенно картинка исчезает, и за ней появляются фигуры оперирующих Елену врачей.

ХИРУРГ. Скальпель, тампон… она уже глаза открыла.

КОРИДОР БОЛЬНИЦЫ. Интерьер. Вечер.
Елену на громыхающей тележке везут по коридору реанимации.

БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА. Интерьер. Вечер.
Санитары переваливают её тело на кровать. Ставят капельницы. Делают укол.
Над ней возникает лицо мужа, который что-то говорит, но она не слышит. Всё опять пропадает.

БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА. Интерьер. Утро.
В палате хозяйничает нянечка. Она очень бойкая, хотя выглядит лет на сто.
Елена лежит с открытыми глазами и смотрит в потолок.

НЯНЕЧКА. Просыпайся. Завтрак ешь.
ЕЛЕНА. Не хочу.
НЯНЕЧКА. Надо, милая…
ЕЛЕНА. Что со мной?
НЯНЕЧКА. Ничего уже. Не волнуйся. Дитё у тебе ведь уже есть? Ну, и, Слава Богу… Ты кушай, кушай…

БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА. Интерьер. День.
Елена уже сидит на кровати. К ней пришли Дмитрий и Кирилл.

ЕЛЕНА. Ну и что?
ДМИТРИЙ. Всё хорошо. Слава Богу, успели.
ЕЛЕНА. Кирюша, ты как?
КИРИЛЛ. Хорошо.
ЕЛЕНА. Как мама?
ДМИТРИЙ. Давление…
ЕЛЕНА. Спасибо, что ты такой. Спасибо, что ты вообще есть. Но если хочешь, можешь уйти.
ДМИТРИЙ. Приехали. Ты что прогоняешь меня?
ЕЛЕНА. Нет, но если ты уйдёшь, я тебя не осужу, или не осудю, как правильно?
ДМИТРИЙ. Не осудею. Что с головой-то? Давай, отдыхай.
КИРИЛЛ. Дима, ты обещал сходить со мной сегодня…
ЕЛЕНА. Не Дима, а папа, куда сходить-то?
КИРИЛЛ. Не скажу, ты опять ругаться будешь.
ЕЛЕНА. Когда я последний раз на тебя ругалась?
КИРИЛЛ. Перед чемпионатом мира.
ЕЛЕНА. Это когда было-то. А почему я ругалась?
КИРИЛЛ. Ни почему.
ЕЛЕНА. Опять. Матери всё надо говорить. Вы куда идёте-то?
ДМИТРИЙ. На футбол.
ЕЛЕНА. Зачем?
ДМИТРИЙ. Отдыхай…
ЕЛЕНА. Приличных мест, что ли нет?
ДМИТРИЙ. Не на балет же нам идти?
ЕЛЕНА. Почему бы и нет?
КИРИЛЛ. Мама, выздоравливай.

Они собираются уходить.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. День.
Тренировка. Елена стала более уверенной и жёсткой. В её голосе появились металлические нотки. Она тренирует уже группу из пяти пар. 4 новые танцевальные пары, и по-прежнему - Мила и Саша. Но Елена ими уже не занимается. Она увлечена новыми парами и новыми идеями.

ЕЛЕНА. Настя, мягче, вальяжней. Ты понимаешь, что значит вальяжней?
ЖЕНЯ. Я ей объясню.

ЕЛЕНА. Зойка, острей, там-там...

ЕЛЕНА. Шурик, всё то же самое. Но в два раза быстрее.

ЕЛЕНА. Дарование, у тебя где партнёр? Почему ты танцуешь с потолком?

В середине тренировки на каток входит Воронин и по периметру за бортиком медленно направляется к Елене.

ВОРОНИН. Здравствуйте Елена Анатольевна.
ЕЛЕНА. Привет. Чтой-то так церемонно. Раньше были на «ты».
ВОРОНИН. Так то раньше.
ЕЛЕНА. А теперь что случилось?
ВОРОНИН. Я от Васина ушёл.
ЕЛЕНА. Почему? Он тебя обожал. Помиритесь.
ВОРОНИН. Нет, я совсем ушёл. Непримиримые противоречия…
ЕЛЕНА. Напрасно. Но как знаешь.
ВОРОНИН. К Вам пришёл - проситься. Возьмёте?
ЕЛЕНА. В танцы собрался переходить?
ВОРОНИН. Зачем?
ЕЛЕНА. Я одиночников не тренирую.
ВОРОНИН. Вы же раньше были одиночницей.
ЕЛЕНА. Это когда было. Фигурное катание уже другое. Сейчас я специализируюсь по танцам. Это - пожалуйста. Партнёров мало. Найдём тебе девочку и вперёд.
ВОРОНИН. Девочка у меня есть. На «после тренировок». А на льду мне бабы не нужны.

Елена слегка опешила.

ЕЛЕНА. Ты же против красоты, а я - хореограф.
ВОРОНИН. Хорошо.
ЕЛЕНА. Что хорошо? Я же руки буду ставить, ноги выворачивать, заставлю под музыку кататься.
ВОРОНИН. Я поэтому и пришёл.
ЕЛЕНА. А что в спорткомитете скажут? Переход спортсмена такого уровня с ними надо согласовывать.
ВОРОНИН. Я там уже был, сказал, что перехожу к Вам. Я уже сказал, что Вы согласны.
ЕЛЕНА. На каком основании?
ВОРОНИН. Я так хочу.
ЕЛЕНА. Характер у тебя, конечно…
ВОРОНИН. Как же спортсмену без характера?
ЕЛЕНА. Это верно.
ВОРОНИН. Считаю, что мы договорились. Приду в семь.
ЕЛЕНА. Куда в семь? Ты мне танцорам кататься не дашь. Под тебя отдельный лёд нужен.
ВОРОНИН. Выделят. Я сегодня в семь приду, а там посмотрим.
ЕЛЕНА. Ну, приходи, а там посмотрим.

Воронин уходит.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. День. (Продолжение).
Тренировка фигуристов подходит к концу.
На лавочке перед выходом на лёд уже собралась юношеская сборная команда хоккеистов-динамовцев. Они наблюдают за фигуристами. Их тренер нетерпеливо поглядывает на часы.
Один хоккеист с восторгом засмотрелся на девочку по прозвищу «Дарование».
Тренер хоккеистов даёт своим подопечным команду выходить на лёд. А засмотревшийся хоккеист его не слышит. Он любуется «Дарованием».
- Осинягов, тебе отдельное приглашение надо делать, ё-кэ-лэ-мэ-нэ? – рявкает на него тренер осипшим голосом.
Осинягов смущённый, что его как будто застукали за таким не мужским состоянием восторга, нахлобучивает каску на глаза, делает зверское лицо и выходит на лёд.
Все фигуристы струйкой утекают с катка через другой выход в бортике.
«Дарование», почувствовав чей-то взгляд, оборачивается. Но ничего не замечает.
Начинается тренировка хоккеистов. Это совсем другое дело. Трус не играет в эти игры.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. Вечер.
Тренировка фигуристов группы Чайковской в 19 часов. За бортиком на своём тренерском месте сидит Елена. Рядом с ней муж.
Все уже в сборе. Костя Воронин снимает чехлы и выходит на лёд.

ЕЛЕНА (мужу про Костю). Брать?
ДМИТРИЙ. Надо попробовать.
ЕЛЕНА. Там характер тяжёлый.
ДМИТРИЙ. Характер всегда тяжёлый, если он есть.

Костя подъезжает к бортику. Они с Дмитрием Михайловичем жмут друг другу руки.

ЕЛЕНА (знакомит). Дмитрий Михайлович, мой муж.
ВОРОНИН. Мы знакомы.
ЕЛЕНА. Когда?
ДМИТРИЙ. Дорогая моя, я ведь не только твоим ассистентом работаю, у меня и своя работа есть.
ЕЛЕНА. Значит, Костя, мы с Димой тебя берём, НО…
ВОРОНИН. Начинается.
ЕЛЕНА. Вот именно. Тренировать тебя буду я. А не наоборот, понял?
ВОРОНИН. Не совсем.
ЕЛЕНА. Ты меня тренировать не будешь! Заткнёшь хлебальник и будешь пытаться выполнять, что я тебе велю. Молча. Без комментариев.

Воронин слегка опешил.

ВОРОНИН. Попробую.

ДОМА У ЧАЙКОВСКИХ. Интерьер. День.
Татьяна отчитывает Елену.

МАТЬ. Ты совершенно забросила ребёнка.
ЕЛЕНА. Всё, что я делаю, происходит ради него.
МАТЬ. Не оправдывайся. Ты не была ни на одном родительском собрании…
ЕЛЕНА. Зачем? Ведь туда всё время ходишь ты.
МАТЬ. Ты не погладила ни одной его рубашки…
ЕЛЕНА. Я и Диме их не глажу.
МАТЬ. Ты воспитываешь чужих детей, ты вкладываешь в них свою душу…
ЕЛЕНА. Это моя работа.
МАТЬ. А твой родной ребёнок растёт сиротой.
ЕЛЕНА. Что ты предлагаешь? Бросить работу?
МАТЬ. Но и ребёнка бросать нельзя. Нельзя всё время быть где-то там, далеко. Надо с ним общаться.
ЕЛЕНА. Когда и как?
МАТЬ. Ты откупаешься от него подарками…
ЕЛЕНА. Что плохого в подарках?
МАТЬ. Ты привезла ему джинсы...
ЕЛЕНА. Это была его мечта.
МАТЬ. Но ни у кого в классе джинсов нет. Теперь ему все завидуют.
ЕЛЕНА. Мне что же везти джинсы всему классу?
МАТЬ. У тебя всё время тренировки, сборы, соревнования, интервью, примерки… А у него - переходный возраст. Какие-то девочки звонят. Может случиться непоправимое. Меня он не слушается.
 
Елена слышит, что кто-то пришёл. Бежит в прихожую. Там Кирилл.

ЕЛЕНА (на повышенном тоне) Где ты был?
КИРИЛЛ. В школе.
ЕЛЕНА. Что тебе задано?
КИРИЛЛ. Ты что заболела?

В комнате матери грохот. Они бегут туда и видят Татьяну, лежащую на полу.

ЕЛЕНА. Мама!
КИРИЛЛ. Бабушка!

Хором кричат они.

КОРИДОР БОЛЬНИЦЫ. Интерьер. День.
Елена разговаривает с лечащим врачом Татьяны.

ВРАЧ. Ситуация тяжёлая, жить она будет, но двигательные функции полностью не восстановятся.
ЕЛЕНА. То есть как?
ВРАЧ. Возможно, она будет парализована. Я бы посоветовал Вам поместить её в специальное заведение, где за ней будет квалифицированный уход, который невозможно создать в домашних условиях.
ЕЛЕНА. Сдать родную мать в Дом для престарелых? За кого Вы меня принимаете?
ВРАЧ. Вы не совсем понимаете, что Вас ожидает. С ней надо будет заниматься постоянно. Нужна сиделка. Круглосуточно. В тот пансионат, который я хочу помочь Вам её поместить, очередь на два года вперёд. Там приличные условия, евроремонт…
ЕЛЕНА. Ну и что?
ВРАЧ. В Америке, например, считается нормой обеспечить пожилому человеку место в подобной клинике. Это - цивилизованная старость.
ЕЛЕНА. Но мы же, слава Богу, не в Америке. Моя мать будет жить дома.
ВРАЧ. Она не будет жить. Она будет умирать.
ЕЛЕНА. Мы все умираем, доктор. Только с разной скоростью.
ВРАЧ. Я же не предлагаю Вам ускорение.
ЕЛЕНА. Прощайте.
ВРАЧ. Ваша жизнь превратится в ад.
ЕЛЕНА. Встретить рай на этой земле я и не рассчитывала.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. День.
Тренировка на льду. Елена становится ещё жёстче. Её взгляд, голос, манеры.

ЕЛЕНА. (ученице). Подбери задницу, Дарование. Я кому сказала. Спину прямо. Нечего кататься на двух ногах.
ВОРОНИН. А мне что делать?
ЕЛЕНА. Кататься ты вроде умеешь. А смотреть на тебя противно. То есть неинтересно. Давай сейчас Аксель. Он самый нестабильный. Завтра начнём ставить программу.
ВОРОНИН. А музыка?
ЕЛЕНА. Почти готова. Сегодня её домонтируют.
ВОРОНИН. А почему меня не привлекли к процессу?
ЕЛЕНА. Тебе интересна какая-то музыка? Ты ж не педераст.
ВОРОНИН. Именно поэтому. Она хоть нормальная? Небось какие-нибудь сюси-пуси.
ЕЛЕНА. (жёстко). Отличная музыка. Проверено веками. Ни слова больше. Пошёл на Аксель.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. День.
Елена ставит программу Воронину. Испанский танец под музыку Бизе «Кармен».

Он полностью повторяет её движения, её характер, даже взгляд. Он преображается на глазах.

ЕЛЕНА. А ты лучше, чем я думала.

Она восхищена его талантом и тем, как он быстро схватывает. На лёд выезжает поливочная машина. Но она не может закончить тренировку. Этот танец происходит между ними… Происходит что-то кроме танца…

Вдруг за бортиком она замечает Чайковского. Подъезжает к нему.

ЕЛЕНА. Я не заметила, как ты пришёл.
ДМИТРИЙ. Не удивительно
ЕЛЕНА. Ну, как?
ДМИТРИЙ. Ты гений.
ЕЛЕНА. Он очень одарён.
ДМИТРИЙ. С ним и раньше занимались хореографы.

Она видит по лицу мужа, что что-то произошло.

ЕЛЕНА. Что-то случилось?
ДМИТРИЙ. Да.
ЕЛЕНА. Мама?
ДМИТРИЙ. Нет, только ты не волнуйся.
ЕЛЕНА. Кирилл?
ДМИТРИЙ. Всё в порядке.
ЕЛЕНА. Что?!!
ДМИТРИЙ. Он в милиции.

ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ. Интерьер. Вечер.
Елена и Дмитрий в кабинете начальника отделения.

ЕЛЕНА. Что случилось?
МИЛЛИЦИОНЕР. Ваш сын спекулировал в школе жевательной резинкой.
ЕЛЕНА. Какой ужас!
МИЛЛИЦИОНЕР. Организовал, понимаешь, торговую сеть, геростраторов всяких…
ЕЛЕНА. Кого?
ДМИТРИЙ. Может дистрибьюторов?
МИЛЛИЦИОНЕР. Во-во, дистрибьюторы всякие, маркетологи, рекламные компании… Вражеская пропаганда.
ЕЛЕНА. И школа вызвала Вас?
МИЛЛИЦИОНЕР. Наиболее бдительные граждане проявили сознательность.
ЕЛЕНА. И что теперь будет?
МИЛЛИЦИОНЕР. Закон у нас никто ещё не отменял.
ЕЛЕНА. Но ему всего 14 лет.
МИЛЛИЦИОНЕР. Уже уголовно наказуем.
ЕЛЕНА. Помогите, товарищ, ммм капитан... Я никогда не имела дела с уголовным кодексом.
МИЛЛИЦИОНЕР. Вопрос о помощи непростой. Я бы даже сказал коммерческий.
ДМИТРИЙ. Сколько он стоит?
МИЛЛИЦИОНЕР. Вы у нас люди небедные, поэтому не меньше пятисот.
ДМИТРИЙ. 200.
ЕЛЕНА. Дима, не торгуйся.
ДМИТРИЙ. Молчи, женщина. 200 и ни рубля больше. И вся эта история будет замята.
МИЛЛИЦИОНЕР. Мало, начальник.
ДМИТРИЙ. Ты пойми, старик, 200 – это всё, что у меня при себе есть. Если я пойду домой и принесу 500, где гарантия, что они не будут меченые? Соглашайся. Лучше меньше, да лучше, - как говорил великий Ленин. Заветы вождя надо выполнять.
МИЛЛИЦИОНЕР. Давай 200.
ДМИТРИЙ. Давай ребёнка и всё, что успел накатать по этому делу.
МИЛЛИЦИОНЕР. Ты мне не веришь?
ДМИТРИЙ. Я верю только себе… и партии.

Милиционер тяжело вздыхает и идёт за ребёнком. Выводит Кирилла. Елена кидается к нему.
 
ЕЛЕНА. Сынок.
КИРИЛЛ. Мама, всё нормально.

Милиционер передаёт Дмитрию дело.

ДМИТРИЙ. Это всё? Ничего не осталось?
МИЛЛИЦИОНЕР. Обижаешь, начальник.
ДМИТРИЙ. Смотри у меня… (Елене и Кириллу). Тогда, домой.

Они собираются уходить.

МИЛЛИЦИОНЕР (заискивающе Елене). Простите, а можно это…
ЕЛЕНА. Что?
МИЛЛИЦИОНЕР. Автограф. На память.
ЕЛЕНА. Что?!!
ДМИТРИЙ. В другой раз, старик, мадам не в духе.
МИЛЛИЦИОНЕР. Ну, как хотите…

В МАШИНЕ. Интерьер. День.
Дмитрий ведёт машину. Елена сидит рядом с ним. Ребёнок - сзади. Он абсолютно невозмутим.

ЕЛЕНА. Как он смел? После всего! Ещё просить автограф!
ДМИТРИЙ. Простой советский индивидуум.
ЕЛЕНА (оборачиваясь Кириллу). А ты, индивидуум?
КИРИЛЛ. Что я?
ЕЛЕНА. Тебе не стыдно?
КИРИЛЛ. За что?
ЕЛЕНА. Тебе чего-то в жизни не хватает?
КИРИЛЛ. В каком смысле?
ДМИТРИЙ. Зачем жвачкой спекулировал, потомок?
КИРИЛЛ. Я не спекулировал. Я демпинговал.
ДМИТРИЙ. Что ты делал?
КИРИЛЛ. Бизнесом я занимался.
ЕЛЕНА. Каким ещё бизнесом?
КИРИЛЛ. Вы вообще себе представляете, как делаются деньги? Предки…

КАТОК. Интерьер. День.
Тренировка с Ворониным. Елена ставит испанский танец. Она увлекается…
Он – Хосе.
А она вдруг превращается в Кармен…(Только, по сути, всё наоборот…)

ЛЕДОВАЯ ПОЛЯНА. Натура. День.
Стены катка раздвигаются, все другие фигуристы исчезают и на залитой солнцем ледовой поляне среди снегов в какой-то северной пустыне танцуют они вдвоём. Это не просто движение рук и ног под музыку в испанской манере. Это - больше чем танец.
Он хватает её за плечи, резко притягивает к себе и смотрит прямо в глаза. Музыка останавливается, танец обрывается…

Начинает звучать голос лектора…
 
МУЗЕЙ ИСКУССТВ. Интерьер. День.
ЛЕКТОР. Если представить себе мысленно Испанию в целом в начале ХVII века, с её вопиющими, обнажёнными до предела… контрастами и напряжённой борьбой художественных направлений, в которой рождалось новое, опережающее свою эпоху, и перенестись в обстановку Толедо – уже одряхлевшего сердца страны с его замирающим темпом жизни, то нельзя не ощутить на этом фоне острого творческого одиночества Эль Греко.

Елена и Костя гуляют по музею искусств. Лектор читает свою лекцию.

Унылые лица Эль Грековских персонажей не впечатляют Воронина. Он пытается повторить их мимику. Нет, это явно не его стиль…
 Лектор же, кажется, только сошёл с картины.

ЗАЛ ФРАНЦУЗСКОГО ИСКУССТВА. Интерьер. День.
ЛЕКТОР. Французское общество ХVIII века с точки зрения социологии характеризуется прежде всего тем обстоятельством, что оно было обществом, разделённым на классы. Это обстоятельство не могло не отразиться на развитии искусства.

Здесь Воронина уже не впечатляют картины импрессионистов.

ВОРОНИН (Елене шёпотом). Фигня какая-то. Это и я так смогу.
ЕЛЕНА. Молчи.

ЛЕКТОР. Импрессионизм в идее, если можно так выразиться, начинается со времени «Салона отверженных» в 1863 году. Император по своей воле потребовал, чтоб соединили в отдельной зале все произведения, которые жюри отвергло. Толпа бросилась туда, чтобы посмеяться вволю, но многие из пришедших с желанием повеселиться, поверив академической критике, вышли оттуда смущёнными, почуяв, что здесь кроется настоящая сила.

ВОРОНИН. Зачем мне всё это?
ЕЛЕНА. Развиваться надо… всесторонне.
ВОРОНИН. Что это даст?
ЕЛЕНА. Даст что надо. От тебя за версту веет подворотней.

Воронин высоко поднимает брови, но так ничего и не отвечает.

БОЛЬШОЙ ТЕАТР. Интерьер. Вечер.
Елена и Воронин сидят в Большом театре в партере и смотрят «Жизель».
Вдруг на её плечо что-то наваливается. Она в ужасе поворачивается и видит, что это Костина голова. Воронин не выдержал и заснул как младенец.

УЛИЦА У БОЛЬШОГО ТЕАТРА. Натура. Вечер.
Они выходят из Большого. Он откровенно потягивается и зевает.

ВОРОНИН. Весёленькая постановочка, из жизни трупиков, спасибо Вам, уважаемая Елена Анатольевна. Ну что ещё надо вытерпеть, чтобы выбить из меня дорогую моему сердцу подворотню?
ЕЛЕНА. Ничего. Подворотня непобедима. Ликбез окончен.
ВОРОНИН. В каком смысле?

Они садятся в его машину.

ЕЛЕНА. (Властно). Домой.

Они едут молча. Подъезжают к дому.
Он выходит и открывает перед нею дверь. Выходит она…

ЕЛЕНА. Мне кажется, что Вам следует всерьёз подумать о переходе к другому тренеру. Мы с Вами слишком разные. По стилю работы… По восприятию жизни...
ВОРОНИН. А Вам нужны одинаковые?
ЕЛЕНА. Мне нужны те, которые говорят со мной на одном языке. До свиданья.
ВОРОНИН. Нет, стой.
ЕЛЕНА. Не стой, а стойте!
ВОРОНИН. Какая разница?
ЕЛЕНА. Существенная. Я старше Вас и по возрасту и по чину.
ВОРОНИН. Женщина всегда моложе мужика. Во всяком случае, по чину.
ЕЛЕНА. Бред.
ВОРОНИН. Обрати-те внимание, я сказал женщина, а не баба. Что раньше было мне не свойственно.
ЕЛЕНА. Видимо в этом достижении есть и моя скромная лепта?
ВОРОНИН. Я не уйду. Понятно. И не надейся… йтесь… тьфу.

Он уезжает. Она идёт к подъезду…

ДОМА У ЧАЙКОВСКИХ. Интерьер. Вечер.
Она приходит домой. В комнате у матери темно и тихо. Видимо Татьяна уснула. У Кирилла тоже тишина. Из кухни доносится смех. Она направляется туда.

КУХНЯ. Интерьер. Вечер.
Дмитрий моет посуду. На нём фартук, на голове - платок. Ему помогает сиделка, милая, ещё довольно молодая, женщина. Она вытирает тарелки и ставит их на полку. Дмитрий рассказывает анекдот. Они замечают Елену.

ДМИТРИЙ. О, Ленок, я даже не заметил, как ты вошла.
ЕЛЕНА. (сиделке). Как мама?
СИДЕЛКА. Хорошо. Слава Богу. Давление нормальное. Температура.
ЕЛЕНА. Что температура?
СИДЕЛКА. Тоже нормальная.
ЕЛЕНА. Так и говорите.
СИДЕЛКА. Покушала хорошо. Почти не капризничала.
ЕЛЕНА. Кто?
СИДЕЛКА. Татьяна Михайловна.
ЕЛЕНА. (мужу).Кирилл уроки сделал?
ДМИТРИЙ. Не проверял. Понадеялся на сознательность. Виноват, Ваше Величество.

Елена наливает себе чай. Сиделка тихонечко выскальзывает из кухни. Дмитрий гремит посудой молча. Некоторое время длится наряжённая пауза.

ДМИТРИЙ. (оживляясь). Да, чуть не забыл. Я же нашёл для твоего Воронина музыку для показательного!

 Он включает магнитофонную запись, и сам начинает изображать этот танец.
« Шаланды полные кефали
в Одессу Костя привозил.
И все биндюжники вставали,
когда в пивную он входил».

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. День.
Тренировка с танцевальными дуэтами. На льду четыре пары: Настя – Женя, Зоя – Андрей, «Дарование» – Лёша, Оля – Шурик. Милы и Саши нет.

Все катают пасадобль.

ЕЛЕНА. Эта испанская тема меня доконала… Что у нас там ещё? Жень, давай блюз.

Пока Женя меняет музыку, в воображении Елены возникает лезгинка в его исполнении с Настей. Всего несколько секунд.

ЕЛЕНА. Жень, ты как к грузинам относишься?
ЖЕНЯ. Никак. Я отношусь к евреям.
ЕЛЕНА. Тогда и за грузина сойдёшь. Пошли все на чоктау.

Все начинают делать один и тот же элемент под названием чоктау.

ЕЛЕНА. Дарование, ты знаешь разницу между наружным и внутренним ребром?
«ДАРОВАНИЕ». (тихо). Знаю.
ЕЛЕНА. Покажи. Ты с внутреннего правой должна перейти на наружное левой, а ты сначала на правой переходишь на наружное, а потом подставляешь левую. Делай как надо. Нет, она опять за своё.
Скрежет коньков…

ДОМА У ЧАЙКОВСКИХ. Интерьер. День.
На столе ваза с только что принесёнными цветами, бутылка шампанского… На стене висит много-много тарелок. Дмитрий ставит бокалы. Лена, Саша и Мила, стоя, разглядывают тарелки. Елена комментирует: «Это шестьдесят девятый - Мир, это семидесятый – Европа, а это – Олимпиада…»
ЕЛЕНА. Ладно. Переходим к главному. Открывайте шампанское, объясняйте, что оно означает?

Елена садится в кресло. Мила и Саша садятся на диван. Дмитрий застывает в дверях. Саша начинает открывать бутылку.

МИЛА. Лена, мы уходим. Мы так решили. Хватит. Уже десять лет прошло.
ЕЛЕНА. Десять лет?
САША. Как мы начали работать с тобой?
ЕЛЕНА. Бежит время. А теперь Вы начнёте работать против меня?
МИЛА. Не знаю. Ещё не решили. Саша пойдёт в комитет. А я может быть…
ЕЛЕНА. Учитель воспитай ученика, чтоб было с кем тебе потом бороться. Наливай. Тост: Я хочу выпить за то, что Ваше решение правильное… Что вы на меня так смотрите? Это же спорт, тут нет места милосердию…

 Звонит телефон.

ЕЛЕНА. (Дмитрию). Если меня, скажи, чтоб перезвонили.
ДМИТРИЙ. Алло, да, она занята. Что?!! Лена, Костя попал в милицию. Был пьяным за рулём…
ЕЛЕНА. Что? Пьяный за рулём? Он не разбился?
ДМИТРИЙ. Хуже. Подрался с полковником…
ЕЛЕНА. Бежим!
ДМИТРИЙ. Куда?
ЕЛЕНА. К полковнику.
ДМИТРИЙ. Зачем?
ЕЛЕНА. Просить прощения.

В КАБИНЕТЕ ВАДИМА ПЕТРОВИЧА. Интерьер. День.
В комитете по культуре и спорту экстренное совещание. За длинным столом молча сидят Илья Кириллович и Алевтина Семёновна. С торца этого стола у выхода стоит Елена. У всех троих головы опущены.
С другой стороны за своим письменным столом восседает Вадим Петрович. Он никогда не унывает.

ЕЛЕНА. Это я виновата.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. В чём же?
ЕЛЕНА. Я сказала, чтобы он искал другого тренера.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Поэтому он напился? И устроил скандал.
ЕЛЕНА. Вероятно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Он опорочил честь советского спортсмена. Динамовца. На весь мир прошла эта информация. Моё мнение – дисквалифицировать надо пожизненно.
ЕЛЕНА. Это убьёт его.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ничего, в жизни есть много других занятий.
ЕЛЕНА. Он столько отдал спорту, осталось сделать последний рывок.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Рывки он будет делать в другом месте.
ЕЛЕНА. Он очень перспективен.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Почему же Вы хотели с ним расстаться?
ЕЛЕНА. Я испугалась.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Чего?
ЕЛЕНА. М-м-м… Что не справлюсь.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Понятно.
ЕЛЕНА. Что Вам понятно?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Испугались, что не справитесь.
ЕЛЕНА. Если Вы дисквалифицируете Воронина, я ухожу из спорта.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Это что угроза?
ЕЛЕНА. Считайте, как хотите.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Не надо мне угрожать?
ЕЛЕНА. И мне не надо. Не Вы меня кормите, а я Вас. Не Вы зарабатываете деньги стране, а я и мне подобные. Тот же Васин, которого Вы люто ненавидите. Воронин будет кататься!
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы ещё пожалеете, что позволили себе подобный тон в этом кабинете.

Елена выходит, хлопнув дверью.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Невыносимый характер!

ДВОРЕЦ СПОРТА НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА. Интерьер. Вечер.
Показательные выступления после чемпионата мира. По-английски объявляют: «Выступает чемпион мира Константин Воронин». В зале овация.
Костя выезжает на середину льда. Елена упирается ногой в лёд у выхода. Мимо неё проходит Алевтина Семёновна, трогает её за плечо, целует.

АЛЕВТИНА СЕМЁНОВНА. Поздравляю, Леночка.
Она уходит на трибуну.

Звучит музыка:
«Шаланды полные кефали,
В Одессу Костя привозил
И все биндюжники вставали
Когда в пивную он входил.»

Елена смотрит из-за бортика, как катается Костя. Она улыбается.

«Я Вам не скажу за всю Одессу
Вся Одесса очень велика,
Но и Молдаванка, и Пересыпь
Обожали Костю-моряка…»

На табло написано: «Показательные выступления. Выступает чемпион мира Константин Воронин».
Публика смотрит на Костю с восторгом. Особенно женская её часть. Кто-то держит плакат на русском языке: «Костян – чемпион – молоток!».

«Причал черёмухой покрылся,
Бульвар французский был в цвету,
Наш Костя, кажется, влюбился…
Кричали грузчики в порту.»

Вдруг Елена перестаёт улыбаться, её лицо белеет. Люди, стоящие поблизости от неё, поворачивают на неё свои взгляды.
Она резко разворачивается и уходит за кулисы.

ЗАКУЛИСНЫЙ БУФЕТ ДВОРЦА СПОРТА. Интерьер. Вечер.
Елена пьёт кофе и листает спортивный журнал. К ней подсаживается Воронин. (В самом конце ему надо будет выходить на представление всех участников, поэтому он не переоделся, а только накинул спортивную куртку).

ВОРОНИН. Обиделась?
ЕЛЕНА. Да нет.
ВОРОНИН. Я больше не буду.
ЕЛЕНА. Будешь.
ВОРОНИН. Почему?
ЕЛЕНА. Потому что ты такой. Подраться с полковником милиции, изобразить любовь ко мне на глазах у всего стадиона, даже всего мира, телевидение же работает, скомпрометировать меня публично – это твой стиль.
ВОРОНИН. Я в этом месте всегда изображал любовь к кому-нибудь из зала, там же текст такой.
ЕЛЕНА. Это изображение ставила я. И я установила меру. И я - не кто-нибудь из зала, а твой тренер, к тому же замужняя женщина, которая старше тебя на 15 лет.
ВОРОНИН. Возраст как раз не имеет значения.
ЕЛЕНА. Да для тебя ничего не имеет значения. Потому что ты невоспитанный жлоб. Но ужас заключается в том, что я к своему стыду начинаю замечать, что это-то мне в тебе как раз и нравится.
ПОКЛОННИЦА. (Воронину). Можно Ваш автограф?
ВОРОНИН. Нет, я занят.
ЕЛЕНА. Давать автографы, это тоже твоя работа.
ФОТОГРАФ (Воронину). Разрешите сфотографировать Вас для обложки нашего журнала.
ЕЛЕНА. (Воронину). Иди, иди… отсюда.

Она толкает его. Костя уходит.
За столик к Елене подсаживается Вадим Петрович.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Не занято?
ЕЛЕНА. Садитесь.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Поздравляю, Елена Анатольевна, Ваша работа оценена по заслугам.
ЕЛЕНА. Ваша тоже.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Напрасно иронизируете.
ЕЛЕНА. Я от чистого сердца.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. И тем не менее… Но речь не об этом. Вы ведь понимаете, что спорт – это, прежде всего, политика. Борьба спортсменов – это отражение борьбы разных социальных систем.
ЕЛЕНА. Конечно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы представляете державу. И ваш моральный облик должен соответствовать высокому званию строителя коммунизма. Он должен быть безупречен.
ЕЛЕНА. Кто он?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ваш облик.
ЕЛЕНА. Понятно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Это хорошо, что понятно.
ЕЛЕНА. Знаете, чего мне сейчас хочется? Превратиться на время в невоспитанного жлоба и сказать Вам всё, что я давно уже думаю о Вас. Но, к сожалению, внутренняя культура не позволяет. Твою мать.

Елена уходит.

ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Невыносимый характер.

ФОЙЕ ГОСТИНИЦЫ. Интерьер. Утро.
Елена, Воронин, Вадим Петрович и ещё несколько человек, представителей организаторской структуры чемпионата собрались на первом этаже в фойе гостиницы. Воронин взбешён.

ВОРОНИН. Это бред!
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. (по-английски). И, тем не менее, в вашем анализе обнаружен запрещённый препарат… допинг.

Переводчик переводит на русский.

ВОРОНИН. Да я ничего не пил, кроме аспирина, ты понимаешь, урод!
ЕЛЕНА. Костя!
ВОРОНИН. Он всё равно ни хрена не понимает. (Представителю). Ты понимаешь, чучело, что я ничего не употреблял, кроме аспирина.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ (тихо). И водки с пивом.
ВОРОНИН. Это на допинг-контроль не влияет.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Кто знает.

У Кости сами собой сжимаются кулаки.

ЕЛЕНА (Косте). Спокойно!
КОСТЯ. Пусть докажет, сука. Это провокация.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Анализ это цифры. А они в свою очередь являются фактами. А фактам не следует противоречить. Боюсь, что дисквалификации Вам не избежать.

Он удаляется.

АЭРОПОРТ ШЕРЕМЕТЬЕВО-2. Интерьер.
В аэропорту Елена стоит в объятьях мужа с огромным букетом в руках.

ДМИТРИЙ. Поздравляю.
ЕЛЕНА. Не с чем. Как Кирюша? Мама?
ДМИТРИЙ. Всё нормально.

Мимо проходит пьяный Воронин.

ВОРОНИН. О, салют. Уэйя май маза?
ДМИТРИЙ. Мама? Вон, Костя…

Костя направляется к очень полной женщине с дешёвеньким букетом в руках. Это его мама.

ЕЛЕНА (комментирует). Так мы реагируем на неудачи.

Мама встречает Костю, как маленького. Дарит ему цветочки, гладит по головке, успокаивает… Уводит на улицу.

ДМИТРИЙ. (Елене). Устала?
ЕЛЕНА. Немножко. Что-то болит. Здесь. Что ещё?
ДМИТРИЙ. Папа умер.
ЕЛЕНА. Какой папа?
ДМИТРИЙ. Твой. Уже похоронили.
ЕЛЕНА. Боже мой. Папа. Папа! Я не видела его лет тридцать. Какая же я свинья.
ДМИТРИЙ. Не плачь.
ЕЛЕНА. Как на катке?
ДМИТРИЙ. Всё по-прежнему. Где у тебя болит?
ЕЛЕНА. Нигде. Женька по-прежнему ругается с Настькой? А Зойка с Андреем?
ДМИТРИЙ. Пусть ругаются. Потом поженятся. Это у них такая форма любви.

АЭРОПОРТ ШЕРЕМЕТЬЕВО-2. Интерьер. (Продолжение)
- Дмитрий Михалыч! – вдруг окликает кто-то Дмитрия противным скрипучим голосом.

Дмитрий оборачивается и видит Павла Кузьмича со свитой. Это его непосредственный начальник.

ДМИТРИЙ. Здравствуйте, Павел Кузьмич.
ЕЛЕНА. Здравствуйте.
ПАВЕЛ КУЗЬМИЧ. (Дмитрию). А Вы что же, на финал «Кубка Стенли» с нами не летите?
ДМИТРИЙ. Нет. Не лечу.
ПАВЕЛ КУЗЬМИЧ. Ну что ж. Очень жаль. (Собирается уходить, но оборачивается). Ваша узкая специализация, наметившаяся в последнее время, знаете ли, вызывает мои опасения. Боюсь, это повлечёт за собой необратимые последствия.

Павел Кузьмич уходит не попрощавшись. Свита семенит за ним. У всех похоронные выражения на лицах.

ЕЛЕНА. Кто это?
ДМИТРИЙ. Мой босс.
ЕЛЕНА. Он тебе угрожает?
ДМИТРИЙ. Он мне завидует.
ЕЛЕНА. Почему он со мной не поздоровался?
ДМИТРИЙ. Дурное воспитание.
ЕЛЕНА. Но почему?
ДМИТРИЙ. Не бери в голову. Собаки лают, караван идёт.

КАТОК. Интерьер. День.

Коллаж из различных тренировок. На их фоне звучат стихи.

ВИДЕОРЯД: ГОЛОС ЕЛЕНЫ ЗА КАДРОМ:
1). Елена в паре с Настей
показывает Жене какой-то
элемент.
2). Елена в паре с Андреем
показывает что-то Зое.
3).Елена ездит по льду и сочиняет
 программу. За ней ездят
Дарование с Алёшей.
4).Елена и Дима сидят за бортиком
Вместе и что-то обсуждают. К ним
приходит Илья Кириллович.
Они здороваются с ним.
Он садится рядом с Димой.
Елена начинает прокаты
произвольных. Дмитрий
накидывает ей на плечи
шерстяную кофту.
5). Сбор ОФП. Все бегают кросс.
Елена вместе со спортсменами.
6). Елена ведёт занятия
 хореографией. Елена поправляет
руку Воронину. Бьёт его по спине.
Костя выполняет батман фондю.
7). Елена сидит с магнитофоном
 дома. Она что-то придумывает.
Зовёт Дмитрия, советуется с ним.
8). Елена просыпается, тихо
вылезает из кровати, пробирается
на кухню, и там зарисовывает
движения.
9). Она смотрит в окно на луну, а видит фигурное катание возникает
на лунном фоне.
10). Елена опять на тренировке,
мимо неё мелькают фигуристы…
Она всеми руководит.
Дмитрий идёт вдоль бортика
и внимательно смотрит на Елену…

ГОЛОС ЕЛЕНЫ ЗА КАДРОМ:
Фигурное катание
Сначала как игра,
Благое начинание,
Ведут меня туда.
Решили мама с бабушкой,
А я тут не причём.
Сперва дорога ладится
И радует подъём.
Но с первыми победами
Родится интерес,
Что в юной фигуристочке
Скрывается прогресс.
И в этот миг кончается
Приятная игра.
Ведь есть вершины выше, чем
Чемпионат двора.
Такое осознание,
Наметив свой маршрут,
Фигурному катанию
Оставит пот и труд.
Не каждый сможет выдержать,
А, выдержав, дойти
Туда, где цель заветная
Спортивного пути.
Фигурное катание
Фигурное всегда -
Фигурные страдания,
Фигурная среда,
Фигурные сомнения,
Фигурный эшафот...
Немножечко б везения,
А не наоборот.
Но знает всякий выживший
В волнительной борьбе
То, что само катание
Прекрасно по себе.
Победы, поражения...
Но с ними наряду -
Волшебный мир движения
Под музыку на льду!


80 – ые годы.
ДОМА У ЧАЙКОВСКИХ. Интерьер. День.
Только что был телефонный разговор, который вывел Елену из себя. Дмитрий стоит рядом.

ЕЛЕНА (в бешенстве). Надоело. Мне всё надоело. В них вкладываешь силы, вкладываешь, а они уходят. В балет, в институт, замуж... женятся, как… как обычные мещане.
КИРИЛЛ (выходя из своей комнаты). Ты чего орёшь, мать?
ЕЛЕНА. Не мешай мне, иди, делай уроки.
КИРИЛЛ. Какие уроки? У меня сессия.
ЕЛЕНА. Какая сессия? Ах да, сессия. Тогда, иди - готовься к экзаменам. Чтобы все предметы сдал на «пять»!!!
КИРИЛЛ. Вот ведь Макаренко (Уходит).
ЕЛЕНА. На чём я остановилась?
ДМИТРИЙ. На том, что все женятся, как обычные мещане.
ЕЛЕНА. Да! Малейшая неудача и всё. Никто не хочет бороться, все хотят только выигрывать. И валяться на диване. Пусть все уходят, куда хотят. Я тоже уйду. Зачем мне нервотрёпка. Буду консультировать за бешеные деньги. Иностранцев. И тоже потом валяться…
ДМИТРИЙ. Спорт неотделим от патриотизма.
ЕЛЕНА. Ой, ладно. Это всё раньше, когда мы были молодыми. А сейчас только деньги. И тупое обывательское существование. Пусть! Ничего не хочу, ничего… Пусть женится. Раньше женится, раньше разведётся.

Она почти рыдает. Из комнаты матери доносится крик. Выбегает сиделка.

СИДЕЛКА. Елена Анатольевна, Татьяне Михайловне опять нехорошо. Надо снова вызывать скорую.

Елена хватается за телефон.

ПОЛИКЛИНИКА. НА ПРИЁМЕ У ВРАЧА. Интерьер. День.
Елена на приёме у врача. Врач – очень молодая и неопытная девушка. К тому же её подавляет авторитет пациентки.
Елена слегка заторможена. Она говорит через паузы. У неё в глазах застыли слёзы, и поэтому изображение врача для неё несколько расплывчатое.

ВРАЧ. У Вас нехороший анализ крови. И вообще всё Ваше состояние…
ЕЛЕНА. Какое у меня состояние?
ВРАЧ. Нездоровое.
ЕЛЕНА. У меня мама умерла. А больше ничего не болит. Так, какая-то ерунда.
ВРАЧ. Это не ерунда. Вот Вам направление к мамологу?
ЕЛЕНА. Это кто?
ВРАЧ. Врач.
ЕЛЕНА. Я понимаю, что не слесарь. Что за специализация?
ВРАЧ. Идите в регистратуру, Вас запишут.

КОРИДОР ПОЛИКЛИНИКИ. Интерьер. День.
Елена идёт по коридору поликлиники с направлением.

Потом она идёт с другой бумажкой по другому коридору.

По третьему…

КАБИНЕТ МАМОЛОГА. Интерьер. День.
Проверка на специальном оборудовании. Это неприятно. Елена морщится от боли.

Опять поход с бумажкой по коридору.

КАБИНЕТ МАМОЛОГА.
Врач что-то говорит ей, но она не понимает его. Не может понять, не хочет…
Другой врач ей что-то говорит, третий. Их слова сливаются в единый звуковой комок. Почему-то у них в руках - режущие предметы: ножи, ножницы, пила…
Она их практически не видит от слёз, ничего не понимает и отрицательно вертит головой.
Потом она кричит и затыкает уши...

Этот крик переходит в рыдания.

ДОМА У ЧАЙКОВСКИХ. Интерьер. Вечер.
Елена в объятиях мужа. Он успокаивает её.

ДМИТРИЙ. Дорогая моя, не надо плакать. Жизнь на этом не заканчивается, бывают ситуации и хуже. У меня есть друг, у которого отрезали палец. И ничего - живёт без пальца. Или вспомни Мересьева, он без ног летал. «Повесть о настоящем человеке» читала?
ЕЛЕНА. Ты смеёшься надо мной?
ДМИТРИЙ. Нет, я не смеюсь. Это действительно не такая уж важная в быту деталь. Хотя быт в твоей жизни практически отсутствует. Но и в работе, зачем оно тебе? Ты же солдат спортивного фронта. Главное чтобы с головой не перепутали. Хотя солдатам и голова не нужна, но ты у нас солдат особенный…
ЕЛЕНА. Но ведь я – женщина.
ДМИТРИЙ. Ты самая прекрасная женщина на свете, и это не зависит ни от чего…
ЕЛЕНА. Ничего же не было.
ДМИТРИЙ. А так всегда и бывает в жизни. Сначала ничего, а потом раз и… тоже ничего.
ЕЛЕНА. Лучше я умру.
ДМИТРИЙ. А вот это не смей. Это дезертирство.
 
Она падает на кровать и упирается глазами в потолок. Потолок опять превращается…

ОПЕРАЦИОННАЯ. Интерьер. День.
…потолок опять превращается в какой-то геометрический орнамент, который меняет свои формы. Это действие наркоза. Звон медицинских инструментов, лица врачей в повязках…
- Смотри, она уже глаза открыла… - говорит новый хирург.

КОРИДОР БОЛЬНИЦЫ.
Её опять везут на громыхающей каталке и сваливают на кровать в палате.

БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА. Интерьер. Вечер.
К ней подключают всевозможные капельницы.
Откуда-то сверху возникает лицо мужа. Он что-то говорит. Она не понимает его слов. Он исчезает. Она проваливается в небытие.

КАТОК В ЛУЖНИКАХ. Интерьер. День.
На тренерском месте возле катка за бортиком стоят Женя с Настей. К ним съезжаются фигуристы группы Чайковской.

НАСТЯ. Мы с Женей уходим из большого спорта. Организуем группу фигуристов-танцоров. Под нас выделяют лёд, средства. Предлагаем всем переходить к нам. Ваши стипендии увеличатся на 30 рублей.
ЗОЯ. А как же Лен Тольна?
НАСТЯ. К сожалению, она скоро умрёт.
ШУРИК. Как умрёт?
НАСТЯ. А вы разве этого не знали?

БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА. Интерьер. Утро.
В палате хозяйничает та же нянечка, что и была у Елены в предыдущей больнице. Она совсем не изменилась. По-прежнему бойкая, и выглядит на те же сто лет.

НЯНЕЧКА. Просыпайся. Завтрак ешь.
ЕЛЕНА. Я не хочу.
НЯНЕЧКА. Ты у меня, по-моему, уже была. Я всех своих помню. В 36-ой не лежала?
ЕЛЕНА. Лежала. 20 лет назад.
НЯНЕЧКА. Вот правильно. Я там как раз и работала. А теперича здеся. Хорошо здеся. Зарплата у меня поболее, питание… Санитары не обижают. И врачи хорошие. Смертность здеся маленькая, вот что я тебе скажу. Хотя тоже мрут, конечно, а куды деваться? Умирать-то надо. Без этого никуды. Человек он на то и родится… Ты кушай, кушай…
ЕЛЕНА. Не хочу.
НЯНЕЧКА. Надо. Не волнуйся, всё что надо сделали, ничего не оставили. Как дитё теперь…
ЕЛЕНА. Я знаю.

БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА. Интерьер. Вечер.
К Елене пришёл муж. На тумбочке принесённые им цветы, фрукты.

ЕЛЕНА. Где Кирилл?
ДМИТРИЙ. Ушёл на футбол. Сегодня финал. Ты не должна сердиться. Для мужчины это важно.
ЕЛЕНА. Ты же пришёл.
ДМИТРИЙ. Он молодой… У него своя жизнь.
ЕЛЕНА. Своя жизнь…
ДМИТРИЙ. Не ревнуй. Как сама?
ЕЛЕНА. Никак. Как мама?
ДМИТРИЙ. Мама?
ЕЛЕНА. Ах да я забыла… Мама…

Начинает плакать.

ДМИТРИЙ. Не надо.
ЕЛЕНА. Ну ладно иди. О чём говорить?
ДМИТРИЙ. Можно и помолчать.

Он приникает к ней головой. Она обхватывает руками его шею. Они молчат, обнявшись. Она на кровати, он на стуле рядом. Их профили соприкасаются.

ЕЛЕНА. Не понимаю, что ты во мне нашёл? Я же жена – нулевая. Ты какой-то слишком хороший. Ненормально. Может у тебя семья на стороне?

Дмитрий молчит. Потом начинает напевать: «Уж ты бы лучше бы молчала бы…»
 
ЕЛЕНА. Жена зачем нужна? Чтобы детей рожать и этот… очаг организовывать. Я же ни на что не способна. Ты же, в сущности, загубил свою жизнь. Ты подмял её под меня. Ты не сделал карьеру…
ДМИТРИЙ. Что, значит, не сделал. Я - главный редактор спортивного журнала.
ЕЛЕНА. Ты - главный? Когда? Почему я не в курсе?
ДМИТРИЙ. Не знаю, я тебе говорил.
ЕЛЕНА. А я не слышала. Как обычно. Я слушала тебя только, когда мне это было надо. Какой ужас! Но и главный редактор, для тебя это мало. Ты способен на большее.
ДМИТРИЙ. Видишь ли, радость моя, двое в одной упряжке должны идти к единой цели. Когда я понял, что ты это ты, я сделал ставку на тебя. И не ошибся.

У неё из глаз начинают течь слёзы. Он начинает её целовать.

ЕЛЕНА. Ты ненормально прекрасен. Почему я вышла за тебя замуж? Наверное, потому, что ты был Чайковский. Это, конечно, глупо, но прикольно. Сейчас такое слово есть у молодёжи. Спасибо, что у меня всегда был муж. Спасибо, что ты не бросил меня. Хотя за всю нашу совместную жизнь я не вымыла ни одной тарелки…
ДМИТРИЙ. Нет, почему пару тарелок я помню, и ещё как-то вилка была…
ЕЛЕНА. Знаешь, это очень важно для женщины, быть замужем. За мужем…
ДМИТРИЙ. А сколько тарелок ты повесила на стену… Целый планетарий из тарелок…

Они говорят почти одновременно…

ЕЛЕНА. …Это важно даже для такой ненормальной женщины, как я. Мне вообще кажется, что если б не ты, ничего бы не было. Ничего. Это всё – твоя работа. Я – это ты…

Он целует, гладит её по голове. Она засыпает. Потом он осторожно кладёт её голову на кровать, поправляет одеяло и уходит.
Елена лежит на кровати абсолютно неподвижно. И мы как будто улетаем от неё куда-то далеко-далеко в ночь. В кромешную тьму и абсолютное безмолвие.

90 –ые годы.
ДОРОГА ОТ МЕТРО «СПОРТИВНАЯ» ДО ЛУЖНИКОВ. Натура. Зима. День.
Кто-то тяжёлой поступью следует по знакомому нам маршруту в Лужники на каток «Кристалл». Снег скрипит под валенками. Изо рта валит пар. Мы слышим тяжёлое дыхание.
Это Елена.
 Ангорский платок повязан поверх коронной шапки, спереди наперекрёст и затем назад поверх длинной норковой шубы. Несмотря на недешёвые аксессуары, Елена опять похожа на отступающего француза. Она идёт, как собственная тень, как восставший с того света Командор. У неё на лице нет бровей и ресниц. Это последствия химии.
Елена не улыбается. Совсем.

ВЕСТИБЮЛЬ ПЕРЕД ВЫХОДОМ НА КАТОК. Интерьер. День.
Елена заходит в фойе перед выходом на каток. Вахтёрша сначала не узнаёт её. Потом пугается.

ВАХТЁРША. Ой, здравствуйте, Лен Тольна, Вы?
ЕЛЕНА (хриплым голосом). Нет, не я.

Она открывает дверь на лёд. Там катаются неизвестные ей фигуристы.
Она закрывает дверь, идёт по коридору, заглядывает в раздевалку. Там её пугаются переодевающиеся дети.
Она снова идёт по коридору. Её шаги звучат гулко.
Она заходит в туалет. Внимательно смотрит на себя в зеркало. Снимает платок, шапку. Хочет повязать один платок (без шапки), но такой внешний вид её тоже не удовлетворяет. Она надевает одну шапку. Натягивает её поглубже, чтобы сзади и с боков не было видно лысины - последствия химии. Выходит в коридор.
Вдруг за её спиной кто-то пищит:

- Здравствуйте Елена Анатольевна. Я – Маша. Это я Вам звонила.

Елена оборачивается и видит Машу.

ЕЛЕНА. А, вот ты где. А я ищу, ищу… Какая ты маленькая.
МАША. Просто я без коньков.
ЕЛЕНА. Одевай коньки. Давай выходи. Я тебя жду.

Чайковская выходит на каток, идёт по периметру бортика на своё тренерское место. Там с ней испуганно здороваются молодые тренеры.
Она садится в стороне от них и молча ждет Машу, глядя прямо перед собой. Её взгляд не интересуется катающимися детьми. Она похожа на глыбу… на монолит.

На лёд выходит Маша. Подъезжает к ней. Елена смотрит на неё очень внимательно, как будто заглядывает внутрь её души.

МАША. Вот и я.
ЕЛЕНА. Так, что ты прыгаешь?
МАША. Всё.
ЕЛЕНА. Что всё?
МАША. Тулуп, флипп, ритбергер, сальхов…
ЕЛЕНА. Лутц?
МАША. Да и лутц. И ещё аксель, но…
ЕЛЕНА. Что?
МАША. Я их прыгаю только на тренировках. На соревнованиях я всё заваливаю. Причём стабильно.
ЕЛЕНА. Ясно. Музыку взяла?
МАША. Произвольную.
ЕЛЕНА. Давай, поехали… посмотрим твою произвольную

Она смотрит на Машу, сутулую и непластичную, и неинтересную. Но в её воображении Маша вдруг начинает преображаться. Возникает лебедь в Машином исполнении. Этот лебедь катается вдохновенно и поэтично, а прыгает легко и безошибочно, зависая в воздухе, как и положено настоящей птице…

А потом мы видим какие-то фантастические оценки: одни 6.0, 6.0, 6.0… Они парят в воздухе как воздушные шарики. Рядом с ними возникают и тоже парят новые тарелки с изображениями иностранных городов, где проходят соревнования.
И этому не видно конца.

ДВОРЕЦ СПОРТА ЗА ГРАНИЦЕЙ. Интерьер. День.
И только когда возникает пьедестал с Машей, твёрдо стоящей на первом месте, становится понятным, что это не сон. Звучит наш российский гимн.
Елена снова улыбается, как будто ничего не было. На её голове - ёжик. Идёт пресс-конференция.

ЖУРНАЛИСТКА (говорит с акцентом). Впервые русская девушка стала победительницей мирового первенства. Вы думали об этом?
ЕЛЕНА. Я ни о чём не думала.

Другая пресс-конференция. Елена одета иначе, чем в прошлый раз. Всё это разные фрагменты пресс-конференций с разных чемпионатов.

ЖУРНАЛИСТ (с иностранным акцентом). Как Вы отважились заняться женским одиночным катанием, непопулярным в Вашей стране?
ЕЛЕНА. Никак. Пришла на каток и сказала: «поехали».

Третья пресс-конференция.
ЖУРНАЛИСТ (с иностранным акцентом). Вы не жалеете, что всю жизнь посвятили фигурному катанию?
ЕЛЕНА. Сейчас самое время пожалеть. А вообще не хороните меня. Пока я посвятила катанию только половину жизни. (Смеётся).

Четвёртая пресс-конференция.
ЖУРНАЛИСТ (с иностранным акцентом). Вы никогда не хотели уехать тренировать заграницу?
ЕЛЕНА. Нет. Как ни странно. Я этот… Как он называется? Забыла… Ну, раньше было очень распространено. Ах, да, вспомнила. Я – патриот.

Последняя пресс-конференция.
У Елены уже обычная причёска, волосы отросли, ведь прошло достаточно времени. Но улыбка исчезла с её лица.
ЖУРНАЛИСТ (без акцента). Мария уехала с чемпионата мира, не закончив выступления и не попрощавшись с Вами. Как Вы это прокомментируете?
ЕЛЕНА. Никак. Обыкновенное предательство. Как всегда…
ДРУГОЙ ЖУРНАЛИСТ (весело, пытаясь разрядить обстановку). Елена Анатольевна! Где ваша знаменитая шапка?
ЕЛЕНА. На помойке. А где ж ей быть? Всё, достаточно. (Тихо) Надоели…

Елена резко уходит.

ДОМА У ЧАЙКОВСКИХ. Интерьер. Ночь.
В темноте едва различимы тарелки, висящие на стене. Их освещает только лунный свет из окна. Эта тарелка – из Колорадо-Спрингс, а эта - из Ванкувера, а ещё одна– из Барселоны, и т. д.
Голоса звучат из-за кадра.

ЕЛЕНА. Всё-таки многим пришлось пожертвовать. Друзья ушли. Где сейчас Майка?
ДМИТРИЙ. Однокурсница?
ЕЛЕНА. Она пару раз звонила, хотела встретиться. Но я не могла. Я, правда, не могла! Не отменять же прокаты!
ДМИТРИЙ. Не заводись.
ЕЛЕНА. И она исчезла. Ученики, превратились во врагов…
ДМИТРИЙ. Не все.
ЕЛЕНА. Всё равно обидно. И что осталось? Тарелки. По тарелке с каждого чемпионата. Такие же хрупкие, как и всё моё иллюзорное величие… (смеётся или плачет).
ДМИТРИЙ. Ты смеёшься или плачешь?
ЕЛЕНА. Смеюсь. Как подумаю, что всё это надо будет упаковывать и перевозить на новую квартиру... Мы ж их все перебьём.
ДМИТРИЙ. Не перебьём.
ЕЛЕНА. Ты мне можешь объяснить, зачем я жила?
ДМИТРИЙ. Конечно, могу.
ЕЛЕНА. Зачем?
ДМИТРИЙ. Во имя организации порядка на своём маленьком участке жизни…
ЕЛЕНА. Это как?
ДМИТРИЙ. …преобразования в гармонию частицы мирового хаоса.
ЕЛЕНА. Ничего себе...
ДМИТРИЙ. И если бы каждый преобразовывал хаос в гармонию…
ЕЛЕНА. Ты – мой мозг. А я – твой вечный хаос, который надо преобразовывать.
ДМИТРИЙ. Ты – моё счастье, моя радость, моё чудо…

Он начинает её целовать (за кадром).

ЕЛЕНА. Ты знаешь, раньше я считала, что главное это успех и всё, что с ним связано. Умение достичь высшего результата на выбранном пути. Обогнать всех и занять первое место…
ДМИТРИЙ. А сейчас?
ЕЛЕНА. Я поняла, что в жизни есть что-то ещё, поважнее успеха.

Полная луна за окном тоже похожа на тарелку.

21 век
ДВОРЕЦ СПОРТА. Интерьер. День.
Елена толкает чью-то спину.

ЕЛЕНА. Ну, с Богом.

«Спина» уезжает на старт.

Елена, постаревшая, но несгибаемая, стоит возле выхода на старт. Одна её нога упирается в лёд. Она внимательно следит за очередным своим учеником. Но кто он – неизвестно.

Крупный план Елены.

Одни глаза…

ЛЕДОВАЯ ПОЛЯНА. Натура. День.
Отъезд с крупного на средний план.
Елена, не меняя позы, стоит на фантастической ледовой поляне. Она вросла в этот лёд корнями. Мы обходим её по кругу.

Её фигура со спины.

Фигура удаляется (Отъезд на общий план).

Фигура застывает на тарелке: силуэт Елены, упирающейся одной ногой в лёд.

- Всё, снято, – говорит из-за кадра режиссёр.

ПАВИЛЬОН МОСФИЛЬМА. Интерьер. День.
Последние кадры, оказывается, снимались в павильоне Мосфильма.
Участники съёмки начинают расходиться в разные стороны, разбирать декорации, демонтировать свет...

Исполнительница роли Елены идёт переодеваться и разгримировываться. На пути ей встречается ассистентка.
- Завтра в девять, ты помнишь? - говорит ассистентка.
- Нет, я к десяти приеду.
- Ладно, только не опаздывай.
Она продолжает идти.

- Ты на Вернадского? - на ходу спрашивает её администратор.
- Нет, домой.
- Значит не по пути.
Она продолжает идти…

Сбоку стоит исполнитель роли Воронина и очень интимно о чём-то беседует с молодой девушкой.

Исполнительнице роли Елены нет до этого никакого дела.

У неё на пути появляется режиссёр.
- По поводу твоей финальной песни, я думаю, что в третьем куплете... - говорит ей режиссёр.
- Завтра обсудим, - перебивает его она.
- Так завтра уже писать.
- Ты мне и так всю песню своей редактурой изгадил! Если такой умный, сам бы и писал, - она уходит.
- Вот характер мерзкий. Ничего нельзя сказать, - подводит итог режиссёр.

ГРИМЁРНАЯ НА МОСФИЛЬМЕ. Интерьер. Вечер.
Умываясь, через зеркало над раковиной исполнительница роли Елены замечает мальчика лет девяти с рюкзачком.

ЕЛЕНА. Ваня. Ты почему здесь?
ВАНЯ. Пришёл.
ЕЛЕНА. Вижу. У тебя же тренировка.
ВАНЯ. Игорь Василич заболел.
ЕЛЕНА. Ну и что?
ВАНЯ. Не пустили.
ЕЛЕНА. Есть другие тренеры. Всё оплачено.
ВАНЯ. Там был этот, мерзкий… Ромашов…
ЕЛЕНА. Не смей так говорить о людях.
ВАНЯ. Он ко мне всё время придирается.
ЕЛЕНА. Это потому что ты плаваешь лучше других. Лучшим всегда завидуют. Ладно, пойдём.

Она берёт его рюкзачок в свои руки.

КОРИДОР МОСФИЛЬМА. Интерьер. Ближе к вечеру.
Они идут по коридору Мосфильма. Их шаги гулко звучат в зловещей тишине.

ЕЛЕНА. Есть хочешь?
ВАНЯ. Хочу.

Они продолжают ход.

На повороте среди фотографий, висящих на стене, мы замечаем фотографию этой актрисы с актёром, очень похожим на Ваню. Это кадр из фильма. Мы задерживаем внимание на этом снимке.
Исполнительница роли Елены с Ваней идут не останавливаясь.

Вдруг она слышит впереди за поворотом чей-то знакомый голос и смех. Она хватает ребёнка за руку и резко меняет направление. Они вдвоём спускаются по лестнице.

Оттуда, откуда она услышала голос и смех, появляется отец Вани (тот самый, с фотографии) с какой-то девушкой. Они идут и громко смеются.

Мать и сын стремительно идут к выходу по коридору другого этажа.
ЕЛЕНА. Уроки сделал?
ВАНЯ. Орать не будешь?
ЕЛЕНА. Буду.
ВАНЯ. Тогда не скажу.
ЕЛЕНА. Понятно.

Чтобы срезать путь Елена ныряет в какую-то дверь.

ПАВИЛЬОН МОСФИЛЬМА. Интерьер. День.
Они с Ваней идут по тёмному павильону к выходу.
В стороне от них в этом же павильоне идёт съёмка комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь». Где-то там, в вычурной декорации играют размалёванные гримом артисты.
До слуха Елены и Вани доносятся бессмертные строки:
«Елена, о богиня, свет, блаженство…
С чем глаз твоих сравнить мне совершенство?..»

Елена с сыном стремительно выходят на улицу.

ДВОР У МОСФИЛЬМА. Натура. День, но ближе к вечеру.
Они идут по аллее к выходу.
Вдруг кто-то сзади громко говорит:
- Елена…
Она оборачивается.
Этот некто, которого мы не видим, существует за кадром, а точнее в объективе камеры. Он говорит:
- Простите. Вы просто очень похожи.
Пауза.
- Может быть, это я и есть? – полушутя спрашивает обернувшаяся Елена.
- Может быть.
Она снова становится серьёзной.
- Я пошутила. Прощайте.
- До свидания.
 Елена с Ваней минуют бюро пропусков.

УЛИЦА ПЕРЕД МОСФИЛЬМОМ. Натура. День ближе к вечеру.
Они выходят за территорию Мосфильма.

Елена с Ваней стремительно уходят.
Они садятся в припаркованную шестёрку. Она заводит мотор…
- Ну, с Богом, - говорит Елена.
Машина трогается с места.
На фоне удаляющейся машины появляется надпись:

"Все факты этой истории правильнее считать вымышленными".

На титрах звучит финальная песня:

О спорт! Моя любовь до гроба!
Про эти скользкие пути
Мы всё с тобою знаем оба,
Нам всё назначено пройти.

От тяги и вражды друг к другу,
Любовь и ненависть моя,
Идём с тобою мы по кругу.
О спорт, ты - способ бытия!

Когда бы в юности я знала
О страсти нашей роковой,
То непременно бы сбежала
С дорожки этой беговой.

Неисправимая усталость,
О спорт, мне от тебя досталась,
Неисцелимая печаль…
Но мне не жаль, но мне не жаль…

Не жаль того, что путь не женский,
Извилист, каверзен и крут.
Я за стремленье к совершенству
На каторжный согласна труд.

Пусть тренировок монотонность,
И в мышцах боль, борьба - в душе.
О спорт, мою в тебя влюбленность
Ничем не вытравить уже.

А вам, сроднившимся с комфортом,
Рабам диванов, кресел, тел…
Вам недоступна радость спорта
И непонятен сей удел.

А в спорте каждая победа
Как будто приближает Небо…
Когда творятся чудеса,
То рукоплещут Небеса…


КОНЕЦ ФИЛЬМА.