На офицерском совещании

Скажите, доводилось ли вам, уважаемый читатель, бывать на совещании? Нет, не на таких, как на “гражданке” - рафинированных, прилизанных и гладко причесанных. Я имею в виду такие, как проводятся в нашем доблестном Назрановском отряде каждое утро ровно в 8.30. Вот если бы вам, уважаемый читатель, выпало такое безмерное счастье, вы бы наверняка пожалели, что под рукой нет листка бумаги с ручкой. Ибо почти каждая вторая реплика нашего многоуважаемого начальства по праву заслуживает быть навеки занесенной в бессмертные списки армейских маразмов.
Все еще не верите? Хорошо. Тогда представьте себе такую картину. Самое обычное серое хмурое утро. Одно из многих, которые чередой следуют друг за другом, и неотличимы друг от друга, подобно братьям – близнецам. Совещание проводит полковник Сергей Юрьевич Попов, наш боевой начальник штаба. И по совместительству – гроза и ужас отряда. Вообще-то так он нормальный мужик. Но сегодня явно не в духе. Может быть, потому, что сегодня понедельник – начало великих трудовых свершений. А может, его кто-то сильно расстроил. И теперь он будет расстраивать нас. То бишь попросту дрючить (или, если это грубое слово режет ваш нежный слух, любить плотской любовью).
У всех присутствующих – вид полного, абсолютного внимания. Но это только на первый взгляд. Здесь, в классе командирской подготовки, наиболее стратегически выгодное место – на задней парте. Потому что только здесь, укрывшись за широкими спинами сидящих впереди, можно спокойно заняться своими делами: почитать книжку, полистать ежедневник (внутренне трепеща от обилия грядущих дел), перекинуться острым словцом с соседом, углубиться в приятные мысли об отпуске (будущем или прошедшем), или попросту подремать, прикрыв один глаз (а вторым зорко отслеживая обстановку). На совещании можно делать все, что душе угодно. Самое главное – не попадаться. Иначе отдерут при всем честном народе. Или выставят за дверь, как провинившегося школьника.
Как обычно, совещание начинается с утреннего доклада оперативного дежурного и дежурного по части об обстановке. Бодро оттарабанив доклад по установленной форме, они исчезают за дверью. Теперь настало время перейти к наболевшему. А самая больная тема для нашего злосчастного отряда – штабной сортир. Или, точнее, несознательность подавляющего большинства офицерского состава, который, несмотря на поломку унитаза и предупреждающую надпись на двери (!) упорно продолжает гадить в тот самый злополучный сортир. Нет, чтобы надеть подгузники и делать прямиком в штаны. А они, понимаешь, все гадят и гадят. И ладно, если бы это касалось только военнослужащих мужского пола! Так ведь подобную несознательность проявляют и военнослужащие женщины! Их, бедных, Сергей Юрьевич и выбрал мишенями для сегодняшнего краткого, но весьма выразительного выступления.
- …Я лично буду сегодня проводить с вами занятия! – не на шутку бушует Попов. – А тема первого занятия так и будет называться: “Порядок пользования штабным туалетом в период ремонта”! Майор Захарчук!
- Я!
- Проведете со всеми женщинами первый вопрос: “Общее устройство и тактико-технические характеристики унитаза”! Повторяю для непонятливых: со всеми женщинами отряда! Вопросы?!
- Вопросов нет!
- Садитесь! Товарищи офицеры и женщины! Я хочу, чтобы все присутствующие здесь прониклись сознанием того, что офицерское очко у нас одно на всех! Одно-единственное, драгоценное, и его нужно беречь, как зеницу ока!
…На выходе из класса все были оживлены чуть более, нежели обычно. Наверное, потому, что получили заряд бодрости и хорошего настроения на целый рабочий день. А это - главное.
***
Другое серое, хмурое утро. Совещание проводит уже САМ командир части. Он тоже сегодня не в духе. Поэтому достается всем. Ну, или почти всем. Есть все же среди нас отдельные личности, которые умудряются отмазаться при любом раскладе. К этой славной когорте относится всеобщий любимец майор Игорь Адольфович Гаров – человек души широкой и веселой. Сейчас он скромно жмется за последней партой в надежде на то, что все-таки пронесет. Не пронесло. Командирское око не дремлет.
- Майор Гаров!
- Я! (медленно, не спеша, приподнимается всей сотней килограммов живого веса).
- Что вы вчера делали на третьей заставе?
- Кто? (на лице читается легкая степень недоумения).
- Вы!
- Я? (недоумение на глазах переходит в изумление).
- Да, да! Вы! (с раздраженным нетерпением).
- На участке какого отряда?
- Нашего! Назрановского! (командирское терпение явно на исходе).
- Ничего, товарищ полковник.
- Как это ничего, если вот в этом донесении написано, что вчера вы были на третьей заставе!
- Никак нет, не был. Я вчера целый день отправлял дембелей.
- Ну как это не был, если вот здесь черным по белому написано…
- Ну, если написано, значит, был (с видом победителя под общий одобрительный смешок садится).

***
Ну, и напоследок:
- …Всем офицерам управления отряда скоро будет выдаваться вещевое обмундирование – камуфляж и ботинки с высоким берцем! Убедительная просьба ко всем присутствующим ответственно отнестись к получению обмундирования! Чтобы никого не пришлось искать!
Вопрос из зала:
- Товарищ полковник, а можно ли получить взамен имущества денежную компенсацию? Просто камуфляжи, говорят, очень плохого качества, вытираются за несколько месяцев…
- Никаких компенсаций! Я понимаю, что нам дают полное говно! Но это говно нам выдала Родина! Поэтому будем все носить.
Занавес. Бурные, продолжительные аплодисменты, плавно переходящие в овацию.