Моя Таня

Решение было мгновенным. Не то чтобы спонтанным, ибо подсознательно Таня готовила его в себе уже второй (или третий, или четвертый? – неважно, она не могла определить) год. Все накопившиеся обиды, все проглоченные слезы, тягостное терпение в одно мгновение обернулись соблазнительной идеей для 28-летней женщины. Уйти! Она уйдет, просто уйдет от мужа. Это не так страшно, как пребывать постоянно в этом невыносимом дисгармоничном непонимании."

"Любимого" – Таня задумалась, нахмурила брови и слегка дрожащими руками зажгла сигарету. Когда они в последний раз говорили о любви? "Когда, когда ты прекратишь курить!" – ворчал он каждый вечер и делал постоянно недовольное лицо. Таня отмалчивалась. Она молчала долгие годы – сначала в надежде, что её терпение окупится его нежностью и пониманием, потом молчала – от усталости и безнадежности: муж всё равно бы не удосужился понять её до глубины души, прочувствовать все её желания, её грусть.
Но завтра она даст ему всё понять. Завтра она возьмет детей и уедет из столицы на родину, домой, в Калининград. Туда, где её родители кончают свои годы в полном одиночестве, где старые друзья все так же рады будут (она не сомневается в этом) её видеть. Она ничего не будет объяснять мужу, ничего не скажет – зачем, когда всё и так станет ясно со временем? Детям объяснит, когда они вырастут... они поймут. Если муж узнал бы, он бы не отпустил. Кому он нужен такой, с толстым брюхом, постоянной отрыжкой, покинутый женой, с сексуальной непригодностью, средним достатком? А нужен ли он ей, человек, подаривший ей этих детей, мальчика и девочку? Они так похожи на него... Она будет смотреть на них, и всегда его преданные глаза будут мерещиться в лицах Миши и Оли. Некрасивые глаза.

Нет, муж её просто так не отпустит. Поедет за ней, похитит детей. Если он узнает об её отъезде, она всю жизнь проведет под его строгим надзором, на понимание не приходится надеяться. Тогда... Нет, она ему ничего не скажет. Пока он будет на работе, она соберет чемоданы с одеждой, игрушками, драгоценностями, прочими необходимыми поначалу вещами и уедет. Боже, боже! У Тани щемило в груди от дразнящего своей новизной и свежестью счастья, неизведанного счастья побега. Хотя... Если вспомнить хорошенько, то... Восемь лет назад Таня, ничего никому не сказав, покинула родительский дом. И только через пару дней родители Тани через телеграмму узнали, что их дочка бросила неожиданно учебу и вышла замуж и будет непременно счастлива с мужем вдали от дома. Тогда добрые родители её поняли: муж Тани действительно оказался хорошим, надежным человеком, и они успокоились. Но поймут ли родители сейчас, когда она вновь бежит, уже от того хорошего человека? Поймут ли они, почему она бежала? А она, сама, понимает ли свою причину и боль? Таня с тоской посмотрела в окно. "Они должны, должны понять. Они могут понять." Выкарабкаться в родном городе будет не сложно: она устроится в хирургию анастезиологом (где уже работала медсестрой после колледжа), жить будет с родителями в их трехкомнатной квартире – места хватит. У них вновь будет семья, как много лет назад.

Весь оставшийся день Таня бродила из угла в угол, гладила играющих детей по голове и спокойно наблюдала за мужем. Вот он зашел в дом, и малыши радостно подбежали к нему, обхватили его, большого, своими тонкими ручонками... Вот он с облегчением вздохнул и улыбнулся ей, его жене. Вот он развалился на диване и что-то рассказывает про работу... Ей рассказывает. Он всегда делился с ней своими деловыми проблемами и успехами. Она всегда внимательно слушала его и изо всех сил старалась играть понимающую, любящую женщину... Ей же нечего было рассказать мужу. Незачем. Шесть лет она не работала, сидела с детьми дома. "Словно в заточенье,"- вспомнила Таня фразу, случайно услышанную от соседей и так глубоко запавшую ей в душу. "Это я, я была в заточенье. Но теперь, теперь... Боже, боже, я готова!"

Муж кашлянул в кулак и продолжал смотреть в телевизор, лениво зевнул и бросил небрежное: "Принеси, Тань, мне пиво. Я его в холодильник убрал." Это он ей говорит, послушной, примерной жене. И каждый день по заданному сценарию он просит принести ему пиво. "Если б только я была безбожна, если б у меня был яд..." – с горечью подумала Таня. "Или его, или себя... Ха! Но дети, дети!" Грудь сдавило, но она быстрыми шагами на автомате подошла к холодильнику, хлопнула дверцей и подала ему ледяную бутылку, с отвращением отвождя глаза от его довольного рта, круглого пуза...
"Как? Как это могло произойти со мной? Неужели мне суждено это на всю оставшуюся жизнь? Как противно, как хочется воли и свежести!" Таня подошла к зеркалу, сердце её сжалось. Ей почти 30 лет, она красива. В ней есть что-то такое... Что есть только в ней. Многие мужчины, знакомые с ней, знают это. А незнакомые – догадываются. И этот бесценныйособенный дар её пылью лег на пол этого дома, где один хозяин – тот самый толстый мужик, медведь, которому она ежедневно подносит пиво. Боже, Боже... Тане стало тошно. Впереди ждала бессонная ночь, громкий храп мужа и сладкое сопение детей. И мысли, мысли... табуном бегающие по стенам этого дома, по потолку.
Утром она собрала вещи в два объемных чемодана, сказала детям: "Мы едем кататься!" Но слезы хлынули из её глаз. Дети завопили в унисон, ничего не понимая, но чувством откликаясь на тревогу и тоску. Таня бросила чемоданы и упала на диван. И никуда уйти она уже не могла...

Вечером с улыбкой и поцелуями Таня встретила своего мужа. Муж улыбнулся в ответ, поцеловал в губы и предложил всей семьей отправиться в Калининград к родственникам... "Мы так давно не отдыхали, не расслаблялись... к тому же, родители соскучились. Поедем, любимая?" Таня не смогла скрыть блеска слез в глазах и прижалась к родному плечу. И даже про себя боялась вспомнить о своем несовершенном безумстве...

август 2006