Абсурд. Один день или очерк о жизни

Я сидела в душной аудитории, скоро должна была начаться очередная неинтересная лекция. В академии меня учат быть жесткой, бескомпромиссной, всегда готовой урвать самый лучший кусок. Как молитву я твержу, что спрос диктует предложение. Этот путь выбрали для меня родители, и я до сих пор не имею права им перечить. В детстве я мечтала стать учёным. Смешивать вещества из разных колбочек, встряхивать пробирки и охреневать от новых данных о загрязнении почвы. Но мне пришлось стать никому не нужным модным экономистом.

В окне развернулась ужасная картина: заброшенный завод «ЗИЛ» растянулся на многие километры. Мало деревьев, вид которых заменяют бесконечные дымоходы. Даже летом эта картина вызывает уныние. Сего - голубоватый пейзаж, объятый нескончаемым смогом, открывает все радости заводской жизни, при этом здание моей академии спроектировано таким образом, что вся грязь втягивается в наши окна, оседая на столах, стульях и на нас – неугомонных студентах.

Во время наискучнейшей лекции о политике транспорта меня, как обычно, посещают абсолютно отстраненные мысли о бытии ищущего человека. Я часто придаюсь размышлениям именно на лекциях, так как тупая запись под диктовку не может от них оторвать. Вот и сейчас я сетую на жизнь, представляя своё рождение. Белая палата, злые врачи и яркий свет. Уже первый мой крик говорил о том, что я не хочу в этот мир, хочу оставаться в своём теплом закуточке. Тут же мне поставили диагноз: «Девочка!», обрекая меня на ещё более невыносимое существование.

В момент рождения ко мне прилип мой темперамент – меланхолик с проблесками холерика. Теперь я была обречена на молчания и редкие тихие постанывания о скучности жизни. В течение первых пяти лет родители формировали мой характер – неугомонная и упёртая, сильная и властная, застенчивая и нерешительная. И ещё много – много качеств, несвойственных понятию «девочка».

Далее началась школа – новый этап жизни. Звон колокольчика в руках директора прозвучал как зов к полному повиновению. Тут же приструнили мою индивидуальность, и ввели новый режим «как все». Десять лет я постигала азы разных наук и училась не отличаться. Так и было: обыкновенная снаружи и мрачная где – то в глубине души, но я боялась этого и никому не показывала. Моё «Я» начало проявлять себя в стихах. Ну не смогла я в свои 13 писать слезливые стихи о неразделённой любви, а писала я о несправедливости жизни. Так и жила, всё чаще и чаще понимая свою непохожесть. Школу я закончила высокой блондинкой с потрясающей фигурой и аттестатом хорошиста.

Академия ознаменовала следующий этап жизни, когда есть реальная возможность начать всё с нуля. Я сожгла все мосты и отправилась в мир юношества. По – началу у меня было множество подруг, мы вместе ходили в кино, по магазинам, и, конечно же, не забывали обсудить каждую проходящую мимо мужскую задницу и абсурдность нарядов гламурных девиц. Потом я перекрасилась в свой натуральный цвет, и мир вокруг изменился. Я перестала быть легкомысленной и весёлой. В руках всё чаще появлялись книги и глаза обретали свойственную только мне печальность. Постепенно отсеивались подруги. По первости я задавалась вопросом: «Почему», искала причину в себе, и безумно страдала от одиночества.

Проходила сессия за сессией. Подруг не осталось вообще, только те, с которыми иногда выходим вместе покурить. Одиночество стало образом жизни. Жить особняком ото всех получалось не сразу, ведь, как ни крути, я – человек – существо стадное. Теперь я сижу за партой одна, читая книги. Так жить легче. Я ни от кого не завишу и выбираю последующие действия сама. Вообще, всё чаще прихожу к исключительной пользе одиночества. Но это состояние может выдержать не каждый, многие срываются «лишь бы с кем, лишь бы как». Себя я начала искать в различных увлечениях. Способности проявляла во многих областях. Я считаю, что от природы чуть-чуть дано каждому, но только человек выбирает развивать это в себе или так и оставить на уровне задатков. Гениальность – результат каждодневной работы.

Лекция набирает свои обороты. Вот уже неделю на каждой паре мне талдычат одно и то же, одно и то же. Надоело!!! На первом курсе я слушала всё с интересом, а теперь хожу на занятия исключительно для галочки, уже давно практикуя самообразование по интересующим меня темам.

За окном пошел снег. Картина стала абсолютно белой, тут же послышались чьи-то недовольные стоны. Непогоду никто не любит…

Я всё чаще смотрю на часы, хочу поскорее смыться из этой реальности в свой меленький и уютный мир. Но, как назло, электронные цифры на телефоне не спешат сменять друг друга. И, о чудо! Лектор спешит на совещание, поэтому отпустил нас раньше на целую пару. В мгновение ока я оделась, и уже мчусь по лестнице из этого заведения, по пути ставя самую депрессивную музыку, которая только есть на флэшке.

Этот альбом мне посоветовал человек, которого я ни разу не видела, но который знает о моей жизни во много раз больше, чем все реальные люди. Он появляется в он – лайне неожиданно и всегда в самый нужный момент, когда я нахожусь на грани. Ни раз он вытаскивал меня из глубин моего сознания обратно в реальность.

Эта музыка затормаживает ход жизни и позволяет в полной мере оценить ситуацию, и увидеть все краски нудной обыденности. Вот и сейчас, старательно огибая возможные места моего падения, я спешу к остановке. Мимо огромной вереницей лиц проходят студенты и преподаватели. Каждый отображает свой, одному ему присущей мимикой, такое явление, как «понедельник». Но, неизменно одно: преподаватели недолюбливают студентов за их юность, за те возможности, которые перед ними открыты, и за то, что они, скорее всего, как и сами преподаватели в молодости, бесцельно растранжирят эти чудесные моменты. А беспечные юноши и девушки просто просят не мешать бренному течению их жизни.

Без синяков я добралась до остановки. Вообще мне повезло, что я могу добираться до академии наземным транспортом, а не испытывать каждое утро на себе проявления человеческой «толпы». Автобуса со мной дожидалась одна очень занятная старушка. Бездонно – голубые глаза говорили о печальном опыте войны, судорожно двигающаяся верхняя губа – о какой – то нервной болезни. Она сидела очень скромно, с надеждой смотря на дорогу. Даже её морщинистое лицо выглядело по - детски мило и наивно. Подошла тучная женщина с тяжелыми сумками, нагло выпихнув меня из под козырька на холод. И как только бабулька открыла рот, чтобы выругаться на долго не идущий транспорт новой собеседнице, она тут же превратилась в обычную ворчливую пенсионерку. Рядом стоял молодо выглядящий мужчина армянин. Его волосы уже тронула седина, поэтому картинка у меня не складывалась в единое целое. Он стоял в неуклюжей мальчишеской позе, явно стесняясь своего роста. Чтобы выглядеть взрослым он достал из кармана сигареты и нервно закурил, смотря по сторонам «как бы кто не заметил». Он курил длинные сигареты «Verginia Slims», что предавало картинке ещё большую нескладность. Неподалёку прогуливался мужчина не тронутый научно – техническим прогрессом, который продолжает жить в советском времени. Он выглядел как обычный заводской рабочий. Старая шапка – ушанка, серая советская куртка, только джинсы, как мне показалось, были относительно новыми. Мужчина закурил «Приму», и посмотрел на меня взглядом, выражающем всю скорбь об ушедших временах и о несогласии с тем, что страна стала Федерацией.

На глаза наворачивались слёзы. Ради чего бытуют эти люди? Всё человечество? Мои философы так и не смогли дать внятного ответа.

Хм…а теперь полная картина: остановка, люди, случайно прожившие со мной 20 минут, и девушка дрожащая от холода, размышляющая о смысле жизни, и чуть не плачущая от её безысходности. Абсурд!!!

Но, к счастью, подошёл долгожданный автобус, картинка поменялась. Благополучно добравшись до дома и поднявшись пешком на 7 этаж с больными коленками, я устроилась на кухне с неизменной сигаретой, погрузила голову на ладонь и молча начала предаваться размышлениям…

Вернувшись к началу, я в который раз убеждаюсь, что в первые секунды жизни я уже кричала от нежелания терпеть боль жизни, на которую из-за любви обрекли меня родители. Абсурд?