Aberration - переводы с английского

Они называли меня сумасшедшим, а я вопил, что – они безумцы,
ну и чёрт с ними – их было больше - и они меня перекричали.
 Натаниель Ли

Как ни странно, слишком часто, во всяком случае, при изучении
медицинской документации и рассмотрении методов лечения применяемых к пациентам с умственными расстройствами, - содержание заключений этих документов оказывается настолько нелогичным, что ставит под вопрос справедливость деления и предполагаемую разницу между попечителями Разума и теми, кто по утверждению ставит его под угрозу.
Британский психиатр начала восемнадцатого века Джон Кхаслам заявлял в начале своей карьеры, что Разум и сумасшествие так же отличны друг от друга – как чёрное и белое, прямое и изогнутое. В зрелые годы, однако, он признавался, что не знал никого, кто был бы нормален, кроме
Бога Всемогущего.
Так что же мы имеем в виду под сумасшествием ?
Изъян рассудка ? Антитезу Разума ? Злой Разум ? Порочную Волю – делающую последовательные заключения на базе ложных посылов ? Или это безумие от страстной любви к преступлению, замкнутый на себя торнадо необузданных страстей ?
Есть ли это нечто само по себе зловещее, гибельное ? Извращение воли, искажение личности, - как у психопатов, или всё вместе – как некая амальгама, не подающаяся анализу ?
В пику всем философам, теологам, психиатрам и юристам – вопросы: Что есть здравость ? Что есть сумасшествие ? – и следующие за ними парадоксы – Бывает ли Рацио иррациональным ? Существует ли метод в сумасшествии ?
Есть ли момент истины в глупости ? - бесконечно обсуждаются в коридорах психиатрии и в словесных упражнениях мудрых дураков – сохраняя в себе тайну правильного ответа.

Американская поэтесса Эмили Дикинсон ( 1862 )


Безумий шквал – Божественнейший Смысл
Для глаза зрячего,
Тогда как
Смысл Великий – Ярчайшее из помешательств
 в пике
 Где Большинству – Владычество во Всём.
 Согласие - и ты здоров – спасён !
 А возразишь - так в клетку помещён !
 И там – бунтарь – к цепям своим привыкнешь !



 
Был я мальчик с небольшой
Туповатой головой
Жизнь катилась и бежала
Но мозгов не прибавляла
И пока я не умру
Не прибавиться уму
И чем больше мне годов
Тем скудней запас мозгов.
 Томас Трион ( 1689 )

Посетил Пекхамский Асилиум ( частное заведение ) в последнюю субботу. Продолжительное мероприятие – шесть часов времени. Какой отрезвляющий урок! Как мал интервал –
с волосок – между Разумом и Безумием. Вид, тоже скажу, вызывающий и поднимающий на поверхность самые пугающие предчувствия по поводу собственного сознания. Сегодня я представитель власти – полномочный визитёр. Не стану ли я завтра тем, кого станут посещать ? Благодарения Богу,
что есть хоть какие-то визиты. Только-только минули времена, когда такой уход и лечение были неизвестны. Как ужасно состояние и положение помешанного ! Его словам не верят, а его самые невинные чудачества превратно истолковываются. Вполне естественно, что это происходит именно так: мы знаем его за безумца, во всяком случае, нам говорят, что он таков.
И мы осторожничаем, и с чувством ироничного превосходства выказываем свою бдительность и придаем каждому слову, взгляду, жесту - значение и ценность, которых они в обычной жизни не несли бы вовсе. Мы с готовностью втискиваем и запираем его в палату, и с превеликой неохотой и ленью освобождаем. И всё-таки – что за удел !



Из дневников Лорда Шафтербэри ( 1844 )






Сумасшествие – это не только острое расстройство. Это бездна, через которую невозможно провести мост. И, несмотря на тот факт, как я сказал, это два берега несводимые мостами между вами и нами - лунатиками.
Эта пропасть более явная, - чем – реальная. Потому что настоящая размежёвывающая линия – слиишком тонка.
Безумные невинны, и потому не могут совершать зла. Потому что помешательство – это как смерть, ибо через него человек переходит в другую жизнь. Безумие – как смерть ещё и потому, что переходящий в неё никогда не знает где он переступил границу. Сумасшедшие – исключительны, так как каждый из них умственно самодостаточен и автономен, и живёт в таком же замкнутом и неясном другим мире. Пытающиеся войти в его мир и уразуметь – не могут этого сделать, тогда как он неспособен вернуться в обратном направлении.
Это современный вид побега от реальности – от реальности, которая временами страшнее любого помешательства – как я это знаю по собственному опыту.
Для того, чтобы уйти от реальности, мы можем только умереть, -
или превратиться в душевнобольных – что одно и тоже по сути есть.
Реальность для больного – это эквивалент безумия в его понимании. Для вас безумие – это печальное состояние, которое можно оплакать и которому нужно посочувствовать. Для больного, - реальность – это не только явление траурное и вызывающее слёзы, но также предмет, который нужно избежать любой ценой. Потому что в момент, когда у больного возникает состояние временного «просветления», он сразу оценивает его, как состояние в высшей степени неприятное, отвратительное и непрактичное для его мозга, так как он теряет привычные «логические связи», хотя и понятные только ему одному.
Потому что безумие гораздо практичнее любой фазы реальной жизни;
правда, чтобы это понять надо встать на подсознательные позиции больного.
В фактической жизни реальность и нахождение в ней сопровождены ударами и встрясками, поэтому нормальный становится жертвой всех штормов. Тогда как безумие не встречает вокруг мучительного конфликта провоцируемого внезапным и неопределённым. Человек живёт в том мире, в который он уверовал. Где несмотря на ярость шторма, «его» фантастические иллюзии остаются неколебимы. Его иллюзии неподвижны.
Так, что прослеживание действий больного, очень быстро приводит к пониманию, что его мысль
– суть его поступок, и что Вера безумного – это двигатель его поведения и его зеркало. А так же и обратное.


Если принять во внимание величайшие деяния совершённые в мире под влиянием единственного человека, такие как:
Установление Новых Империй путём обширных завоеваний,
Продвижение и Прогресс Новых Схем в Философии,
Изобретательство и распространение Новых Религий, -
Мы обнаружим, что Авторы всех этих изменений были личностями, чей естественный Разум претерпевал большие перевороты напрямую связанные с его Диетой: его Образованем, Преобладанием определённой социальной среды, вместе с особенно важным влиянием Воздуха и Климата.
К тому же, есть нечто Неповторимое в человеческом Разуме, -
вспыхивающее порой от случайного Подхода или столкновения
Обстоятельств, которые, хотя неприглядны и ничтожны по своей внешности, очень часто перерастают в чрезвычайно великие События жизни. Ибо великие перевороты не всегда совершаются сильными Руками, но порой через удачное Усвоение, и в благоприятные Сезоны. И не так уж важно – где был затеплен Огонь, если Испарения уже попали в Мозг. Потому что верхняя
Область Человека подобна среднему региону Атмосферы:
Материал формируется из Событий широчайшего Разнообразия,
Производя в конечном итоге одно и тоже действие и эффект.
Туман взбирается вверх от Земли, Потоки наводняют Долину, Газы отделяются от поверхности Морей, Дымные клубы от Огня поднимаются вверх, и все же все Облака одинаковы по составу,
и по производимым Следствиям. Но Лицо Природы никогда не извергнет дождя и града, покуда Её верхние Области
не перенагружены и не потревоженны волнением бури.
Так же и Человеческое Знание, находящееся в Мозгу, должно быть потревожено, взбудоражено и наполнено резкими Испарениями, поднимающимися от вторичных Способностей, Умений и Талантов, - чтобы излить в мир Новое, Найденое,
и сделать его плодотворным.


Джонатан Свифт ( 1704 )






Полоний: Что вы читаете, мой Лорд ?
Гамлет: Слова, слова, слова.
Полоний: Что случилось, мой Лорд ?
Гамлет: Между кем и кем ?
Полоний: Я - о вашем чтении, мой Лорд.
Гамлет: Мошенники, сэр ; шельмы, сатирики, утверждают здесь,
что у стариков длинные седые бороды, что на их лицах глубокие морщины в изобилии, а глаза из глубокого чистого янтаря, да ещё приписывают им отсутствие мысли и низкопошибные актёрские выходки – всё, во что я со всей силой верю, однако я считаю не честным такое изложение дела; потому что вы сами, сэр, постарели бы так же непоправимо как я, - если бы,
как краб, умели ползать в обратном направлении.
Полоний: ( из стороны ): Хоть это и сумасшествие, но, всё же,
метод в нём есть.


Уильям Шекспир





Расстройства интеллекта случаются гораздо чаще, чем думает поверхностный наблюдатель. Вероятно, если говорить с жестокой откровенностью, никакой разум не имеет устойчивого баланса.
Нет ни одного человека, чьё воображение, хотя бы иногда, не преобладало над рассудком. Кто может регулировать внимание
полностью посредством своей воли ? К кому мысли и идеи приходят
и уходят по его желанию ? Не найти в мире человека, в чьём уме
мечтательные нотки и фантазии не превращались бы временами в тиранов, принуждающих его надеяться или бояться вне рамок трезвого восприятия.
Всякая мера преобладания фантазии над рассудком, есть степень безумия. Но до тех пор, пока воображение подавляется, его проявления не заметны для других и не считаются, ни в коей мере, извращением умственных способностей.
Такого рода сумасшествие незаметно, пока оно не становится неуправляемым и не влияет на речь и поступки.
Наслаждаться властью фантазии и пускать воображение по ветру
на крыльях, - вот занятие тех, кто восхищается уединёнными размышлениями.
Когда мы остаёмся одни, то мы, часто не имеем занятия.
Труд, прилагаемый для его поиска, тяжёл, - и очень быстро уступает место – лени, пресыщению и праздности. Тот, кто не имеет ничего внешнего, что могло бы его отвлечь, вынужден находить радость в собственных мыслях, в которых он мыслит себя, подчастую, не тем,
кто он есть на самом деле. Потому как, кто доволоен тем, - кем он является ?
Он пускается в мыслях в воображаемое будущее, и в этом будущем разыгрывает партию из наиболее желаемых на данный момент событий,
и угождает себе невозможными воображаемыми радостями.
Ум несется от одной сцены к другой, объединяет радости в различные комбинации и сочетания, и буйствует в себе, наслаждаясь плодами, которых природа, обстоятельства и состояние не в силах даровать.
Временами, определённая цепь идей привлекает внимание; фиксация внимания на этой цепи происходит всё чаще, наперекор всем личным интеллектуальным градациям. Разум от усталости или в угоду удовольствию прибегает постоянно к любимой концепции
и блаженствует, пребывая в фальшивой реальности, каждый раз когда его задевает грубая правда.
В случае, когда разум уступает владычеству фантазии, - она становится превалирующей, а потом – деспотичной.
И тогда – «вымысел» действует на правах реальности.
Ложные мысли, как и ложные мнения, закрепляются в мозгу, и жизнь проходит в восторженных мечтах или в глубочайшей тоске.
Это, мой Господин, одна из опасностей уединения, которое,
по признаниям отшельников, не всегда способствует благу и не всегда благоприятно для мудрости.


Самуэль Джонсон ( 1759 )



Любимая присказка больных, - когда мы в дурном настроении,
и когда нам до лампочки всё:
Психиатрия попахивает чушью, и все психиатры – помешанные. Во всяком случае, такими они кажутся.
Мой врач, например, уверял меня, - что состояние моё улучшается, что я иду на поправку, - и всё это только потому, что я чувствовал себя демонически ужасно.
И только потому что мне стал противен влажный воздух, что я возненавидел до полнейшего отвращения эту яму, был зол
на каждого и на весь мир, был печален и убеждён, что трёхмесячное лечение не продвинуло меня ни на йоту к выздоровлению, - он был уверен, что мне лучше.
Ему стоило большого труда убедиить меня в этом, и ещё большего – мою жену, которая приходиила к нему каждое утро в слезах и вымотала все нервы доказывая ему, что это место действует на меня подавляюще и не способствует выздоровлению.
Врач сказал, что в том и заключается весь парадокс истины:
«Клиника была бы ужасным местом, если бы он её полююбил».
Госпиталь уже обзавёлся небольшой шлёпнутой групкой
«благонадёжных» ( меньше полу- дюжины ), члены которой, подписав отпускной билет, могут быть свободны, и в любой день прогуливаться, где им вздумается, чего они никогда не делают, потому что счастливы находиться здесь, называясь «умственно необеспокоенными», но они потеряли смелость и желание противостоять внешнему миру.

 Уильям Сибрук ( 1935 )


Мы называем сумасшествием заболевание органов мозга,
которое мешает человеку мыслить и действовать подобно другим. Он – не могущий распоряжаться достоянием разума, объявляется недееспособным. Не способный производить идеи,
принимаемые обществом, - он изгоняется из него. Если он опасен – его запирают, если он буен – его привязывают.
Важно отметить, что этот человек, ни в коем случае, не лишён идей. Как и к нам, они приходят к нему, когда он бодрствует,
и когда он спит. Напрашивается вопрос, - как происходит то, что его дух и бессмертная душа, помещённые в мозг и воспринимающие информацию от чувств явственно и очень отчётливо, никогда не судят здраво ?
Они осязают объекты, так же, - как души Аристотеля, Платона и Ньютона осязают их. Каким же образом тогда, воспринимая ощущения и смысловые идеи, они составляют из них дикие
сочетания-комбинации, не отражающие никакой критики.
Если эта простейшая и Вечная субстанция имеет те же орудия и органы к действию, как и души мудрейших людей, то почему же она не мыслит и не рассуждает, как они ? Что ей препятствует ?
Я с готовностью понимаю что - если сумасшедший видит красное, там где мудрый видит голубое, вместо музыки слышит крик осла, а, находясь на проповеди, думает, что находится в театре, слышит «нет», там где они слышат «да», - тогда его душа мыслит иным образом, чем наша.
Такие размышления могут вызвать подозрение, что
Способность Мыслить дарованая человеку от Бога, может подвергаться болезненому извращению, как и чувства.
Сумасшедший – это больной человек, чей мозг болен, так же как болен, имеющий падагру в руках и ногах. Он мыслит мозгом, так же, как ходит ногами, не зная ничего о непостижимости своей способности ходить и не менее непостижимой способности мыслить. У человека может бть падагра в мозгу, так же, как
и в ногах. Но после сотни аргументов, только Вера может нас убедить в том, - что простая и Нематериальная субстанция может заболевать.
 




Учёные и доктора могли бы сказать сумасшедшему: Друг, -
хотя ты и потерял в своих суждениях здравый смысл, - душа твоя одухотворена, чиста и бессмертна, как и наши.
Но наши души имеют прочный дом, а твой дом шаток. Окна твоего дома заколочены, в нём не хватает воздуха, и в нём удушающая атмосфера.
Сумасшедший ответил бы им в момент просветления:
Друзья мои, вы опять делаете ошибку. Окна моего дома открыты
так же, как и ваши, потому что я вижу те же объекты, что и вы, и слышу те же слова. Из этого следует, что моя душа неверно употребляет мои чувства. Или, - что моя душа сама по себе есть некое извращённое чувство или качество. Другими словами, - либо моя душа помрачена, либо у меня и вовсе нет души.
И тогда один из докторов сказал бы: Дорогие коллеги, Бог, верно, создал безумные души, так же, как он создал и мудрые души.
И тогда сумасшедший ответил бы: Если верить всему, что вы говорите, то можно свихнуться ещё больше. Ради всего святого, вы, знающие так много, скажите мне – почему я болен ?
И они со «здравым смыслом» ответили бы: Мы не знаем.
Они, мудрые, никогда не уразумеют – почему мозг производит несвязные идеи, и ещё меньше понимания будет у них о том, - почему другой мозг имеет последовательные и взвешеные мысли.
Они будут уверенны в своей учёности, тогда как, на самом деле, не далеко уйдут от помешательства.

 Вольтер ( 1764 )
 
 


Лица больных передо мной стали меняться, и каждое из них принимало форму полу-человека полу-животного,
в соответствии с тем, черты какого из животных преобладали в лице. И, правда, они выглядели гораздо более похожими на ужасных зверей о двух ногах, чем на людей.
И тут я услышал своё имя, дважды произнесённое за моей спиной печальным и угрожающим голосом, похожим на голос моей матери. Я повернулся и рассерженно обвинил одного из пациентов в том, что он проделал это с помощью уловки чревовещания.
И тут мне показалось, что больные впряжены невидимыми канатами в какой-то невидимый плуг, который я должен был вести перед Небом в присутствии всех его обитателей. В то же время, вокруг меня – алое и пурпурное конфети, вылетающее из моего тела, стало падать со звоном тяжёлого свинцового града в
воображаемую борозду, которую я проделывал плугом. Мне захотелось разбежаться и удариться головой об стену. Но строки из Писания, пришедшие мне в голову, остановили меня:
«Твои грехи – алые, как кровь, будут, в глазах Господа, белы,
 как снег».
Я увидел Ясона, покоряющего свирепых быков; бросающего в огромные борозды змеинные зубы, которые, тут же, проростали и становились войском.
И я понял, что это притча. Он должен был преодолеть свои страсти, раскаяться в своих грехах, вытравить порок из своего сознания. И наградой будет восстановление его царства – царства его отца.
Тот факт, что я был способен мыслить подобным образом в такой момент, доказывает, что, хотя моё тело испытывало боль, моё зрение было искажено, а разум – на грани, - я всё равно владел ещё человеческим суждением.

Д. Давидсон Воспоминания Религиозного Маньяка. ( 1912 )





Быть молчаливым и необщительным –
это исключительная Оригинальность. Но эта особенность становится оправданной, когда человеку отказанно в свободе самовыражения и действия, когда он окружён чужаками, в интерес которых входит ставить под сомнение и извращать смысл его слов. Сознавая своё положение, - он,
обладающий даром более глубокого понимания звука, находит для себя непристойным доверять свои тайны людям с которыми он едва знаком. Скакать, орать, заниматься идиотской вознёй, корчить из себя дурака, - вот символы поведения в обычной жизни. В моменты приступов все эти действия усиленны в нас до ненормальности, однако, мало кто понимает, что это необходимость, для того, кто хочет заглушить чувства, сила и острота переживания коих, не даёт никакого облегчения, и - слишком велика для обычного выражения, не говоря уже о том, что чувства эти слишком священны чтобы быть сразу и непосредственно понятыми.

 Джон Персирваль ( 1838 –40 )
 
 


Рецензии