Бронзовые гости

Э-эх! Город мой над вольной Невой, к растакой-то растакой!..
Почему именно здесь в Санкт Петербурге, хочется творить?.. Чем этот город заражен, что за бациллы жажды искусства проникают в самые, казалось бы вакцинированные души и находят даже в них свою питательную среду?! Что пробуждает желание не заработать миллионы на нефтяных скважинах в вечной мерзлоте, отсиживаясь на тепленьком местечке в самом что ни на есть главном финасовом Центре, не превратиться в госандроида запрограммированного на стандартный солюшн, а забиться подальше в угол от света дневного (и без того здесь скудного) и написать?! Написать картину, рассказ или песню!.. Почему отсутствие солнца, холодный ветер, серый дождь и печально-величественные громады старых домов рождают творчества порывы?.. Не знаю, не знаю...
Вот и меня поглотила лихорадка одержимости творчеством. Вот и я, вдохновленный затхлым воздухом подворотен, сижу почти безвылазно в своей квартирке и созидаю...
 
Запах какой-то средневековой городской сырости. Сырости вперемешку с въевшейся в штукатурку мочой всевозможных обитателей улиц. Сырости уничтоженных упрямыми фундаментами здешних болот. Сырости западного сквозняка и восточного тумана.
Как ни странно меня не отвращает это не-благовоние. Я вдыхаю полной грудью и, улыбаясь блеклой улыбкой, ступаю в очередной тоннель в лабиринте каменных изваяний, нагромождений из кирпича и цемента с пустотами внутри, где можно наверное не бояться ветра и дождя, где можно в приторном тепле отлежаться, отъестся, отжиться. Старый город… Мой любимый прохладный чахлый рай…
Если кто-нибудь захочет посмотреть в Питере не Эрмитажи разные с проспектами да площадями, не речки – каналы водо-сточные, не мосты над Невой разводныя, а настоящие достопримечательности, то есть: дворы-колодцы – обращайтесь, я с удовольствием проведу вас по некоторым, особенно колоритным.

«Иду домой…
Шаги домой…
В башке минор…
Двор полон снежных баб…»
Вот моя не-парадная… вот мой подъезд. Забираюсь по стертым ступеням на самый верх, в мансарду.
Мне нравится, что мое жилище находится в мансарде. Французское слово «мансарда»(!) придает шарм и какой-то изысканый анархизм этому убогому жизненному пространству. Здесь сквозь беготню крыс на чердаке мне лучше слышен зов космоса, до меня гораздо быстрее доходят сигналы с небес, которые я не устаю записывать смешав их с тусклым питерским воздухом…
Открытая форточка сквозь грудное дыхание города доносит звуки из чужих квартир, доносит аромат коммуналок, вечный дух бесчисленной общедолевой собственности. Слышны ничего не значащие аудио-постановки – разговоры, разговоры, говор, окрики и крики, бряцанье посудой и плач. Всё отражается от стен колодезного двора. Всё достигает меня.
Это музыка Петербурга. Эта музыка помогает мне творить!.. Я творю!.. Я творческая личность!.. Я такой…

Оставляя вокруг себя гулкий след, кто-то шагал сквозь бесконечность арок-подворотен…
В дверь позвонили.
Я не сразу понял, что это звонок. Кто-то упрямо не хотел нажимать кнопку электрического гонга, а все крутил и крутил вручную барашек старинного хриплого звонка. Мне казалось, что он давно был сломан, что не работал, что это приспособление в углублении стены на лестничной площадке, замазанное краской, не имеет более никакой практичной надобности… Оказалось всё не так. Звонок звонил... то есть дребезжал!
Удивленный, с озадаченной миной на лице, я поспешил открыть дверь.
Поразительно, но мне не пришло в голову спросить «Кто там?», в наше-то неспокойное время, да еще и ночью…
Итак, дверь распахнулась.
Предо мной стоял странный субъект - бомжеватого вида пожилой мужчина. Кожа его лица в тех местах, что были не покрыты всклоченной бородой, казалась неестественно тёмной и мертвецки сухой. Глаза на этом жутковатом фоне смотрели на меня тусклым блеском мстительного безумия.
- Здравствуйте, молодой человек! – произнес странный незнакомец, как-то угрожающе.
- Здравствуйте, - ответил я и почему-то перешел на досоветский слог. – Чем обязан-с?
- Я к вам собственно вот по какому делу, милостивый государь, - подыграл (наверное) мне этот визитёр-полуночник. – Во-первых - прекратите фамильярничать!
- Что? Что? – не понял я и на всякий случай рукой, что держала дверь со стороны квартиры и поэтому была невидна для моего незваного гостя, принялся нащупывать на шкафчике в прихожей, что-нибудь способное стать оружием, если понадобиться.
- Я, Вам решительно заявляю, - повторил этот странный человек раздраженно, - немедля прекратить употреблять мое имя в презрительном склонении по поводу и без повода. Мда… Собственно-с, как правило - только по поводу! По выдуманному Вами же-с поводу!.. "Федька - так бы не сказал!", да "Чем я не Федя?!", да "Ай да Я, ай да сукин сын!"... Впрочем, последнее - меня кажется не касается!
Я нащупал длинную металлическую ложку для обуви и крепко сжал ее в руке, а на реплику ответил непонимающей гримасой.
- Я Вам не Федя! – встрепенувшись вдруг, вскрикнул пожилой мужчина стоящий на пороге моей квартиры, и мне лишний раз пришлось порадоваться удобству жилья в мансарде – соседей, несмотря на поздний час, крики и возня на получердачном этаже потревожить не могли.
- И «Федя» никогда бы не одобрил ваши многострадальные опыты с русским языком! Вам до меня еще расти и расти!.. Впрочем… Нет! Вам до меня никогда не дорасти! Нет! Решительное – нет!
Мне становилось понятно, на что намекал этот похожий на идиота мужичок в помятом пальтишке.
- Откуда Вы знаете, что я балуюсь прозой? – стал надвигаться я на него, из осторожности пряча сжатую в руке железку, за спиной.
- Вот именно, что балуетесь! – поднял этот чахотошный свой палец к серому потолку и назидательно махнул им перед моим носом, будто хотел расколоть, разрубить мир пополам.
- Фигурой равной кому, Вы себя возомнили? – продолжал он. – Кому адресовано Ваше творчество? Для кого Вы пишите? Вы считаете, что это послание человеку? Какому человеку? Человек этот Вы сами! Человек этот… как, теперь одумавшись на том своём дне, говорит Алешка… Человек - этот звучит Горько!
- Так для кого Вы пишите? А?.. – не унимался «великий» гумманист… вернее – берущий на себя эту неблагодарную роль. - Для себя?.. Мы тут посовещавшись, решили, что только для себя!.. Тогда позвольте-с полюбопытствовать, зачем Вы имя моё кувыркаете в суе?! А?!
Тут я, разозлившись совсем на незаслуженные упреки в мой адрес, выставил напоказ, блеснувшее сурово в тусклом свете лампы на лестничной площадке, своё обувное оружие. Старик, стоящий передо мной, ухмыльнулся и, откинув полу пальто, достал из-за пояса небольшой такой топорик…
- Я хочу опровергнуть эту глупую народную поговорку, – тихо произнесли его губы.
- Какую это еще поговорку? - пролепетал я, понимая, что в руке моей даже не нож.
- Что, мол, написано пером – то, мол, не вырубишь и топором…
Я оценил его победу в гонке вооружений и уже хотел, было, резким рывком захлопнуть дверь, чтобы спастись, как услышал на лестнице торопливые шаги. Через мгновение на площадке возле окна, через пролет от моего этажа, показался человек. Вид его был еще более странен, нежели у первого моего сегодняшнего непрошенного в гости гостя. Чем-то мне этот второй, напомнил швейцара в гостинице Астория, только ливрея на швейцарах как правило бывает гораздо ярче. Но зато швейцары в гостиницах обычно стоят невооруженные, а у этого в руках я заметил предмет, очень напоминающий элегантный пистолет. Появившейся вдруг на сцене, уже почти – театра боевых действий, мужчина, примерно моего (среднего) возраста, запыхавшись, произнес:
- Михалыч, ты опять ошибся адресом! Этот пока не наш!..
Человек с топором, который как оказалось, ошибся адресатом, поморщившись спросил не глядя на своего сотоварища:
- Саша, Вы уверены в том?
- Вне всякого сомненья!.. – уверенно запнулся на благой для меня вести, человек с бакенбардами на лице отливающем бронзой. – Вне всякого сомнения, это досадное недоразумение из-за смены нумераций домов.
Он, наконец, перевел дыхание и выдохнул эпилог:
- Если, мы поспешим, то еще успеем!.. А то ведь это наше северное лето карикатура южных зим! Светает рано…
- Да и не темнеет, в сущности, - пробубнил, пряча топор, грозный пожилой мужчина в старомодной одежде.
- До свиданьетца, - неотвратимо пообещал он, попрощавшись со мной и торопливо зашагал вниз по лестнице.
Я почему-то осторожно закрыл дверь… Запер на все, даже старые, давно неиспользовавшиеся засовы. Перевел дыхание… Вытер холодный пот со лба… Выпил на кухне воды из-под крана… Перекрестился на всякий случай… И заспешил в комнату.
Пронесло! На этот раз – пронесло… Слава Богу!!
Подбежал к компьютеру. Открыл один за другим файлы с эффектными, зазывающими названиями… Задумался. Скрепил сердце. Унял алчность. Растворил амбиции. И принялся жестоко Deleить написанное.