Пес

ПЁС
/ОСКОЛКИ СТЕКЛА/.

И каждый хочет доказать
Что он лучше, чем есть
И большая любовь превращается в месть
И безумные чувства превращаются в слова
Но это уже –
Совсем другая война…
Дельфин, “Война”

Время Х (середина сентября 2005 года)

В кафе зашел парень лет двадцати пяти, подошел к стойке и заказал чашку кофе. Осмотрелся по сторонам - все четырехместные столики заняты, некоторые полностью, некоторые парочками. За одном из дальних столиков сидели две девушки. Он подошел к ним и спросил:
- Не против, если я подсяду?
Они были еще молоденькие, лет по девятнадцать. Одна –блондинка, крашенная, другая брюнетка. Миловидные мордашки, блеск молодости и уверенности в глазах.
- Конечно, - сказала блондинка.
Её подруга просто кивнула, из-под пышных ресниц заинтересованно глядя на парня.
Он сел и какое-то время его серые глаза разглядывали девушек. Потом подали его кофе и он опустил взгляд в чашку. Через минуту подружки вернулись к ранее прерванному разговору, потеряв интерес к этому странноватому соседу по столику, с гладко выбритым лицом, печальными глазами и чашкой кофе.
- Да ты права, Оля, - продолжала брюнетка. - Мужчины не умеют любить… Они просто иногда привязываются к девушкам, но что бы полностью посвятить себя любви, не видеть в других лицах ничего кроме масок, страдать, плакать, иногда всё рушить из-за переполняющего их чувства… нет, для них это игра…
- Скорей не игра, а девушка – просто как спутница, не важно какая, естественно, надо что бы она нравилась ему, он испытывал к ней физическое влечение… Ты можешь наглотаться колес, убиваться, унижаться из парня, а он назовет тебя дурой… Для мужчин любовь лишь слово, они крутят им так и сяк, но не могут полностью прилагать его к одной, единственной, они не умеют любить безумно с собачей преданностью… иногда меня пугает мужское безразличие, лишь желание достичь одной цели – женского тела…
- Цветы, что они дарят тебе, знаки внимания, приглашения в ресторан – всего лишь атрибуты их мужской власти, желание покровительствовать, а не делать приятное. Если вы расстанетесь, у него даже не промелькнет мысли сделать тебе приятное, ведь ты – уже не его девушка, и нет смысла во всей этой мишуре, чтобы привязать тебя к себе…
- Да-а, нет настоящей мужской любви… - вздохнула блондинка.
- Нет, - подтвердила подруга, тоном прошедшей через десятки лет женщины, познавшей и испробовавшей всё в этой жизни.
Парень медленно поднял взгляд на девушек. На его лице играла неуверенная, грустная улыбка. Подруги замолчали. Он достал из кармана рубашки пачку “R1”, взял сигарету и подкурил её.
- Что вы знаете о любви? Тем более, мужской… - тихо сказал он, будто говорил сам себе или пустоте. – Что вы знаете о боли, о слезах, о цветах?
- Извините? - сказала блондинка.
- Любовь есть, - сказал он, не глядя на девушек. – Я дарил ей цветы, даже когда мы расстались, просто потому что знал – она любит цветы. Я думаю о нашем возможном будущем, о детях, о браке с ней и хочу кричать – будто бы в самом деле потерял семью… Впрочем, это вы извините, что встрял в ваш разговор…
- Нет-нет, - подалась вперед брюнетка, положила руки на столешницу и дотронулась пальцами до бокала с вином. Её волосы волнами струились вниз. – Мне очень интересно.
- И мне… - сказала вторая. – Можно сигарету?
Парень протянул ей пачку.
- Это будет долгая история.
- Мы никуда не спешим, - улыбнулась брюнетка. – Меня зовут Ксения. А подругу – Оля.
- Саша, - представился парень. – Что ж… с чего начать…
Он подозвал официантку и заказал еще кофе.
- Итак. Я познакомился с Валерией в начале января. Празднование нового года у нас затянулось и числа четвертого я с друзьями оказался в частном доме за городом. Народа там было десятка два – короче ассорти из разных компаний, кто-то кого-то знает, кто-то кого-то пригласил, тот подтянул друзей… Знакомая история?
Девочки закивали.
- Если тогда, стоя на балкончике и куря, глядя на звездную зимнюю ночь, я мог знать, что сделает со мной следующее полугодие и девушка, которая подошла ко мне и спросила сигарету… Н-да. Странное штука будущее – всматриваешься в её вечную пустоту и пытаешься строить планы, но видишь максимум лишь миражи. Перед вами совсем другой человек, не тот, который смотрел на красивую девушку, берущую у него сигарету, отстраненным пустым взглядом, в котором можно было уловить лишь влечение, который мог поддержать вас в разговоре об отсутствии любви, как мужской так и женской, человек, которому сначала казалось, что он любил в прошлом, но потом он нашел сухое объяснение тех чувств, которому казалось, что он любил еще раз, за год до той январской ночи, когда он познакомился с Валерией, но он понял – что и там была не любовь, лишь вспышка, страсть… Я был другим. Не искал любовь, не верил в неё. Просто жил.
Валерия. Да, она была красива. Мы покурили, поговорили о разных мелочах. У нас оказались общие знакомые на той вечеринке. Она сама проявила инициативу в первом поцелуе, как и в последствии, до того момента, как наши отношения стали серьезными, до того момента, когда я понял, что люблю её и не могу жить без неё…
Я проснулся утром в зале на кресле. Закурил и прихватив с собой бутылку минералки, побродил по дому. Валерия уехала где-то ночью. Всё что между нами было – ничего не значащие поцелуи. Всё. Хорошо. Продолжать знакомство мне не хотелось. Мы обменялись телефонами, но я питал надежду, что она не позвонит. Она позвонила. Её настойчивость, желание встретится, последующие частые звонки, попытки узнать скучал ли я по ней – пугали меня. И дело не в том, что она не нравилась мне. Просто я не привык так. То есть, привык, чтобы девушки сами проявляли инициативу, но эта инициатива было скорей сексуального плана, а Валерия хотела быть со мной не только в этом пласте отношений, говорила о своей любви, пытаясь найти в наших редких встречах в моих словах – ответную любовь…
Их столик находился у окна. Ставни приоткрыты. Александр прервал свой рассказ – музыка из машины, остановившейся под окном, ворвалась в помещение. Пел Дельфин. Парень прикрыл глаза и под пристальные взгляды девушек губами вторил словам песни…

И ты ему не мешай
Пусть говорит только он
Его слова, о том что было
Будто раненого стон
Ты посмотри в его глаза
В них только выстрелов дым
Пока он жив –
Его война будет с ним…

Потом музыка прекратилась.
Парень отрыл глаза.
- Тебе нравится Дельфин? – спросила Оля.
- Да… - он опять закурил. – Слишком много песен я ломаю под себя, вижу в них свою боль и прошлое… На чем я остановился?
Ксения оторвалась губами он хрупкого края бокала и сказала:
- Она любила тебя, а ты испугался этого…
Парень усмехнулся. Как и во всех небольших его действиях – в улыбке сквозила тоска и обреченность.
- Именно так. Ты вместила в одно предложение несколько абзацев текста, что вы услышали от меня до этого. Ладно… едем дальше.
Потом она сдалась. Перестала звонить, не надеясь изменить мое безразлично-насмешливое отношение к жизни, чувствам и к ней, иногда грубое и жесткое от своей прямоты. Сейчас глядя со стороны, с позиции прошедшего времени, я вижу изменения происходящие со мной в последствии, словно они лежат передо мной в виде графиков и таблиц. Сначала одиночество, потеря доступного тела, губ, потом тоска по чему-то большему – по её голосу, по её поведению, по ней целостной – тело и душа. Эти медленные изменения, как движение по пояс в воде, ломающие меня и мое мироощущение. Теперь стал звонить я. И смог восстановить остатки её стремлений, хотя из-за моих прошлых отказов уже вряд ли то было её первичная любовь. Мы стали встречаться. Это было хорошее время, лучшее в моей жизни… Потом я узнал, что она изменяет мне.
Александр перестал говорить. Посмотрел на Олю, на Ксению, кивнул, словно подтверждая свои слова, и снова опустил глаза вниз. Его рука медленно прокручивала пустую чашку на фарфоровом блюдце.
- Как это произошло? – спросила Оля.
- Это произошло два месяца назад… Я ехал с работы и заметил из окна её с другим парнем… Я вышел на остановке…

За 65 дней до времени Х

Холодные серые глаза смотрели на девушку и парня.
Парня звали Степой, девушку Валерией. К сероглазому, наблюдавшему за парой, еще со школы приклеились два погоняла – Пес и Горан; в паспорте значилось - Александр Гораев.
Степа и Валерия сидели на бетонном парапете, подстелив газету, захватив с собой пива и чипсов. Девушка обнимала парня и выглядела влюбленной и беззаботной. Степан практически постоянно был обременен мыслительным процессом о его значимости и месте в жизни Валерии, и поэтому казался угрюмым и часто курил. Над ними нависали ветви каштана.
Они не видели Пса лишь по той простой причине, что сидели к нему спиной, а опираясь даже на школьную программу по анатомии и небольшие наблюдения становится предельно ясны функции и расположение пары глаз человека, не способной зафиксировать или уловить хотя бы периферийно происходящее за затылками молодых людей. Пес сидел на зеленой траве, пахнущей соответственно травой, только очень сильно и насыщенно, словно это была чистая травяная эссенция.
Пес курил “Парламент”.
Пес улыбался, осознавая комичность ситуации – от пары его отделяли каких-то три метра. Он не рассчитывал подойти беззвучно, но раз они не заметили его, что ж… он закурил, сел на корточки и принялся чего-то ждать.
- Я бы хотел встречаться с тобой чаще, - сказал Степа.
Белый пиджак, светлые расклешенные штаны, волосы, зализанные назад и зафиксированные гелем... Пес улыбнулся, разглядывая со спины парня. “Да ведь, дружище, ты совсем её не знаешь. Чихать она хотела на твою одежду. Посмотри на неё: простое платьице, простая причесочка… она питается совсем другой энергией – не визуальной, совсем нет…“ – рассуждал про себя Горан, бычкуя в землю обуглившийся фильтр.
- Степа, я же тебе говорила… не получается у меня пока… главный бухгалтер уехала, так теперь на мне почти вся фирма…
Она положила подбородок на плечо парню, так что Пес смог лицезреть её прелестное личико в профиль. Она заметила его.
- Горан? – она дернулась как от удара, и убрала руки с талии Степы, который повернул голову к парню в штруксовой куртке и серых джинсах.
- Н-да, дорогие телезрители, - задумчиво и отрешенно сказал Пес, он встал, обошел клумбу примыкающую к парапету и снова присел на корточки возле пары. На этом раз лицом к лицу. – Сейчас вы увидите заключительную серию нашего сериала… как он называется?… “Наша занятая девочка Валерия”? или “Её тайны”? а быть может “Верность”?..
- О чем ты говоришь? – выдавил Степа.
- Ай, парень, - отмахнулся Пес. – Не думаю, что ты такой глупый, насколько глуп твой вопрос, после моей прозаической реплики.
В глазах Валерии был страх. Никогда до этого она не боялась мужчин. Никогда до этого её не смущали такие сцены как эта. Но перед ней был Пёс, и она очень хорошо знала историю возникновения этого прозвища...
- Почему Пёс? – сказала ей сестра Горана, спустя неделю как Валерия и Александр стали встречаться. – Это неприятная история… Хочешь услышать? Хорошо. С чего начать? Так. В школе он встречался с девушкой, по-моему её звали Люда, был безумно влюблен в неё, покровительствовал над ней, был готов ради неё свернуть горы… Это было в девятом классе. Саша пользовался авторитетом среди школьников, не сказать, что он был озлобленным самоуверенным юношей, скорей пытался жить по понятиям дружбы, верности, настоящей любви… Я никогда не лезла в его жизнь, а особенно в его отношения с девушками, хотя, наверное, стоило – это Людка та еще была девчушка… Друг Саши, Витя Смех как-то увидел её входящую в квартиру его соседа – Вульфа. Это кличка… Парень учился в моем классе, в одиннадцатом, у него тогда было день рождение. Я иногда видела Вульфа и Людку на коридорах шепчущихся, но не придавала значения… Я была на той днюхе. Вульф взял с собой Людку, усадил рядом, обнимал, запускал руки под стол, а она смеялась своим ****ским смехом и налегала на водку. Тогда я поняла, что придется сказать Горану – не хотелось, чтобы брат ходил в дураках. Но меня опередил Витя – он разыскал Горана еще до конца гулянки у Вульфа. Я до сих пор вижу глаза брата, ворвавшегося в зал… Тупой блеск злости, разочарования, боли… Лицо бледное и застывшее маской, словно из воска. Он стоял в дверном проеме и смотрел на Люду с Вульфом. “Пошли…” – сказал он ей. Его голос испугал меня, я что-то сказала, даже, по-моему, попыталась подойти к нему, успокоить, но он остановил меня жестом руки… Все сидели и молча наблюдали за этой сценой… Потом встал Вульф и спросил, не хочет ли Горан по быстрому уебать с его хаты? Людка сидела и спокойно рассматривала свои ногти. Тут-то всё и началось. Горан вскочил на стол, и раскидывая ногами тарелки и бутылки, добрался до Вульфа. Тот от неожиданности даже не предпринял какой-либо попытки защитится. Горан бил его в лицо ногами пока тот мешком не завалился на кричащую Люду. Саша спрыгнул на пол и вытащил из-за стола её за волосы. Кто-то из моих одноклассников попытался его остановить, тогда он отпустил Люду и принялся за новое избиение, несмотря на то, что противников было двое и оба старше его. Кому-то, по-моему Коле Грачу, он разбил о голову графин, а Вадику раскрошил носовые хрящи… Девки кричали (я тоже…), не лезшие в драку пацаны сидели тихо от шока… Горан доволок Людку до дверей в прихожею, когда она начала брыкаться и кричать, чтобы он дебил, что он себе возомнил, она ему ничего не обещала, да пошел он на ***! И он остановился, замер. Поставил девушки на ноги, прижав к себе, словно обнимая, а потом сказал: “Хорошо! Оставайся здесь… Но я не могу оставить тебя без прощального поцелуя…” И он прикоснулся губами к скуле девушки… то, что потом произошло несколько месяцев кровавым пятном стояло перед моими глазами. Он стянул зубами кожу на её лице в небольшую складку и откусил, как собака, вырвал лоскут… Людка завопила, из раны пульсировали струйки крови. Горан сплюнул кожу с кровью на пол и перемазанным губами сказал ей “Прощай!”, после чего просто ушел. Не знаю даже, как наш отец смог утрясти всю эту историю, что Сашу даже со школы не выгнали… После этого его стали звать Пёс. Сколько страха он видел за оставшиеся два года учебы в глазах других при виде его, сколько безразличия он приобрел в отношениях с девушками, которые собачонками ютились около него после? Не знаю… каким он стал… не знаю, какими будут ваши отношения…
Валерия неосознанно поднесла руку к щеке, не отрываясь взглядом от лица Пса. Тот заметил её жест и понял его. Его смех, хриплый, неестественный, еще больше напугал девушку.
- Ужасная история, правда? Получается, ты знала… – сказал он, перестав смеяться. – И как ты стала встречаться с таким парнем как я? Черт, я ведь думал, что у нас получится. Я устал от отношений на страхе или собачьем обожания. Я хотел равноценных, настоящих, пусть не сразу понял это, но… Мне казалось, что я люблю тебя. Но почему-то именно в этот момент получаю хорошо знакомый клинок в спину – ИЗМЕНУ…
- Подожди… - Степа встал, не зная что говорить дальше.
Пес вздохнул и повернулся к парню.
- И чего тебе? – сказал настолько безразлично и вяло, как будто парень напротив только что подошел к ним, предлагая что-нибудь купить.
- Глупая ситуация… - выдавил из себя Степа. Глупым было и выражение его лица.
- Ничего глупого, - сказал Пес. – Старая как эта вселенная история. Мы – катеты, она – гипотенуза. Треугольник отношений. Мне почему-то всегда такие ситуации представлялись схематично – именно прямоугольным треугольником…
- Саша… - начала Валерия.
- О-о, девочка, вы редко называли меня по имени…
- Не делай глупостей.
- Каких? Не брать себе на память кусочек твоего прелестного личика? Или не избивать до полусмерти этого фраера? Или что-нибудь еще?
- Делай что хочешь! К черту всё! – закричала Валерия и опустила лицо в ладони.
Степа стоял и тупо смотрел на девушку.
- Иди домой, - тихо сказал Пес парню. – Возможно она тебе позвонит, возможно нет. Это уже меня не будет касаться…
Звук шагов по дорожке, уложенной сенажной плиткой, постепенно исчез. Они остались одни.
- Понятливый попался парниша, - сказал Пес. – Посмотри на меня.
Валерия так и сделала. Лицо было сухим.
- Хочешь узнать, почему я тебе изменяла?
Он покачал головой.
- А что?
- Наверное, ничего… - он подкурил сигарету, передал девушке, себе раскурил другую. - Хотел бы просто попрощаться. Сказать тебе спасибо за отдельные дни, в которых у меня появлялось ощущение полета. За снова пережитое чувство. За воспоминания. Наверное, даже за эту сцену – через пару месяцев я, быть может, встречу тебя на улице, кивну и пойду дальше, я буду встречаться с девушками, принимать или отвергать их ласку, прислушиваться к равномерному биению сердца, и понимать, что фундамент этого нового БЕЗРАЗЛИЧИЯ заложила ты. Я уже не буду казаться себе каменным, холодным… это просто опять станет моей жизнью. Я стану хуже, жестче. Но буду думать, что так и надо. Забудутся и станут смешными эти игры в слова, разбор мыслей на ночь, останутся только картинки. Я буду смеяться над теми, кто говорит о любви, и пропагандировать: ЛЮБВИ НЕТ! Вот такая история. Так что спасибо за всё… Прощай.
Валерия молча смотрела, как Александр поднялся, бросил под ноги сигарету, подмигнул ей и, не оборачиваясь, побрел но дорожке. Спасибо, спасибо, вертелись в голове. Эти странные слова – то, что она ожидала услышать меньше всего. Смутное чувство обиды охватило её. В тот момент ей казалось, что лучше бы она почувствовала его зубы на своей щеке…

Время Х

Я всегда уходил, чтоб не вернуться
Я всегда уходил, чтоб навсегда…
Иногда так хотелось обернуться
Но иногда – это только иногда…
Ленинград, “Дороги”

- Наташа, - Александр махнул официантке. – Чай сделай.
Худенькая девушка в блестящей униформе улыбчиво кивнула.
Пес посмотрел на своих слушательниц. Какое-то время те молчали, напряженно, задумчиво. Первой заговорила Оля.
- Ты и вправду откусил той девушке в школе кусок кожи на лице?
Парень кивнул, спокойно глядя в лицо девушке. Та отвела глаза, немного поспешно схватила бокал и сделала большой глоток.
- Она отняла у меня веру в верность, в настоящую любовь – я отнял у неё её красоту. Шрам души на шрам лица. Впрочем, это был глупый, именно животный – собачий – поступок. Мы были детьми, и лишь единицы выносят из того времени серьезные отношения. Мы молоды, неопытны, впитываем как губка новые поцелуи, новые отношения, через первые сексуальные победы строя свое дальнейшее ощущение к жизни и противоположному полу. Я не любил тогда, точнее, это не могло быть любовью – слишком зыбко наше представление о настоящей любви, верности, совместной жизни в том возрасте. То – возраст проб и ошибок, утоления своих фантазий, наслаждения беззаботностью и безответственностью…
Ксения кивнула, то ли соглашаясь с репликой Горана, то ли с какими-то своими мыслями. Пламя простенькой цилиндрической свечи, стоящей посередине стола, нервно подрагивало.
- Ты так спокойно проглотил измену Валерии, просто сказал ей спасибо и ушел… - заговорила Ксения.
Пес напряженно усмехнулся.
- Всего лишь внешнее спокойствие. Сначала мной полностью владела злоба, боль, ненависть, разочарование – эти чувства роились в моей голове два дня, подпитывая внешнее спокойствие и безразличие. Я был словно в бреду те дни, а когда она позвонила, вечером следующего дня, я сорвался (даже не помню, что она говорила мне) – послал её на ***, обозвал её ****ью… и бросил трубку. Через два дня я получил письмо, от неё.
Пес порылся в карманах и извлек сложенный вчетверо листик.
- Вот оно, - он кинул листок на стол.
Ксения осторожно, словно брала реликвию, раритетную вещь, развернула письмо, и девушки углубились в чтение.

Привет, Саша.
Хочу, что бы ты знал…
Помнишь, начало наших отношений? Я бы многое отдала, чтобы избежать твоего безразличия, страха на том этапе. Мне никто не был нужен тогда, только ты, твои глаза, твоя любовь… Но в твоих глазах был дым, а любовь была для тебя лишь шестью буквами, без смысла, без ассоциаций…
Что-то сломалось во мне тогда, твои отказы и равнодушие, изменили, убили мои искренние чувства, а твоя неизвестно откуда взявшаяся любовь уже не смогла воскресить их… во всяком случае полностью…
 А потом начался сон – ты был нежен со мной, внимателен, дарил цветы, пытался исполнить любые мои желания… Спасибо тебе за это, за это время…
Я не изменяла тебе до Степы. Трудно объяснить причины моих встреч с ним – просто я понимала, что наш сон подходит к концу, что так не бывает, не может длиться вечно, и сама попыталась прервать его, ущипнуть себя – начав другие отношения… Это странное оправдание, впрочем, я и не собираюсь оправдываться…
Не хотела бы оставаться врагами…
Время лечит…
Я часто вижу сон – дом со стеклянной крышей, мальчик с младшей сестричкой, шелковые простыни, тихая музыка, я и ты – и никого вокруг… но это сон… всего лишь сон…
Счастья тебе…
Пока.
Валерия…

Ксения посмотрела на подругу, убедилась, что та тоже дочитала, и передала письмо Саше. Тот нервными движениями сложил его и засунул в карман.
- Даже не знаю, что сказать… - начала Оля.
- Не надо ничего говорить, - покачал головой Пес.
- Это конец истории?
- Нет.
Он сделал глоток зеленого чая, сбил пепел и продолжил:
- Это письмо сломало меня. Так или иначе, моя ненависть и злоба ушли бы сами, но это письмо ускорило процесс – вернуло меня в те времена, дало осознание её настоящего отношения к нашим встречам, ржавой иглой воткнув мне в сердце понимание – Я НЕ МОГУ БЕЗ НЕЁ, Я ЛЮБЛЮ ЕЁ. И уже не имела значения измена, ничего не имело значения… Я только знал, что потерял её, даже не сумев по-человечески расстаться – оскорбив её… Жизнь потеряла смысл, я думал о смерти, думал о ней, но больше всего думал об одной картинке – мальчик с младшей сестричкой – и этот образ причинял мне невыносимую, почти физическую боль потери чего-то реального… наши дети… мальчик и девочка… боже…
Пес опустил лицо в ладони. Оля осторожно дотронулась до его рук, предлагая салфетку. Он посмотрел на девушку влажными глазами, кивнул в знак благодарности, и взял салфетку. Но так и не промокнул ей глаза.
- Я должен был что-то делать, как-то участвовать в этой жизни, но у меня опускались руки… Я послал ей цветы – три бордовые розы. И мысли о ней с этими цветами, которые возможно хоть на секунду окрасят её лицо улыбкой, придавали моему серому существованию оттенок хоть какого-то смысла. Потом я начал пить, практически каждое свободное время – до работы, после работы… И когда поступило предложение поехать от работы на озеро на два дня с ночевкой сразу согласился…

За 58 дней до времени Х

Пес сел в автобус и прислонился лбом к прохладному стеклу. Уже почти как сутки он не спал – было восемь утра, час назад он сдал сменщику смену, переоделся, и теперь ожидал отправления автобуса на Белое озеро. Впереди его ждали два дня в летнем лесу, два дня, наполненных событиями и новыми лицами. И это уже само по себе неплохо – только бы вырваться из этого ужасающего однообразия будней, из серого желе жизни, которая перестала доставлять ему удовольствие, а только давила и давила…
Два дня. Миража. Самообмана. Ведь послезавтра он снова будет в Бресте и… лучше не думать об этом.
Горан осмотрел салон. Из сорока человек он от силы знал пять, еще десять – зрительно. Какая разница… От завода ехало девяносто человек – позади ютился еще один автобус.
Появился Леха, Пес снял с соседнего сидения пакет, и его коллега сел рядом.
- С ночи? – спросил он.
- Да.
- Давай, Саня, спи… ты мне нужен бодреньким.
Пес включил плеер и попытался заснуть. Не знаю, поспал ли он хотя бы полноценных минут десять? У него затекала шея, звенели в голове отрывки чужих разговоров, потом водила включил на весь салон музыку, динамик находился прямо над ним… Иногда он приоткрывал глаза и видел кусочки живой природы – покрытые зеленым поля, деревья…
Горана, Алексея и еще одного паренька разместили в трехместном номере на втором этаже обшарпанной трехэтажки. Три кровати, стол, три стула, тумбочка, одно бра и радио. На столе стоял графин и два граненых стакана.
Они покидали свои вещи на кровати.
- Что за приезд? – спросил Пес, выуживая из пакета закуску.
- С самого утра? – удивился паренек.
- Ты сколько работаешь? – поинтересовался у него Леха.
- Месяц.
- Ну ты попал, парень…
- Чего?
- Увидишь, как пьют старожилы, - усмехнулся Леха.
Пес засмеялся, протягивая парню руку:
- Давай знакомится. Саша.
- Руслан.
Леха и Руслан тоже обменялись рукопожатиями.
На стол из сумки Лехи телепортировался двухлитровик с водкой.
Пес подошел к окну и стал рассматривать залитый солнцем сектор базы отдыха – среди деревьев резвилась малышня, по тропике прогуливались две девчонки лет семнадцати, желтый кусочек пляжа был забит людьми. Болели глаза, ноги казалось набиты ватой. Поспать бы часика три… Горан повернулся к столу.
Там уже имелось три бутерброда с колбасой и огурцом. Они выпили по полстакана, закусили. По телу начала разливаться приятная теплота.
В дверь постучали. Это была Вика – молодой мастер с их цеха.
- Пошли на завтрак, - сказала она, улыбнувшись натюрморту на столе.
- Сейчас подойдем, - отмахнулся Леха.
На завтрак была гречневая каша, котлеты и какао.
Далее по программе шли соревнования.
- Нахрен мне они нужны, - сказал Пес Лехе, выходя из столовой.
- Чем займешься тогда?
- Пойду на ж/д базу в бар…
- Смотри только без меня не нажрись!
- Добро.
С Гораном пошел Руслан.
- Ты здесь часто бываешь? – спросил парень, когда они миновали мостик через пролив, соединяющие Рогознянское и Белое озера.
- Каждое лето.
Они поныряли с вышки, накинули рубашки и пошли в бар. Там заказали по пиву и чипсы. У Руслана зазвонил сотовый.
- Да… - сказал он в трубку. – Да, на озере… да не пью я… это моё дело, Таня! Только не надо кричать… Всё. Давай. Успокоишься, перезвонишь…
Он отключил связь.
- Вот дурочка, пытается контролировать, - сказал он.
- Малая твоя?
- Да.
Пес вспомнил, как Валерия тоже пыталась ограничить его употребления спиртного, и ему была лестна эта забота, но он почему-то продолжал пить, потом она прекратила свои попытки… потом… потом… Где она сейчас? Эта природа, это озеро, яркие стены бара, легкая музыка – все мертвое и бессмысленное… без неё. Он одним глотком допил бокал.
Они сидели, пили пиво и разговаривали. Так прошел час.
- Саня, где ты? – голос Лехи в динамике “Нокии”.
- В баре…
- Давай назад. Вся шляпа закончилась…
- Что делаешь?
- Пью с пацанами во втором номере!
- Скоро буду.
Через пятнадцать минут Пес вошел во второй номер.
Из шести человек он знал только Леху. По очереди пожал всем руки, знакомясь, но не запоминая имена.
- Ну что, соточку? – Леха протягивал ему пластиковый стакан.
- Только одну. Пойду покимарю пару часиков.
Он выпил водку и запил томатным соком. Взял у Лехи ключи и пошел к себе.
Вставил в уши наушники, включил плеер – заиграла какая-то сборка. Пел Витас:

Для чего плывут облака, идут дожди
В этом мире ты для себя ничего не жди
Я бы улетел к облакам, да крыльев нет…

Засыпая, он думал о Валерии, об одном из их совместных вечеров, где они сидели у неё во дворе – она на лавочке в халате и курточке, он на корточках у её ног, положив голову ей на колени, а её руки копались в его волосах…
Заскрипела дверь, он сразу открыл глаза. Последнее, что он помнил из рваных снов, это небо, в которое он поднимался, даже не он, не его тело, а сгусток мыслей, спирали воспоминаний, его духовная оболочка, и в том сне он понимал, что мертв, и стремиться в ничто, теплое, бесконечное, далекое от боли и несбывшихся надежд, и в тот миг он был наполнен спокойствием, удовлетворением, ведь всё закончилось – он мертв, и смерть он принимал как избавление…
На пороге была Надя, женщина лет пятидесяти, тоже с их участка.
- Пойдем… - сказала она.
- Куда? – спросил Пес.
- Пить.
Он посмотрел на часы. 13:56. Не поспал даже двух часов.
- Сейчас иду.
- Быстрее, все в сборе.
Он вынул из ушей молчащие бусинки наушников, посмотрел на пульт – батарейки сели.
В соседнем номере действительно все были в сборе – Вика, Леха, Надя и Оксана, технолог. На каждый цех выдали пайку – мясо, колбасы, сыр. На столе стояла бутылка “Аквадива”.
Пес протер сонное лицо и сел.
- Поспал хоть немного? – спросила Оксана.
- Порядок. Начисляй.
Дошли до третьего тоста.
- Что, за любовь? – спросила Вика. – Давай, Саня, твой тост на эту тему.
Он посмотрел на неё красными глазами, полными боли, и просто выпил содержимое своей рюмки.
- А Светка, Сань, прикинь, со своим сюда приехала! – усмехнулся Леха. – Ничего, мы её к себе притащим, когда этот рогатый заснет.
Все рассмеялись, зная про успехи Светы в беспорядочных половых связях. С ней переспал, наверное, каждый второй на заводе, или она с ними переспала… Сто процентная нимфоманка.
- Разберемся, - сказал Пес. – Какие планы дальше?
- Приговариваем еще бутылку, - сказал Леха. – Пойдем в стрельбе поучаствуем, пообедаем, а дальше на Берестье двинем, там дискач в половину восьмого, а у нас только в десять…
- Принимается!
Стрельба для Пса не сложилась – мушка не хотела фиксироваться в прицелочной рамке, всё плыло – влево-вправо, вверх-вниз. Он послал все пять пуль в молоко. Как-то незаметно к ним с Лехой присоединились два минских парняги, тоже отдыхающие от их завода и работающие водилами.
На поляне какие-то подростки играли в футбол. Он, Леха и двое минчан – Денис и Максим, сколотили свою команду, взяв на ворота какого-то местного, включились в игру. Раздевшись до пояса, разгоряченные, пьяные они носились по мягкой траве. Итог - 6:3 в их пользу. Три гола забил Пес, два – Леха, причем, играли они защитниками. Принимая лавры победителей, критикуя действия пары нападающих – Максима и Дениса, они пошли в столовую.
Прежде чем выдвигаться в санаторий, они приговорили в номере бутылку перцовки, которую принес Денис. К шести часам они зашли в бар “Берестья”.
- У нас, парни, перерыв до семи, - сказала тучная барменша.
- Тогда нам с собой – бутылку водки, четыре бутерброда, коробку мультивитамина и крабовых палочек.. ах, да… стаканчики…
- Где пить будем? – спросил Пес.
- На двенадцатом этаже, - Леха направился к лифтам.
Они разместились в вестибюле двенадцатого этажа на диванчике. Столика не было, только трюмо – его они и использовали в качестве первого, подтащив к дивану.
- Да, я еще так не пил, - смеялся Максим.
- Романтика, бля! - резюмировал Пес.
Они выпили по одной, когда у Горана зазвонил телефон. Звонила Наташка, девушка с соседнего цеха, при помощи которой он хотел заглушить боль от потери Валерии, но не смог обманывать себя.
- Привет, - Наташа.
- Привет, - усмехнулся в сотовый Пес.
- Что делаешь?
- Пью в Берестье.
- Сильно пьяный.
- В жопе полной…
- Я же просила тебя не пить.
- Ну и что?!
- Ладно, Саша, отрезвеешь позвонишь.
Пес нажал на сброс.
- Наташка? – поинтересовался Леха.
- Да.
- Что у вас с ней?
- Ничего.
Люди, выходящие из лифта, подозрительно косились на пьющих. Если выходили девушки, то Максим начинал кричать им, предлагая познакомиться и пойти вместе на дискотеку.
- Заткнись, хочешь чтобы ментов вызвали, - успокоил его Леха.
- Макс, утихомирься, - поддержал его Пес. – Нормально отдыхаем, будут тебе на танцах девки.
- Все, братаны, извиняйте, - засуетился минчанин. – Всё, понял. Пойду в сортир схожу…
Из сортира он вернулся с пакетом, полным котлетами и хлебом.
- Бля, зашел в пищеблок, показал корку Управление делами президента (мне её дядька сделал), сказал, что мол тут у нас днюха, хавки какой-нибудь организуйте, а они целый пакет котлет.
- Час от часу веселее, - сказал Пес и заржал.
- Скоро бар откроется, пошли перекурим на балкончик и продолжим… - предложил Леха.
Пес стоял и курил. Внизу виднелись одноэтажные постройки и лес, убегающий вдаль. Казалось, что нет ему конца, вокруг них лишь деревья, плотным кольцом отгородившие это озеро и эти здания от всего мира. Было душно, было одиноко. Он был здесь один. Везде теперь он будет один. Скорей бы напиться окончательно и потерять остатки этих мыслей.
В баре они взяли еще бутылку, по порции фри и сока. Котлеты оказались как нельзя кстати.
- Что, Саня, сегодня Светку прижмешь? – спросил Леха.
Максим с Денисом подсели за столик к двум кралям.
- Нахер мне она нужна!
- Не узнаю тебя…
Пес какое-то время сидел молча, пока не понял, что по щекам текут слезы.
- Жить не хочется, Леха… Помнишь Валерию? Даже не смог с ней расстаться нормально. Да и не в этом дело… не могу без неё… никто не нужен…
- Не загоняйся. Я со своей семь лет прожил, она ****овала, а я бегал как дурачок по знакомым искал её, любил и всё, унижался… Она из дома все вынесла, когда разводились, одну машину забрала, в другой я жил, жрал, ночевал… бухал сутками… но всё равно любил, всё был готов ей отдать… Через суд свидания с сыном добился…
- Сколько ему теперь?
- Десять. Папой меня называет… и это главное… вот всё, что имеет значение… С Людой сейчас, хорошая девочка, не пьет, не курит… любит меня…
- Ты её любишь? – в упор посмотрел на него Пес.
- Она хорошая, другая…
- Т ы е ё л ю б и ш ь?
- Да. Так что все это пыль. Всё пройдет… Ты нормальный, красивый парень… Будут другие…
- Не хочу… не могу… Ты когда-нибудь думал о самоубийстве?
- Саня, ты ебнутый что ли? Брось эту ерунду!
Пес налил еще водки.
- Давай, за будущее, - поднял рюмку Леха.
- Давай… Спасибо тебе за этот разговор.
Потом была дискотека. Лица плывущие мимо в танце, какая-то девушка, которую он пригласил на медляк, которая прижималась к нему и что-то говорила, но Пес не слышал…
- Возвращаемся, - сказал он Лехе через час.
Тот кивнул. Они выудили минчан из эпицентра женских тел и музыки и пошли на Белое. Всю дорогу назад они орали погружающему в темноту лесу песни группы Ленинград.
Так они и вышли к зданию столовой, на втором этаже которого уже играла музыка, а огоньки сигарет маячили с балкона. “Без тебя… ****ец!” в четыре глотки орали они, поднимаясь по лестнице вверх.
В зале на Псе и Лехе сразу повисла Светка.
- Ой, мои мальчики! – она поцеловала их в щеки, потом подставила свое лицо для ответных поцелуев.
Саня и Леха подмигнули друг другу.
- Где твой парниша? – спросил Пес у Светы, танцуя медляк.
- Напился… спит.
Ему было все равно, что подумают десятки присутствующих здесь, что они расскажут по приезду назад… он обнимал Свету, очерчивал контуры её тела кистями, когда она поднимала руки вверх, не мешал ей, когда она буквально терлась об него в вакууме музыке и возбуждения.
Они вышли на балкон. В голове все шумело и путалось.
Пес угостил девушку сигаретой и закурил сам. Опершись на перила он смотрел вдаль на черную заводь озера. А когда повернул голову к Свете, увидел в сантиметрах от своего лица её губы. Он приник к ним. Потом отстранился и снова принялся смотреть куда-то вдаль. Девушка тем временем принялась за его щеку и мочку уха. Он чувствовал теплоту и влагу её языка и продолжал надменно смотреть в пустоту. Кругом были люди, но ему было всё равно… Он снова повернул голову и принялся целоваться со Светой…
- Пойдем танцевать? – спросила она.
- Пошли.
Кончился один медленный танец, начался другой… Он вспоминал их танцы с Валерией, которые переросли для него в какой-то комплекс… они не могли попасть в такт, наступали друг другу на ноги… он думал почему это происходит, не потому ли, что старается танцевать с ней лучше, чем с другими, а не просто отдаться музыки и вести партнершу…
- Пойдем ко мне, - сказал он Свете на ухо.
- Нет, Саша… я не изменяю…
Он чуть не рассмеялся, вспоминая их недавние поцелуи.
- Светочка, - улыбаясь, сказал он. – Я хочу тебя, но мне всё равно переспим мы сейчас с тобой или нет. Решай…
Он попытался проанализировать, что чувствует к этой девушке. Просто страсть. Чистую, отцеженную от прочих нюансов, страсть. Что он чувствовал к Наташе? Некоторое духовное влечение, она нравилась ему своим внутренним миром. Валерия… нет, девочки, вы лишь половинки, даже десятые доли проекции моих чувств. Лишь одна девушка влекла его полностью… она… Валерия…
Они шли со Светой к трехэтажке. Два раза останавливали, чтобы насладится поцелуем.
Возле их номера ждал Леха с Оксаной.
- Твою мать, где ключи?! – перекошенным от злости ртом промычал он, дубася в дверь.
Пес вспомнил, что на дискаче к нему подошел Руслан, сказал, что пойдет спать и взял ключи. Он сказал об этом Лехе.
- Звони этому дебилу! Ну он, бля, получит сейчас…
Пес набрал номер Руслана и передал трубку Лехе.
- Ты где?! Что?! Ну, бля, жди! – кричал в трубку Леха, потом отключил связь и повернулся к Псу со Светой. – На дискотеке до сих пор этот малый… пошли, Саня, пропишем ему пару копарей!
Вчетвером они направились обратно.
Руслан стоял на балконе и курил. Леха завел его за колонну. Пес последовал за ними. Там он стал свидетелем пробития фанеры. Руслан молящими глазами посмотрел на него.
- Чего смотришь, - безразлично сказал Пес. – Ты паляну нам нехуевую запорол. Мы с бабами у номера, а дверь закрыта… красиво, да?
- Ну, малый, в номере еще получишь, - сказал Леха отпуская парня.
Света подошла к Псу и обняла со спины.
- Пошли еще станцуем.
Они танцевали, когда появился парень Светы. Бычьими, пьяными глазами он посмотрел на парочку и отошел в угол.
- Ладненько, - сказал Пес. – Иди поговори с ним.
Он подошел к столу, где пили принесенную Оксаной водку Леха и Максим. Он выпил с ними по стакану.
- О-о, рогатый появился, - сказал Леха, заметив разборки Светы и её парня. – Обломчик у тебя, Саня.
- Похер…
Заиграла песня Витаса “Поцелуй”. Последняя песня дискотеки. Он оглядел свободных девушек, но понял, что никого не будет приглашать – эта песня очень нравилась Валерии, и ему тоже. Это был его поцелуй ей… он закрыл глаза и вслушивался в слова…
Ночь они встретили в номере – он, Леха, Руслан, Оксана и какой-то мужик, электрик. Пили водку, доедали остатки привезенной закуски, заставляли после каждой рюмки бедолагу Руслана отжиматься, мол, в армии не был, сейчас жизни научим.
Пес посмотрел на часы – три ночи. За двое суток он спал от силы три часа.
- Всё, я пас, - он отверг предложенный стакан и завалился на койку.
Подкурил “кэмэл” и с улыбкой наблюдал за пьющими.
- А ты чё, пацан, расслабляешься, - зло посмотрел на него электрик, на его усах шевелились остатки вареного яйца.
- А тебе дело? - улыбаясь, ответил Пес.
- Что?!
- Что слышал!
- Э-не, Саня, - пьяные глаза Лехи смотрели на него. – Ты ведь, бля, тоже в армии не был, ну-ка отожмись!
- А не охуеешь, Леха? – сжимая челюсти, выдавил Пес.
- Сейчас ****ы дам!
Леха не шутил. Бесноватая пара зрачков сверлила Горана. Он тот лишь улыбался. Небрежной, нахальной улыбкой.
- Давай, Леха, вперед! Я жду…
Ему было всё равно – изобьют ли его в этой пьяной драке, в которую он собирался вступить, пусть даже убьют. Степень безразличия обволакивающая его жизнь переставала пугать. То, что имело значение уже не вернешь. А остальное – пыль, пустота.
Леха сделал движение рукой, пытаясь облить Пса водкой, но всё содержимое стакана вылилось на сидящего рядом Руслана. Пес лишь рассмеялся.
- Классный ход, Алексей!
Всё внимание переключилось на Руслана. Тот опущено сидел, отряхивая мокрую футболку.
- Никогда не прощай обиды, - принялся учить его усатый. – Я бы на твоем месте сразу с правой ему заехал.
И он показал, как бы он заехал с правой Лехе, при этом чуть было взаправду не попал по лицу обидчика Руслана.
Все выпили и принялись орать песни. Пес закрыл глаза и заснул.
Проснулся он от какого-то звука, будто на пол лилась вода. Это блевал Леха. Часы показывал 8:13. Он встал оделся и пошел к кафе. Там заказал пива и кофе. Зашла Света, поздоровалась, купила пива своему парнише и вышла.
За завтраком он молчал, мало говорил и за распитием водки в номере перед отъездом.
В двенадцать часов все сели в автобус и поехали.
Назад.
К чему?
К кому?
Они вышли возле общежития.
- Давай, Саня, бутылочку еще возьмем и к Оксане с Викой заглянем.
- Не-е, домой поеду…
- Да, ладно… полчаса всего…
- Хорошо…

Временя Х

Пес сделал глоток остывшего чая и продолжал:
- Я сидел в общежитие, тупо пил водку, смотрел на голые ноги девушек в халатах и пытался не думать. Просто тупо пил. Потом позвонил мой друг – Витя Смех… мы встретились с ним в центре, попили пива, я купил пять роз и попросил его передать их Валерии. Идя домой, представлял её с розами и надеялся, что они подарят ей немного тепла… Она позвонила вечером, поблагодарила за цветы. Спросила, почему я дарю их ей. Я спросил: “тебе нравятся они?” Она ответила: “да”. “Вот и вся причина” – ответил я. Мы попрощались.
Ксения и Оля понимающе смотрели на бледное лицо парня.
- Вы больше не созванивались? – спросила блондинка.
- Один или два раза. Разговоры ни о чем. Я сел на стакан, бесцельно, без повода пил, отмахивался от реплик друзей типа “чего дурак, из-за бабы на стакан падать?!” и продолжал искать спасение в вине, или истину, как говорили греки? Но как-то с утра посмотрел в переполненное волнением и болью лицо мамы, которая говорила, что я спиваюсь, что ей страшно смотреть на меня… и понял, что надо завязывать. На дне рюмки не было спасения, не было ответов, это ничего не решало… Я бросил пить. Не полностью, мог позволить себе пару рюмок по праздникам, но больше не было этого пьяного бега от её глаз, когда просыпаешься в чьих-то квартирах и не знаешь где ты, когда начинаешь день с литра пива, и ищешь в памяти телефона с кем бы забуриться в бар… Я написал ей письмо, но так и не передал…
- Это письмо… - неуверенно сказала Оля. – Что в нем?
- Сейчас… - он извлек тоже сложенный вчетверо листок бумаги.
Передал его девушкам.
Там значилось:

Привет, Валерия.
Я хочу рассказать тебе одну историю. Недавно я любил одну девушку, мечтал, строил планы, видел в ней смысл жизни. Я радовался, тосковал, сомневался и совершал ошибки. Я даже не смог по-человечески расстаться с ней, я оскорбил её.
Я писал ей раньше, что время лечит. В последнем своем письме она написала те же слова. Но знаешь, я понял одну вещь – время не лечит, оно УБИВАЕТ. Нет уже ничего. Нет той девушки, которая любила меня. Нет права на мечты. Не смысла в этой жизни. Умер и я, - тот, кто мог жить когда-то без любви и считать себя счастливым.
Я часто думаю о смерти. Она кажется мне спасением. За время, проведенное с той девушкой, я понял, что любовь – это главное в жизни. Теперь всё бессмысленно. Я не хочу искать замену той любви, не хочу обманывать себя…
Ты очень похожа на ту девушку, и я очень хочу стать твоим другом. Иногда созваниваться, иногда ходить куда-нибудь… Делать для тебя то, что не успел сделать для неё…

- Ты так и не смог сделать выбор? – подняла глаза Ксения. – Дружба или ничто?
Пес покачал головой.
- Той девушки уже действительно нет. Как и меня прежнего.
Он допил чай.
- Я избавился от алкоголизма, но мысли о самоубийстве не исчезли. У моего отца в шкафу был револьвер, заряженный – три патрона из шести. Он часто любил доставать его и раскручивать барабан. В один из вечеров я извлек пистолет, достал из бара бутылку водки. Я не мог знать во что ударит боек после нажатия на курок – в пустоту или в капсюль… Я только знал, что смогу нажать на курок один раз… для этого мне пришлось снова напиться…

За 25 дней до времени Х

И чтобы вечно любить – я погиб час назад
Дельфин, Радиоволна.

Пёс стоял у окна и смотрел на двор. Он был пьян. Лицо влажное от слез. В руке пистолет.
Он упал на колени. Пополз к двери. Перевернулся на спину – перед глазами плыли узоры полочных обоев. Белизна. Он приставил ствол к виску.
Нажал на курок.
Пустой щелчок.
Он тихо взвыл…

Временя Х

Все, что от этого остается в конце концов, - это редкие вечера, полные грусти, - грусти, которую чувствует каждый человек, ибо все преходящее, а он единственное существо на земле, которое это знает, как знает и то, что в этом – его утешение. Хотя и не понимает почему.
Эрих Мария Ремарк, Тени в раю.

- Этого разговора могло бы и не быть. Судьба… Долбанная судьба… Вечная игра в русскую рулетку…
Он вытряс из пачки предпоследнюю сигарету. Подошла официантка и поинтересовалась о желаемых заказах. Пес покачал головой. В зале заиграла тихая музыка.
- Всё так абсурдно, нереально. Я, вы, ваш разговор о любви, мой рассказ… Впрочем, какая разница… Моя история подходит к концу. Мы часто были с Валерией в этой кафешке. Уже как месяц я хожу сюда. Не знаю чего жду? Просто увидеть её? Поговорить при встрече? Что-то уловить в её глазах?
В зал зашла девушка в простеньком платье. Пес дернулся как от удара, сжал руками скатерть, бокал Оли упал и раскололся. Вошедшая повернулась к столикам лицом… нет, это была не Валерия.
Пес ощутил слабость и бессилие.
- Похожа на неё? – спросила Ксения, проследив за взглядом парня.
Тот кивнул.
- Всё наладится, - сказала девушка. – Попытайся забыть… банально, конечно, и вряд ли тебе помогут мои слова…
- Не хочу забывать. Не буду. Но и это трудно, - он сгреб ладонью битое стекло и сжал кулак. – Вот на что это похоже. Это как удерживать в кулаке осколки стекла. Острые края ранят, режут плоть, кровь сочиться между пальцев, но я не собираюсь бросать на землю кровавые осколки и залечивать раны. Я буду жить так, со сжатым кулаком, с капающими вниз каплями крови.
- Господи, - сказал блондинка, словно под гипнозом наблюдая за кулаком Пса, оставляющем на белоснежной скатерти красные кляксы.
Горан свободной рукой бросил на стол деньги, встал и двинулся к выходу.
- Так что такое любовь? – вопрос Оли остановил его.
Он вернулся и наклонился над напрягшейся девушкой. Кажущиеся прозрачными глаза смотрели куда-то в сторону.
- Мои определения не помогут тебе. А когда ты сама окажешься здесь или в другом баре, или в своей одинокой квартире, наедине с сигаретами и его заплаканной фотографией, тогда нужные слова будут в тебе… или даже не слова – а то о чем ты спрашиваешь… до свидания, девушки.

Спустя неделю от времени Х

Он закрывает за собой дверь и включает свет. Он дома.
Слышен топот маленьких ножек в спальне. Появляется маленький мальчик в цветистой пижаме.
- Папа! – кричит он и кидается к Александру.
Он поднимает сынишку и тот обвивает его шею ручонками. Еще одна пара ручек стискивает его ногу – дочурка, молчаливое, прелестное личико прижимается к его штанине.
Не дом у моря, как они мечтали… зато их мир, в этой уютной квартире, где его встречают три самых дорогих и любимых человека.
А вот и Валерия…
- Привет, - говорит тихо его жена, умиленно глядя на обнимающих отца детей.
Она подходит и целует его в губы.
…Пес просыпается, смотрит по сторонам, а когда понимает, что мальчик с младшей сестричкой, Валерия, целующая его, лишь сон – начинает кричать.

26 февраля - 1 марта 2005