Чашка с каймой цвета глины

 

 Был вечер или почти ночь. Я пытался спать, но сильный ливень, молотивший по крыше, запрещал мне подобную вольность. С минуту я ещё полежал в кровати, затем встал, оделся и сел за стол.

 Я извлёк из ящика стола большую амбарную тетрадь без обложки, а из сумки, стоявшей подле “стенки”, - ручку. Перевернул одну страницу, мысленно отдавая её Богине Вдохновения, и быстро развернул её “лицом” вниз, чтобы Богиня не увидела моего лица.

 А потом я стал писать:

 “Был вечер или почти ночь. Я пытался спать, но сильный ливень, молотивший по крыше, запрещал мне подобную вольность…”, - написал я, как вдруг услышал стук, но не дождя в крышу. Звук был глухой, словно кто-то стучал по дереву, но не по живому, ибо живое издаёт живой звук. Этот же был глухой, мертвый, из чего я заключил, что кто-то стучит в мою дверь.

 “Кто бы это мог быть?”, - подумал я, спускаясь по лестнице. Дом мой был пуст, лишь я один делил с Домом время.

 Отперев одну, затем вторую дверь, я подошёл к третьей, той, что вела на улицу. Перед ней я застыл, обратившись в слух. “Может быть, - подумал я, - мне просто показалось?” Но тут же, опровергая мою мысль, в дверь снова сильно постучали.


 - Кто там?
 - Это я, твоя Смерть.


 Не то чтобы я удивился ответу; нет, я подумал: что может делать моя Смерть перед моей дверью в такой дождь?

 - Минуточку, я открываю.


 Дверь отворилась, и я увидел свою Смерть. У Смерти были чёрные волосы, чёрные глаза и лёгкий костюм из брюк и блузы.

 “Эдак и простудиться недолго”, - подумал я, отойдя назад и давая ей войти в Дом. Почему-то вспомнилась пословица: “Пришла Смерть в гости – будешь на погосте”. “Чушь какая! – возмутился я про себя, - Если б она ко мне в гости пришла, тогда да, а так – чушь полнейшая!”

 А вот что сказать, я не знал. Тогда сказала она:

 - Спасибо, что впустил хоть за эту дверь!


 Я почувствовал стыд за себя самого и, пробормотав “конечно”, впустил её в самое Дом.
Дому явно не понравилась гостья, но я тут же, почувствовав это, написал на клочке бумаги “Прости, так вышло”, и сжёг его над маленькой свечой. И тогда Дом, поняв моё положение, успокоился.

 Я пригласил Смерть сесть. Она поблагодарив, села, и сказала:

 - Ух, ты себе и представить не можешь, как я промокла! Проклятый дождь! Всегда его терпеть не могла, а он платил мне той же монетой! Неважно. А ещё я чертовски голодна”, - и она посмотрела на меня, глазами говоря: “Ну, и где же еда?”


 - У меня только сыр и хлеб. Ещё стылый чай. – пробормотал я.

 Она скривила губки в недовольной гримаске, но затем сказала:

 - Ладно, сгодится. Доставай.

 Я отпер дверцу холодильника, достал сыр. Нарезал хлеб. Чайник щёлкнул – вскипел. Я достал с полки большую чашку с каймой цвета глины и налил в неё чай. Хотел было положить сахар, но затем подумал: “А что если она пьёт без сахара? Чай будет безнадёжно испорчен”, - и не стал класть в чашку сахар, а поставил перед гостьей сахарницу с серебряной ложечкой. Захочет, возьмёт сама.
 
 Налил чаю и себе, за компанию. Намазал сыр (он был плавленый) на хлеб.

 Смерть наблюдала за всеми моими действиями, и на её лице читались голод, усталость, и насмешка.

 “А насмешка-то почему?” – подумал я.

 - Потому что ты смешно выглядишь. – пояснила она, вновь отвечая на мои мысли.

 Я сел напротив неё и принялся, было, за хлеб, но тут на кухню вошла моя Кошка.

 - Пресветлый Разум, кого это ты привёл? Такую мокрую, брр! – спросила Кошка.
Мне стало стыдно перед Смертью за Кошкину невежливость, и я сказал:

 - Это моя Смерть. А это – моя Кошка.
 - Смешно, - сказала Кошка, - я оценила твою шутку.

 Сказав это, она уселась рядом со мной, и начала демонстративно умываться.
Наконец Смерть, проглотив бутерброд, сказала:

 - Кошка, говоришь. Что ж...тебе повезло. Мужчинам, имеющим кошек, всегда везёт: за них есть кому попросить на Том Свете.

 Кошка на это только хмыкнула. Я почувствовал себя вещью, например, той чашкой с каймой цвета глины, из которой Смерть пила чай.

 - Да не бери в голову, - сказала Смерть, и спросила, - а ещё бутерброд можно?
 - Конечно, - чуть слышно сказал я.
 - Хиляк. – резюмировала Кошка, и демонстративно удалилась. Смерть фыркнула ей вслед, и сказала мне:
 - Ну, вообще-то я шла за тобой. Хотела, чтобы ты умер во сне, без боли. Но этот чёртов дождь спутал карты. – она зло посмотрела в окно.


 Я встал, открыл окно. Дождь перестал и из окна упоительно пахнуло жасмином и розами. Пахнуло привычной мне жизнью. Жизнью…

 - И что же теперь? – спросил я.
 - Ну-у, ты меня накормил, обогрел и дать тебе умереть сразу после этого было бы несправедливо с моей стороны. Но, ты знаешь, рано или поздно… “Сколь верёвочке не виться”, и так далее, со всеми остановками...Дом у тебя хороший, – неожиданно добавила она.
 - Д-да, Дом хороший…, - проговорил я.

 Смерть вздохнула. Вдохнула запах, доносившийся из окна.

 - “Хризантем белых целые тонны...”, - процитировала она меня самого, - ты любишь белые цветы?
 - Да…Или когда-то любил. Я не знаю, не помню.
 - Но описал ничего.
 - Спасибо.
 - Ладно, - она поднялась, стряхнула с блузки крошки хлеба, - пойду я.
 - А?..
 - Но не могу же я остаться, на самом деле?
 - Да…Наверное. Ты…обсохла?
 - Да. Обсохла, поела, - она хитро подмигнула, - что ещё нужно девушке?

 Я встал.

 - Проводишь до двери? – спросила она.
 - Конечно, о чём речь.

 Мы вышли, и она, вздохнув, сказала:

 - Даже жаль тебя как-то…Никогда со мной такого раньше не случалось… “Крест стоит, и начертаны цифры…Похоронят меня у реки…” Это ты неплохо написал. Жить бы тебе, но…Извини – работа такая.
 - Понимаю.
 - Ну, не обижайся, - она потрепала меня по щёке, - пока-пока.
 - Пока. – растеряно как-то произнёс я.

 Она рассмеялась и растворилась в ночи, словно и не было её тут.

 Я вернулся. Убрал сыр в холодильник, хлеб – в пакет. Взял в руки чашку с каймой цвета глины, задумчиво повертев в руках.

 Показалась Кошка:

 - Ушла? Ну и слава Разуму. А то ходят тут всякие.
 - Да ладно тебе!
 - Мне-то, может, и ладно, но если ты помрёшь, кто меня тогда кормить будет, а?
 - Я что-нибудь придумаю. – рассеяно пробормотал я.
 - Да-а!.. – выразительно протянула Кошка и ушла.

 А я поднялся к себе. Хотел было писать, но не смог ни строчки. Бросил, разделся, лёг, уснул…


 *

 После института я заскочил на рынок, нужно было купить кое-что из продуктов. Я встал в очередь к одной палатке.

 И тут увидел девушку черноволосую и черноглазую. В руках она несла Нечто. В девушке я узнал мою давешнюю гостью. Она вдруг обернулась и послала мне воздушный поцелуй.

 “Это же…” – подумал я, но не закончил мысль, ибо что-то холодное и острое вонзилось в меня пониже левой лопатки.

 Медленно оседая на землю, я-таки разглядел, что держала, что держала в руках моя девушка-Смерть.

 Это была большая чашка с каймой цвета глины.