Песнь бескрылой птицы 09. 09. 2003

 
Глава первая.
Окно.
 
И ненавистью пылают очи,
Убить всех разом под власть ночи,
И улетайте к себе в квартиры,
И блюйте в ваши сортиры,
И плевать, что мозг ваш низок,
И не понять, что я всю жизнь пьяна,
Бог во мне мир фантазий высек,
В мой мир, не ваш, стремлюсь так рьяно.

 Она открыла окно. Единственная мысль, которая ее тревожила (а именно та, что говорила: “Ты не умеешь летать”), не хотела уходить. И даже три с половиной бутылки вина не смогли выгнать эту мысль. Было холодно. На улице – последний день января. Она только что танцевала, и ее зеленое бархатное платье было мокрое и натирало шею. Она очень хотела, чтобы он поцеловал ее в это красное пятнышко на шее, но он был далеко и почти забыл о ней. Ветер дунул ей в лицо, отбрасывая назад влажные рыжие волосы. Она обернулась. Он сидел на диване с товарищем по бутылке, который хотел доказать, что он не виноват в том, что его жена не красавица и не очень-то изобретательна в постели, и поэтому он ей частенько изменяет. У него на этот счет даже была собственная теория измен.
 Ветер снова обдал ее тело. Ей стало холодно, и она закрыла окно. Села за стол, налила бокал вина. Пузырьки в танце исчезали, улетали на волю, растворяясь в воздухе, становясь его частью. На волю. Она с тоской поглядела на окно, в бокал и снова на окно. “Нет там воли, – шепнул ей бокал, – Только талый снег, ветер и гололед”. “Я знаю”, - она отхлебнула вина. Горький напиток ужалил и без того обожженный желудок.
       Я взываю тебе, мечта моя!
 “Первая стадия, – это когда нечаянно, по-пьяни, не известно с кем, где …”
       и молю Господа о встрече,

Она подошла к окну.
 
“Вторая, – когда это случается каждую неделю, или даже в определенные дни…”
       
       я рву одежду гордо стоя,

Она открыла окно.

“Третья, – когда у тебя есть вторая баба, с которой ты спишь и которой также изменяешь… Ну, если подумать, то это уже четвертая… Э! Куда это она?!!”
       
       иду к тебе, но путь бесконечен!..
 
Она летела. И ничто не могло уже ее остановить. Она вышла, протянула руки к звездам. Ветер, такой теплый, уносил ее все дальше и дальше. Он ей шептал о том, что ее уже заждались: “Там Весна ждет тебя!”
 
И все ее приветствовали. Облака ей улыбались, и, казалось, вот-вот лопнут, даря дождь страсти, продолжения жизни. Все кружилось и вертелось. И вот она была бережно опущена на траву, среди тюльпанов, которые она более всего любила.
“Я люблю вас!” – сказала она им, целуя каждый бутон.
“И мы любим тебя”, – отвечали ей алые цветы, направляя к ней свои листья, словно руки. Она услышала звон колокольчиков, – это белоснежный Единорог подошел к ней. Когда он вскидывал свою голову, то цветы в его золотой гриве начинали звенеть. Она погладила его, он же сказал:
- Поедим со мной, тебя все ждут.
И опустился на колени, помогая ей сесть на его спину. И они медленно направились в лес. Деревья что-то шептали, птицы щебетали и кружились вокруг нее. Они возложили венок из белых лилий на ее голову. И все что-то пели и шумели. То с одной, то с другой стороны выходили олени и приветствовали ее, наклоняя свои прекрасные рога. Все вокруг пело и радовалось ее прибытию. Вот, впереди ослепительный свет бросился в глаза. То отражался свет Луны в башнях мраморного замка, острые шпили которого, казалось, прорезают небо, теряясь среди звезд.
- Какой красивый замок! Чей он?
- Твой – ответил Единорог.
- Мой?
- Да. Мы все давно тебя ждем.
Она хотела задать еще кучу вопросов, но тут им навстречу вышла Весна. Ее зеленые волосы стелились по земле, сливаясь с травой. Обнаженное тело увивали цветы. На голове блистали капли росы, словно жемчуга. А добрые изумрудные глаза сказали:
- Здравствуй, вот ты и с нами. Ты покинула свой замок, чтобы узнать мир людей, сестра…
- Сестра?
- Пойдем домой. Мы все жутко соскучились по тебе. Ты все забыла. Не удивительно. В той серости, куда ты ушла, иначе и быть не могло.
Они вошли в зал. Навстречу им выбежали радостные лица.
- Это Леший, – представляла Весна, – Он еще девочкой тебя нянчил…
Леший был весь во мху, в поганках и еще в чем-то, что кроме носа земляного цвета с бородавкой и хитрых желтых глаз, ничего не было видно. И только по ним можно было понять, что это живое существо, а не пенек какой-нибудь.
Леший улыбнулся, обнажив единственный зуб, и вручил ей какой-то гриб:
- Ты их любишь, – сказал он.
- Это Кикимора. С ней ты часто лазаешь по болотам в поисках разных трав…
Что-то костлявое со скрипом подошло к ней:
- Я знаю, где сегодня расцветет Бычий глаз, – сказала Кикимора, многозначительно посмотрев на нее.
- Это дети Леса. С ними ты танцуешь в полнолунье и играешь в различные игры…
К ней подбежали веселые рожицы, выкрикивая что-то вроде “Прятки, в прятки!..”, и забросали ее цветами. Веселые кудрявые рожицы на…копытах.
- Это гномы. Они добывают сокровища и стерегут подземные шахты. У них ты так же часто бываешь.
- Это юные феи.
Что-то вроде бабочек и стрекоз закружилось подле нее, нашептывая какие-то заклинания.
- А вот и эльфы! – сказала Весна, указывая ладонью впереди себя, - Иди к ним. Они давно тебя ждут.
Она сделала шаг вперед к этим величественным прекрасным гордым детям богов, которые улыбались ей. Но тут к ней вышел один эльф. Высокий, стройный, русые волосы спускались ниже плеч. Его глаза смотрели прямо ей в глаза, в них были радость и восторг, нежность и восхищение, страсть и любовь… Он сбросил наземь лук со стрелами и бросился к ней:
- Равелия!!!
Он подбежал к ней, обнял, схватил на руки, закружил, опустил, поцеловал, снова обнял и смотрел, смотрел в ее изумленные глаза. Взял за руки. И все смеялся, смеялся:
- Ты еще не вспомнила? Ничего, ничего. Все хорошо.
Он повел ее к остальным. Все были ей рады, каждый хотел что-то рассказать, напомнить. Шутили и пели и дружно ввалились в другой зал. Там находился огромный стол с яствами, которые уже вовсю уплетали все те, кого она встретила вначале.
Ее усадили. Эльф, которого звали Орландо, все еще держал ее за руку и рассказывал, как много изменилось за время ее отсутствия. И горы стали другими; и соседние города помирились и переженились; и у дяди его сестры родилась двойня; и деревце, их деревце, которое они посадили, дало первые плоды; и гномы изобрели новый сплав металла; и то, и другое, и третье… Столько всего, что у нее голова стала кружиться от такого количества ничего незначащей для нее информации. Как вдруг один из эльфов встал и жестом заставил всех замолчать:
- Я, Владыка эльфийского королевства, рад приветствовать тебя, Равелия, снова в нашем мире. Ты покинула нас, дабы появиться в другом мире, познать его сущность и помочь людям встать на путь истинный, обрести великую любовь. Судя по всему тебе это не удалось, что, впрочем, все мы тебе и предрекали. Ну, то был твой выбор. Ты прошла в тот мир, родившись заново, забыв свое истинное предназначение. Но любовь, которую ты содержишь в себе, ты не истратила. И пыталась подарить ее людям, которые, конечно же, не оценили твой дар. Ну, да будет о людях. Они сами избрали свой путь. Поприветствуем же нашу дочь, сестру, подругу Равелию. Подымем бокалы, друзья мои, за нашу смелую Принцессу Любви, чтобы она более нас не покидала и дарила, как и прежде, только любовь. За Равелию!
- За Равелию! – отозвался зал. И стены содрогнулись, и она вздрогнула и…закрыла окно.
Он подбежал к ней:
- Ты с ума сошла?! Ты же могла упасть и разбиться! Что на тебя нашло?
- Я решила вернуться. Я все равно хочу дарить людям любовь…
Он отнес ее на диван и принял ее любовь. Оценит ли?

А в замке эльфов лишь покачали головами.
- Наивное дитя, да хранит тебя Господь! А мы же будем верно ждать твоего возвращения…
01.02.02





Глава вторая.

Во имя?..

Конечно, эльфы были правы. Сотни тысяч попыток одарить людей любовью никогда ни к чему не приведут. Люди – эгоистичные, меркантильные, жестокие и черствые натуры. Разве способны они оценить это глубоко бездонное горячее чувство, которое в первую очередь подразумевает неосмысленную самоотдачу другому, за другого, для другого, во имя другого....
Во имя... но что значит имя? В мире, где властвует князь тьмы, что может значить имя любви? Что значит жертвенность? Жертва во имя... Никому в таком мире не нужны никакие жертвы. Это – глупо, не понятно, странно и вообще лишне.
“Относись к жизни полегче”, – сказал Он Ей. Она так не умела и никогда не научится. Для Нее смысл жизни – любить, душой и телом, нераздельно и только с Ним – единственным. Любое слово, взгляд, движение, мимика – все до умопомрачения важно. Дыхание, запах тела – все очень, очень важно. А внимание, которого всегда недоставало... конечно, разве мог Он – человечишка – отдать Ей все, быть с ней всем своим сущим? Он просто не в состоянии своим мелким поверхностным разумом осознать все счастье, весь смысл самоотдачи, любви. Его разум требовал и жадно впитывал лишь одно – удовольствие от всего того, что просто никак нельзя назвать святым именем Любви.
Любовь, видимо, обиделась на человечество, и не желает более вселяться в их прогнившие сердца.
Но что же делать Ей? Она вся насквозь пропитана любовью. Ей просто необходимо кому-то отдавать себя. Но никому это не нужно. И просто бессмысленно что-либо менять, прощать и изменять людскую натуру.
Может быть, следует попробовать с другой стороны? Может быть лучше отдавать себя подруге? Любить себе подобную? Девушку? Да. Ее. Ее имя – Юлия. Она не идеальна, скажите вы. Да, тело не совершенно. Но ее лицо, глаза... В них – душа. Это чувствуется. Она спокойна, немного медлительна. Нет, не медлительна, просто все ее движения, походка – все плавно. Ее голос – как ручей, волны меланхолии. Взгляд под опущенными ресницами. Волосы... Каштановые... Руки – нежные... Она – нежная. Она – нежность, разочарованная во Вселенной. Ей просто необходима любовь. Да. Именно так. Она ей ее подарит. Отдаст. Вместе с собой. Поцеловать ее маленький алый ротик. Погладить руки, перебрать локоны. Юлия – прекрасна. В ней есть сила, энергия любви, которая пока еще спит. Спящая красавица...
И Она решила отдать ей все. И все преграды, что были между ними, разбила, уничтожила, и примчалась к ней. На Единороге упала к ее белоснежным ногам. И цветы увили их тела. И слились они в страсти, бурным потоком текли реки любви по их телам цвета слоновой кости. От их дыхания таяли льды, распускались цветы, набухали почки. Все вокруг рождало новые жизни.
Все сущее от женской любви. Да, и в этом смысл на Земле. Ею правит женщина. Лишь она способна изменить все. Значит, любовь нужно дарить женщине. Главное, чтобы она поняла это. Но женщина балует мужчину и дарит ему любовь, хотя должно быть наоборот... Вот и проблема! Вот, где князь тьмы черпает свои бесконечные силы...
Так думала Она. Он ушел от Нее. Вернее сначала Она от Него, а Он потом от Нее.
Да какая разница кто первый, а кто второй? Главное – эльфы были правы.

       Он не оценил.
Он предал, он изменил.
И вот он – конец всему,
И вечное неверие никому,
И когда появится лекарство –
Ей неведомо этого,
И от реальности бегство
Не дает пути светлого...

Она решила открыть окно, но во второй раз окно не является. Окно в прошлом, его не вернуть. И тогда – забытье. Уснуть, навсегда. Таблетки?...
Глупо? Ну, что поделаешь? Отравление выворачивает внутренности наизнанку. Бурлит и клокочет, цунами от кишечника до горла волнами бьется об стенки, и невозможно дышать... а кровь в мозгах кипит и выкипает, делая красными зрачки.

Обида. Слезы. Истерика. Боль. Апатия...
Для чего?
И по дороге к медицинской палатке эльфы забрали Ее.
Домой.
Тут лучше.
Тут нужна.
И лечили, и выливали порчу и сглазы. И свечи, и святая вода, и травы.

И открыла Она глаза. Но они более не зеленые. Они – серые. Она съедена червями серости Земли. В Ее жилах не кровь, а яд. В Ее сердце не любовь, а разочарование. В Ее разуме нет ничего, там пусто. В Ее сущности – пусто.
Апатия
Для чего? Нет смысла! Бесполезно...
И так и сидела Она в вечно зеленом саду на скамье резной. И ничего не волновало Ее. Ни горы, ни деревья, ни цветы.
Никто: ни Леший, ни кикимора, ни даже веселые дети Леса не могли добраться до Ее сердца, до Нее.
Она молча сидела и смотрела бесцветными глазами куда-то вдаль, сквозь все и всех.
Она никого, ничего не слышала. В ее глазах было лишь Его лицемерное лицо, Его обман, Его предательство. “Относись к жизни легко. Жизнь – это удовольствие. Все – есть удовольствие...”
Так сидела Она, постепенно превращаясь в грустную статую. Прекрасную, но серую.
И опечалился вечно зеленый лес с его обитателями. И опечалился вечно любящий Ее Орландо, застывший вторым камнем у Ее ног. Все уснуло и покрылось мхом.
“Ах, как грустно!” – вздохнула Весна. И, обняв все сказочное королевство эльфов, уснула. И кто их пробудит от этого сна? Кто? Кто?!!..
16.07.02.


Глава третья.
Осколки.

Место было глухое. Слишком тихо. Тишина давила, воздух был тяжелым, и дышать было практически невозможно. Густой туман обволакивал Золотой Лес, и все королевство эльфов спало. Правда, наш случайный прохожий ничего, кроме тумана да темной стены вместо леса не заметил. Листья под его ногами не шуршали. Птицы не летали и не пели. Вообще все казалось неживым. Он увидел скамью и прекрасную статую.
Дива печально сидела, устремив прекрасные серые глаза куда-то вдаль.
Он никогда не видел ничего подобного. Он подошел к ней, взял на руки и унес с собой. Камень, покрытый мхом у ее ног, он и не увидел. Одно провидение знает, как вообще он мог оказаться в этой стране. Он забрал ее с собой, в мир людей.

Любил? – Играл! Разве не приятно иметь рядом с собой прекраснейшую диву? Да из камня, да холодная. Но – его! Он целовал ее руки, шею, щеки, лоб. Много с нею разговаривал о ... о себе, о своих друзьях, своих родных, своих интересах. Ее мысли, душа и сердце его не интересовали. Да и что могла она ему донести? Она же каменная. Он ухаживал за ней, пылинки сдувал, и в один дождливый холодный серый день он, совсем того не желая, глупо и по-детски разбил ее, пронзив сначала насквозь, расколов, а затем и рассыпав на кусочки. О, как же он испугался того, что натворил! И в панике бегал и кричал, и ногти грыз. Но собрать осколки не сумел. Да и голос его родной сказал ему оставить это безнадежное занятие, но найти другое, или вообще ничем не заниматься подобным.
Так и осталась она лежать на холодном асфальте.
А тем временем в эльфийском королевстве пробудившийся Орландо поднимал панику. Разгоняя сон, он бежал через когда то Вечнозеленый Лес к белому замку. То тут, то там слышалось:
- Равелия исчезла!
- Равелию украли!
В одно мгновение все королевство от Владыки до личинки знало об исчезновении их дивы.
Орландо в неудержимом возбуждении ворвался в главный зал замка. За центральным столом сидели эльфы, кто-то уже пробудился, а кто-то только сейчас начинал шевелиться.
- Равелия похищена! – крикнул Орландо
- Да, я знаю, – смиренно ответил Владыка, – Человек забрал ее.
- Но как он мог проникнуть?
- Этого никто не знает.
- Что же делать? Она же не может там оставаться, – это убьет ее!
- Может, и нет. Тучи сгущаются над королевством. Вот-вот придет гроза, и вечный дождь холода будет падать с неба, размывая все под собой. Королевство дало трещину, – сказал Владыка так, как будто всему наступает конец, и нет выхода, и с этим стоит и нужно только смириться, и ушел в зал древних книг.
Тут же все эльфы принялись обсуждать происходящее. Кричать в хаосе беспорядка. Шум поднялся в округе, сбивая золотые листья с деревьев и унося мелких насекомых вникуда и безвозвратно.
С грохотом Орландо открыл двери зала книг:
- Отпусти меня! Я найду ее!
- Я не могу этого сделать. Не в моих это силах. Мы – всего лишь ее мир, ее творение, фантазия, пойми это. Она – наш Бог, если хочешь. Без нее мы – ничто. Она нас создала, и она же может уничтожить. Что ты будешь делать, если она создаст другой мир? И никогда не вернется к нам? А ты думал о том, что она просто сама уже не верит в нас, сама не хочет возвращаться? Может быть, мы ей надоели? Ее нет более с нами. И не будет. Королевство дало трещину. Оно исчезнет. Горы разрушатся, и замки падут. Мы исчезнем.
- Нет, мы нужны ей!
- Ты так думаешь? – Владыка как будто от удивления поднял бровь.
- Я найду ее!
- Как? Там мир людей, не сказочных созданий юных мечтаний! Мы не знаем выхода отсюда. Наше королевство безгранично, но оно имеет границы в пределах мечты. За мечтой – реальность, мир людей. Нам нет там места. Я не знаю дороги туда. Не знаю, как можно пройти через стены. Не знаю, что ждет нас там, что с нами будет. Какими мы будем, и будем ли вообще. Мы стираемся, мы исчезаем. Пол королевства уже нет. Погляди на Восток.
Орландо выглянул в окно. Там, где должны были быть горы с пещерами изумрудных драконов, уже ничего не было. Пустота. Черная. Лангольеры...
- Посмотри на мою руку, Орландо, – запястье Владыки стало прозрачным, сквозь него было видно мраморный пол, – Я тоже исчезаю...
- Надо что-то делать, – упрямо ответил тот и выбежал вон.
По всему замку царствовал хаос. Все создания носились в беспорядке, крича, стеная, исчезая или лопаясь как мыльные пузыри, прямо на глазах.
Орландо выбежал из замка и через Лес побежал на Запад, к скамье, где он обнимал недавно ноги своей возлюбленной.
Высеченная из белого камня скамья была на месте. Он осмотрелся в поисках следов. На мягкой траве и буро-кровавых листьях действительно были следы, они вели на юго-восток. Следуя по ним, наш благородный герой вышел к огромным воротам, которые были настолько высоки, что терялись среди облаков, и конца их не мог разглядеть даже эльф. Он попытался их открыть, но черная сталь, покрытая узорами, не поддавалась. Он пытался их обойти, но они словно обволакивали собой выход, и он лишь ходил по кругу. Он читал заклинания, какие знал, пытался изучить узоры на вратах. Таинственные надписи были всего лишь жизнеописанием Равелии: ее любови, мечты, поступки, мысли, слова и другие грехи. Все это Орландо и так знал. И прощал ее, так как любил. Да и разве может он вообще порицать ее – Равелию, его королеву, его Богиню?! Он дошел до того места ее жизни, когда она, в пьяной истоме, желала уснуть в реках людских. Но он тогда помог ей, появился в ее глазах, сказав: “Луна прекрасна и звезды танцуют! Для тебя! Вода теплая и нежная. Для тебя!” он обнимал ее этой водой, не давая утонуть.
А потом она танцевала и танцевала всю ночь, и слезы текли по ее бледным щекам. Но тот, кого она тогда любила, не видел это. А Орландо собрал каждую из слезинок. Вот они – в коробочке, у него в нагрудном кармане.
А вот он дошел до строчки, когда она вернулась к ним, и уснуло королевство. Печаль зарыдала в его глазах.
А вот новые строки. О случайном незнакомце. О его глупой игре. И о том, что она разбита.
- Так значит, она нас не поменяла на другой мир! Я был прав! Она не могла этого сделать! Она слишком любит нас! – воскликнул эльф, – Она разбита, поэтому исчезаем и мы. Я должен вернуть ее! И все станет, как было прежде!
И вдохновленный новой надеждой прекрасный Орландо атаковал ворота снова и снова, снова и снова, не зная усталости, день и ночь, хотя Солнце давно не могло пробиться сквозь толщь облаков, и нельзя было сказать точно, когда был день, а когда – ночь.
Но неугомонный эльф все долбил железные врата, и будет ли этому конец или продолжение не известно...
02.10.02



Глава четвертая.
Остров.

Идти дальше, или остановиться на пол пути? Что же делать, когда лангольеры съели все, и вот уже порхают вокруг тебя, мечтая наполнить свои бездонные желудки тобой. Но что-то им мешает. Это место не в их власти? Они не способны уничтожить эти ворота? Эти воспоминания? Эту жизнь? Что-то в этом есть от Всесилы?
Так и стоял Орландо у ворот, на островке земли, который будто звезда сиял тихим серебром посреди тьмы, которая была НИЧЕМ.
Лангольеры скрежетали зубами, но не могли сожрать этот остров, и им ничего не оставалось, как улететь прочь, в поисках новой пищи, так как когда они злятся (а сейчас они были просто в бешенстве), то очень хотят есть.
Орландо остался единственным выжившим эльфом!
Посреди НИЧЕГО он сидел на земле, облокотившись на ворота и обхватив голову руками.
Что делать?
А тем временем надписи на воротах забегали, закружились, что-то менялось, что-то исчезало, появлялось новое. И вдруг ворота стали издавать резкий пронзительный вопль.
Орландо вскочил. Ворота дышали! Они были живыми! Они словно состояли из жил, которые сокращались, подобно пульсирующему сердцу. Надписи вытянулись и превратились в длинные полоски – вены, по которым бежала кровь. Скорость ее становилась быстрее и быстрее, и вот уже вены стали прозрачными. Сквозь них Орландо увидел ЕЕ, бегущую по неосвещенной улице навстречу яркому свету – свет фар приближающегося грузовика.
Ужас в глазах, крик с губ, руки закрыли лицо...
И ничего, опять вены, опять кровь. Бежит быстро, вперед и в обратном направлении. Вот они опять прозрачны. Она, ЕЕ лицо. Ворота – ЕЕ лицо!!! ЕЕ глаза. Уже бесцветные.
Орландо, доселе стоявший как вкопанный, вдруг упал на колени, из глаз его брызнули слезы. Он целовал ее лицо, от его прикосновений оно как будто вздрагивало, и волны расходились кругами от того места, где он целовал.
О! Скажи мне, милая! Что я должен сделать? Помоги мне помочь тебе!!!
Стонал Орландо, и ему казалось, что ее образ становится грозным, или даже злым. Ее губы искривила злобная усмешка, и она прошипела голосом старухи:
Ни за что!
И образ исчез. Перед эльфом снова стояли просто ворота.
Орландо как ошпарили. Он не мог этому поверить. Что это? Сон? Но эльфы не видят сны. Или он умом тронулся от всего этого хаоса? Вернее хаоса то, как раз и не было. Ничего не было. Только он и ворота на клочке земли посреди пустоты.
Нет, это не ОНА. Это все злые силы, не ОНА!
И Орландо дотронулся до ворот. Сталь. Холод. Нет более надписей. Ничего. Гладкая поверхность.
Орландо снова сел на землю. Сколько времени прошло? Сколько он здесь? Что стало с королевством, с их миром, с ЕЕ миром, с ней?.. что будет и будет ли? Остров. Для каждого должен существовать остров, на котором мы в полном одиночестве, окруженные НИЧЕМ, могли бы обдумать себя, других, чужих, близких, выходы и входы. Смысл. Найти его. Понять, что же делать дальше. Не биться головой о закрытые ворота. Если ты смог их найти, значит не так уж все и безнадежно! Ты видишь вход в выход, но как же его открыть? Ты уже все испробовал. Или не все? Почему нам так часто кажется, что мы уже исчерпали свои силы, и более ни на что уже не способны?
Отчаяние. Так любит оно нас. И целует, и обволакивает собой, сжимая объятия, не давая дышать, высасывая кровь из жил. Из последних сил Орландо разорвал цепи отчаяния, и мысль пронзила его мозг!..
Ворота скрипнули и ... приоткрылись.
Орландо вскочил. Сквозь щель пробивался зеленый свет. Он попытался заглянуть – что там? Но даже его глаза не могли пока ничего разглядеть. Он попробовал приоткрыть отверстие, и к его изумлению, двери легко поддались. И Орландо буквально втянуло внутрь.
И ворота с грохотом, тонущим в пустоте, сомкнули свои железные челюсти. В тот же миг их сожрали налетевшие невесть откуда лангольеры...
27.10.02



Глава пятая.
Мечта.

Что есть она для каждого из вас? Чем служит, и какие дела заслужили ваше служение ей? Почему вы ей вторите, и ищите врата, заветные врата, которые откроют ей путь? И все станет так, как должно быть, по ее законам. Законам мечты!
“Я не верю”, – эти слова убивают ее.
Но был один смелый рыцарь, который рискнул спасти ее. И заставил бить ее склеенное сердце. Она разорвала цепи поклонника, и бросилась в те объятья, которые (как ей казалось) могли бы оградить ее от жестокости. И она так этого хотела, ее шрамы бы заросли, исчезли, а белое личико снова бы украсила улыбка.
Он взял нежно ее на руки, и отнес к небесам, в которых в томной неге она стонала и целовала его боготворящее сердце.
Ангелы, казалось, благословили это соединение сердец и возложили венки на их головы, но почему-то венки, словно шипы терновника, оставляли резцы на лбу, и капли крови застилали все происходящее. Сквозь потоки крови перед ней все чаще и чаще возникали образы, – и там не было ее любви. Она понимала, что низменность этих облаков не является для нее раем. И рядом с этим рыцарем, готовым ради нее на все, вплоть до войны с Антихристом, она не вкушает счастье.
Напротив, она ощущает, что змееныши, которые были оставлены главным змием ее жизни, стали вылупляться из яиц и грызть ее чувства. Грызть и пить любовь, ее способность любить. Ее чаша чувств, не успев наполниться, становиться пустой. И вот, она решила все вернуть, восстановить – через другое любящее сердце, вернуть, впитать в себя любовную тоску. Но тем самым сама стала паразитом чужих чувств. Чужих любовий, которые ей не были нужны!!!
Все чаще появлялись зловещие адские слова, высеченные на вратах
“Я не верю. Ни во что”
И ее мечта, ее единственный смысл жить, исчезла. Исчерпала себя. В чем смысл? Если нет веры? Где ее прекрасный эльф? Но она не верит более в эльфов. Ее новый путь – путь ошибок, терзаний, раскаяний – путь денег. Это ли нужно? Да!!!
- НЕТ!!! – кричал Орландо, стуча в невидимую преграду, видя то, что происходит с его мечтой, с его единственной.
- НЕТ!!! – и бил стекло, но не мог его разбить. Он видел все, весь этот реальный мир. Всю эту низость и ничтожества, ползающие в грязи ежедневности.
В тот момент, когда ворота его поглотили, он таки смог оказаться в мире людей. Но его сказочная оболочка была слишком слаба и незрима в мире, где нет веры. А так как его милая так же потеряла веру, то он и до нее не мог достучаться. Лишь иногда его крики отражались в ее мыслях, но она отгоняла их, как назойливых насекомых. Змееныши в ней росли и размножались, завладевая не только чувствами, но и разумом.
Она думала и страдала только по главному змию ее жизни. Лишь его образ, его имя, его глаза, руки и боль, и укусы, и раны. О, как же она хотела все это вернуть!!! Страдать по нем, разрывая лицо на части, биться в истерике головой о стены, царапать себя в кровь и прощать сразу же, как только войдет через порог и улыбнется: “Привет! Не соскучилась?”
Ее любят. Она отмахнулась от любви. Она не верит в то, что может любить. Она может и хочет страдать!!! Быть самой прекрасной, соблазняющей, нежной для него, чтоб он понял это, осознал. Но он не поймет, а просто снова вытрет ноги.
Грустный эльф обдумывал все это, когда к нему подошла маленькая девочка и, дотронувшись до плеча, спросила:
- Ты кто?
Эльф, подумав, что она не с ним говорит, ничего не ответил.
- Ты кто? – повторила девочка - Ты из сказки?
- Я?
- Да, ты такой другой. И почти прозрачный. Ты – дух?
- Ты можешь видеть меня?
- Ну да.
- Великие силы леса! Неужели кто-то здесь еще верит!!! Я эльф из когда-то Вечнозеленого Леса, который исчез вслед за всем королевством эльфов.
- Ты потерялся? – спросили синие глаза с пушистыми ресницами.
- Я? Нет. Да. Пожалуй, да.
И он рассказал юной мечтательнице про его мир, любовь и причине его появления в этой темноте под названием “реальность”.

А спустя несколько недель, девочка пропала. Она предпочла сказку реальности. Она улетела в сказку. Двадцать один метр мечты. Один шаг - и ты уже в ней! Полет захватывает, дарит наслаждение. Кажется, что ты уже в желанном мире. Жаль, что не каждое измерение примет и впитает в себя подобные шаги. К сожалению, милый эльф не объяснил это юной мечтательнице...

05.01.03




Глава шестая.
       Исцеление.
“Прости. Прости меня за все,
что я тебе причинил, за то,
о чем даже возможно не
догадываюсь...”

Существование человека, который всегда будет рядом, который сможет сделать что- то влияющее на всю дальнейшую жизнь, на дальнейшее восприятие действительности, на отношение ко всему происходящему, на собственную душу, не является определением твоего счастья. Даже если он тебя любит. Частенько, практически всегда, любящие - эгоисты, они любят человека, за то, что любят их. Вовсе не за то, что этот или иной субъект является частью самого себя и собственного мирка, в первую очередь. Даря ласки и любовные услады, влюбленные жаждут ответного. Есть ли кто-нибудь в этой реальности, кто бы любил бескорыстно?

“... Эти глаза... Эти волосы, эти плечи, руки... А тело, а если чуть обнаженное... Фантазии... до чего же порой доводят эти фантазии. А этот запах... из неведомых недр тела... А кожа - она потрясающая! В моих видениях, в моих зрениях... это что-то невероятное, быть может, в чем-то райское или тайное... Но если нет такой же души, то все остальное рушиться!...”

Один единственный, кажется, что единственный нужный на этой планете смог собрать осколки, но не сумел их склеить. Однако, связав их цепью, да так крепко, что тело почти стало единым, заставил сердце биться сильно и быстро. Она полюбила, вспомнила цель и смысл пребывания в этом измерении? По крайней мере, ей так казалось, ей так хотелось. Но она, богиня любви влекла к себе юные сердца, жаждущие любви, хотя теперь она была не в состоянии сделать кого-либо счастливым. Яд в ее жилах приносил только яд. Ее ласки были отравлены, и любящие сердца были подавляемы остатками ядовитых испарений. Не желая с этим мириться, ненависть пробуждалась на почве обид и оскорблений. И поэтому, в то время, когда она утопала в его синем взгляде, его объятьях, он иногда втыкал в ее сердце гвозди. Она, чувствуя его обиду, прощала и любила еще больше. Страдания снова захватывали, цепи стягивали грудь, дыхание прерывалось... и он ослаблял хватку, и она вновь была счастлива...

“Какой-то чертов мазохизм...”

А он улыбался, и в его глазах было... В его глазах было издевательство!

“Он плюет в твою душу! Он использует твое сердце! Ты - его эксперимент!” - кричал прекрасный эльф, но она не слышала его.
Она, как ей казалось, вновь чувствовала жизнь. Солнце вновь грело лучами ее нежную кожу. Она улыбалась небу и жизни. В ее мир пришла Весна. Ее верная подруга пришла спасти ее, согреть сердце и наполнить душу чувствами. Весна встретилась с отчаявшимся эльфом, обняла его за плечи: “Скоро ее глаза прояснятся. Она увидит реальность, и вы будете вместе...”

А в его глазах было издевательство. Его слова были испытанием, ударом хлыста. Снова и снова она пыталась смягчить удары, но кровь лилась ручьями, а его жажда власти только разгоралась. Она надеялась, что это - его любовь, но это было допингом его самолюбия. От ее неожиданной преданности он гордился собой и, как это обычно случается, хотел еще и еще. Еще больше власти над той, которая сама незримо властвует во всех измерениях мироздания.

 - Помоги ей вспомнить! - молился охваченный безнадежностью эльф.
Весна улыбнулась:
- Ты сам это можешь. Войди в ее сны.
- Я пытался, но ее сны о другом, об этой мерзкой реальности. Наш мир погиб, и его не может быть в ее снах!
- Но ведь я же осталась! Я не погибла, ты не погиб. Я с задержкой, но пришла. Я много бродила по измерениям. Она начинает пробуждаться. И уже есть миллиарды мест для вашего счастья. Осталось совсем немного. Войди в эту реальность, прими ее хотя бы на мгновение, согласись с тем, что даже эта мерзость, как ты ее называешь, имеет право на существование.
И вы будете вместе. Через то, что вечно. Через красоту и искусство! - и улыбнувшись ландышами, Весна ушла, оставляя после себя распускающиеся тюльпаны.
Она подошла к Равелии, коснулась ее щеки:
- Мы все ждем тебя!
И Равелия взяла кисть и перо...

Неосознанно она воссоздавала, или вернее, на обломках старого творила новый прекрасный мир. Ее сердце становилось цельным, осколки срастались, кровь пульсировала. И влажными от волнения руками она подняла телефонную трубку и набрала номер:
- Мы не будем даже друзьями... НИКОГДА!..

На следующий день призрак из прошлого, из-за которого и началась наша история, появился для того, чтобы излечить ее, сам того не ведая, от прошлого и настоящего. Равелия впервые за последние полтора года ощутила свободу в своей душе, она разорвала цепи, сковавшие ее грудь, и бросилась вперед... Ее верный эльф ее ждал...
15.05-09.09.03




Глава седьмая.
       Ответы.

Мечта исполнится однажды,
Найду ответ на каждый слог,
На слово каждое, что важно,
И да поможет в этом Бог!

Зачем она согласилась? Зачем покинула желанный мир, в поисках чего или кого? Разве стоили все эти искания и терзания такого результата? Или же просто невозможно создать счастье на обломках... На обломках цитадели любви? Да и могла ли вообще когда-либо существовать эта цитадель в хаосном мраке человечества? Но она согласилась. Хотя никто ее не просил. Она, скорее всего, соглашалась с самой собой. Ведь, по сути дела, ее даже не хотели отпускать. В мире света и добра, где царствует она - любовь, все существовало и базировалось на ней. Все зависело от ее жизни, от ее бытия. Но теперь она ушла. Мир сгинул под тяжестью ее амнезии. Она утонула, захлебнулась человечеством. И сама стала частью серого, безрадостного мира. Смысл, когда-то существовавший в ее наивной душе, стал потихонечку исчезать, а с ним и весь ее мир.
Она была растоптана. Для чего? За что? Почему? Такие вопросы не оставляли ее. Она знала ответы. Но не хотела их принимать. Какое-то чувство обреченности не хотело ее оставлять. Безнадежность стала ее лучшей подругой. Верной. Хоть где-то есть верность и преданность!

Ночь постепенно обволакивала прохладными объятиями безобразный город. Она была властна, но теперь даже она не была в состоянии скрыть всю мерзость реальности. Равелия уходила в ночь. Вернее она спешила уйти из этого мира. Ее бесшумные шаги ускорялись с каждой новой зажигающейся звездой, и вот она уже почти бежала. Огни мимо проезжающих машин ослепляли зеленые глаза, но она была им рада. В лес!!! Только прохлада желанного леса. Почему только там ей становиться лучше? Видимо деревья отдаленно напоминали ей о ее измерении, ее доме. Дерево за деревом, она углублялась в надежде не слышать звуки города. И вот, наконец-то, желанная тишина. Только песенки сверчков и кваканье жаб, доносившееся со стороны протекающей где-то рядом речки. Горечь, охватывающая ее постоянно, на сей раз схватила за горло, и стала сдавливать свои сухие пальцы. Ей не хватало воздуха, который никак не мог проникнуть в легкие. Она вскрикнула и побежала. Она хотела убежать от отчаяния. Но оно, словно тень, всегда было рядом. Она споткнулась и упала на влажную траву. Слезы брызнули из ее прекрасных глаз. Она рыдала. И ее стенания разносились по всему лесу. Ночные насекомые и животные словно жалели ее. Все стихло, смолкло.

Вдруг кто-то дотронулся до ее плеча. Она вскрикнула и бросилась в сторону, но дорогу ей преградило дерево. Спиной она почувствовала его шершавый ствол. На нее смотрели тревожные глаза, но в них она почувствовала защиту. Знакомые глаза, уже когда-то ощущаемая защита.
- Кто ты? - крикнула она, немного истерично, - Чего тебе надо?
- Равелия. Наконец-то ты меня видишь. И чувствуешь, - добавил он, подходя к ней, обнимая и прижимая к себе.
Девушка не знала, как и реагировать. Маньяк? Вдруг он ее убьет? Насильник? Чарльз Мэнсон? Но при всем этом жутком перечислении, она почему-то не вырвалась. Незнакомец погладил ее по волосам, вдохнул ее запах и поцеловал рядом с левым ушком.
- Наш мир погиб, я смог все же спастись и найти тебя. Но ты не видела меня, но я всегда был рядом и пытался докричаться, но ты не слышала, любимая...
“Любимая” - как давно она ждала это слово!
На данный момент ее уже больше ничего не интересовало. Она просто плотнее прижалась к его груди и закрыла глаза.
- Ты, тот, кого я всю жизнь ждала?
- Я всегда был с тобой, мы знакомы вечность.
- Но твое имя?
- У меня много имен, я всегда принимал облик твоих мечтаний, любом, о ком ты мечтала - был я. Хотя, человечество так же было удостоено чести твоих желаний. Поэтому ты и ушла к ним, оставила нас...
- Я просто, я хотела любви...
- Ты и есть любовь! Ты хотела одарить собой людей. Мы это с трудом понимали. Но я, кажется, понял.
- Я мечтала о прекрасном принце, жаждала его любви, я раба любви. Так грустно, что моя любовь здесь не нужна...
- Они просто не способны осознать твой великий дар... В этом ты заблуждалась.
- Нет, я все же не зря дарила себя! - воскликнула девушка, слезы снова заблестели в глазах.
- Конечно же, во всем был смысл, для тебя, не для кого более. Они...
- Они не оценили? - голос дрожал.
- И никогда бы не смогли.
- Я в их глазах либо шлюха, либо глупая наивная дурочка, не известно о чем мечтающая...
- Ты в каждом искала...
- Тебя?
- Успокоения, надежности, верности...
- И вечности. Столько боли...
- Я так хотел вырвать тебя, вернуть, но ты была так глубоко в пучине мерзости. Ты так рвалась что-то изменить. Ты так верила в хорошее, ты...
- Надежда умирает последней...
- Главное, что ты все-таки вернулась.
- Я не смогу забыть...
- Это и не нужно.
- Я буду одна?
- Никогда!
- Мой мир разрушен...
- Мы создадим новый.
- Здесь?
- Ты больше не веришь. Но его можно воссоздать. Весна вечна. Твои мысли окрепнут.
Равелия посмотрела в глаза этого спасителя. Он был одновременно прекрасен и мужествен, силен и нежен, но при этом немного женственен. Действительно в нем было все, о чем она мечтала. Неужели они уже были знакомы?
- Ты готов меня простить?
- Я люблю тебя, мне нечего тебе прощать. Твои поступки совершались тобой, даже если я считаю их не нужными. Но я уважаю твои ошибки. Они часть тебя, что бы ты ни совершила, все было из чистых помыслов. Ты искала себя...
- Любви?
- Ты - любовь.
- Меня всегда упрекали, не могли простить. Он был всем, но не мог смириться с тем, что и другие тоже были всем.
- Он заблуждался.
- Ты не он...
- Тебе все еще кажется, что ты...
- Да. Это разрывает мою душу. Я почти научилась не слушать, но он всегда повторяет...
- Он - твое испытание. Он был необходим.
- Я хочу быть...
- С ним или забыть навсегда?
- Да. Он не отпускает.
- Он любит, но не хочет в этом признаваться даже самому себе. Он мучает, потому что эгоист. Но в этом его смысл, его крест.
- Не может простить. Я виновата?
- Только в том, что твоя сущность - любить и отдаваться этому всецело и безраздельно.
- Словно в омут с головой.
- Разочарования. Они тебя почти убили. Я рад, что все же смог тебя вырвать из этой хватки.
- Мужчины считают, что только они имеют право на прошлое. Они не умеют прощать...
- Они просто бояться того, что ты их сильнее. Ты способна на такие чувства, какие они бояться впустить в свои души.
- Эгоисты, я их ненавижу! Я не могу больше верить, не могу...
- Но ты же хочешь этого, веры и любви. Я с тобой был всегда. В моменты твоих радостей и...
- И сейчас рядом, - девушка подняла полные слез глаза, она искала поддержки, которую так желала. И в его глубоком взгляде она увидела ту силу, которая могла ее защитить, укрыть и спасти от всех напастей реальности. Он никогда ни в чем не будет ее упрекать, только дарить счастье. Она обняла его. Его грудь дарила тепло и долгожданный покой.
Ее душа постепенно успокаивалась. Она наконец-то просто улыбалась. Он забрал ее с собой, туда, где она забыла все, что было, всех, кто были. И плевать, что в безобразном городе никто и не подумал искать ее холодное тело, обнимающее толстый ствол дерева в лесочке за городом.

А слезы граничили со звездами, угасающими в небесной дали, дарящими надежду на встречу с мечтой... Пусть ливень смоет всю печаль, которую я хоронила в своем сердце... Главное лишь то, что я любила...


09.09.03