Глава 24 Ценность мысли

Глава 24
Ценность мысли

Вечером выходного дня Максим уехал на очередные игры, теперь его не будет пару недель. Он находится в городе, но ему нужно ходить на работу и потому он приезжает на дачу только по выходным дням.
Любава с ним поссорилась, причем, как ей кажется, сознательно. Она понимала, что его не переделать, да она к этому и не стремилась, но её саму такая жизнь «соломенной вдовы» никак не устраивала, а иногда и устраивала, всё было временами, может быть, она не знала сама, чего хочет? Да нет, пожалуй, знала: она не претендовала на его свободу (свободу любила и она), но не хотела, чтобы он её предавал, именно от этого и происходили все их неприятности. Он всегда говорил не то, что думал, и она это чувствовала, ему же казалось, что он ловко выкручивается. Чтобы обманывать, нужно иметь хорошую память и поймать его на лжи для Люши, не составляло труда и это ей безумно надоело. Как можно жить с человеком, когда он не говорит правды, а даже если и говорит, она уже не может ему верить, - от этого их жизнь превратилась в театр одного актёра.
Впервые о ценности мысли Любушка задумалась много-много лет назад, как-то на даче в один день произошло сразу три несчастных случая: Максиму понадобилось перетащить одну вещь с защитной полосы на участок. Он был молод, полон сил и мог выкорчевать яблоньку запросто руками без всяких приспособлений, но проход от калитки был узким и он, не дождавшись соседа Володю, надорвал себе мышцу.
       Люша просила его: «Давай подождём» - но его самонадеянность взяла верх. Пришел Володя и, без проблем, всё поставили куда надо и, оставшись довольными, разошлись.
И, вдруг почти ночью стук в дверь: - тётя Люша, Володя отрезал палец пилой, посидите, пожалуйста, с Катенькой, нам нужно в травматологический пункт – Володя с Анечкой побежали в больницу, а Люша осталась у них в доме на ночь с Катюшкой. Та нервничала и никак не хотела засыпать.
Люша поиграла с ней, почитала сказки и та, наконец, заснула. Она решила выйти на улицу подышать свежим воздухом, - очень переживала за ребят. Вступив на крылечко, и не успев вдохнуть в себя воздух, вдруг неожиданно бухнулась с него вниз головой прямо на каменные дорожные плиты, и только чудом удержалась на согнутых руках, едва коснувшись плит лбом.
Перед тем, как выйти на улицу, подумала: «как хорошо, что у меня сегодня обошлось без травм», но тычок в землю заставил её подумать об этом иначе: - нельзя быть такой самоуверенной и кто-то ей это продемонстрировал.
Во всём была какая-то мистика, и Любава тогда это осознала и подумала, чтобы в один день с небольшими промежутками все трое получили серьёзные травмы, в этом действительно было что-то нереальное!?
Произошедшие события отразились на всех по-разному: Макс, кажется, не особенно придал всему значение; Володя, поправившись, получил повышение по работе, уйдя из такелажников и став крановщиком (он работал в порту); а Любава впервые задумалась о, чём-то вечном и не познанном.
Вспоминая обо всём, Любава, как будто вернулась в молодость, тогда они были такими неунывающими весёлыми, для них не существовало преград, и всё ещё было впереди: «Эх, если бы юность умела и если бы старость могла!»
Любава стала слишком близко и придирчиво смотреться в зеркало, и когда ей не верили, что ей уже много лет (в 18 почему-то ей давали 25 лет, наверное, живя одна, взрослела не по возрасту) в ответ не верила им. Она-то знала о себе многое, и то, что не знали даже близкие ей люди – особенно они.
Иногда бывает, что откровенничать легче со случайными людьми и, как ни странно они её лучше понимали. Не зная её, они видели в ней то, чего не замечали другие, привыкшие к ней.
С близкими людьми она всегда поступала так, как хотелось бы им. Поступала так, как было лучше для них, а не для неё, иначе у неё не получалось. И те считали, что ей именно это и надо, но она хотела другого – но чего, - не понимали они.
Впервые увидев и услышав себя на видеомагнитофоне, Любава не узнала ни себя, ни свой голос, внутри она себя ощущала совершенно другой.
Ей говорили, что у неё удивительно успокаивающий голос, и необыкновенные глаза. Она, конечно, ловила на себе взгляды, которые застревали в её глазах, но посмотревшись в зеркало, не находила в них ничего необычного. Глаза, как глаза ничего особенного – правда, первый редактор, с которым ей довелось познакомиться, поговорив с ней вдруг, сказал: «Таких чистых и правдивых глаз он никогда не встречал, ну, разве, только раз в жизни». Для Любавы это стало откровением, она про себя такого не знала.
 С вечера Любава что-то загрустила и вышла в сад, посидеть на соловьиной скамеечке, засмотревшись на убаюкивающую небесную голубизну, и почувствовать приближающуюся ночную прохладу. Она сидела и смотрела до тех пор, пока по коже не побежали мураши - это заставило нырнуть её в постель и забыться с книгой.
Она долго читала, и вдруг с ней случилось что-то необычное. Ей показалось, нет, это было ощущение, что она у себя дома – нет, это не дача она точно у себя дома – она внимательно осмотрела свою комнату: телевизор был выключен, но было светло, кажется, горела настольная лампа возле телевизора, компьютер, книжные полки до потолка – это была её комната. Она, не поворачивая головы, повела глазами влево, увидела стеклянную дверь, но дальше смотреть почему-то стало страшно…. там, сзади как будто было какое-то пространство, она его чувствовала, но голову боялась повернуть. Стало немного жутко, она размышляла, рассматривая всё внимательно, нет, несомненно, это её комната. Она ещё раз провела глазами справа - налево до двери и опять ощутила, что сзади слева она, что-то чувствует, как будто комната имеет продолжение, было ощущение, что она дома не на даче. Она ещё раз осмотрела комнату, она видела её абсолютно реально и, подумав, что вдруг у неё не всё в порядке с головой решила, что должна пойти попить чайку и на этом, кажется, заснула. Утром, услышав, что стукнула входная дверь, поняла, что Максим уехал на работу, пришла Динка и улеглась к ней в ноги. Она помнила, что с ней было, но не могла осознать, когда действительность перешла в реальность, и когда пришло ощущение, что она дома в городе. Пыталась вспомнить, в какой момент это могло произойти, но ничего не получалась, то ли это было, когда она собиралась спать, то ли, уже после того, как ушёл Макс. Ощущение времени исчезло, но то, что это было, сомнений у неё не вызывало.
 Тогда, десять лет назад происходящее тоже было на уровне ощущений, но тогда она смотрела со стороны и видела определённую картину, а сейчас сзади ощущение, как будто кто-то там стоит.
В первый раз она чувствовала свою или чью-то мысль в голове, а сейчас была включена в процесс, была внутри него. Она почувствовала Силу – Энергию.
Позавтракав, позвонила знакомой и рассказала ей, что случилось, и та сказала, что такое в своих книгах описывал Кастанеда: если бы она повернулась, то не возвратилась бы оттуда и ещё то, что информация приходит слева – Да, действительно, в откровении ангел стоял с левой руки!
Прошло несколько дней и Любаве стало казаться, что у неё прибавилось энергии: она стала лучше себя чувствовать, даже голова меньше болела, наверное, она освоила ещё одно своё тонкое тело, поменяв поляризацию.
       После того, что с ней сегодня случилось, проснулась с неимоверным желанием что-то делать: она подкормила удобрением все цветы, приготовила Динке кашу и переделала ещё массу дел, и уже не думала, зачем жила, но понимала, что видно прошла мимо своей любви или просто не разглядела её где-то рядом. Самым ценным для неё, (не считая детей), оказались книги, без них она не мыслила своего существования и не помнила дня, чтобы не читала, предпочитая серьёзные книги, и не понимала, почему в последние годы когда, кажется, жизнь подошла к своему финишу её преследовали мысли о вечной жизни, и вообще о будущем. Её безумно интересовали научные открытия нового века в области непознанного, ей всё хотелось вобрать в себя и охватить взглядом весь мир. От этого она испытывала радостное напряжение, и ей как никогда хотелось жить. Вероятно, что-то она в жизни упустила и занималась не тем, чем нужно. Кто знает, не откажись она поехать по распределению в новосибирский Академгородок, её жизнь оказалась бы более насыщенной и нужной людям. Надо было слушаться зова сердца, а не мнения чужих людей, да, что теперь горевать: случилось то, что случилось….
Но тогда бы могло не быть стихов, конечно, это не классика, но люди их читают – они ею выстраданы и понятны многим. Даже Максим стал ей говорить, что она стала лучше, чем прежде и лицо у неё стало одухотворённым.
Любава удивилась: «лучше, чем в молодости?» - она физически ощущала переполненность своей души, и её не волновали никакие житейские невзгоды и, даже предательства Макса. Всё отошло на задний план перед этим огромным миром, который открылся ей. Необузданность её мысли не находила выхода, заставляя душой рваться в неизведанное и думать о красоте жизни; какой там быт, какие кастрюли, когда так много интересного!
Какое это счастье жить, не отрывая взгляда от неба. Да пусть Максим делает, что хочет – это его право, лишь бы не цеплялся к ней. Он ей жить не мешает, её мир безразмерен. Успокоенная Любава пошла по саду, вбирая в себя всю прелесть наступающего дня.
Она сегодня почувствовала энергию, которая дала ей новый импульс к жизни. Надо жить! И даже написала стихотворение.
Путь тернистый, путь лукавый
с очарованной душой.
       Путь открытый не для славы,
Путь, дарующий покой.

       Путь тернистый, путь лукавый
Путь истоптанной души.
       Путь незыблемый и правый
Не спеши, друг, не спеши.

Любава решила, что обязательно должна написать о том, что происходило с ней десять лет тому назад: время, развернувшее её жизнь на сто восемьдесят градусов.
Запись была скорее похожа на дневник, написанный вослед произошедшему, и частично уже забытому. Назвала она книгу «Исповедь дилетантки» потому, что считала, что действительно была во многом, если не во всём думающей дилетанткой.
Но вначале она напишет статью на тему, которая, после многих лет размышлений, давно её тревожит.