Малая, да удалая

МАЛАЯ, ДА УДАЛАЯ

Параллельно шумной и нарядной Шаболовке и более скромной Донской ули-цам, почти по западным границам ЮАО столицы, вдоль Ленинского проспекта вытя-нулась неширокая, тихая улочка, на которой редки не только урчащие и пышущие га-рью автомобили, но и обыкновенные прохожие. Малая Калужская улица. И наверня-ка не каждому жителю района известно, насколько замечателен и интересен этот скромный уголок старой Москвы, некогда остававшийся даже за ее основными пре-делами...
На правую сторону Мал.Калужской улицы выходят задние границы участков Б.Калужской, которые начались активно застраиваться во второй половине XIX века. Ранее здесь было большое поле, доходившее до стен Донского монастыря и прозван-ное местными жителями «черным», т.к. после строительства неподалеку в 1880 году литейной фабрики сюда вывозили шлак, гарь и прочие отходы заводского производ-ства. Для рабочих окрестных заводов это поле было «и столовой, и клубом, и местом для пьянок, драк и картежных игр...»
Левую сторону Мал.Калужской ул. Начинает Текстильный институт, располо-жившийся здесь еще с 1920-х годов. Построенные архитектором Г.Цытовичем его корпуса неоднократно нещадно критиковались коллегами за «неудачные пропорции и членения, схематичность композиции...».
На месте участка занимаемого сегодня домами 19-21 некогда находилась про-сторная, более трех с половиной гектаров, усадьба А.Е.Енгельд, которую в 1833 году снял С.Н.Тургенев. «Мне было тогда шестнадцать лет. Дело происходило в Москве», – писал позднее его сын, Иван Сергеевич. – «Я жил тогда в Москве у моих родителей. Они нанимали дачу около Калужской заставы против Нескучного сада...» Одно из со-бытий, произошедших здесь И.С.Тургенев опишет в повести «Первая любовь». «Одну только повесть я перечитываю всегда с удовольствием – это «Первая любовь». Она, пожалуй, мое любимое произведение. В остальном – все хоть немного, да выдумано, в «Первой любви» же описано действительно произошедшее без малейшей прикра-ски, и при перечитывании действующие лица встают как живые передо мною». Про-тотипом повести была княгиня Екатерина Шаховская, дом ее матери которой нахо-дился рядом с усадьбой, которую занимали Тургеневых. В усадьбе был одноэтажные домик с мезонином, «украшенный шестиколонным портиком, позади дома прости-рался сад или, скорее, парк с гротом и разными затеями; «... у меня была привычка бродить каждый вечер по нашему саду», – рассказывает герой повести. Описывая усадьбу, Тургенев вспоминает и о небольшой обойной фабрике во флигеле: «Я не раз хаживал туда смотреть, как десяток худых и взъерошенных мальчишек в засаленных халатах и с испитыми лицами то и дело вскакивали на деревянные рычаги, нажимав-шие четырехугольные обрубки пресса, и таким образом тяжестью своих тщедушных тел вытискивали пестрые узоры обоев». Согласно сохранившимся документам флиге-ли усадьбы Энгельд действительно сдавались «для заведения в оных клеенчатого и обойного мастерства».
Малую Кадужскую улицу соединяет с Донской Мал Калужский (Бахметьев-ский – по фамилии одной из бывших домовладелиц) переулок. На пересечении одно-именных улицы и переулка начинается участок бывшего завода братьев Бромлей, ставшего впоследствии станкостроительном заводом «Красный пролетарий». Полу-пустые корпуса завода, сданные под разного рода офисы, конторы и склады стоят тут и сегодня. А ведь именно на их месте, задолго до предприятия Бромлеев располага-лась живописная усадьба семейства Визардов. В этом доме двадцативосьми летних поэт Аполлон Григорьев, уже обремененный браком, впервые увидел юную Леониду Визард, дочь хозяев усадьбы, которой тогда не было и шестнадцать. Долгие семь лет от безуспешно добивался от нее взаимности, а после ее весьма сомнительного заму-жества и отъезда в провинцию до последних своих дней страдал от так и неразделен-ной, быть может единственной настоящей любви в его жизни. Непосредственным свидетелем этого несчастного романа был молодой студент медицинского факульте-та, будущий мировой светила Сеченов. Леониде Визард был посвящен большой цикл великолепных стихотворений, среди которых такие шедевры, как «Цыганская венгерка» («Две гитары, зазвенев, жалобно заныли...») и «О, говори хоть ты со мной, подруга семиструнная!..»
Братья Федор и Эдуард Бромлей начали предпринимательскую деятельность в 1857 с ремонтной мастерской, первоначально располагавшейся на Щипке, и затем пе-реведенной на Калужскую улица. Здесь их производство быстро стало расширять и вскоре, к концу XIX века превратилось в самый крупный в Москве, изготавливавший паровые машины, котлы, насосы, дизели и станки. Изделия завода Бромлеев неодно-кратно престижные награды на самых крупных выставках. Так, в 1882 году фирма братьев Бромлей получила почетное право ставить на своих изделиях государствен-ный герб «...за широкое и самостоятельное развитие машиностроительного дела при исключительном пользовании в производстве силами русских мастеров и инженеров, получивших техническое образование в русских учебных заведениях». После рево-люции завод Бромлеев был национализирован и стал специализироваться исключи-тельно на выпуске станков, с ограничением ассортимента мгновенно потеряв свою значимость свой размах и неординарность.
Между строениями завода не проникая на его территорию можно рассмотреть своеобразные «терем», с крыльцом с забавными «пузатыми» колонками и островер-хими крышами. Терем стоит на территории усадьбы (вошедшей в советское время в состав заводского участка), принадлежавшей некогда семье Шервудов, обрусевших выходцев из Англии. Шервуды стали известны в России, «благодаря» деятельность Ивана Васильевича, одного из сыновей первого из русской ветви Шервудов, активно сотрудничавшего с царской охранкой и неоднократно доносившего на своих товари-щей-декабристов. После очередного, на этот раз ложного доноса, он был отстранен от службы и в свою очередь, сам взят под надзор полиции. Зато в русском искусстве Шервуды оставили куда более значимый след. Потомки другого сына Василия Яков-левича, Джозефа(Осипа): архитектор и художник Владимир Шервуд, автор здания Исторического музея на Красной площади, памятника Пирогову и Героев Плевны, и его внуки: архитектор Владимир Шервуд и скульптор Лев Шервуд. Усадьба у Калуж-ской улицы была приобретена Шервудами в 1816 году. Почти через сто лет, в 1911 году на месте старого деревянного дома и был выстроен тот самый замечательный «теремок», «где все детали его взятые из арсенала древнерусской архитектуры, ка-жутся преувеличенными, и даже гротескными».Архитекторам сказочного дома был Н.Д.Бутусов. Сейчас в нем размешается одна серьезная финансово-коммерческая ор-ганизация.
Такова далеко не полная история скромной и незаметной улочки, затерявшейся в глубине района «Донской» между своими большими и шумными соседями: Ленин-ским проспектом, Донской улицей и Шаболовкой.

2005

Андрей МАЛИНКИН
Фото автора


Рецензии