Кусочек сердца

В особняке, расселённом под снос в Лялином переулке, во времена коммунальных квартир, я “захватил” апартаменты размером в пол этажа. Под треск огня в камине и классическую музыку, я грыз гранит, в котором кварцевые зёрна, как мне казалось, были задачами по математике, а шпаты, материал помягче - по физике. Но в восемнадцать лет много чего хочется ещё, и как я не увещевал себя потерпеть до конца экзаменов, нет-нет, да рабочий план откладывался ввиду "особых обстоятельств".
 
 Довольно долго после поездки с Любкой на свадьбу в Вишнёвку, решение очередной трудной задачи, вдруг прерывалось живыми воспоминаниями и требовалось усилие, чтобы, проглядев в точку с бессмысленным видом минут пять-десять, вспомнить на чём, собственно, я остановился в решении.

 Известный способ лечения при таких показаниях "клин выбить клином". Я ждал. Что-то должно было произойти. Не нужно ничего предпринимать. Всё должно произойти само собой. Но там, где, как говорят, всё решают, заело или сбой произошел. Ничего не происходило. Сам просил дома не говорить никому , где я, и когда появлюсь. Учиться, учиться и учиться предлагалось в наше время, поскольку лучшего предложить не могли. Я старался, но то и дело надолго погружался в чтение попавшегося под руки журнала Вокруг Света или Техники молодёжи. Сказывалась усталость от бесконечных дополнительных занятий в десятом классе. Надоело!

Я пошёл на "беспрецедентный" шаг.
 - Мама, может, у тебя какое-нибудь поручение найдётся для меня! Развеяться нужно. Что-нибудь отнести кому-нибудь, а?- зашёл я домой.
- Съезди-ка к отцу в Измайлово и отвези одежду после химчистки. У меня сегодня занятия.
Признаться, эта поездка не сулила отдохновения. Вопросы. "Как дела?", да "сколько гранита наколото?". " В наше время, я..." и пошло, поехало.
С таким настроением я подходил к дому, где жил отец. Он открыл . Лицо его необычно излучало тепло, он улыбался:.
- Леша! Вот и хорошо, что пришёл. Как раз ты нам и нужен!
- Да...? - протянул я с удивлением. Видно, произошло что-то из ряда вон…

Я вошел в комнату и не без труда узнал Жанну - дочь сокурсницы отца по академии, Клавдии . До этого они с матерью заходили к нам когда-то в Риге, когда Жанне было около десяти лет. Тогда это была большеглазая, красивая девочка с огромным бантом, которая, все время скучала и канючила. Она показалась мне избалованной, неинтересной для общения, и я вряд ли когда о ней вспоминал.

- Вот, Алексей! Вы, кажется, были знакомы? Жанна приехала в Москву и собирается поступать в театральный институт, или во ВГИК. Заехала передать привет от матери. Клавдия просит в письме помочь Жанне. Сама она работает, и приехать не может!
Мы с часок посидели у отца. Отец рассказывал, как познакомился с Клавой. Что дружили и жаль, что теперь Клава так далеко. И всякие истории из их жизни. Конечно, и о том, какая де Жанна была маленькая, смешная и красивая, и все, что мог наскрести на тему.
Наконец, он прозрачно намекнул, что ему нужно закончить редактирование журнала к завтрашнему дню, а, вообще, всегда, пожалуйста, в гости!


Мы с Жанной вышли вместе. Как вы понимаете, во ВГИК и театральный пытались поступать девушки с внешними данными, и артистическими способностями. Бесспорно, по первому пункту Жанна могла пройти. Другими словами, рядом со мной шла обыкновенная красавица хохлушка.

Что еще о ней сказать? Высокого роста, каштановые волосы почти до плеч и карие глаза, темные брови, правильные черты чистого лица с гладкой чуть смуглой от солнца кожей. Особые приметы: высокий лоб, чуть на выкате как бы стеклянные блестящие глаза, и довольно крупный нос, имеющий слегка заметное расширение в центральной части, губы припухлые. Фигура безукоризненная, с длинными ногами. Но не спортивного типа, никаких атлетических извращений. Это всё я зафиксировал, пока ещё сидели у отца, и столь большое количество плюсов, не обещали интересного для меня продолжения. Девушки с таким набором на грешную землю сходят редко.
 Но психоаналитик, покачав головой, молвил бы, наверное: " Не скажите! Очень многое зависит от детских лет, темперамента, отношений в семье, наследственности, сексуального опыта и пр.".
 
 Детство у неё, и в правду, было не простым. Мать Жанны, майор авиации, была боевым летчиком, но последнее время преподавала. Женщина с мужским характером. Отец - старший лейтенант, тоже лётчик, списанный из действующей авиации за постоянное пьянство, и не имевший перспектив на повышение. Красавец мужчина, высокий, стройный и импозантный в любой одежде, но алкоголик, тряпка и бабник. Дочь обожал. Детские воспоминания хранят память о том, как мой отец, старший среди них по званию, ездил в Риге к ним домой (прихватив меня) урезонивать воюющие стороны. Короче, совместная жизнь напоминала боксерский поединок с разведением сторон, время от времени, по углам. В отсутствии рефери, обращались к дочке. Крики, драки, ругательства. Мне казалось, что крепко сложенная Клавдия сильно побивала строиного муженька.

 Отец покровительствовал Клавдии, поскольку женщине в звании выше лейтенанта, трудно было без поддержки пробиваться в армии по службе. Были слухи и о том, что она была любовницей отца, хотя одно не исключает другого. Кому, какая сторона медали интересней больше.

После словесной разминки, я знал, что Жанна снимает вместе с такой же девушкой, жаждущей славы, маленькую однокомнатную квартиру. Она не верит в возможность честного отбора абитуриентов, и что ей нужно найти блат в артистической среде. На вопрос, как же она вдруг такой блат заимеет, она говорила уклончиво.
- Ну, может, повезет познакомиться с кем-нибудь из артистов. Мы с Юлькой работаем на студиях статистами, а там видно будет!
Потом она расспрашивала, как я окончил школу и куда собираюсь. Когда я упомянул апартаменты с камином, где занимаюсь и живу, интерес её сразу возрос.
- Что? Один на всем этаже?
- Да!
- В соседних комнатах мы с Юлей не могли бы пожить? Или хотя бы я одна?
 Я понял, что сболтнул лишнее, не подумав, но теперь сожалеть было поздно?
- А поехали ко мне! Там и решишь, можете жить или нет,- про себя я подумал, что там, где всё решают, что-то ошиблись с вариантом.

Проехав до Курской, мы уже через четверть часа подходили к дому. Вечерело. Вокруг полно гуляющего народу, а не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как я вхожу в пустой этаж с... , в общем, не один. Всегда найдётся личность, истово заботящяяся об чужом моральном уровне.
- Придётся тебе, артистка, сыграть роль шпионки. Я пройду, и оставлю двери не запертыми. (После прошлой истории я поставил изнутри задвижку). А ты, минут через пять, пройди, когда никого близко не будет

- Жанна понимающе подмигнула! И сколько девушек в неделю они тебе разрешают?
Когда дева тебе не по душе, то и шутки в таком духе слух не ласкают. Хотя её слова можно было расценить и как тонкую лесть. Я промолчал.
- Иди! - кивнула она.
Я вошел и сразу занялся растопкой камина. Несколько минут спустя, вошла и Жанна. Я пошёл запереть задвижку, а Жанна прошла по комнатам, захламленным мусором..
- Ну, как? Будешь соседкой?
- Притон какой-то! У тебя в комнате еще хоть чисто, но пусто, ни кровати, ни шкафа. А где готовить? Туалет-то хоть есть? К моей радости, она была разочарована.
- Да, есть некоторые недостатки, - согласился я, и добавил , - зато дружинники часто заходят в гости, проверяют, калякаем с ними!
- Ты так музыку любишь? Сим-фо-ни-я номер пять ? От одного названия зевать охота,- рассматривала Жанна пластинки. - Тут всё классика какая-то. Старые жильцы оставили? А нормальной музыки нет? Потанцевать можно было бы при свете камина. Твист я недавно освоила. Могу поучить.

Такого количества энергии я не ожидал и решил отвлечь её от музыкально-танцевальной темы. Две трети бутылки коньяка у меня было в запасе. Пока Жанна перебирала классику в поисках Элвиса Пресли, я налил рюмки.
- Выпьем, Жанна, за неожиданную встречу. Может, в ней какой-то тайный смысл есть?
- Не боишься, что я буйной стану?
- А надо бояться?
Она понюхала рюмку и изрекла:
 - Коньяк, и даже не плохой, сивухой не отдает! Лимон-то есть? – и, заметив мой удивлённый взгляд, добавила,- не обязательно лимон. Вижу, в углу коробку с конфетами.
Коробка была, хотя и неполная. Мы выпили. Закусили по конфетке. Что-то вызывало во мне напряжение. Что-то чуждое мне было в этой девушке с блестящими глазами. Может, грубоватость или угловатость? Моя обычная роль "своего в доску", никак не ложилась в контекст.

Жанна запылала щеками. Она налила еще по полной рюмке.
 - Папа у меня до трех рюмок не закусывает, но я так ещё не умею. Выпила, закусила и налила по третьей.
Мне трудно было скрыть удивление, но я старался. “Видно, наследственность играет”,- решил я, но не особенно беспокоился, потому, как в бутылке оставалось на один раз.
Жанна пунцового цвета, с блестящими глазами, часто вскидывала голову, освобождая лицо от спадающих на щеки волос. Она смотрела в огонь, и он её, как и всех гостей, начинал гипнотизировать. Огонь удивительно встраивается в любое настроение и состояние.
- Я тебе нравлюсь?- вдруг спросила она.
- Конечно, а почему спрашиваешь? - тон мой говорил, скорее, об обратном.

Видно было, что коньяк оказал действие, и Жанна начинает впадать в сентиментальность.
- Что тебе не нравится? Мне это важно знать. Не понимаю, чем я так пугаю мужчин? И тебя тоже, что ж я не вижу?- она посмотрела на меня слегка снисходительно.
- Может прямотой излишней...? Ты же не военнослужащая, как родители. Мама твоя, как я замечал, любит рубить правду матку, и называть всё своими именами ,- попытался я сказать, по возможности, искренно.
- Что же врать надо, чтобы нравится мужчинам? - Жанна презрительно скривилась.
- В твоем вопросе много вопросов, если говорить серьезно. Врать, не врать - это один вопрос. Говорить ли правду, когда не спрашивают - другой. А нравиться мужчинам - отдельная история.
- Ну, умничаешь ты! Красивая девушка подходит к тебе, что тебе ещё нужно? Нет! Условия какие-то, да заморочки...

Я понял, что она кого-то имеет в виду и спорит с ним, но молчал, ожидая, что сама заговорит.
- Ну, вот представь, идешь ты домой и красивая девушка, с которой случайно познакомился, идёт сюда с тобой. Подходите к двери. Она не уходит. Что бы ты сделал?
Ответ был почти очевидным, и я попытался увильнуть.
- Предложил бы изобразить шпионку, для проникновения без свидетелей.
- Да я серьезно!
- Серьёзно на такой вопрос не ответишь. Все равно, что спросить - провожал тебя парень с танцев до дому, и не уходит, ждёт, что ты откроешь дверь. Что будешь делать?
- Нет, это не одно и тоже. Если я провожаю до двери, все ясно должно быть нормальному мужчине.
- Это сколько же мужчин у тебя было, что ты так думаешь!
Жанна грустно потупилась, разлила остаток коньяка и, выпив свою рюмку залпом, сказала,- в том то и дело, что ни одного. Бегут они от меня почему-то. Посмотрю в зеркало - уж не хуже других, а, может, и получше многих буду
.- Так! А говорят, достаточно красивых глазок! – подумал я, но тут же пришло в голову, что и я совершенно не хотел бы оказаться впереди других.
 Она встала, чуть пошатнувшись, и подошла к зеркалу. - Посмотри, ну чем я плоха, - она обернулась ко мне.- Вот и подойти боишься, а я ведь не кусаюсь.
Глаза заблестели пьяными слезами жалости.

Такого развития событий я не ожидал. Подошел с некоторой опаской. Она смотрела в зеркало, приговаривая - Глаза большие и красивые, правда?
- Да, глаза, прямо, жгут, - встретил я её помутневший взор в зеркале.
- А губы? Разве тебе не хочется их поцеловать, а? Красные, мягкие горячие. Да не отпрыгивай, я же не заставляю… И нос красивый, прямой! Эх вы мужики - ничего-то вы не понимаете. Она, покачиваясь, вернулась на свое место:

- Не хочешь ли ты сказать девушке, что у тебя, больше и выпить нечего?
- Правда, нет!
- Честное слово?
- Тут же и спрятать то негде. Я же здесь занимаюсь, а гости редко…
- Тогда подай мою сумочку.
Она вынула подарочную бутылку украинской "Перцовки", с плавающим красным перчиком..
 - Отцу твоему несла в подарок, да… забыла отдать! Открывай!
Я не двигался с места.
- Хватит Жанна! Ты уже на ногах не стоишь твёрдо!
Она посмотрела на меня полупьяным взглядом:
.- Боишься, что у тебя останусь, а говорил глаза красивые. Давай еще по одной и всё.
- Нет! Как я тебя провожу домой, когда ты вот-вот отключишься. Не знаю и адреса твоего ,-спохватился я. Да и на такси у меня денег не хватит.
- Пиши адрес: 1-ая улица Октябрьского поля, дом 10… . Квартиру не помню. Ну, спросишь там, где Юлька живет?
- Кого же я ночью спрашивать буду?
- А ты днем приходи, днём даже интереснее,- она пьяно рассмеялась.
Я начал злится. Денег нет, адреса нет, на ногах не стоит - чёрт знает, что такое.
- Хорошо, налью еще пол рюмки, если вспомнишь квартиру?
Она наморщила лоб:
.- Кажется, 28 или 82.. Ну не помню...что привязался!
Я медленно налил пол рюмки.
- Ну, так вспомнишь?
- Первая дверь дома, а этаж второй … или третий, потому, что мы лифта не ждём ... дверь направо. .. А себе почему не налил?
- Я не хочу!
- Ну и зря ты сердишься, я вот, например, хочу!
Она выпила полрюмки. Закусывать больше было нечем, да она и не просила.
- А почему ты только пол рюмки налил? Хочешь обмануть девушку. Не стыдно?
- Жанна, мне и так придется везти тебя на такси.
- А я и не прошу везти меня, у меня тоже денег нет! Мне и здесь нравится. И ты вообще-то ничего. Я остаюсь здесь. Спать буду на твоей раскладушке. Ты же уступишь место красивой девушке? Вдвоем, к сожалению, на ней не поспишь...
Тут она расстегнула свое легкое платье и, стянув его, осталась в нижнем белье.
- Ты жадный, не хочешь налить рюмочку, а я нет. Сейчас тебе подарю бюстгальтер, или тебе больше нравятся трусики? Нальёшь или нет?
Я онемел. Вдруг и правда начнёт оголяться. Что лучше сделать, когда одно хуже другого. Оставить её в незакрытом помещении рискованно. Если остаться, то спать на грязном полу, не улыбалось, тащить на себе до такси - показать себя всем, да и денег у меня не было ехать до Октябрьского поля, где она жила. Ничего путного не приходило в голову.

Жанна сидела на табурете, понурив голову и, кажется, забыла о своём намерении. Мне она была противна, как все пьяницы, но в тоже время, нельзя было не отдать должное плавными линиями её фигурки. "Терпсихора в момент алкогольного отравления!"
 
 - Может, разговорить её получится, а немножко отойдёт, и до такси удастся довести в темноте,- подумал я.
- Жанна, как я догадываюсь, кто-то тебя сильно обидел! Может, расскажешь, легче станет! Что же горькую-то пить! Может, что-нибудь посоветую...
- Что тебе говорить, когда ты от меня отпрыгиваешь и смотришь, как на шлюху…? Ты даже поцеловать меня побоялся. А потрогать, где вам мужикам нравиться, и не подумал, наверное. А я, вот она, бери! – она с издёвкой посмотрела на меня и опять поникла. -Да не одному тебе я противна...Я и себе противна...

Я помолчал. Очевидно было, что она меня провоцирует. Ей, наверное, хотелось, почувствовать по отношению к себе страсть мужчины, потерявшего голову. Я кидаюсь к ней. Я срываю с неё оставшееся , впиваюсь в губы… и потом мы валяемся на грязном полу. Нет! Excuse me darling! Next time! Выдал я вдруг подходящее из учебного текста Я ненавидел принуждение.. Можно было сказать ей пару ласковых – сразу хмель бы слетел! Но обижать её мне тоже не хотелось. Страдала она вполне правдоподобно.
- Послушай, Жанка! Брось дурочку играть. Всё у тебя есть, и короли ещё не все женаты. Всё у тебя будет. Что это ты распустилась. Такая красивая! Я боюсь голову потерять...от перенапряжения!
Но она не обратила внимания на концовку.
- Нет! Голова тебе пригодится! Спасибо хоть не обругал меня и не избил. Раз уж такой добрый, отведи меня в туалет, а то я упаду. Помоги одеть платье, а то всё качается, и дай чаю!
Поход в туалет - отдельная история, хотя всё кончилось благополучно. Трудно было одеть плохо управляемое тело. Догадайся-ка , где у платья перед, а где, наоборот. Ясное дело, не с первого раза я понял.. В конце, платье вернулось на место, и я получил в щёку отменный поцелуй. Потом долго ещё поглядывал в зеркало, не осталось ли красной печати на ланите. . Наконец на плитке закипел чайник...

 Жанна впала в грусть и молча смотрела на огонь. Я поставил чашки с чаем на ящик перед Жанной. Кажется, она несколько протрезвела.
- Что же случилось?- напомнил я о себе.
- Можешь сесть рядом, а то всё ходишь вокруг?
Я сел. Она обняла моей рукой себя.
- Не возражаешь? Хочется ласки, а папа далеко.
- Так вот, познакомилась я на съёмках с Василием Л.-начала она с надрывом.
(Она назвала фамилию известного актера, сыгравшего тогда роль Корчагина. Мне он не нравился, и его игра тоже. Но, поскольку в данный момент жив, и, кажется, очень добропорядочный человек, я не называю фамилии.)
 -Мне он очень нравится. В жизни он еще лучше, чем в кино. Узнал, что я хочу стать актрисой, стал часто со мной разговаривать на съемках. Даже в кафе пригласил. А дальше ... никак.
Она помолчала. - Может, выпьем рюмочку?
- Нет! Даже и не думай!
- Он не женат. Чем я не подхожу ему, хотя бы в любовницы. Все равно, все актрисы через это проходят. Не будет сильной руки, и не попадешь никуда. Разве стала бы мама майором, если бы твой отец ей не помогал.
 Напоминание было неприятным, но ситуация не позволяла обращать внимание на мелочи.
- Но даже дело не в этом. Просто я в него влюбилась. В прошлую среду после кафе мы с ним шли к его дому, Я себе решила, что останусь у него. Он хотел посадить меня на такси, а я сказала, что хочу у него остаться.
 - Вася! - говорю. - Почему прогоняешь? Я же люблю тебя.
- Он посмотрел на меня, как на последнюю шлюху.....

В этот момент я понял, что терпеть больше не могу, и побежал туда, куда водил Жанну, не близко. Когда вернулся, то сразу заметил пустую бутылку из-под перцовки. .Жанна, подперев голову руками, сидела на грязном полу у табурета и медленно раскачивалась из стороны в сторону.
- Что я переживаю ? Мне что-нибудь надо? Нет! За неё я не в ответе. Но в душе была жалость к этой большой непутёвой девушке.
- Я его любила! Понимаешь! Любила!... А он говорит : " Ты еще слишком молода. Ты кем хочешь быть актрисой или любовницей актёра? Я девочек домой не приглашаю". Язык у Жанны заплетался
 - Посадил в машину и отправил ... домой. После этого не подходит. А там - одна отойдет, пять других к нему рвутся.
Руки подогнулись, Жанна уронила голову на стул и громко засопела.

Я взглянул на часы. Было около двух ночи. Вскочил. Нужно было что-то предпринять. Конечно, можно было оставить её так на полу, а самому лечь, на своё место. Но это было бы просто непорядочно. Положить на раскладушку её, самому не спать до её отрезвления, холодно в одной рубашке. Дрова все сожгли. Мысль, что подруга, возможно, уже в милицию звонит, разыскивает Жанну, укрепила мою решимость:
-. Денег, правда, нет, но у Юли, её подружки, наверное, найдётся расплатиться.
 
Попробовал приподнять Жанну. Обхватив её рукой свою шею, я попробовал дойти до выходной двери. Жанна висела на мне, разговаривая с Василием, о чём-то, малопонятном, из области системы Станиславского... Я свалил ее на кучу газет у наружной двери и пошел за машиной
- Сейчас вернусь!
На всякий случай, я вставил в ручку двери длинную палку.
 На улице было пустынно.
- Придется идти за такси на Курский вокзал,- приуныл я. В этот момент проехала Волга такси и в пятидесяти метрах от меня высадила пожилую пару. Я рванулся вперед и успел подбежать, когда таксист уже трогался.
- Довезёшь до Октябрьского поля?
- Еду в парк!
- Ну, а если с выключенным счетчиком?
- Не могу! Если только выручить тебя, то рублей 30, не меньше.
Денег у меня не было, и сумма уже не имела значения. Лишь бы отвёз. Я сел в машину. - Знаешь, командир, девушка тут у меня лишнего выпила, сидит, нужно подъехать.
- Ну, знаешь, не договаривались, слезай...
- Да, доплачу я пятерку, не волнуйся!
- Далеко?
- В этом дворе, - я показал на арку. Видно было, что шофёр колебался, и въезжать во двор ему не хотелось, мало ли какая там подстава. Но и я боялся отойти от него. Возьмет, да уедет.
- Не бойся, командир, тут десять метров. Не довести мне её сюда. Десятку добавлю.
Хмурый таксист все же въехал в ворота и подрулил к особняку.
- Притуши свет, будь другом !- попросил я. Он посмотрел на меня с подозрением, но дальний свет переключил.
Я открыл двери, и через минуту выволок Жанну. Она переступала ногами, не просыпаясь. Шофер открыл заднюю дверь, и я затащил Жанну на заднее сидение.
- Куда?
- 1ая улица Октябрьского поля.
Машина тронулась. Я обнял Жанну, и чтобы она поменьше бормотала, поймал губами её губы. Наконец, она положила голову на моё плечо и затихла. К счастью шофёр попался молчаливый, не задавал вопросов и не делился своими соображениями.

ххххх
 
В машине было тепло и уютно. Москва тушила огни, и пустые улицы почти не были освещены. Но светящихся окон было еще не мало. Город еще не заснул, копошась в бесчисленных постелях, впервые сходясь, зачиная новые жизни и прощаясь навсегда друг с другом и этим миром...Одинокие фигурки на улицах спешили присоединиться к остальным.

. По мере приближения к месту, сердце у меня ныло всё сильнее.. Теперь я никак не мог придумать, как же мне выкрутиться с деньгами, не оставляя в тоже время Жанну одну. Как занять деньги у Юли, если она меня знать не знает, да и денег-то таких может не быть у неё. К тому, и Юля тоже может проводить время где-нибудь в другом месте. Все эти мысли меня напрягали, и оставалось надеяться на "авось".

Подъехали.
- Дом 10 - подсказал я. Это оказался второй семиэтажный дом от угла.
- Вот, здесь у первого подъезда остановите! Я побоялся оставить “драгоценность” в машине и вытащил её на скамейку у подъезда.
 - Как же она так набралась? Красивая!. Насильно, наверное, заставлял? - смотрел таксист на Жанну.
- Послушай, командир! Денег у меня с собой нет! Придётся подождать, поднимусь домой. А тебе красавицу в залог оставляю, не обижай!
- Вот, так всегда с вами, сопляками. Денег нет, а вези их к черту на кулички! Уж, зарекался... - проворчал водила.
 
- Подняться пешком до третьего этажа и в ближайшую квартиру 82 или 28,- руководил я собой.. Говорят, Бог помогает и неверующим! Так помоги, самое время!
Подъезд плохо освещен. Поднялся на второй, где горела тусклая лампа, и облегченно вздохнул, увидев квартиру 77. Дверь в 82 была в тёмном углу на третьем, почти неосвещенном, этаже, на котором лампочка перегорела..
 Было около трех, и мои намерения показались мне теперь просто безумием. Но что было делать, таксист ждал.

Я позвонил три раза, - может, угадаю их условный сигнал друг -другу.
Тихо. Еще раз позвонил. Опять тишина. Тревожно заныло сердце.
Я стал звонить длинными требовательными звонками. Тишина. Я соображал, нельзя ли без шума высадить дверь, когда мне послышались тихие звуки в квартире. Прекратил звонить и стал прислушиваться. Приложив ухо к щёлке, я расслышал частое дыхание за дверью. С другой стороны тоже прижимались к двери с той же целью.
- Кто ?
Я решил сыграть, предположив, что Жанна могла не первый раз возвращаться в пьяном виде. Я простонал высоким тоном.
- Ну, кто это? Ты, Жанка?
Я издал пьяное "да", как мне казалось, в женском диапазоне.
Там не поняли и решили установить “визуальный контакт”. Я слышал, как надевают цепочку, щелкают какими-то кнопками и, наконец, дверь открылась сантиметров на десять. Я не попадал в поле зрения и, не теряя времени, вставил ботинок в щель и натянул кепку пониже на глаза. Теперь я рискнул заглянуть в щель.
- Ах! Кто вы?- глаза на милом сонном личике округлились, дверь задергалась в попытке закрыться. - Что Вам нужно? Уходите! Я позвоню в милицию!
Нужно было срочно выбирать, умолять ли мне, незнакомому, дать среди ночи сумму в ползарплаты в долг или воспользоваться моментом испуга. Второе мне показалось более надежным, тем более девушка была невысокого роста и весьма нежного вида.
- Открывай, б…! А начнешь шуметь, зарежу! Открывай цепочку, а то перекусим её щипцами. А потом пальцы тебе по одному поотчикаем, загробным голосом просипел я.
Девушка побелела, в глазах был дикий ужас. Она отклонилась опереться на стену. Я подумал, что она может так и в обморок упасть.
- Откроешь сама, деньги заберем, тебя не тронем. Бляхой буду! Не тронем, если тихо вести себя будешь?
Главное было, не дать ей опомниться и грузить дальше.- Ну, быстрей, Юля, мы знаем, что ты одна! - использовал я последний козырь и обернулся к якобы стоящему рядом партнеру ,- Давай, щипцы, не хочет жить! Надоело ей!
Я постучал монеткой по ручке двери. И потопал правой ногой.
 Юля, похоже, не могла пошевелиться от страха, не сводя с меня глаз.
- Плохо! - надо дожимать. - Ванёк, ты финку-то убери, девка- краля, если такую зарежешь, Клещ тебе самому хер пером отрежет. Ну, открывай, краля!- выговорил я весь свой блатной лексикон и смотрел на Юлю мрачно в упор .Это было всё, на что я был способен.
Дрогнула, дрогнула краля, ура! Медленно, качаясь, как не на своих ногах, подошла она к двери. Я чуть отпустил цепочку. Она открыла.
- Ванёк ты на стрёме стой, а я по быстрому.
- Иди, Юля, показывай, где башли! Я вошёл, не открывая полностью дверь, поскольку за ней, как бы стоял виртуальный Ванёк.
Тоненькая очаровательная девушка в халатике со слегка взлохмаченными волосами на нетвёрдых ногах повела меня в комнату. Порывшись в гардеробе, она извлекла сумочку.
- Открой!
Она расстегнула. Внутри лежало не меньше пары сотен. У меня отлегло, я понял, деньги будут. Но мне жалко было так уж сразу прекращать столь удачную инсценировку. Теперь поработаем, чтобы было что вспомнить.
 - Это, что же все? А у соседки, как её Жанна, что ли? Где её деньги?
- У неё никогда не бывает! Она всё мне отдаёт.
- Она жива? - еле слышно прошептала Юля.
- Неважно! Значит, нет больше?- власть силы всегда захватывает. Был соблазн заставить её еще и стриптизом заняться ..., но я отогнал грязные помыслы. Взяв из сумочки сорок рублей, я поцеловал Юлю в голову. - Спасибо, Юленька, у меня не было денег расплатиться с таксистом. Жанна внизу сидит пьяная. Заплачу таксисту и приведу её. Не закрывай. С этими словами я спустился вниз.

На добычу денег ушло минут двадцать. Таксист нервно ходил около Жанны. Получив сумму, он прорычал : "Забыл, где живёшь? Врезать бы тебе по шее, как следует. Наверное, школу еще не кончил, сопляк, а уже баб по ночам возишь! Куда родители...? Тоже, наверное, такие же..."
 Он хлопнул дверцей на все Октябрьское поле, и машина, взвизгнув шинами, умчалась.


Я с трудом поднял Жанну. Выпила не так уж много, но изо рта несло перегаром. Конец пути уже был близок, я почувствовал даже прилив нежности к этой угловатой девушке.
- Ну, Жанночка, милая, держись за меня, пойдем домой. Она приоткрыла глаза: " Папа, я не хочу! Не заставляй меня! Мне так плохо!"
 Голова опять повисла. Я поднял её на лифте, радуясь, что глубокой ночью можно не опасаться зевак.
Вошли в дверь, которую Юля быстро заперла .
- Где её кровать?
- Мы на диване спим... Клади сюда. Она указала на разложенный диван с подушками.
- Помоги, Юля! Упадёт, ведь, низко слишком.
- Сам клади. Как напоил, так и уложи. Изнасиловал, наверное, она всё хотела, чтобы изнасиловал кто-нибудь .Нашла всё-таки… Теперь я с ней рядом не хочу лежать!

 С трудом, посадив Жанну, я уложил её на подушку. Ничего отталкивающего в ней не было. Красивая, рослая, восемнадцатилетняя девушка в безмятежном сне. Я постоял, посмотрел на неё, мысленно прощаясь.
- Что не насмотрелся, пока трахал?- язвительно прошипела Юля.
- Ну, с чего ты это взяла! Ты, Юля, просто ведьма! Кстати, и они знают, что русского человека нужно накормить, напоить, помыть, а уж потом ... грызть.! А то зубы-то сломать можешь.
- А напугать девушку до смерти, ради развлечения, это как? Я убить тебя готова! И ты у меня еще потанцуешь, - злобно ощерилась она, хотя для этого её милое личико совершенно не годилось.
- Ну, раз не хочешь приветить по-русски, я пойду.
- Иди, иди, бандюга, похотливый!
Я не хотел больше с ней общаться .Надев в прихожей кепку, я хотел выйти, но.... дверь не открывалась, как я не крутил ручку замка. Я повернулся к двери в комнату, где стояла Юля.
- ?
ххххх



- А ты думал, я тебя, бандюга, так и отпущу? Изнасиловал подругу, поиздевался надо мной, , взял деньги и хочет уйти? Какой умный! А вокруг одни дуры! Вот видишь, только тронь меня ! В её руках блеснул какой-то предмет с остриём. Или хитрый шприц, или шоковая высоковольтная самоделка. Даже, если это было, что-то типа узкого штыка, получить им в живот или куда ещё, казалось плохим продолжением приключения.
Я остановился в растерянности.
- Что стоишь! Отдавай сначала деньги. Хотел за наш счет прокатиться? Не на таких напал!
 Я шагнул к ней. Оружие тут же замаячило перед моим носом .
- Чего ты хочешь? Нет у меня денег!
- Выворачивай карманы!
Пришлось подчиниться.
- Дома оставил?
- Были бы деньги, взял бы. Ну, сама подумай, стал бы я рисковать? Вдруг тебя дома не было бы?
- Это, вообще-то, твои проблемы. Отдавай деньги и всё! Нам это на две недели жизни. Придумай, как отдать. Как взять придумал? Пусть родственник или приятель привезёт ...

Я представил, как это будет выглядеть, если мама привезет деньги для дочки Клеопатры. Вариант был теоретически возможен, но крайне нежелателен.
- Дай подумать, может, и привезут. Но не сейчас же. Ты в карты умеешь играть, в "дурака", например.
- Ну, допустим.
- Может, сыграем, пока я думать буду, а ты хоть чаем меня напоишь. Дверь-то заперта, и я ,всё равно, не могу смыться.
- Значит, мало тебе всего! Еще и поиграй с ним в карты, жирно будет! - но в тоне я услышал признаки потепления климата.
- Знаешь, я не ел с обеда, и, кроме коньяка, ничего не пил! Хочешь, чтобы я концы отдал у тебя на руках!
- Да ладно тебе! Знаем ваших!
- Ещё теплее, - показалось мне.
- Где умирать то, около зеркала или пойти в туалет. Правильно, в туалет. Посмотрим, что вы будете без него делать. В Москве такие места не предусмотрены!...А лучше, я лягу в ванну !
Наконец, она улыбнулась!
- Ты зря думаешь, что я шучу. Я, между прочим, вызвала милицию, пока ты за Жанкой ходил, и они вот-вот приедут. Я на твоём месте думала бы быстрее.
Климат мне уже не казался теплым.
- Вот, стерва! Ангельский вид, а посмотришь внутрь "обыкновенный крокодил". Сдаст, как нечего делать. Объясняй потом, что к чему. Туда только попади!
 Мысли, одна чернее другой, проносились в голове.
 Я замолчал. Что-то не везло сегодня.

- Ладно! Пойдем на кухню! Шаг влево, шаг вправо - считаю угрозой жизни, и получишь этой штукой. Мало не покажется !- сказала она решительно.
Вошли в кухоньку.
- Поставь чайник. Спички вон на полке. Воду налей!
- Рубль уже отработал! - отсчитал я.
- Ну, наглец! Рубль добавим с тебя за услуги! - пропела она с чуть заметной улыбкой.
Признаться, мне она очень нравилась. Стиль под мальчишку. Живые глаза, не помню цвета, но тем и привлекающие, что очень хороши, независимо от цвета. Вздернутый носик. Милое лицо, так бы и поцеловал.
- Разрешите сесть, Юлия, как вас по батюшке?
- Садись на стул у окна. И поглядывай, когда подъедут! А я здесь у двери сяду.
Она потянулась за сахарницей и своим орудием задела за вазу с цветами. Ваза страшно наклонилась. Юля опустила оружие на стол и схватилась за вазу.
- Вот это правильно. Женщинам цветы, а мужикам пушки, - довольно проговорил я, быстро стащив Юлино оружие со стола.
- Отдай! - спохватилась Юля, выровняв вазу, но было поздно.
Я встал и подошёл вплотную. Она испуганно смотрела на меня.
- Не бей меня, пожалуйста, меня никогда не били!
 Да…а, момент! Попробуй, удержись. Так бы и сдернул халатик с этой милой дрожащей конфетки. Я попугал её, крепко притянув к себе, и прижавшись к её теплым губам. Она даже не вырывалась, так быстро ситуация перевернулась не в её пользу. Потом я залез в кармашек халатика и вынул ключ от двери. Она меня просто заворожила, я не мог её обидеть.

- "Вот, и нету "таракана"!" - расплылся я в улыбке победителя. - Пойду, пока твои друзья, менты не приехали!
Она выглядела очень расстроенной, чуть не плакала.
- Я чем-нибудь Вас Юля обидел?- высокопарно продолжал я, продвигаясь с оружием в руках к выходной двери.
- Зачем тебе мое оружие, ты же всё равно не знаешь, как им пользоваться? Оставь мне. Это подарок отца. Он без него не пустил бы меня одну. Пожалуйста! Ну, хочешь, я твой долг прощу? Отдай! - похоже, действительно, ей это штуковина была очень дорога. Девушка мне необъяснимо нравилась. Она была мне в масть, или коды какие-то совпадали или узоры на пальцах, хорошо бы рассмотреть её пальчики.
- Ты же меня им сразу и прикончишь. Как же я отдам?

Она не знала что сказать.
- Я нарочно сказала про ментов, не звонила я никуда. Честно! Не бойся, никто не придёт!
Как-то верилось с трудом.
- А почему же ты не захотела бандюгу сдать?
- Ты же с Жанкой приехал! И, вообще, на бандюгу ты также похож, как я на бегемота. Это я спросонья попалась на твою удочку...
- Ладно! Придумал! Я кладу штуковину на шкаф, чтобы не могла дотянуться с пола, а увижу, что лезешь за ней ... за себя не отвечаю!
- Ну, я пошёл ,- сказал я нехотя. В кухне было уютно, тепло и девушка меня притягивала. Но она даже не спросила, как меня зовут, не навязываться же было.
- Конечно, с долгом я поступил нечестно, но, если найду деньги, отдам ей обязательно ,- думал я, выходя в прихожую и, отпирая ключом замок двери.

- Подожди, бандит, чай-то забыл выпить? - она выбежала в переднюю. - Идти далеко?
- А ты мне на проезд дай!
- А ключ от квартиры тебе не... - мы оба с ней засмеялись. Я позвенел ключами.
- Ты, сначала, отдай долг, а потом новый занимать будешь.
- Ты же простила мне долг?
- Да? Я забыла. Ты просто заставил меня отказаться от него. Вот если бы ты, к примеру, выиграл его у меня в карты, тогда другое дело.
- Ну, я не против, давай, сыграем!
 Сели в кухне. Юля спросила
- А как играть в "дурака"?
- Ты что, не знаешь?
- Забыла. В детстве играла.
Я обрадовался, что игра будет недолгой. Объяснил правила.
- Вспомнила?
- Да, играем на весь долг!
- А ты понимаешь, что если проиграешь, то я больше ничего не должен. Совсем нечего!.
- Да.

Я сдал карты. Начали играть. С самого начала я никак не мог отбиться. Колода таяла, а у меня карты не помещались в обеих руках. Сейчас,- думал я,- должна придти карта, и все сброшу ей.
Но новичкам везёт! Она выиграла.
- Сдавай! - торопил я.- Ставлю на всю сумму 80 рублей.
- Смотри, штаны сниму с тебя, - Юля хитро улыбалась.
- Ты что же, мошенничаешь? - заподозрил я
- Да я играть-то не умею.
 Сдал. На этот раз все было в порядке. Карта шла. Я расслабился. Когда разыгрывали последние карты, я опять не отбился. Я бросил карты. Что-то не идёт. Что за денёк! Настроение испортилось. Мой бюджет был 10 рублей в неделю. А тут 160 рублей долга.
 - Может, еще хочешь, а то скис, бандит, совсем? Долг большой! - дразнила Юля.- Мне показалось, ты не жадный на деньги, а, оказывается, это если они чужие. А проиграл свои, и во мрак сразу. Это даже не весело. Нужно и о партнере думать. Никто меня не поздравляет!

Я взглянул на неё. Она улыбалась без всякого торжества и даже грустно.
- Чертовка, кажется, она понимает, что я совсем забалдел от неё.
- Чай-ку выпей, остынет совсем.
Я выпил чай. В него явно был подлит коньяк. - Странно, бандита, поить коньяком?- мелькнула мысль. Но, настроение упало. Юля вышла из кухни. Я сидел и думал, что делать с долгом. - Сыграть еще? А если проиграю. Уходить - не уходить, хоть монетку бросай. Но Юля притягивала, как будто что-то мы не договорили… Такую девушку я могу не встретить больше никогда,- пришло в голову.
- Бандит, посмотри!
Я вошёл в прихожую. Юля стояла на стуле и тянулась к оружию.
Не раздумывая, я ринулся к ней и, обхватив за талию, стащил со стула. Она обняла мою голову руками и шепотом сказала - ты такой дурачок, ничего не понимаешь, бандит с большой дороги. Я не знаю, как тебя задержать…Неси меня в ванну!
Что-то прорвалось, реки потекли на поля, морские волны, сокрушив дамбы, ринулись на дороги, плотины рухнули. Мы стояли в ванной, обнявшись, ничего ни слыша и ни видя, и не было никого ближе и дороже.
- Ты же даже не спросила, как меня зовут? - шептал я, не похожим на мой, срывающимся голосом.
- А вдруг ты Ермолай ? Может, тогда твои губы показались бы не такими ласковыми и теплыми? Бандюга, глупый! - шептала она, целуя по очереди мои глаза.
- Но ведь ты же не знаешь, ни кто я, ни откуда, ни сколько лет мне.
- Зато я знаю, что ты моя половинка, и для тебя я родилась. Ты сам ко мне пришёл. Ты разве не чувствуешь это?
Я чувствовал переливы в душе, возникшее из глубины души откровение и преданность, восхищение и желание.
- Наверное, чувствую. Мне тоже не важно, кто ты и откуда. И был ли кто до меня. Какая ты странная, как продолжение меня самого. Как новая комната в моей квартире. Такая у меня игра есть в комнаты! Я никогда бы этого не сказал никому. Я чувствую тебя через воздух, как поле.
Она сняла с меня рубашку, я с неё халатик. Открылось обширное поле для поцелуев. Следующий прилив чувств унес с меня остаток одежды. Её нежные руки действовали без стеснения, как будто я давно принадлежал ей, но мне так и казалось. Я тоже ласкал её, чувствуя, как она движется навстречу каждому движению моих рук и губ. Она сразу понимала любое мое движение и желание. Глаза её были закрыты, а на лице улыбка, полная таинственного смысла, радости обретения..
- Милый, включи воду,- она продолжала улыбаться, - вода скрепляет навсегда.
Ты не найдешь себе подруги лучше меня, даже не сомневайся!
Эта девушка, у которой по прилипшим к лицу волосам лились струйки, и которая прижималась ко мне, кажется, действительно было всё, что еще существовало в этой жизни.
- Ведь ты не уйдешь от меня? - спросила она через некоторое время.
- Ты сделал бы страшную ошибку, милый! Ты никогда больше не встретишь меня!
- Но ты же меня совсем не знаешь?- поражался я. - Я не понимаю, что происходит со мной самим. Как будто мы уже были когда -то вместе, я уже давно тебя знаю, и дороже тебя нет никого... И ничего больше не нужно Какое-то наваждение…Может, ты колдунья?
- Просто я люблю тебя! Это настоящая любовь! Она от первого взгляда, так бывает! И это не от нас зависит, я чувствую. Я поняла , как только ты вошел. А когда дотронулся до меня рукой, поняла, что я уже часть тебя, кусочек тебя.
- А где же мы будем жить? - во всей невероятности происходящего я вдруг вспомнил о прозе жизни.
- Это неважно! Главное, что нас нельзя теперь разделить. Где ты, там буду и я. Ты не беспокойся, я всё умею. Всё! Всё! Я и артисткой могла бы быть, но оказалось, это мне совсем не нужно. Ты сам меня нашёл!
У меня перехватило горло. Мне трудно было говорить. Я любил её. Струи тёплой воды лились на нас. Она поднимала вдруг свое счастливое лицо, и струи заливали глаза. Я целовал эти глаза, чувствуя губами, как веки открываются навстречу губам. Время остановилось.

Ххххх


Дверь ванны с треском распахнулась. На пороге, держась за косяк, стояла Жанна. У неё был страшный вид. Она бормотала что-то бессвязное. Рот раскрывался, но из него только капала пена. Жуткие судороги перекашивали пунцовое лицо. Наверное, она хотела, что-то крикнуть. Но только сосуды взбухали на шее и лбу.
Мы выскочили из ванны в проход. Юля накинула халатик, а Жанна, как слепой, вдруг нащупавший опору, вцепилась в неё мертвой хваткой. Когда я протиснулся к Жанне, её руки судорожно сжимали горло Юли. Юля задыхалась. "Жанна, что с тобой?"- кричал я, пытаясь разжать сведенные судорогой "клещи". Но Жанна, казалось, ничего не слышала. Вылупленные глаза смотрели в никуда. Наконец, мне удалось освободить задыхающуюся Юлю. Она отступила, поскользнулась и упала в тесном проходе ванной на пол. Звякнуло ведро. Я старался удержать трясущуюся Жанну. Я вспомнил, что во время припадков иногда помогает пощечина. Влепил такую, что Жанна вывалилась из ванны в прихожую. Я бросился к ней. Из её носа потекла кровь. Но после мгновения, она снова продолжила извиваться и дико дергаться. Лицо ударялось об пол то подбородком, то скулой. Изо рта продолжала течь пена. Пришлось навалиться на неё и держать руки. Лицо её было обмазано в крови.
 

Дверь в прихожей открылась и вошла пожилая женщина. - Было не заперто... - она обмерла. - Голый парень насилует девушку, - похоже, была первая её мысль. Она попятилась к двери. Я испугался, что ничего не поняв, она вызовет милицию и поднимет шум.
- Женщина, ради Бога, вызовите психиатрическую неотложку! У девушки, наверное, падучая. Скорее нужно!
- А голый - то ты, зачем? Может, лучше милицию и участкового позвать?
- В ванне я был, когда у неё начался приступ. Вот мокрый, вытереться не успел даже! Подержите её, я, оденусь.
- Ну, нет! Я еще сумасшедших держать буду! Сдают тут черт те кому! Сейчас, "скорую" вызову.
Минут через десять рывки постепенно начали ослабевать и, наконец, я понял, что Жанна уже не поуродуется. Я отпустил её, поправил задравшуюся юбку и, утерев платком ей рот и нос, пошел в ванну.

Войдя, я окаменел. Сердце стало биться неровными рывками. Юля лежала ничком в своём халатике, а под белым лицом с открытыми немигающими глазами на полу растеклась алая лужа крови. Я мертвых то близко ещё не видел. Но я понял по открытым глазам и белому лицу, случилось необратимое. Юля упала виском на острое ушко железного ведра с грязным бельем и порошками, которое было в крови. А, может, и позвонок сломала об край. Голова была повёрнута неестественно. Я прикоснулся к ней, и отдернул руку - сомнений не стало, она была уже не по живому прохладной. Я не мог этого принять, осмыслить:
— Юлечка, как же это?—. мне все ещё казалось это мрачной мистификацией. Вот сейчас, Юля вздохнет и пошевелит зрачками.
— Я же обещала быть всегда с тобой, — улыбнется она. Я сидел на полу, вглядываясь в её глаза. Сам я был близк к обмороку, но сознание оставалось, хотя я рывками хватал ртом недостающего воздуха. Я целовал милое мертвое лицо, потом истошный вой вырвался из моей груди, и слёзы сами катились и катились из глаз. Наконец, я закрыл пальцами мертвые глаза - все, все, все! Я кое-как оделся.

Я не был ни в чём виноват перед Богом и Юлей. Больше никто не ждал здесь меня.. Я не верил в высшее существо, которое делает такие мерзости. Мне легче думать, что Случай сыграл со мной и Юлей злую шутку.. Её нет! Её нет! Её нет! - шептал я в отчаянии. -Зачем всё это было? Дурацкий вопрос! Было! Радуйся, что оказался посвященным в тайну, хотя и не знаешь разгадки.
На улице светало.
 Я набрал 02 .
- Дежурный по городу полковник Н. слушает.
- Смерть в результате несчастного случая, при попытке остановить приступ эпилепсии, - механически сказал я и продиктовал адрес.
- Кто говорит? - спросили в трубке.
- Странник ...-
- Имя и отчество?
 Я повесил трубку и вышел на улицу. Рядом был сквер. Я не в состоянии был ни идти, ни думать. Я лег на скамейку и лежал, глядя, через ветки в небо. "Где ты, там буду и я" - вспомнил я её слова. Я слышал, что подъехала скорая, потом милицейская машина, потом еще скорая. Ну, значит теперь моя очередь, - спокойно понял я. Дышать становилось всё труднее, всё поплыло, и я отключился.

Несколько часов спустя, я снова сидел у камина. Меня не взяли вслед за Юлей. Моя жизнь не остановилась. Целый день я не выходил.Я ломал табуретки и бросал в огонь.
 Огонь полыхал, как будто ничего не произошло. С улицы доносились звуки речи, гудки автомашин. Как будто ночью мне привиделся кошмарный сон. Чувства и мысли образовали круг, из которого я никак не мог выбраться. Жанна - здесь. Хочу, чтобы она ушла. Юля открывает дверь, мне её жалко. Юлины глаза заливают струи воды, мне хорошо, я счастлив. Белое тело и красная струйка, мое отчаяние, горло сжимает, подступают слёзы. И снова круг повторяется.
- За что? За что? Не пожалел такой цветок… - обращался я к тем, кто там наверху, как верят, формует наши судьбы.
 В душе кипела, поднимаясь все выше ярость от бессилия что-либо изменить. - Юля! - звал я, - Ты же не можешь меня так бросить. Зачем тогда всё это было? Зачем поманила? Зачем открыла дверь? Что же я буду без тебя теперь делать, кусочек мой дорогой? Слезы капали из глаз, сердце болело от невыразимой, безнадежной тоски, в горле спазм...
Но никто не отвечал на мой зов. Её уже не было. Тело её ещё где-то лежало замороженное, маленькое, неподвижное, но её не было ни в нем, ни в воздухе. Я осознал, что она осталась только в сознании тех, кто её знал и во мне. Только я вижу, как струйки воды текут по её живому лицу, только я чувствую вкус её глаз, и только я могу дальше хранить её слова, её живой образ...

Ярость бессилия переполнила меня. Я вскочил и начал крушить всё вокруг. В камин полетели остатки табуретов и обломки стола. Я прыгал на пластинках до тех пор, пока они не образовали крошево. Я грохнул об пол зеркало, которое не имело право отражать, когда у меня такое горе. Из самого большого куска на меня смотрел с отчаянием взъерошенный парень с синеватым лицом и слезящимися глазами. Рядом уже не было места ни для кого другого.
Я ничего не взял с собой. Свой новый проигрыватель я тоже бросил в окно подвала, вместе с лампой. Раздался плеск воды. Всё! Безнадёжное жертвоприношение.

- Прощай Юля, прощай кусочек моего сердца! Не знаю, забуду ли я тебя когда-нибудь? Как жаль, что я тебя нашёл именно сейчас... Постояв, пока догорят последние угольки в камине, я ушел домой, чтобы больше никогда не вернуться в Лялин переулок.
Два дня я лежал дома, отвернувшись к стене, не отвечая на вопросы, стараясь ни о чем не думать и не соединять обрывки мыслей. Да и не хотелось нечего. Один раз подошла Бабка, постояла, пошевелила мне волосы своей корявой старческой рукой: "Все пройдет!…"- тихо и задумчиво сказала она.

Что толку рассказывать о своих переживаниях, если на третий день мне всё равно захотелось есть. Жизнь продолжалась...
Мир не изменился, но изменился я. Я смирился с высшей несправедливостью… Я вписал её в окружающий мир, и принял душой. Значит, я загрубел душой, а в нашем мире это означает стать старше.... А она ?…Она останется вечно молодой и нежной…артисткой:?...


Вместо эпилога. Жанна попала в психиатрическую лечебницу и больше не появлялась на моём горизонте. Слышал, что она уже никогда больше не приходила в норму, а события того дня не могла вспомнить. Её несколько раз допрашивали в присутствии врачей. Это я узнал через несколько лет от отца, а он от Клавдии.
Я сбежал от следствия. Да! Это фактически так. Вначале, я ушёл, чтобы мне не мешали дурацкими вопросами, осмыслить катастрофу. Было всё, и сразу не стало ничего, пустота! Я понимал, что врачи, следователи, свидетели опошлят, опустят до бумажек и подписей эту трагедию, её и мою. Зачем? Скажут, так надо! Нужно все записать, обозначить, определить, и найти виновного. Но виновного нет! Я точно, знаю, что среди трёх человек, кто там был, виновного в смерти Юли не было. А потусторонние силы юристы в расчёт не принимают. Так что, единственным, кого можно было СДЕЛАТЬ виноватым, был я. Свидетелей не было. Но она-то знала, что я не виноват, и это главное!.
 Конечно, если бы за мной пришли, я ничего бы не скрывал! Я долго ожидал, но за мною так никто и не пришёл…