Такая странная девушка...

 В боулинге шумно. Так шумно, что уши рвутся прочь, убежать в лес. Хотя она ненавидит лес. С его таинственностью. Она только что поссорилась с человеком, на которого ей наплевать и переживает почему-то. «И все эти люди, кидающие шары, как будто обиженные головы»,- думает она. И пускай они все уйдут. И останутся она и он. А кто? И зачем? «Зачем» – твой любимый вопрос?»,-задал тут один. «Да». «Плохой вопрос». А разве плохо то, что заставляет думать о смысле. И вот она идет там, в этом месте, и горько размышляет о смысле её жизни, горько! Бредит о смысле. А может его и нет, так зачем размышлять?
 Она села. Сидит с ненужными ей людьми, потом уходит, ну чтобы не с чужими, а с собой. Думать идет. И писать. Она пишет, а кто-то подходит и говорит, что она неземная. Ее словами говорит, и сам не понимает, что произносит, а она принимает как знак. Прогоняет. И все вокруг: «Але, давай выпьем!», а она «нет, спасибо…нет, спасибо…». И только один ответ из всех отвергнутых писем. И в нем: «Я люблю тебя». Что же от того? И даже если можно будет перевернуть жизнь, она не станет этого делать. Ведь так – распоряжение Бога. И он там лучше знает, как должно быть, хотя бы потому, что с неба виднее, чем с окна третьего этажа. Зато с третьего не страшно смотреть. И взлетать. Если бы он пригласил ее в гости и предложил взлететь оттуда, она бы отказалась. Какой смысл взлетать, когда ты и так на самом верху. К тому же она боится высоты, и даже когда летает, и даже когда во сне. Не прижилась в ней как-то птичья душа.
 Ее тяготят обязанности и даже поощрения. Потому что те, кто поощрения выдают, ждут благодарности, и это тоже становиться обязанностью. Всегда было неловко произносить «спасибо» вслух, поэтому она предпочитает говорить «нет, спасибо…» еще до. К тому же так у нее остается иллюзия самостоятельности и внутреннего стержня, хотя его нет и в помине. Найти человека мягче вряд ли удастся.
 Ее всегда окружают люди, но она вечно одна…даже время спросить не у кого, и она живет вне времени….да и вне самой жизни. Понятий ее никто не принимает, а она и не просит. Ей комфортно со своими понятиями, с самой собой, одиночество не тяготит и слова она такого не знает и не понимает, почему его всегда произносят с такой грустью.
Ей достаточно взгляда и трех произнесенных вслух слов, чтобы понять все о человеке, люди в массе своей ее разочаровывают…пусто, было пусто, люди приходили, а пространство не заполнялась, и тогда зачем люди вокруг, можно и без них.
 У нее есть глухонемая подруга, которой иногда она выплескивает исповедь, но просит не читать по губам, а лучше отвернуться. Подруга все равно ее понимает, она умеет читать голос, когда он еще рождался внутри, но чтобы существовать совместно - не признается. Не понимает ее понятий как и все, но ей нравиться читать такую душу. Просто читает душу и молчит. И обеих это устраивает.
 Возможно есть что-то большее в ее существовании, чем просто жизнь. Она всегда была «над», не превознося саму себя даже на миллиметр. Так получалось – жить «над». Ее не любят. Она любит. И всегда, всегда только «над».