Все мы иногда не выдерживаем

 Тем вечером было особенно темно. Заоконная жизнь завернулась в черное одеяло и вплотную встало к окну, не пропуская ни капельки света в комнату, где я находился. Она была маленькой, каморка старого, угасающего писателя. Запах тут стоял непонятный, еле ощутимый, а воздух не двигался, как будто кто-то умер.
 На стенах не было обоев, а лишь серая краска, резкой горизонтальной стеной переходящая к уже посеревшей белизне.
 В верхних углах тесно стянутыми бусами замерли паутины, давным-давно покинутые хозяевами. По потолку сломанной змеей расползлась парочка неглубоких трещин, несколько набухших от переменчивой влаги.
 Здесь было всего одно окно и одна дверь. Почти посередине комнаты, чуть ближе к одной из трех безоконных стен находился письменный стол. Круглоголовая ржавая лампа с испорченным выключателем – причина, по которой из-под нее днем и ночью золотистым конусом вырывалась желтизна – освещала с левой стороны, так как писатель был правшой. Им был я, который в эту минуту сидел за этим же столом. Небрежно разбросанные клочки бумаги, несколько книг, сложенных друг на друга, хрустальная пепельница, переполненная желтыми окурками, в ней – сигарета с горящим концом. Воздух стоял, и дым успевал длинной стрелой врезаться ввысь, прежде чем вспыхнуть ватными клубками почти прозрачных маленьких облаков.
 Сидя за столом, я следил за этим зрелищем, время от времени незаметно моргая, слабо дыша. На лице не было никакого выражения, руки бездыханно валялись по бокам пепельницы ладонями к верху, напоминая мусор, небрежно разбросанный по тротуару.
 Каждый кубик дыма, ненароком рожденный откуда-то из табачной тесноты, плавно всасывался в воздух, предпочитая существовать независимо, нежели управляться чем-то внешним. И все они, прорываясь сквозь мой застывший взгляд, оставляли в воздухе продолговатые пушистые следы, вместе затуманивающие комнату, словно некая пелена.
 «Прогулка ветра по свету начинается отсюда – из этой комнаты», - подумал я неизвестно почему. Повторив эту фразу трижды про себя, я отвел в сторону задержавшийся на пепельнице безразличный взгляд, сжал руки и, моргнув, перевел его обратно. Дым все еще поднимался ввысь.
 «Прокатись по ветру!!! Ты же знаешь, он всегда стремится туда, куда надо. Другое дело, если он тебя не возьмет, ведь не каждый сумеет это сделать», - последовало в уме.
 Я резко убрал руки со стола и опустил их на колени. Задержавшись в бездействии несколько секунд, я резко потянулся к пепельнице и пристроив сигарету между пальцами, повел руку обратно, чтобы затянуться.
 «Стоп! Что ты делаешь? Куда же делся ветер в твоей душе?».
 Рука с дымящейся сигаретой двинулась обратно: я испугался. Дым по прежнему рождался из пепельницы, а я оглядывался по сторонам.
 - Кто там? – отчеканил я со страху.
 Тишина поплзла по стенам в ответ, и по спине нескончаемым потоком побежали насекомые, заставляя нервы сокращать все, даже самые маленькие мышцы спины.
 - Кто там? – повторил я, словно отбивая некий ритм.
 - Это же я – ветер.
 Услышанный ответ участил дыхание. Голос, если конечно это было так, прозвучавший с неимоверным спокойствием, донесся из неизвестности: то ли он был у меня внутри, то ли снаружи, а может из соседней комнаты, может даже из всех этих мест одновременно. Я не знал... В резких оглядках вспотевшее тело судорожно дрожало. Ничто в это мгновение не интересовало меня больше, чем плодящийся внутри страх.
 Растерянно встав с места, я попятился к двери, держа руки на весу, будто в них было что-то тяжелое. Нервные повороты глазных яблок бросали взгляд то в один угол, то в другой, то в потолок, то во тьму в окне – я видел фильм, снятый споткнувшимся оператором, а мозги в голове плавились, как будто произошло короткое замыкание.
 
 Очертя голову я бежал по тротуару, словно сойдя с ума. Прохожих было мало, и все они останавливались, когда я пробегал мимо.
 Улица эта вела на мост через водохранилище, чем и была обусловлена узость ее тротуаров.
 Я в отдышке остановился посередине. Надо мной поблескивали рассыпанные по ночному небу звезды. Тяжело дыша, я повернулся к перилам.
 «Прогулка ветра начинается отсюда – с этого моста, - подумал я, будучи уже в воздухе.


 В этот вечер на мосту было ветрено.