Бабушкины серёжки

До шестнадцати лет я ходила без серёжек и не просто без них, а даже без "дырочек". Вроде не было необходимости и желания их иметь. Именно тогда и решила моя бабушка отдать мне свои серёжки. Старинные. Червонного золота. Красивые. Подаренные ей дедом, когда они поженились. А поженились они в самом начале прошлого века.

Серёжки были в форме красивого полумесяца - нежные, аккуратные, изящные - но не плоские, а дутые. Тяжёлыми они не были (там и золота, как такового, толком не было), но пустотелыми они никогда не смотрелись. Потому все меня и спрашивали позже, не тяжело ли мне их носить. Своей формой они слегка напоминали цыганские и имели красивый выгравированный мелкий рисунок по краям полумесяца - по маленькому полукругу и по большому. Бабушка проносила их всю свою жизнь - революцию, гражданскую войну, Отечественную и "наше" время. Серёжки были мало того, что оригинальные, да еще и ровестниками эпохи, а может даже и старше... Вобщем, долго я не думала, и решила проколоть свои уши, хотя очень этого боялась.

Носила я их с удовольствием, никогда не снимая - и спала, и купалась в них... На втором курсе нас отправили "на хлопок" - все бакинцы знают, что это такое, а для незнающих - это всё равно, что "на картошку" в России. После интенсивного сбора урожая (так, килограмма полтора-два за день - главное, чтобы на подушку собрать и под кустами хлопка поспать в самую жару!) вечером сидели мы с девчонками и сплетничали.  Одна из девчонок вдруг сказала:
- Я вот всё смотрю... какие у тебя серёжки красивые!

Я сразу стала рассказывать, откуда они у меня. Потом она попросила померить одну. Я сняла правую серёжку и дала ей, а потом стала одевать её назад на своё ухо, долго возилась с замочком - не могла застегнуть. А замочек там был необычный, да к тому же еще и хрупкий. "Вслепую" я его застегнуть не могла... что-то сделала не так - надавила, перегнула, повернула и вдруг серёжка упала мне в ладонь и почувствовала, что в другой руке остался маленький кусочек. Как оказалось, это сломалось ушко-замочек. Я расстроилась... Серьгу вместе с замочком завязала в узелок носового платка и как старая бабка, спрятала подальше. Левую серёжку снимать не стала. На всякий случай. Она так и осталась на ухе... А ночью я плакала... Было обидно, что всё так нелепо получилось. Нервничала... Стало почему-то стыдно перед самой собой за свою неловкость и за то, что не смогла сохранить такие серёжки в нормальном виде. В тот момент даже в голову не пришло, что дело-то - поправимое. И каждый раз, глядя в зеркало и видя одиноко висящую на левом ухе серёжку, расстраивалась и с сожалением вздыхала.

Где-то через неделю приехали мама с папой. Ну, как же не приехать? Родное дитё впервые поехало на такую работу - хлопок собирать! Они подумали, что лучше своими глазами увидеть и убедиться, что всё нормально. Как только я их увидала, то сразу же рассплакалась. Из головы не выходили серёжки. Узнав о причине моего плача, папа засмеялся и сказал:
- Да что ты из-за этого переживаешь? Отнесём к ювелиру, не плачь.
- Я уже подумала, что-то случилось - недовольно проворчала мама.
- Ты же знаешь, со мной никогда ничего не случается... - всхлипывая, сказала я.

В конце концов, серёжки побывали в ремонте и я еще пару лет носила их и днём, и ночью.

... А потом наступило лето и мы поехали на пляж. Играли в воде, как дети, как много лет назад. Пытаясь "потопить" друг друга, мы подняли "бурю" в Каспийском море! Вода вокруг нас пенилась и ходила волнами, брызги летели в разные стороны, мы все кричали и пищали разными голосами. Пользуясь тем, что была старше, я "топила" своего двоюродного брата. Он усердно отбивался, а я удерживала его под водой некоторое время, что было нелегко. Он активно работал руками, пытаясь освободится от меня. Его голова то появлялась над водой, то опять уходила под воду. Когда его физиономия в очередной раз появилась из-под воды, я попыталась вернуть её назад в воду и он, размахивая руками, вдруг зацепил пальцами мою серёжку. Я почувствовала боль и закричала. В тот момент, когда я его отпустила, он, еще находясь под водой, взмахнул рукой и выпустил застрявшую у него в пальцах мою серёжку так, что она, описав полукруг в воздухе, упала в воду. Я закричала еще громче. Все сбежались на крик... Искали её долго и упорно, ныряя и просто опускаясь на дно. На лице моем была растерянность... Папа тоже пытался её искать, но в воде, которую мы намутили поднятым со дна песком, найти ее было невозможно. В тот день я вернулась домой без серёжки. Мочка левого уха болела, она была слегка надорвана (она и до сих пор такая - правая "дырочка" нормальна, левая - продолговатая)... Я плакала навзрыд, теперь уже не от боли, а от обиды... Не покидало чувство вины. Все пытались успокоить меня, а брат обещал купить другие серёжки после службы в армии... Кстати, до сих пор их покупает! Он так и не понял, что они для меня значили...

Дома я сняла вторую серёжку с уха и положила её в вазу. Не переставая плакать в тот день, я ещё плакала и на следущий день, и на следущий... В конце концов мама сказала:
- Хватит выть, слава Богу, никто не умер! Пропала и чёрт с ней! Забудь!

А папа сказал:
- А давай-ка, мы её на зубы переплавим, ну что она будет лежать и тебя расстраивать!

Так и сделали... А может не надо было? Кто знает... Видать не судьба была мне носить эти серёжки до конца жизни...