Исай

Исай

 Исай Шестопалов был великолепным конструктором, из тех, что на себе может на себе вытаскивать горящий план, кто знает, как надо делать схемы и как их не надо делать. В зале наши доски стояли рядом, поэтому мне довелось наблюдать за многими перипетиями в жизни Исая, человека солидного, хлебнувшего горечь фронтовой жизни, но оставшегося оптимистом.
 Исай в общении был не простым человеком. Он прекрасно ладил с сотрудниками отдела, но зачастую находился в крайне натянутых отношениях с начальником отдела Мих.Палом. Собственно он говорил всего одну-две фразы, после которых Мих.Пал. зверел, переставал его замечать и валил на него все напасти отдела. Исай же молчаливо и скорбно принимал гонения и только больше курил свои сигареты.
 Из-за сложных отношений Исая с некоторыми личностями, мне довелось замещать его при сдаче проектов станков. Он не переносил ведущего конструктора Гурвича, как и тот его в свою очередь. Но лучше Исая никто не мог так быстро и безошибочно разработать электрооборудование термопластавтоматов. А Гурвич был главным инженером проекта – ГИПом термопластавтоматов.
 При общении с Гурвичем Исай мог дойти не только до словесной перебранки, но, того и гляди, до рукоприкладства. Допустить такой потасовки Мих.Пал. не мог, а посему поручал мне принять завершенный проект у Исая для сдачи его Гурвичу.
 Исай был рад, что ему не придется общаться с «павианом», и это было не самое крепкое его выражение в адрес ГИПа.
 Сдача термопластавтоматов проходила в отделе СКБ-3 на заводе «Прессов», отдельные тонкости приходилось выяснять у хозяина проекта электрооборудования Исая по телефону, но потихоньку проект принимался, и все были довольны.
 Был случай, когда Исай точно так же помог мне сдать мой проект станка в Краматорске. Это был огромный станок для поверхностной закалки барабанов и валов шахтных машин. Название станка содержало всевозможные эпитеты: уникальный горизонтальный тяжелый закалочный станок. Он имел несколько различных систем регулирования, прогрессивных для того времени. Проектировался станок для металлургического комбината Бхилаи в Индии.
 Принимала станок въедливая женщина, которая требовала подробнейших доказательств каждого технического решения. Надо было также счищать с кальки отдельные вычерченные тушью участки и дорисовывать новые. После месячного нахождения в Краматорске и попутного заболевания гриппом, я был как выжатый лимон, а «тетя» продолжала подбрасывать новые и новые задачи, создавая дополнительный цикл документации к станку, «чтобы ей спокойней спалось» и конца ее инициатив видно не было.
 И тут Мих.Пал. прислал на помощь Исая. Это было, как манна небесная. Исай взял на себя сдачу монтажно-конструкторской части, с ним можно было обсудить принятые решения и изменения, мы с ним вместе в гостинице готовили ответы на выставленные днем вопросы-претензии. Через несколько дней «тетя» выдохлась, сдача станка пошла быстрым темпом и, наконец, без особых треволнений с нашей стороны, «тетей» был подписан акт приемки.
 Говорил Исай в грубовато – шутливом тоне, называя сотрудников ласкательно «огурчиком», «гусочкой», а когда надо было выразить насмешку - «гуси-лебеди» и уже совсем сурово - «павиан».
 После сдачи станка в Краматорске, пребывая в благодушном настроении, Исай сказал мне одну из своих золотых фраз: - Надо было тебе, злодей - Коляша, сразу взять эту тетю за вымя и стребовать результат!
 Надо знать Исая, чтобы правильно оценить эти слова и вообще его лексикон.
 Приходя после обсуждения с механиками проекта станка, на котором из-за механических изменений «полетела» электрика, Исай докладывал своей бригаде: - Эти гуси-лебеди обмишурились маленько, придется менять эту штучку-дрючку.
 Сия емкая фраза означала, что надо делать новую разводку по станку и монтажные схемы.
 Если в чертежах приходилось делать изменения и часть выполненной работы летела в мусорную корзину, Исай обращался к исполнителю, смягчая его неудовольствие словами: - Эту балабошечку со всей строгостью нужно придать скорой смерти!
 А до этого над «балабошечкой» несколько дней интенсивно работал конструктор и был уверен, что она уже слилась воедино со станком.
 Вместо нее надо было разрабатывать новый вариант устройства, исполнительница, зажатая к тому же сроками, смотрела очень агрессивно на руководство, но смягчалась, услышав чистосердечную просьбу Исая:
- Вчини, гусочка, этот блямблямчик, как для меня!
И гусочка, оттаивая, начинала чертить новую конструкцию.
 Не всегда процесс завершался такой идиллией, иногда гусочка в полный голос говорила, что она думает о своем руководстве, об узле электрооборудования и о разных «балабошечках». Тогда Исай выражал полное раскаяние и смиренно просил: - У меня к Вам жгучая просьба. Гусочка, не кричите на меня, я...потею!
 Обращение «гусочка» варьировалось в широких пределах, тут были и Галушечка, и Софенеточка, и Лушечка, кому как повезет.
 Все это говорилось серьезно, но бывал Исай и шутливым. Розовощекому Виле Фиделю, сидевшему по диагонали от него, Исай на праздновании какой-то даты задавал интимный вопрос:
- Виля, а почему у тебя на скулах так много тела?
 Виля краснел, смущенно улыбался, но на вопрос не отвечал.
 Мог Исай одной фразой навсегда заработать признательность женщины. Однажды на вечере отдыха танцуя в отделе с Неллей Шапаревой он заявил во всеуслышание:
- У мадам Шапаревой самая тонкая талия в СКБ!
 Может ли Нелли и по прошествии многих лет забыть такой комплимент!
 Работа горела у Исая в руках, он отдавался ей, как молодой влюбленный. Чтобы не терять драгоценных минут на перекур, Исай, работая в зале, втихую курил, пряча папиросу, как школьник, в рукаве. Но запах дыма всегда выдавал его, и тогда ему приходилось выслушивать протесты и упреки коллег.
 На 1 апреля я пришпилил к колонне возле доски Исая небольшой плакат, на котором было выведено:
 В нашем зале ты, Исай,
 Сигареты не сосай!
 Исай остолбенел. Его потрясло последнее слово, вроде бы неверное, но, в то же время, весьма точное и уместное. Это ж надо!
 После пропагандистского лозунга курить в зале Исай стал намного реже.
 В ужасно отсюда далеком 1975 году электроотдел отмечал пятидесятилетие Исая Шестопалова. Поздравить юбиляра 15 апреля пришли из Политеха два бывших ведущих конструктора СКБ – Лёня и я.
 Отдел собрался в конце большого конструкторского зала, доски были отодвинуты, на появившемся пространстве стоял Исай и смущенно горбился. К нему подходили представители отделов и служб, зачитывали приветственные адреса и становились справа от юбиляра. Процессом дирижировал начальник отдела Мих.Пал. Когда очередь дошла до нас, Леня первым тепло поздравил Исая, пожелал ему доброго здоровья и угрожающе сказал, что адрес-приветствие зачитывать буду я.
 Коляшечка-злодей хорошо поставленным голосом, натренерованным в громадных институтских аудиториях, зачитал приветствие:
 Исаю Шестопалову

 Мы с волнением и жаром
 Поздравляем юбиляра!
 В этот трудный день, Исай,
 Поздравленья принимай!
 Можешь ты, коль очень надо,
 Заменить собой бригаду
 И, на ужас копировке,
 Сдать все в срок без нервотрепки.
 Ты второе полстолетье
 Укрепляй традиции эти:
 Будь здоровым и веселым,
 И не лезь в карман за словом.
 И к начальнику Мих.Палу
 Не впадай, Исай, в опалу.
 Будь таким, каким ты был,
 Не теряя шарм и пыл!
 Но, пожалуйста, Исай,
 Сигареты не сосай!

Отдел благосклонно принял приветствие, грянули аплодисменты, начальник Мих.Пал. улыбался, у юбиляра повлажнели глаза.
 С большим сожалением мы вынуждены были спешно покинуть электроотдел, несмотря на многозначительные взгляды бывших коллег, указывающие на белевшие сбоку накрытые столы. У нас вот-вот должно было открыться заседание кафедры с куда более сухой повесткой дня.