Тост

Тост

 Конструктор СКБ-3 Боб обладал по совместительству еще одной важной должностью: он был замполитом на плоту. По значимости эту вторую после шкипера должность Боб занимал при первом сплаве нашей группы по реке Стрый. Осваивался сплав импровизированно: вначале была задача нагрузить плот рюкзаками и двигаться налегке по берегу реки, ведя плот на бечеве, как бурлаки. Поскольку берег реки не всегда был проходимым, решили пару человек высадить на плот для управления его движением. Чтобы остальные могли налегке идти рядом и наслаждаться природой. Для постройки плота приобрели камеры от автомобильных шин, по две на каждого человека, так что по прикидочному расчету они могли поднять всю команду. Камеры хорошо работают, если по закону Архимеда их как можно глубже погрузить в воду. Это выполняла деревянная конструкция, привязанная к камерам сверху. Материалом служили ровные стволы сушняка, особенно хороши были сосенки, прямые и легкие.
 Перед сплавом по реке Стрый неделю шли дожди. Группа обустраивала плот и скучала под моросящим дождиком, нет-нет переходящим в ливни. Приходилось перенатягивать оттяжки палаток, чтобы не было на крыше складок, вызывающих капание внутрь, делать отводные канальцы, чтобы вода с крыши не подтекала под палатку, и разводить из мокрого валежника дымящийся костер. За это время река вздулась, пожелтела и превратилась в могучий бурлящий поток.
 Наконец, в одно прекрасное утро дождь затих, облака посветлели и мы с опасением и некоторым сожалением сняли палатки с обжитого уютного места.
 Рюкзаки и палатки были уложены в центре плота на небольшом возвышении и тщательно привязаны к деревянному настилу. На передних двух камерах белым лейкопластырем наклеено название плота: - Дюк.
 Нам здорово повезло: после дождей все отмели и перекаты ушли в воду, течение возросло и наш плот довольно резво понесся вниз по течению.
 Нам повезло и тогда, когда после очередного поворота мы попали в зону гигантского водоворота на излучине реки. Течение исчезло, появилась глубина, такая, что наши четырехметровые шесты не доставали дна, вода медленно шла по спирали, ускоряясь по мере приближения к центру. В самом центре находилась глубокая воронка, с противным сопением засасывающая воздух. Наш плот начал двигаться по окружности, сделал четверть оборота и... по касательной ушел из опасного места. Вода здесь была белого цвета от множества пузырьков, подымавшихся с легким шумом. Мы знали о технике выхода из водоворотов при помощи водяного якоря, но самого якоря у нас не было. Нырять в глубину, а затем уходить в бок было не лучшим приемом. Позднее нам сообщили, что в этом водовороте погибли москвичи на двух байдарках.
 Третий раз нам повезло, когда мы проплывали под большим железнодорожным мостом около города Стрый. Река была несудоходной, никакие средства и лодки по ней не плавали. Каково же было удивление охраны моста, когда она увидала наше сооружение с мачтой и штандартом, плывущее к середине пролета моста. Часовой бежал с винтовкой по длинному мосту и диким голосом орал: - Стой, стой!
 Нас несло течение и остановиться мы не могли. О чем политрук Боб, как ответственный за внешние связи, кричал часовому, а также о том, что мы мирные туристы из Одессы.. Мы могли только пристать к берегу, а мост все ближе и ближе. Часовой тем временем вскинул винтовку и направил ее на нас: - Приставай, приставай к берегу!
 Делаем маневр приставания и тут видим, что берег опутан колючей проволокой и за ней таблички: - «Охранная зона. Прохода нет».
 Чувствуем, что пристать сможем в самом неподходящем месте, почти под мостом. И часовой тоже понимает это. Очевидно наш пляжный вид, а также гордое
упоминание славного портового города Одесса успокоили часового и он махнул рукой, разрешая проплыть под мостом.
 Уже в низовьях Стрыя, когда нас приветствовало на берегах удивленное население, стайка мальчишек однажды начала кричать нам: - Коловорот, коловорот!
 Мы встрепенулись, но увидали впереди маленькую воронку водоворота и направив плот прямо на него, браво прошли над ним даже не вздрогнув.
 Позже были еще сплавы по рекам Гауя, Днестр, Лабёнок, Инзер. В трех первых Боб сплавлялся шкипером, должность замполита упразднили и ввели должность боцмана. Учреждены должности механика-плотника, разведчика-спасателя, радиста, доктора. Состав команды после первого сплава был неизменно мужским. Отработан вид штандарта: на прямоугольном красном полотнище белые контуры камеры и треугольный парус.
 Появились новые названия плавсредств: «Тю-тю», «Эльтор». Первое название связано с порогом на реке Гауя «Тю-тю краценс», встречи с которым мы сначала побаивались, а второе – красивое звучание опасного холерного вибриона, знакомого всем одесситам в 70-е годы.
 Велась основательная подготовка: изучался маршрут, добывались карты, составлялась меню на каждый день похода. Шились оранжевые спасательные пояса, доставались защитные каски, изготовлялись уключины для гребей. В поход брали радиоприемник, а однажды даже генератор частот для отпугивания комаров, но по словам участников, только лишь приманивающий их. Как потом выяснилось, наш репродуктор не мог воспроизвести вырабатываемые генератором рекомендуемые в книжках отпугивающие частоты.
 Истошный вопль Боба : - Грёбай, ребя, грёбай! – неоднократно раздававшийся в напряженные моменты сплава, долго потом звучал в ушах участников.
 Однажды после очередного сплава команда собралась на празднование красного дня календаря – 7 ноября. Собирались у Золи, хотя ни она, ни ее муж в походы не ходили, но находились в сонме сочувствующих, а главное, обладали огромной квартирой с двумя комнатами и соединяющим их коридором. Неудобство состояло в том, что квартира была коммунальной. Длинный коридор вел к кухне и туалету. В туалете находилось пять лампочек, три выключателя и пять круглых туалетных сидений, висящих на вбитых в стенку костылях. Две лампочки включались дистанционно из комнат пользователей. Считалось крайне неприличным включить чужую лампочку, соседи ненавязчиво следили за соблюдением соответствия. Золины гости обязательно проходили инструктаж по правилам пользования коммунальным туалетом. В общем коридоре висело и жужжало пять счетчиков. Большую комнату решили отвести под танцы, праздничный стол расположили между комнат в коридорчике, а малая комната оставалась в резерве для возвращающихся от родственников Золиных родителей.
 Процесс накрывания на стол, как всегда, затягивался. Надо было расставить и разложить всю принесенную собравшимися провизию, равномерно распределив ее на столе. Здесь господствовало оливье в нескольких тарелках, соленая сельдь с луком и нарезанная кружочками одесская колбаса. Уже принесено огромное блюдо дымящейся, благоухающей укропом картошки, а в рюмки разлит коньячный напиток молдавского производства «Фокушор». Сравнительно не дорогой и в то же время приближающийся по качеству к коньяку. И вот 14 –15 человек расселись за столом и подготовились к общению вперемешку с чревоугодием.
 Боб, как замполит, наконец, решил открыть застолье и произнести тост. Он встал и, держа перед собой наполненную рюмку, подождал, пока народ затихнет и сосредоточится. Затем, глядя сквозь коричневатый напиток в рюмке, Боб проникновенно произнес: - Так выпьем за нашу Родину!
 Присутствующие недоуменно переглянулись. Официоз был не в моде в нашей среде. Отношение к Родине считалось делом очень интимным, не подлежащим коллективному обсуждению. Возник шумок.
 Боб поднял руку: - Так выпьем за нашу Родину, какая она ни есть!
 Тост был поддержан. Заключительная часть тоста - «какая она ни есть» - потрясла всех, навсегда врезалась в память и неоднократно затем повторялась.

 05.05.03
Шапарев Н.К., - Одесские напевы, - Одесса: Корона, 2003.