Тишина

Монеты разного достоинства люди бросают в море, чтобы снова приехать к этому теплому и ласковому чуду. Громадные массы людей с наступлением тепла, подобно каким-то мигрирующим стаям птиц, собираются в дальнюю дорогу, чтобы достичь того края, где вода поглощает до самого горизонта твердую оболочку земли. Память, это просто генетическая память. В первобытном море плюхались микроорганизмы, превратились в рыб, рыбы начали выползать потихоньку на берег, некоторые там и остались и появились мы. Где-то, примерно, такая схема была нарисована в школьном учебнике по биологии. Вода зовёт и манит к себе, но пока она не глубока она мало, что расскажет о себе, только уйдя на глубину, ты узнаешь очень много о себе и о ней. Для этого есть разные приспособления и благодаря одному из них мне пришлось узнать о себе и о ней интересное свойство, которое, прожив на земле, сухой я никогда бы и не узнал. Сейчас показывают много везде, рекламируют отдых, погружение в акваланге, но мне не довелось как-то поработать с ним, зато довелось опуститься на глубину в водолазном снаряжении. Если аквалангист по грациозности движений напоминает мотылька, то водолаза твёрдо и уверенно можно назвать жуком уже с явно противоположными качествами передвижения в водной среде. Моя задача была следующей: опустится на дно по лестнице, пройти пару шагов по дну и подняться вверх к поверхности. На случай непредвиденных обстоятельств я был привязан тросом со своим напарником наверху, и надо было только дёрнуть за трос и тебя вытягивают наверх. Свинцовые подошвы в водолазном снаряжении должен я сказать весьма вещь, усугубляющая притяжение к земле, да и баллоны на груди тоже не дают вздохнуть полной грудью. Ощущение скованности и неловкости и это пока я топаю к бассейну, где буду совершать погружение, но я ещё в своей среде привычной я, что я буду делать с этой неповоротливостью в непривычной для меня водной среде. Некоторое небольшое беспокойство уже потихоньку начинает вкрадываться в моё сознание, пока я поднимаюсь по металлическим ступеням наверх. Сам бассейн представляет собой огромный металлический цилиндр, диаметром примерно метров шесть и высотой метров десять, поднявшись на самый верх, с удовлетворением и успокоением вижу, что заполнен он около половины. По узенькой лесенке, ведущей по боковой стенке, начинаю движение вниз, и вот уже нижняя часть моего тела уже погружается в воду, чувствую как мой оранжевый резиновый костюм, все плотнее и плотнее прилегает к моему телу, и вот он уже стал, словно моя вторая кожа. Если на земле он обвисал на мне как на вешалке, и я был похож на бесформенное пятно, то сейчас все складки исчезли, и я четко ощущаю пределы своего тела. Моя голова уходит под воду, клапан, выпускающий воду, расположен у меня прямо на темени, беспрерывно булькает от выдавливаемого водой пространства между мной и костюмом. Но, наконец, он замолк, и я продолжаю опускаться по лесенке уже без оглушительного рёва воздушных пузырьков. Непривычность ситуации в том, что, впервые находясь под водой пусть и не на большой глубине, я был обличен в непривычные и тяжелые одежды. Если обычно я нырял на реке, в море в одних плавках и уверенно и сильно работая руками и ногами, всплывал к поверхности, то здесь я был весь обвешан утяжелителями, и я совсем не мог быстро и сильно всплывать к поверхности. Самый же большой страх у меня был перед тем, что моя новая кожа, мой резиновый костюм где-то порезан и вдруг поток воды заполнит моё снаряжение, и я захлебнусь и не успею дернуть за шнур. Став на дно, эти два обстоятельства так меня стали беспокоить, что моё дыхание из нормального превратилось в сверхучащенное, где-то в одну секунду я делал и вдох и выдох. Я стоял на дне и не мог убрать рук от лестницы, она была моей единственной опорой в этой совершенно чуждой мне среде, где к тому же я был так неуклюж и неповоротлив. Мне нужно было идти к центру бассейна, найти трос, но я всё никак не решался сделать это. Моя голова непроизвольно повернулась наверх, туда, где мерцал солнечный свет, затем я посмотрел в центр бассейна в тёмную, мутную воду, где казалось вообще, нет никаких границ, и можно было бы идти там вечно и ничего не найти. Мой страх перед чуждой средой достиг своего апогея, несмотря на свою неуклюжесть, я был готов немного присесть и выпрыгнуть отсюда прочь к Солнцу, к земле твердой. Я ещё раз остановил свой взгляд на светлой поверхности наверху. Какое-то мгновение неуловимое я вдруг услышал тишину вокруг себя. Тишина ночная в степи, где кажется, уши не выдержит такого беззвучия, я знал другую тишину, глубокая ночь в городе тоже известна мне, днем в тихих, тенистых дворах удручающая тишина вполне знакома. Но эта тишина была что-то невообразимое, самая безумная тишина на земле не могла сравниться с ней из-за разницы сред и ещё – чего-то неземного, водяного. Весь переполненный до краёв страхом за свою жизнь, с учащенным дыханием, с пульсом, который невозможно сосчитать он перешел в одни удары, я слушал эту тишину мгновения. И вдруг всё это взяло и пропало, растворилось без остатка в воде бассейна. Я дышал полной грудью спокойно и равномерно с нормальным пульсом, я смотрел наверх, и у меня вдруг в голове прозвучала мысль, словно бы это кто-то во мне говорил: «Я хочу здесь остаться!!!». Немыслимость, невозможность этой ситуации сравнима, скажем, когда вы мчитесь в автомобиле со скоростью 100 км/ч и вспоминаете, что забыли что-то дома, едите по абсолютно пустому шоссе, и вы не притормаживаете, не разворачиваясь, в одно мгновение едете с такой же скоростью в обратном направлении. Именно такое случилось с моим сознанием на дне. Я был поражен такой метаморфозой стремительной в себе от страха к успокоению. Мне показалось опасным оставаться здесь дальше, если за пару секунд пребывания на дне мой животный страх был с такой легкостью скомкан и опрокинут. Ведь в моей жизни страх хоть и являлся очень неприятным чувством, но он был для меня также словно заградительным барьером, сохраняющим мне жизнь. С каждой последующей секундой моего пребывания тут я чувствовал, как столь привычные рамки самосохранения начинают ослабевать. Я дернул за трос и меня резво вытащили на твердую поверхность. Бывая на море и наблюдая за всей этой громадной массой отдыхающих, которые туда сюда маршируют от дома к морю и обратно, чтобы дома вспоминать, мечтать о нём – думаю: «И зачем же мы вылезли, может действительно, лучше было бы остаться?!».