Аристократ

Привет, Димка!
Знаешь, мне всегда было интересно узнать, как сложилась твоя судьба, исполнились ли все твои заветные мечты, упал ли мир к твоим ногам. А вчера, вчера я всё увидела собственными глазами. Нет, я не удивилась тому, что ты даже не поздоровался со мной и сделал вид, что мы незнакомы, но ТЫ поразил меня. Точнее разорвал пополам моё сердце, немножко покалечил мой мозг и пустил паутинку в мою душу. Я не спала всю ночь, потому что встреча с тобой выбила меня из колеи, поэтому и родилось это письмо.
Помнишь ли ты, как появился в нашей компании? Конечно, помнишь. И я помню. Тебя привёл Андрюха. Вы с ним в одном классе учились и дружили. Ты, правда, потом предал дружбу и Андрея. В тот самый момент, когда ему нужна была твоя помощь и поддержка, ты смеялся над ним и унижал, утверждался за его счёт. Он уже никогда не сможет взыскать с тебя по тому счёту, хотя как знать. Но сначала была просто дружба, тогда казалось, что настоящая. Димка и Андрюха не разлей вода, всегда вместе, везде вместе. Что вас с ним связывало, Димка? Андрюха такой компанейский был, весёлый, рубаха-парень, а ты скромный, стеснительный. Знаешь, как мы тебя за глаза называли? «Аристократ». Было в тебе что-то такое, породистое что ли. Да и начитанность твоя подливала масла в огонь, когда умными словечками нас закидывал. Мы сначала со смеху покатывались, думали, что ты «выставляешься». А ты ведь не выставлялся, тогда ты ещё настоящим был.
Димка, почему ты стал другим? Наверное, твоя робость переросла в трусость и ты не смог противостоять, подчинился течению, и стал как все. Принцип стаи. Все смеялись, и ты смеялся. Хорошо, что Андрюхе уже всё равно было.
Немножко до того, а уж после того, как Андрюхи не стало с нами, и подавно, ты с Вадькой дружить стал. С Вадькой вы вместе «умничали». У вас это хорошо получалось. Найдёте себе жертву и начинаете её «умничать». Доводили до белого каления. Мы вас потом «эти» звали: «Опять эти идут, сейчас начнётся!» Действительно начиналось. Вы приходили к нам и «умничали». Ты называл нашу компанию «пепельницей», а каждого из нас «бычок». А Вадька говорил, что все мы прожигатели жизни, сами не знаем, что хотим.
А мы ведь действительно прожигали свою жизнь, что собственно вполне логично для четырнадцатилетних людей. Время, свободное от учёбы, проводили во дворе под гитару. Некоторые иногда отвлекались на «музыкалку», «художку» или ещё что-то подобное. Но это ведь мелочи, правда, Димка? Ты считал, что всё, что мы делали – это неправильно, а Вадька доканывал каждого из нас вопросом «какая у тебя мечта». А вместе вы уверяли, что у таких, как мы, нет будущего.
Вадька мечтал о своём собственном острове. Твоя мечта была земной, ты всего лишь хотел полетать на вертолёте. А вместе вы почему-то считали, что все должны мечтать о собственном острове и полетать на вертолёте. Принцип стати. Вадька считал, ты считал. Ты считал, Вадька считал.
Самое смешное, что вы с Вадькой, упрекая нас в прожигании жизни, не отходили от нас ни на шаг, постоянно толкались в нашей «пепельнице» и общались с «бычками». Наверное, вы поставили перед собой цель – учить нас уму-разуму, нести нам разумное, доброе, вечное. Может, вы и несли это в нашу «пепельницу», но донести так и не смогли. Сначала, мы бешено реагировали на вас, потом смотрели с интересом, пытались переубедить. Бесполезным занятие оказалось. А потом, потом просто махнули на вас рукой. Ну пепельница, так пепельница, бычки, так бычки. Пусть будет так.
Знаешь, у каждого из «бычков» жизнь сложилась по-разному. Андрюха ушёл первым. Он просто не справился с собой. Несмотря на то, что казался сильным и непробиваемым. Его пробили, точнее, пробила. Жизнь. И он не справился. Сил не хватило. Иногда нам кажется не то, что есть на самом деле. Он вовсе не был сильным. В трудную минуту ему никто не смог подставить плечо. Или не захотел.
Потом ушёл Эдик. Помнишь Эдика? Толстый такой, весёлый. Отец у него ещё каким-то начальником был. У Эдика рано появилась машина. Машина и забрала его от нас. Теперь он где-то там, в другом мире. Надеюсь, толстеет и веселится. Но он немножко и здесь. Он всегда торопился жить, всё бежал куда-то, следил помаленьку. Ушёл навсегда, но не совсем, оставил после себя торопливый след. У него подрастают сын и дочка. Видишь, как бывает, Эдика уже нет, но он всё-таки есть.
А помнишь Лёху? Такой смешной увалень из хорошей семьи. У него ещё братишка был, Юрка. Ты, кстати, Лёху больше всех не любил. Не считал ты его, Димка, за человека. Издевался над ним своей эрудированностью. Он ответить не мог, потому что его мозг не мог работать также быстро, как твой. Лёха даже плакал от бессилия. Ты смеялся над ним, а Вадька доканывал своим вопросом «о мечте». А Лёха говорил, что богатым хочет быть. Вы умирали со смеху. А Лёха ведь воплотил свою «смешную» мечту в жизнь. В институт поступал, не поступил. Плюнул на всё и занялся бизнесом. Дома строит теперь и процветает потихонечку. Да, кстати, Вадька ведь работал у него пару месяцев. Вадьку никто на работу брать не хотел, а Лёха взял. Только Вадька работать не очень любит. Он думал, что если Лёха, то можно «собакам хвосты крутить» и продолжать свою линию про мечту гнуть. Лёха не оценил, выгнал с позором. Крутой у нас Лёха. Сам пашет, как вол, и другим спуску не даёт. Говорит, что зря платить никому не будет.
Кстати, Лёха на Ирке женился. Помнишь Ирку? Такая маленькая, худенькая в очках. Ну она ещё всё-время в стороночке сидела и молчала. Стеснительная была очень. Оказалось, что она в нашу пепельницу из-за Лёшки бегала, любила его с самого детства. Сейчас бы ты не узнал её. «Если хочешь, чтобы рядом была королева, для начала попробуй сам стать королём». Это про них. Лёха – король, а Ирка – королева. А вы с Вадькой её «страшилкой» звали.
А вообще Ирка – умница. И жена, и мама, и хозяйка. Ещё и работать успевает. Юристом. Прозвище у неё негласное в профессиональном кругу – «акула». Представляешь, была Ирка, стала «акула». Не верится, правда?
Наташка сейчас заграницей живёт. Уехала учиться и осталась. Уже гражданка другой страны. С отличием университет закончила. Её взяли на работу в известную консалтинговую компанию. Карьеру делает. По нас скучает очень. В отпуск только домой ездит и сразу всех у себя собирает. Сидим у неё, болтаем, гитара с нами. Олька играет и поёт, как раньше, в нашей пепельнице
Олька всё такая же. Неугомонная хохотушка. Она ведь нравилась тебе, Димка. Мы это видели, потому, что только её вы с Вадькой не трогали, не задевали. А она сама нарывалась. Но вы как-то стороной её обходили. У Ольки в порядке всё. Она всегда была земной женщиной. Семья, дом, дети, дача. Весной – пахота. Осенью – баночки, баночки, баночки. Потом нас всех угощает. Вкусно, между прочим. Серёжка, муж её (ты его не знаешь, он не из «бычков») тоже в нашу пепельницу влился здорово. Смотрим на них – душа радуется. Счастливы они. Беременная сейчас Ольга. Третьего они с Серёжкой ждут.
А помнишь Кольку? Ты должен его помнить. Колька, который сначала бил, а потом разбирался, кто прав, кто виноват. Он тоже чуть не ушёл от нас. Смерть к нему внезапно подобралась, когда не ждал никто. Слёг Колька однажды. Рак его слёг. Смерть за ним пришла. А мы не отдали. Вырвали Кольку из её корявых лап. Целый год боролись с ней, и его заставляли бороться. Лёха операцию оплатил в Наташкиной загранице. Жив Колька, только два дня рождения у него теперь. Каждый год грандиозные праздники устраиваем, особенно по поводу «другого» рождения.
А второго Андрюху, который всё песню пел про стюардессу Жанну, помнишь? Оступился Андрюха. Человека убил в пьяной драке. На девять лет покинул нашу пепельницу. Письма писал нам всем из тюрьмы покаянные, а мы не отвечали. Обиделись на него сильно. Посчитали, что предал он нас. А потом Олька первая ему ответила и нас заставила написать. Тяжело было в первый раз, рука не поднималась. Но принцип стаи – все пишут, и я написала. Вообщем, простили мы его, хотя, возможно, это и неправильно. Но его тюрьма оказалась и нашей тюрьмой тоже. Не уберегли второго Андрюху, значит, вроде как тоже человека убили. Освободился он недавно. Позвал нас всех к себе, мы пришли. Больно нам было и обидно за то, что две жизни под откос пустил. А он на колени упал перед нами и плакал, как маленький. Каялся вроде как. Подняли мы его с колен и плечо подставили. Успели на этот раз. Жив наш Андрюха, сына воспитывает.
Знаешь, за эти годы и в моей жизни случалось всякое. Раннее замужество, тяжёлый развод. Повторное замужество. Рождение детей. Взлёты и падения. Карьера и семья. Я ведь ничем не отличаюсь от других людей. Мой муж тоже влился в нашу пепельницу. Они с Олькиным Серёжкой оба рыбалкой болеют. Особенно зимней. Ещё с лета к ней готовиться начинают. Зима наступает и только разговоров, сколько кто поймал, и кто больше. Соревнуются. Обижаются друг на дружку, если кто кого переловил. Мы с Олькой со смеху умираем над ними. Забавные они у нас, как дети.
Димка, а этим летом мы на вертолёте летали. Лёха пятнадцать лет нам покоя не давал с этим вертолётом. Мы всё отнекивались. Особенно я. Высоты боюсь с детства. С того самого момента, когда мы на колесе обозрения в парке катались, а ты кабинку раскачивать начал, помнишь? Я испугалась тогда сильно, хоть виду и не подала. Теперь вот отпечаток страха в моём мозге на всю жизнь остался. Но в этом году Лёха заставил. Принцип стаи – все полетели, и я полетела. Андрюха с Лёхой меня за руки держали, чтобы не умерла от страха. Знаешь, не понравилось мне на вертолёте летать. Шумно очень. Я предпочитаю тихо и на земле, а не громко и в небе. А Лёхе понравилось. Он теперь спит и видит вертолёт. Купить хочет, а Ирка ругается.
Знаешь, Димка, и остров у нас есть. Маленький, но свой. Наверное, не о таком острове мечтал Вадька. Но мы, мы-то и вовсе не мечтали об острове, а он у нас появился сам собой. Сначала этот остров, правда, пепельницей назывался.
И мечты у нас есть. Только разные каждый раз. Вадька говорил тогда, что мечта на то и мечта, чтобы несбыточной быть. А у нас мечты неправильные какие-то, сбыточные. Только ведь, когда одна мечта сбывается, следом другая рождается. Так и живём от одной мечты к другой. Вот сейчас мечтаем Эдькиных детей в Диснейленд свозить летом. Они этот Диснейленд спят и видят. Наташка повезёт их в свою заграницу. Ждут не дождутся. А ещё мечтаем Андрейкину маму (первого Андрейки) в санаторий отправить. Болеет она сильно, никак не может оправиться, хотя столько лет уже прошло. Андрейка ведь у неё единственным был. Она теперь нами живёт, и нашими детьми. Вроде как ещё одна бабушка, общая. А ещё мечтаем Кольку на профилактическое лечение отправить. А то мало ли что. Он, гад, отнекивается всё, некогда, говорит. Забыл уже, как умирал. Такое ведь быстро забывается. Но эта мечта уже почти осуществилась, потому что Лёха и второй Андрюха Кольку обработали, как следует. Теперь никуда не денется.
А вообще, вообще мы о многом мечтали и мечтаем. Половина сбывается, половина нет. В одном письме не расскажешь обо всём.
Димка, а я знаю, почему ты вчера сделал вид, что не знаешь меня. Ты испугался, что я буду смеяться над тобой. Типа, строил из себя такого, а теперь дороги ремонтируешь. Ходишь чумазый, в грязном оранжевом жилете и с лопатой в руках. Вырос ты, Димка, возмужал, а так ничего и не понял. Нельзя стесняться себя и своей жизни. Не предавай себя так, как предал однажды Андрюху и вашу дружбу.
Ты приходи к нам, Димка. Адрес знаешь. Мы рады будем. Точнее я рада буду. А если я, то и все. Принцип стаи.