Мих. Пал

 Мих.Пал.

 Начальником электроотдела в СКБ-3 долгие годы был Мих.Пал.
Мих.Пал. любил проводить индивидуальную работу с молодыми инженерами. Для этого он приглашал нас по одному к своему столу, стоявшему в нише большого конструкторского зала. В этой нише начальник был как бы отделен от рабочего шума отдела и, в то же время, находился в центре всех событий.
 Обсуждались технические новинки в области станочной электроавтоматики и все новое, что можно было бы еще придумать.
 Перед обсуждением была творческая пауза, в течении которой, погружаясь в созидательный экстаз, Мих.Пал. плавным движением руки извлекал из ящика стола обломок дисковой фрезы, заточенный лучшим слесарем СКБ. Затем брал карандаши и начинал священнодействовать, легко снимая стружку одним взмахом фрезы от начала реза до грифеля.
 Разговаривать в этот момент не полагалось, надо было внутренне настраивать себя на предстоящее обсуждение.
 Карандаши затачивались очень остро и ставились в пластмассовый стакан, так как во время беседы недопустимо прерывать мысль и отвлекаться на заточку поломанного грифеля.
 Прерванная мысль – это почти всегда потерянная идея. А зачастую и навсегда. А мы не настолько богаты, чтобы разбрасываться своими неучтенными идеями.
 В процессе беседы намечались контуры будущей заявки на изобретение, несколько вариантов которой молодой инженер должен был проработать и предоставить на следующий день. Ведь он имел в запасе вечер и ночь, свободные от рутинной работы. Они могли просто растаять в беге времени. Их надо было использовать для получения творческого удовольствия.
 Надо сказать, что молодежь с удовольствием занималась таким техническим творчеством. Первые мои заявки были написаны дома не в рабочее время. Заявочная эпопея у меня закончилась получением более пятидесяти авторских свидетельств при сравнительно небольшом количестве отклоненных заявок. Роль первого начальника Мих.Пала в этом нельзя недооценивать.
 Электроотдел в начале 60 годов был небольшим, обстановка в нем приближалась почти к домашней. На день рождения начальнику Мих.Палу отдел покупал в складчину подарок и в полном составе шел праздновать к нему домой.
 В квартире на улице Чкалова все степенно рассаживались на стульях, табуретках, диванах, жена именинника Гитаня суетилась со сладким, Мих.Пал. разливал по бокалам вино.
 В комнате все стены были завешаны картинами. Большей частью на них красовались написанные маслом цветы. Написанные мастерски, цветы поражали свежестью и сочностью красок. Цветы и пейзажи, выполненные на пленэре, рисовал по выходным дням Мих.Пал.
 Потом, когда все в руках держали бокалы, Милочка – самая среди нас солидная и активная – произносила тост. Подхалимажный, как мы шутили. Но все, тем не менее, дружно его поддерживали.
 У Мих.Пала была жуткая история. Однажды его командировали вместе с сослуживцем в Свердловск. Но в последний момент начальник КБ задержал его выезд на три дня. Мих.Пал. был недоволен, скандалил, жаловался, но вынужден был сдать билет на самолет. Он очень расстроился, что лететь ему придется одному без коллеги.
 Тот самолет разбился. С этих пор Мих.Пал. перестал летать. Как бы далеко не приходилось ехать, добирался только поездом. Начальство с пониманием относилось к такой осторожности и, отправляя его в командировки, никогда не настаивало на изменении вида транспорта.
 Ко мне Мих.Пал. относился весьма двойственно. С одной стороны, он всячески поддерживал мою техническую деятельность, умело руководил инженерным ростом и мастерски подогревал творческие амбиции молодого конструктора. Он не на бумаге провоцировал техническую соревновательность среди молодежи, доходившую подчас до обид и ссор. Главное, считал он, чтобы дело не страдало.
 За короткий срок у меня появилось более 20 «красных уголков» - положительных решений Госкомитета по делам изобретений на выдачу авторских свидетельств.
 Я интенсивно работал в экспериментальной лаборатории КБ, делал проекты серьезных станков, писал многочисленные отчеты по научно-исследовательским работам.
 С другой стороны, Мих.Пал. не мог пережить, что я – молодой инженер и его воспитанник – замахнулся на кандидатскую диссертацию. Тем более, что несколько человек уже покинули электроотдел, защитив кандидатские диссертации и перейдя на научную работу.
 Переносил Мих.Пал. это очень болезненно и не скрывал этого.
 - У меня скорее волосы вырастут на ладонях, чем Шапарев защитит кандидатскую! – гремел он, ни мало не смущаясь, что об этом тут же становилось известно виновнику гнева.
 Увы! Это были не только слова. Тематика моих работ подбиралась так, чтобы в ней не было для меня ничего диссертабельного.
 Научная работа, которой я занимался, считалась полной собственностью Алика, первым начавшим выполнять исследования в ее области.
 Другая продуктивная робота, которую я тоже вел, принадлежала Лёне. По этим работам у меня были публикации в журналах, были авторские свидетельства, было хорошее внедрение, но для меня использование этого всего в диссертации являлось «табу».
 С моим научным руководителем из Политеха доцентом А.М.Корытиным мы выбрали тематику исследований, связанную с управлением режимами резания. Тогда еще никто этой проблемой глубоко не занимался и ее можно было легко «застолбить».
 Но с этого момента все проектные работы в КБ, которые мало-мальски имели отношение к управлению режимами резания, начали отдаваться другим конструкторам. Информация об этих работах становилась для меня закрытой.
 Если мне нужно было сделать эксперимент, то его удавалось проводить только в дни моих отпусков. После работы заниматься экспериментами тоже строго запрещалось по правилам техники безопасности.
 Иногда мне удавалось уделить внимание экспериментам в рабочие дни, когда начальник находился в командировке. Меня же к командировкам старались вообще не допускать, особенно в Москву.
 Однажды мне кружным путем с помощью Шурика Хинкуса удалось добиться командировки в Москву для работы на заводе в Госкомиссии по приемке станка. Все вечера я проводил в Публичной библиотеке, наслаждаясь широчайшим доступом к книгам.
 Командировка была выписана на 5 дней, на больший срок Мих.Пал. не был согласен: я крайне необходим в бюро. Заканчиваются мои 5 дней, для работы нужна еще неделя, а продления из КБ не дают. Иду к Председателю Госкомиссии и говорю, что поскольку продления нет, завтра вынужден буду уехать.
 - Что за глупости, Вы не понимаете важности нашей работы, завтра у Вас будет продление на 10 дней, это же Государственная комиссия, а не фунт изюма, - заявил Председатель и направил начальнику КБ телеграмму, подписанную начальником главка.
 На следующий же день я получил телеграмму из КБ о продлении командировки.
 В станочной лаборатории стоял поломанный станок, который собирались сдавать в металлолом. После обращения моего научного руководителя к начальству СКБ, этот станок разрешили мне использовать для опытного стенда. Скоро станок был мною реанимирован, заработал и сразу же стал крайне необходимым для выполнения производственной программы. Станок у меня забрали, но к тому времени я уже снял необходимые осциллограммы и сделал фотографии.
 А с Мих.Палом продолжалась успешная работа по созданию новых схем ползучей скорости асинхронных двигателей, шагового режима работы ротора, схем торможения и управления двигателями.
 Возникло все это в режиме творческого вдохновения, мастером создания которого безусловно был Мих.Пал.
 Изобретательность Мих.Пала была всесторонней. Общеизвестен случай, когда он стоял в очереди за конструктором Потаком в заводской столовой. Заканчивался компот. Наконец, остался последний стакан, по очереди он должен был достаться Потаку.
 В этот момент Мих.Пал. протягивает руку, окунает палец в стакан с компотом и говорит потрясенному таким поворотом дел Потаку: - А ведь компот не слишком холодный! Ты, вероятно, не захочешь его брать, да?
 Компот достался, конечно, Мих.Палу.
 В электроотдел поступала на работу Софочка – молоденькая жена моего хорошего знакомого, только что закончившая Одесский политех и по распределению получившая направление в другую организацию.
 Я пришел с ней к Мих.Палу, представил ее и речь пошла о том, как произвести ее открепление с места назначения. Толковая девочка, отличница, очень симпатичная –такую могли просто не отпустить.
 Мих.Пал. дал мне указание написать проект письма с обоснованием необходимости открепления, задумался, а потом доверительно произнес:
- Софа, ты там в отделе кадров пусти о себе легкий слух, что беременная и через пол года все равно должна будешь уйти в декретный отпуск. Уверен, они в этом случае не будут чинить тебе препятствий с переходом.
 Мы с Софой молча переглянулось – она ведь действительно была на третьем месяце беременности. Мне об этом было сообщено накануне под большим секретом, Софа с мужем опасались, что беременность может осложнить ее устройство в...СКБ.
 Все вышло превосходно. Софочка оформилась на работу в СКБ, в положенное время родила сына и долгие годы проработала в электроотделе. Мих.Пал. не мог нахвалиться своим толковым, серьезным работником.
 На площади 10 апреля возводился электрический фонтан. Многочисленные лампочки, загораясь и потухая, создавали эффект бегущего огня. Бегущий огонь имитировал струи воды, которые поднимались вверх и, достигнув высоты метров в 12, низвергались вниз.
 Производить многочисленные работы по составлению коммутационной схемы, монтажу и наладке оборудования коммутатора райком поручил СКБ-3, где все это досталось Мих.Палу и его отделу.
 Первый механический коммутатор, который переключал группы ламп, быстро вышел из строя. Довольно солидная коммутируемая мощность ламп привела к выгоранию медного коллектора.
 И здесь Мих.Пал. остался верен себе. Была создана очень простая и эффективная схема на тиристоре, который отключал ток в момент перехода щеток с ламели на ламель коллектора. На схему была оформлена заявка на изобретение и получено авторское свидетельство.
 А пока мы - инженеры и техники электроотдела облепили электрофонтан и занимались его починкой. День был солнечный, осенний, собралось много зевак. Они стояли за невысоким заборчиком, окружающим фонтан, обсуждали происходящее, делились своими версиями, а Мих.Пал. важно ходил перед ними по зеленой траве.
 - Какие у меня орлы, что угодно сработать смогут! – говорил гордый вид Мих.Пала.
 Орлы в шляпах и плащах при галстуках разместились на лестницах и деревянных козлах вокруг фонтана, ввинчивая лампочки и изолируя, где надо, проводку.
 Я обратил внимание на комичность этой ситуации, подошел к Мих.Палу и с самым серьезным видом спросил его: - А Вы слышали, Михаил Павлович, о чем говорят эти люди?
 - О чем говорят эти люди?
 - Они говорят, что здесь работают пятнадцатисуточники, а тот, который прохаживается в шляпе, - это их начальник.
 Мих.Пал. недовольно крякнул, но прогуливаться перестал. В то время за всевозможные нарушения практиковалось наказание в виде отработки 15 суток на общественных работах. Так что данная версия могла быть вполне реальной.
 А электрический фонтан еще долго радовал одесситов, расплескивая на всех праздниках свои огненные струи.
 И еще стоит в моих ушах крик Мих.Пала по поводу какой-то уже забытой моей инициативы: - Я здесь начальник отдела, или нет!
 Поскольку это было скорее утверждение. Чем вопрос, то ответа, конечно, не последовало.
 Я все же защитил кандидатскую диссертацию, меня торжественно проводили на новую работу и уже несколько лет я преподавал в Одесском политехническом институте, когда меня пригласили на день рождения Мих.Пала, отмечаемый в электроотделе.
 Был январь, цветы тогда отсутствовали, поздравлял я Мих.Пала следующими стихами.
 Михаилу Павловичу Рашковичу

 Увлеченность, страстность, энергичность...
 Как не удержаться от похвал!
 Вы же интереснейшая личность,
 Многоуважаемый Мих.Пал.!
 
 Знают Вас в Москве и Молодечно,
 Помнит Ереван, Стерлитамак,
 Горький, Минск, Воронеж и, конечно,
 Вас у нас в Одессе знает всяк.

 К ярому поклоннику прогресса
 Едут гости из заморских стран.
 Едут Молдаванка и Пересыпь
 Посмотреть тиристорный фонтан.

 Что фонтан? Игрушка...так, потеха.
 Солнце скрылось за домов горбы,
 Вскачь несутся мимо политеха
 Каждый праздник резвые столбы!

 «Помидорам» счет давно потерян,
 В технику все ширится Ваш вклад:
 Схемы торможения, ползучка,
 Индуктивных датчиков каскад!

 Близит нас не только общность дела:
 В СКБ проторена тропа,
 Ведь две трети Вашего отдела
 Все питомцы кафедры ЭПА!

 Так примите ж наши поздравленья,
 Мы хотим сердечно пожелать
 Вам здоровья, счастья, вдохновенья
 И пути вперед, ни шагу вспять!

 Несколько лет тому назад я пришел в гости к моим друзьям, живущим на улице Пионерской недалеко от места, где когда-то «бил» тиристорный фонтан. К слову, как выяснилось, ранее улица Пионерская называлась Шарлатанскиий переулок. Смелое название.
 - Вот, хочу похвастаться, купили вчера в городском саду на Дерибасовской, -сказала Ниночка, подводя меня к висящим на стене двум маленьким картинам. Это были уголки морского берега, бесхитростные и ужасно знакомые.
 Я начал рассматривать и разобрал в углу одной и другой картины подписи: «Рашкович». Это были пейзажи Мих.Пала.
 - Так Вы купили их у Мих.Пала? – вырвалось у меня, - Это же его работы! Нет, Мих.Пала они знали, его там не было, а подписи лишь только сейчас рассмотрели. Продавала понравившиеся им картины невысокая, полноватая женщина.
 Было известно, что Мих.Пал выставляет свою живопись среди художников в Городском саду. Картины продавала жена Гитаня, а Мих.Пал., стесняясь, прогуливался в стороне.
 Отрадно, что картины Мих.Пала доставляли удовольствие ценителям прекрасного.
 В мае, в Нью-Йорке, в ресторане «Астория» собрались бывшие сотрудники СКБ-3 отметить пятидесятилетие своего бюро. Приехали коллеги из Австралии, Канады, Израиля, Германии. Многие с трудом узнавали друг друга – прошло немало лет.
 После рядя выступлений и тостов к микрофону подошел Алик, погрузневший, с бокалом в одной руке и салфеткой в другой.
 - Я хочу, чтобы мы все помянули Рашковича, давайте одну минуту помолчим, он это заслужил.
 И в шумном зале «Астории» стало тихо.

Шапарев Н.К., – Одесские миниатюры, - Одесса: Принт – Сервис, 2002.