Экскурсия по Питеру заметки провинциала

По-моему, в путешествиях самое приятное – не конечная цель, а сам процесс. Процесс движения, стремления… Сложно объяснить. Едешь куда-то, а попутно осматриваешь места, мимо которых проезжаешь. Дивишься, что, оказывается, живут люди не только в пунктах А и Б, но и между ними. А зачем живут? Зачем-то ж живут…
Какими притягательными кажутся эти затерянные городки-деревеньки, как, должно быть, леко, просто и незамутненно живется тамошним жителям… И практически наверняка в это же самое время какой-нибудь абориген смотрит на проносящийся мимо вагон/автомобиль с тобою внутри и думает: “Эх, блин, ездют люди по свету – а ты тут всю жизнь в навозе копаешься…”
Зачем человек путешествует? Нет, не для практических целей, а просто так? Чтобы повидать неведомые дали? Так включай канал Discovery – там тебе подробно опишут. Нет, люди (кто осознанно, кто неосознанно) едут к черту на рога, чтобы в очередной раз убедиться: ВЕЗДЕ ХОРОШО, ГДЕ НАС НЕТ.
У меня есть друг детства, он каждое лето приезжал из Питера к своей бабушке, которая жила в одном со мной подъезде. Так и познакомились. Артем меня регулярно приглашал посетить “северную столицу”, но меня до некоторой степени отпугивали огни большого города.
А тут 2003-й год, Питеру – 300, я подумал: а что, черт возьми, в конце-то концов?
И поехал. Правда, выбрал время после основных празднеств, не люблю шумихи.
20 часов на верхней полке в плацкартном вагоне изматывают больше, чем самый напряженный рабочий день. “Что с него взять, плацкарт – он и есть плацкарт” – так ответил я кассирше, честно предупредившей, что нижние есть только у самого туалета (забегая вперед, скажу, что обратно я, все-таки, ехал на нижней-притуалетной). Но всё проходит – прошла и утомительная дорога. Здравствуй, Питер!
Так уж получилось, что, хотя Артем меня и приглашал, заранее оповестить его о приезде не получилось, поэтому приземлился я с одной лишь надеждой, что мама успела из дома дозвониться до друга детства. Успела. Артем на месте оказался очень занятым человеком, поэтому все пять дней пребывания я был предоставлен самому себе – чему я, честно говоря, был довольно-таки рад. Если ты не заполошный иностранец, у которого весь день в незнакомой стране расписан по минутам, то для ознакомления с достопримечательностями куда лучше иметь полную свободу в перемещении.
А перемещаться в Питере есть где. Если ты всю сознательную жизнь прожил в городе, население которого (согласно последней переписи) 340 тыс. человек, катаясь к бабушке на Украину, в городок численностью (согласно последней переписи) 32 тыс. человек – то Питер с населением около 5 млн. человек для тебя будет серьезным испытанием на перемену мировоззрения. Если твой родимый город при желании и при быстрой ходьбе можно пересечь из конца в конец часа за два – за три, то в Питере за это же время можно промаршировать два-три квартала. Идешь-идешь, идешь-идешь – а считай, что ты от метро и не отходил.
Поэтому в Питере все бегают, спешат, торопятся. Когда Кэролл писал, что “в Зазеркалье нужно бежать во весь дух, чтобы остаться на месте, а если нужно попасть куда-то еще, приходится бежать чуть не в два раза быстрее” – он, видимо, имел в виду город, подобный Питеру. Мне, человеку, вообще до некоторой степени заторможенному, крайне любопытно было наблюдать за людьми, которые пулей вылетают из маршруток, бегут по эскалатору (!) вниз и еле-еле успевают влететь в последний вагон метро.
Кстати, на метро я катался первый раз в жизни. Вначале, как всегда, интересно, потом – ничего особенного. Нечто вроде горизонтального лифта: машина гудит, все движутся… Я на лифте кататься люблю, поэтому метро тоже понравилось. Многочисленные байки не врали – в вагонах метро действительно все читают. А кому читать нечего – тому молодые люди на остановках предлагают приобрести новый бизнес-справочник по Питеру со всеми нужными адресами и телефонами. Я не стал. Я даже не стал покупать телефонную карточку, которую порекомендовал приобрести Артем, поскольку не планировал отрывать его от дел. Правда, звонить ему, все-таки, пришлось – в последний день. Но об этом позже.
А телефоны-автоматы в Питере знатные, новые, синие, с выходом на международный уровень (т.е. линию). У нас в городе такие только-только тогда начали устанавливать взамен старых, копеечных, с побитыми мордам.
Бутики, кофейни, кофейни, бутики, бутики… На одном доме висит диво дивное – здоровенный плазменный экран с рекламой выступления какой-то девицы без малейшего признака растительности на голове, включая брови (оказалась – всемирно известная певица Бьорк. Она мне чего-то не нравится).
Хотя никаких путеводителей я не приобретал, но по какому-то наитию в метро я вышел на станции “Финляндский вокзал” (с которого, по словам Артема, можно уехать аж в Финляндию), посмотрел на привокзальный монумент Ильича, сравнивая его с монументами в родном городе (нашел, что наш Ильич смотрится посолидней) и пошел вдоль набережной, которая, оказывается, называлась Кутузовской. Попутно отметил еще одно отличие культурной столицы от провинции: у нас постаменты загажены голубями, у них – чайками. Чайки летают повсюду, криками создавая полное припортовое ощущение. Нева вполне широкая, серая.
Вообще, погода соответствовала всем рассказам про Питер – дождик шел. В основном, мелкий, временами усиливавшийся – но дождик шел все пять дней пребывания в сем славном городе. Приехал провинциал разрушать мифы о столице – а мифы всё не разрушаются. Возле Артемова дома на газоне камыш пробивается – как вам? А хотите посмеяться – я с собой зонтика не взял. Но поскольку дождик был постоянный, но реденький, я плотней куртку задернул и продолжил ознакомление.
Марсово поле. Поле как поле, даже не поле, а поляна с расбросанными валунами. Я чего-то думал, что оно больше. Вечный огонь горит, подъехавший свадебный кортеж возложил цветы. У нас в городе так тоже делают.
Русский музей, “Мраморный дворец” (Артем после моего рассказа разочаровал, сказав, что это филиал. Ну да ладно). Здесь мне очень понравилось. Зал с разноцветным мрамором – ну это фигня, а вот в последнем зале висела картина, на которую я любовался до самого закрытия, чесслово. Пейзаж с горными хребтами, с ущельем… Я поначалу даже решил, что это фотография, настолько правдоподобно нарисовано. Главное – ни названия не запомнил, ни автора, так картина проняла.
Будучи одухотворенным по самое “не могу”, направился к выходу. Первое, что бросается в глаза посетителям на выходе из музея – здоровенная конская жопа. Поэтическое настроение сдуло как ветром. Оказался – конный памятник Александру III, тот самый, про который горожане сказали: “Стоит бегемот, на бегемоте – обормот.” Мда…
Рядом – Летний сад. Студентам – бесплатно. Демонстративно рылся по карманам, но поскольку билета у меня с собой нет и не было, пришлось платить непреклонной тетеньке мзду (правда, все равно небольшую).
Летний сад. Тенистые аллеи с многочисленными статуями античных (и не очень) персонажей. Студенты из близлежащего Унивеситета культуры, старательно зарисовывающие истуканов. (Забавный момент. К 300-летию города повсеместная реставрация коснулась и старых статуй. Но поскольку на полное обновление времени, видимо, не было, произвели минимальный косметический ремонт – заместо отбитых носов слепили статуям новые. Представьте: стоит какая-нить древнегреческая евфросинья, потрескавшаяся, замызганная, и на фоне почерневшего от времени лица – сияющий новизной нос. Гы-гы.)
Глянул на памятник Крылову (запись в путевом журнале: “Осмотр памятника Крылову”). Что значит, я русский человек – нет абсолютно никакого пиетета перед общепризнанными культурными достопримечательностями. Дворцовая набережная. “Оо! Dvorcovaya naberegnaya!” Ну набережная. Львы. Правда, врать не буду, красные колонны, которые царь Пётра в качестве военно-морского трофея установил, понравились. А вот Дворцовая площадь с пресловутым Александрийским столпом не впечатлила. Честно говоря, не знаю, чего я ждал – может, что услышу зов веков, почудятся мне голоса тех, кто в 1825-м пламенными речами убеждал темный люд свергнУть царя-батюшку… Не знаю, не берет. Обсмотрел Эрмитаж (пока снаружи). Вспомнил, что где-то тут должен быть и Зимний дворец. Почитал таблички на окрестных зданиях – нигде нема. Припомнил, что Эрмитаж – это и есть Зимний дворец. Почувствовал себя окончательным идиотом.
Сунулся на Монетный двор – охранник устало-раздраженно (видимо, я далеко не первый идиот) сказал, что это служебный вход, а музей-лавка для туристов рядом. В музее было много старинных денег, а также старинные фотографии из истории деньгопечатания (на которые, по-моему, никто не смотрел). Памятуя о сувенирах, приобрел значок-ромбик, символизирующий окончание высшего учебного заведения культуры (который я, имея на тот момент в активе лишь колледж культуры – и то на заочном отделении – не преминул напялить на первую же первомайскую демонстрацию).
Помимо значка-ромбика, был приобретен еще один сувенирный значок (около храма Спаса на крови) – с изображением Первого Лица Государства, куда ж без него. Правда, лицо Лица было выполнено не очень старательно, поэтому значок вскоре по приезде был подарен одной знакомой, принимающей активное участие в общественной жизни своего университета – чему она была несказанно рада.
Опять долгие прогулки под питерской мрякой. Глядя с очередного моста на унылую Неву, родилось одностишие: “Что день грядущий мне – тут нынешний прожить бы…”
Скажу откровенно – развод мостов увидеть не довелось. Пару раз порывался завести будильник и среди ночи тащиться черт знает куда на перекладных – но потом раздумывал. Эка невидаль – разводные мосты. Если б на одном из них очередной рекорд Гиннеса по поцелуям устанавливали – тогда, возможно, и удосужился бы взглянуть. Все-таки, разводные мосты…
Углядел какой-то особнячок за транспарантами: “Дата окончания реставрационных работ – 4-й квартал 2003 г.” Поинтересовался у прохожей:
– Простите, что это за здание?
– Это Михайловский замок.
Надо же… Любят у нас, все-таки, пыль в глаза пускать: Марсово поле, Михайловский замок… В моем понимании замок – это нечто со рвом и башенками, но никак не здание, смахивающее на мою бывшую школу. Вот было одно здание, которое произвело на меня впечатление: с колоннами, с лепниной на фасаде… Поинтересовался у прохожего – оказалось здание товарной биржи.
Вообще, питерцы произвели благоприятное впечатление. Вежливые, участливые. Видимо, потому что иностранцев на улицах много. Я столько басурманов вживую никогда не видел. Мало афроамериканцев, много азиатов и европейцев. Азиаты (которые у меня давно записаны в одну группу “Узбеки” – независимо от национальности и территории проживания) перемещаются шумными группами, европейцы представлены, в основном, пожилыми супружескими парами. Целую делегацию таких пар я встретил в Петропавловской крепости. Сама крепость запомнилась: инструментами, которыми собственноручно строгал буратин царь Пётра; усыпальницей российских императоров и их родных и близких; лотком перед выходом из крепости, в котором прямо на месте пеклись и с пылу-с жару продавались блины (!) с разнокалиберной начинкой.
С берега углядел покачивающийся на волнах петровский ботик – там было что-то вроде ресторана, мне, малобюджетному, не по карману. А вообще в Питере все культурные заведения оказались удивительно доступными по цене. В итоге подавляющая часть расходов пришлась на транспортные – как в Питер, так и на перемещение непосредственно в нем.
Памятуя о том, что побывать в Питере и не посетить Эрмитаж – это то же самое, что увидеть Париж и не умереть, выделил под это дело отдельный день. Добрался до Дворцовой площади, где во внутреннем дворике узрел самую большую очередь, какую когда-либо доводилось видеть: во всю длину дворика и толщиной в четыре человека. Нам, малобюджетным, в очередях стоять – не привыкать, потому присторился за какой-то группкой иностранных товарищей. Очередь на удивление бысто прошла (часа не прошло, для такой махины – факт исключительный). Мимо сверлящих взглядами охранников, прошел как есть – с небритой чеченской мордой и черной террористической сумкой – через металлодетектор. Детектор – молчок. (Очень захотелось повернуться и показать язык.)
Эрмитаж поражает всем: размерами, роскошью помещений, количеством живописи на 1 м2 стены. Хожу по залам, радостно отмечая про себя полотна, знакомые по школьной коллекции марок. Целенаправленные поиски “Черного квадрата”, вроде бы тут экспонируемого, ни к чему не привели. С горя хотел было совсем уйти, но пожалел денег за билет.
Зала, специально посвященная 300-летию и лично царю Пётре. Портреты, зубоврачебные инструменты царя (с прилагающимися собственноручно выдранными зубами), выдающиеся представители уродов из соседней Кунсткамеры.
Зала, посвященная русскому театру. Пудовые костюмы из “Бориса Годунова”; комната с театральной механикой – все желающие могут воспроизвести звук грома из листа железа, а также пошуршать дождем из деревянного барабана.
Ну и картины. Картины, картины, картины… Сначала из уважения к мастерам рассматриваешь долго, потом – быстрее, потом – начинаешь носиться из зала в зал, чтобы успеть хоть что-то разглядеть. Забредя в очередной коридор, неожиданно попал в зал Рембрандта. Ооо, тут уж я знаниями блесну. “Портрет старушки” – знаю, “Портрет старика” – знаю, “Портрет старика в красном” – знаю… На скамеечке у окна – две хорошенькие милиционерши. За порядком следят… Кхм-кхм, не отвлекаться. Знаю, не знаю, не знаю, знаю, не знаю… Всюду таблички “Не снимать!” А мне и нечем. Во как бывает: фотоапарат приобрел только по прибытии из Питера. На фига теперь-то…
А вот и она. “Даная”. Собственно, после посещения “Данаи” моя гипотеза о том, что с памятникам истории и культуры лучше знакомиться через телевизор или иллюстрированные журналы, переросла в твердую уверенность.
Мое представление об этой картине, сложенное в детстве по многочисленным репродукциям, до того момента было как о каком-то совсем уж неземном объекте. Я представлял себе нашу встречу следующим образом:
Огромный зал. Я вхожу туда в гордом одиночестве – а на противоположной стене, на всю ширину зала, освещенная неярким внутренним светом, висит ОНА.
В реальности полотно оказалось вполне стандартных размеров. Смотрел я на нее первую минуту – из интереса, последующие четырнадцать – пытаясь углядеть дефект, нанесенный во время оно неким маньяком и старательно заретушированный культработниками. Дефекта не углядел. Больше смотреть здесь было нечего. А тут как раз стало холодать – по полу включили вентиляцию, сталбыть, Эрмитаж закрывается. На пути к выходу оказался в зале древнеегипетской культуры. “Здравствуй, мумия. Знай, что тебе нагло лгут в глаза – сохранилась ты откровенно хреново. До свиданья, мумия”.
Подле Эрмитажа заприметил нескольких свободных художников, пишущих патреты и карикатуры с прохожих. Я, подумав, заказал карикатуру – не только потому, что на стольник дешевле, но и потому, что патретов (фотографических) у меня и так хватает, а профессионально выполненной карикатуры еще нет. Повешу на стеночку – и будет как у классика: Я своей смешною рожей сам себя и веселю…(с)
Художник попался сноровистый, карикатуру нарисовал мастерскую, вдобавок вернул лишние купюры, которые я ему, мало чего соображая от счастья, по ошибке сунул.
Последний день в Питере. Отправился на вокзал приобретать билет. На вокзале был остановлен стражем правопорядка с просьбой предъявить регистрацию. Сообщил, что регистрации нет и вобще я сегодня уже уезжаю – после чего был препровожден в ментовскую подсобку (так тебе и надо, не будешь с небритой рожей по культурным учреждениям шляться). Там я был нежно ощупан на предмет контрабанды, сумка также была тщательно досмотрена (даже в кошелек заглянули), с интересом было изучено мое удостоверенение библиотекаря, в которое были вложены на память билетики от посещенных культурных заведений. От блюстителей порядка поступило предложение заплатить штраф в размере одного МРОТ (на тот момент – 400 руб). Я сообщил, что в таком случае у меня на обратный билет может не хватить. “А сколько стоил билет сюда?” Я назвал сумму (накинув сверху – так, чтоб ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не хватило). Повисло тягостное молчание. “Ну что с тобой делать?” Тут привели еще одного – этот, как оказалось, не только здесь жил, но и работал без регистрации. Милиционеры обрадовались, стали считать, сколько МРОТ он им (т.е. государству) должен, а мне сказали, чтобы положил вон в тот ящичек стольник – и больше здесь не околачивался.
Приобретя билет, вернулся на квартиру, по пути вступив в собачью говёшку. Но на этом неприятности не кончились. Оказалось, что Артем уехал с семьей на дачу, машинально закрыв дверь на верхний и на нижний замок – у меня же ключ был только от нижнего. Пришлось звонить соседям напротив – просить права на звонок другу. Сосед был, видимо, коренным питерцем, поскольку практически сразу телефон дал и даже вежливо отказался от купюры “за беспокойство”.
Артем приехал, дверь открыл, вещи и провиант в дорогу были собраны; на вокзале, несмотря на последний летний месяц, оказалось битком отъезжающих на юга. Еле как втиснулся на свое законное (нижнее у туалета) место – и чухнул.
Обратная дорога заняла почему-то не 20 часов, а все сутки. Но (как мы уже выяснили вначале) всё проходит – и вот я уже на перроне родимого, не просто тихого, а оглушительно-тихого городка. Ночь, на всей вокзальной площади трех людей не насчитаешь… Господи, ХОРОШО-ТО КАК!!!
Нет, ребята, уж лучше вы к нам.